Способный чувствовать

Странное поведение Барона ещё не раз тревожило Хару в течение последующих несколько недель. Увы, большое количество домашнего задания и подготовка к фестивалю Оханами не позволяли ей посещать Кошачью канцелярию даже на пару минут. Название «Оханами» переводится дословно как «наблюдение за цветами», в нашем же случае — цветением. В определённый день, который устанавливается каждый раз по-разному, в честь цветения школа Хару проводит на своей территории ежегодный фестиваль, из-за которого в течение двух недель у школьников нет ни капли свободного времени. Все нужные магазины, куда обычно посылали Ёсиоко с одноклассниками, находятся на Крестовой улице. И, поскольку все решают идти одной гурьбой, приходится соглашаться на одну и ту же тропу, не отделяться от остальных. Как назло, ребята проходили мимо уже привычной нам кафешки, где обычно любил рассиживаться Мута. Хару не раз ловила на себе его озлобленный (даже несколько обиженный) взгляд. В свою очередь, девушка лишь пожимала плечами. Сквозь пот и слёзы, дети таки смогли дождаться красной даты календаря. Все пришедшие на фестиваль люди смогли понаблюдать за тем, как красиво ветер кружит и несёт за собой большое количество лепестков сакуры. После того, как погода утихомирилась, вся территория была словно засеяна розовой пыльцой. На радость фотографам, любителям прекрасного, день, воистину, выдался удачным. Основная часть фестиваля была завершена. Теперь можно было спокойно прогуляться вокруг школы и насладиться работой природы. С улыбкой на лице Хару поймала в ладони лепесток, гонимый ветром, и, словно невзначай, отметила шёпотом: - Барону бы понравилось. Подняв руки кверху, девушка вернула ветряному потоку его маленькое чадо и устремила взор туда, куда полетел лепесток сакуры. Интересно, и правда: куда же теперь он держит путь? - Эй, Ёсиоко! Помоги подготовить фейерверк к вечеру! - послышался где-то вдали голос учителя. Хару вздохнула и вернулась к остальным, в нелюбимую ей толпу. К чему вся эта суета, спешка? Разве так наслаждаются цветением? Хару с большим трудом дождалась каникул. Даже моменты подготовки к празднику казались ей такими же серыми, что и самые обычные будни. Разве что беготни куда больше. В первый же день заслуженного отдыха девушка вырвалась в Кошачью канцелярию, повидать друзей. Кто бы спорил, они наверняка соскучились по ней. Особенно Мута! Ворчливый, но всё-таки очень милый. Запыхавшись, Хару выбежала на заветную улочку и осмотрелась. Уже темнело. Неужели она так долго вспоминала сюда дорогу? Казалось, отточила в памяти назубок. Муты и Тото не наблюдалось. Барона в окне тоже. Что же здесь случилось? Стоило Хару повернуться к домику спиной, как дверь с тихим скрипом приотворилась, словно приглашая её внутрь. Девушка не стала медлить и, встав на четвереньки, вползла внутрь. Перед ней, как всегда грациозно, на твёрдых ногах стоял Барон. На его кошачьей мордочке играла лёгкая улыбка, а в глазах читалась прежняя печаль. Хару вздрогнула от внезапно появившегося, щекотливого желания выслушать его, поддержать любой ценой. Пусть для неё Барон и не был тем котом, кто любит или вообще способен жаловаться на свои проблемы. Вот уже полчаса они сидели в одном помещении, молча попивая чай. Никто ни о чём не решался заговорить. Ни Барон, ни Хару. Лишь изредка со стороны кота возникали вопросы, всё ли хорошо у мамы девушки, с учёбой или даже сном. На всё та отвечала положительно, но едва заметным кивком головы. Барон же словно большего и не ожидал. Разговор так и вышел скудным. Когда же окончательно стемнело, старшекласснице пришла пора возвращаться домой, и Барон решил проводить её. «Способна ли обычная статуэтка ощущать себя человеком?» Хару замерла. «Насколько мне известно, девушки склонны к чистоте.» «Каждая вещь способна иметь душу» - Что происходит?! - внезапно вскричала Хару, повернувшись лицом к Барону. - В последние дни ты просто не в себе! Почему ты скрываешь что-то от нас, своих друзей? Что тебя беспокоит? Откуда ты, Барон?! Кот молчал. Это не было заметно внешне, но он очень удивился напыщенности подруги. Слова Хару словно нажали на рычаг в душе Барона, что родило в нём монолог: - Я был создан руками прекрасного мастера, имевшего больную дочку. Фелиция - так её звали. Она умирала, и единственной её радостью в этом мире стал я. Желая для своей дочери настоящего друга, мастер прозвал меня ангелом-хранителем Фелиции, её благородным защитником. Она не раз отмечала, что у меня живой взгляд, пропитанный мужеством и добротой. Делилась со мной всеми мыслями, разговаривала с утра до ночи, когда ей было грустно, страшно или одиноко. Но все, что я мог делать — это стоять на табуретке рядом с кроватью Фелиции и смотреть на неё. Её доброта и искренняя любовь отца к ребёнку вдохнули в обычный предмет интерьера жизнь. И, когда она умирала, я впервые смог зашевелиться, спрыгнуть на кровать и погладить её по щеке. Не знаю, что тогда мной управляло. Словно я был должен поддержать Фелицию в её последние минуты жизни. Говорил он грустно, медленно, словно самостоятельно пытаясь разобраться в своём прошлом. Конечно. Так оно и было. Ведь он сам не до конца осознаёт происходящее. В глазах Хару блестели слёзы. Крепчал закат. Но время на площади канцелярии словно остановилось для обоих. Ни шум ветра, ни стая диких ворон, ни дальние крики ещё гуляющей молодёжи не могли отвлечь их от разговора. От такого важного разговора. - Когда я наблюдаю за тобой, слышу твой голос, то словно вижу Фелицию... «...и чувствую, что должен защитить.» Голос разума Барона, так внезапно закончивший эту фразу, показался ему таким незнакомым, таким странным. И ведь не мог вникнуть кот, что это был его собственный голос. Его мысли. Сердце бешено заколотилось. Сердце... Стараясь не показать свою слабость, Барон крепко сжал в кулак рубашку в области сердца и притупил голову. Стиснул зубы до скрежета. Хару не могла поверить тому, насколько тяжёлое испытание прошёл в свое время Барон. Но тогда ещё он не осознавал происходящего, не осознавал чувств Фелиции и своих. Девушка присела перед котом на корточки. - Барон... - дрожащим голосом произнесла Хару. - Я ведь уже говорила тебе, что ты мне очень-очень нравишься? Возможно, я даже люблю тебя. И ты всегда будешь для меня человеком, вне зависимости от внешнего облика! Горячие губы Хару медленно прикоснулись к макушке Барона. В то же мгновение его тело ярко засияло, что заставило Хару отпрыгнуть слегка назад и упасть на заднюю точку. Она с ужасом наблюдала за тем, как растёт Барон и белое, слепившее сияние. Пришлось зажмуриться, дабы не потерять зрение в столь важный момент. Вскоре Хару открывает глаза и дико удивляется тому, что видит: Перед ней стоял очаровательный юноша с рыжеватым оттенком хорошо расчёсанных волос, в белом костюме и прекрасными, сияющими зелёными глазами. Рука, спрятанная за обтягивающей перчаткой, была протянута Хару, как предложение о помощи, а губы расплылись в счастливой улыбке и прошептали заветные слова благодарности. «Спасибо, Хару.» «Я тоже люблю тебя.»