Не могу уснуть

Простыня прилипла к ее коже. Несмотря на то, что она лежала в кровати в течение уже нескольких часов, она не могла найти удобное положение для сна. Как же так получается, что эта кровать становится очень комфортной именно тогда, когда ты должна вставать, и наоборот? Каждый раз, когда она думала, что улеглась, малыш внутри перемещался, яростно пиная ее ребра. Хейли Маршалл беспокойно металась, пытаясь найти прохладный кусочек простыни, где она еще не лежала, и бормоча под нос проклятья, когда пододеяльник запутывался в ее ногах. Ее горячие ладони прилипли к одеялу, когда она села и попыталась аккуратно переложить все простыни еще раз. - Надо кого-нибудь найти, чтобы починил кондиционер. Да, конечно. Она не вытерпела еще одной попытки, она высунула ноги из беспорядочной кровати и ступила на прохладный пол. Была ночь, а скоро начнет светать, и она не ожидала, что кто-нибудь тоже не спит. Ребекка сделала Хейли ванну перед сном. «Это ее успокоит», - сказала она с любящей улыбкой. Когда Хейли вышла из ванной, наполненной паром, Ребекки нигде не было видно – вероятно, она отправилась спать. Элайджа еще в начале дня ушел по делам и сказал, что вернется рано утром. Кстати, Ребекка упрекнула его, но Хейли знала, что лучше не уточнять почему. А Клаус? Она не видела Клауса со вчерашнего вечера, но конечно, это было не редкостью для него. Так что, да, большой дом был пуст за исключением Первородной. Хейли накинула шелковый халат поверх ночной рубашки. Ткань была прохладной для кожи – приятное чувство. С каждым днем ее живот медленно рос, и небольшое изменение веса начинало нарушать ее безупречный баланс. Она изредка натыкалась на что-нибудь к всеобщему развлечению. «Я думала, что оборотни имеют прекрасную координацию и равновесие? Это из-за полной луны или это просто влияние моего брата?» - Ребекка никогда не упускала моменты, когда Хейли ударялась бедром обо что-нибудь. Чаще всего ей также удавалось вплести в неизбежные комментарии оскорбительное замечание по отношению к брату-гибриду, которое вызывало у него острое желание бросить что-нибудь в пределах досягаемости в шею сестры. Ребекка ловила это всегда и небрежно бросала через плечо. Если Элайдже доводилось оказаться рядом, то он закатывал глаза, ухмыляясь поведению своих брата и сестры, одаривая Хейли виноватым взглядом. Все это было нормой и частью хороших времен в семье Майклсонов. Хейли спустились по лестнице на кухню, ища что-нибудь попить. Честно говоря, ей хотелось выпить. Стакан - нет, бутылку бурбона. Голова болела, суставы ломило. Но нет, она была привязана ко всему безалкогольному и с радостью согласилась на это. Она бы никогда не рискнула выпить, но это не значит, что она не могла хотя бы жаловаться на это. Поэтому она наполнила стакан льдом и залила его водой. Кубики льда чокались о края, пока она шла по направлению к гостиной. Образовавшийся конденсат капал на двухсотлетний ковер. Она поставила стакан на стол и села на диван, прислонившись к спинке, она раздраженно вздохнула. Ее дочь шевелилась и тоже казалась раздраженной. Руки Хейли находились на животе, успокаивая дитя внутри нее. Ребенок не хотел успокаиваться. Тогда Хейли взяла воду, но когда поднесла ее ко рту, то просчиталась, и в конечном итоге разлила немного на пол. Ей стало смешно. Она была оборотнем, сильной, выразительной, изящной, организованной, скоординированной. А теперь не могла пить воду самостоятельно? - Черт, - тихо прошептала она, прежде чем поставить стакан обратно на стол, будто он обидел ее. - Трудности, любимая? Клаус появился из ниоткуда, прислонившись к арочному проему, ведущему в гостиную. Он улыбнулся, скрестил руки на груди и посмотрел на Хейли. Та запнулась, но через несколько мгновений улыбнулась. - Нет. На самом деле, нет. Он тихо подошел к дивану, почти властно глядя на нее сверху вниз. Хейли это особо не заботило. У его лица все еще было веселое выражение. - Ты должна быть в постели. - Ты тоже, - возразила она. Это было неразумно, впрочем, Клаус лишь усмехнулся и опустился рядом с ней на диван. - Ты должна отдыхать. Она слегка усмехнулась, медленно поглаживая живот. - Когда она не спит, мы не спим. - Понимаю, - он быстро взглянул на ее руки, а потом снова перевел взгляд на пустой воздух в гостиной, будто изучая пыль, освещенную лунным светом. Тысячелетний, безжалостный, манипулирующий, садистский, самовлюбленный гибрид оборотня и вампира, который видел худшее в человечестве и много раз был причиной кровопролития и насилия, который изучил каждую эмоцию и их отсутствие, который скорее всего побывал в каждом уголке на земле и слышал и видел все, что можно услышать и увидеть, – этот мужчина только раз почувствовал движение внутри Хейли. Только потому, что Ребекка настояла на этом. Хейли знала, что никогда не могла делать вид, что понимала отца своего ребенка, или пыталась понять, через что он прошел, но иногда она находила его упрямство утомительным. Прежде чем заговорить она откашлялась. - Да, она... кажется, она предпочитает ночь. Клаус ничего не ответил, лишь вновь задумчиво взглянул на нее. Хейли ощущала каждый пинок в своем животе. Легкие толчки иногда становились грубыми ударами по ребрам, и она могла поклясться, что чувствовала их в горле. В бойцовском духе ребенка не было ничего удивительного, учитывая наследственность. Она чувствовала себя неловко, когда Клаус был рядом и так пристально наблюдал за ней. Казалось, он не шевелился, погрузившись глубоко в свои мысли. Вода нетронутой стояла на столе, образовав кольцо влаги, расползавшееся по столу. Они сидели в тишине, взгляд Клауса блуждал по комнате, в то время как Хейли пристально смотрела на свою недопитую воду. После особенно сильного движения внутри, она вздохнула и не смогла сдержать улыбку, и взглянула на Клауса, который, кажется, был в другом мире. - Ты хочешь... потрогать? Ее толчки? Клаус достаточно долго раздумывал над ее предложением, заставляя Хейли чувствовать себя неловко и пожалеть, что произнесла эти слова, но потом он все же согласился. Она придвинулась к нему ближе и положила руки на свои бедра. Она едва почувствовала его пальцы, легонько поглаживающие ее живот с нечеловеческой бережностью. Сначала он погладил хлопок ночной рубашки, прежде чем коснуться ее. Как только он это сделал, был тут же вознагражден узнаванием изнутри. И еще. И еще одним мягким толчком в его ладонь, и только в те места, где была его рука. Хотя Хейли и знала, что это было нелепо, но на мгновение ей показалось, что ребенок узнает своего отца. Что она может чувствовать его присутствие и узнавать его. Казалось, Клаус подумал этом же и совсем немного подвинул руку, будто пытаясь подтвердить свою теорию. И очень хорошую теорию, ведь ребенок вновь ударил прямо в его ладонь. Потом ничего не произошло. Она утихла внутри матери, и Хейли слегка отклонилась на спинку дивана; боль в теле, отдающая в груди, начала исчезать. Рука Клауса оставалась на месте, но теперь он смотрел в лицо Хейли. На ее закрытые глаза и довольную улыбку. Он вспомнил, как непринужденна и прекрасна была она. Прошло меньше минуты, прежде чем она уснула. Ее рука инстинктивно поползла вверх, описывая кривую, и коснулась пальцев Клауса, он нежно взял ее руку в свою. После того, как ее тело погрузилось в долгожданный сон, Хейли прислонилась к Клаусу, и он позволил ей положить голову на свое плечо. Так он просидел долгое время, слушая сердцебиение своей дочери, прежде чем взять Хейли на руки и отнести в ее комнату. Она пошевелилась в его объятиях, но не проснулась. Клаус положил ее на лежащие вперемешку подушки, простыни и одеяла, а затем удалился в свою собственную спальню, чтобы поспать несколько часов перед рассветом.