How are you, Ангел?

Город танцует вальс. В нём постоянная ночь и непостоянная сырость. В нём хочется спать до отупения. В нём самым плохим поэтам под звёздами обычно не пишется, не живётся. Они ищут рифму на потолке, а она ускользает, как падает звезда. Воздух горячий, вторая половина кровати остывает, оставаясь только вдохновением. Без него не пишется. Без Неё не пишется, не дышится. А Она голыми ступнями по паркету. Она ноготками по молнии платья вниз. Она копной взъерошенных волос на /чью-то чужую/ подушку. Кончиками пальцев по вискам. Карандашом на листок. Рассветом в комнату. Она прольётся на влажные простыни музыкой. Она влезет под кожу метафорами. Она сойдёт на землю божеством. Творцом. Певцом и поэтом. Она сочиняет ночами, рифмует днями. У неё прозрачная до кости кожа. У неё ошмётки мыслей в верхнем ящике стола. У неё вечно поломанный о неровные строки грифель. Она пишет о любви и огромной любви. Она говорит тихо и громко в звоне пустой комнаты. Она пишет и никому никогда не говорит, что пишет. Не говорит, ЧТО пишет. Она пишет свою сказку. Она пишет свою историю. Она пишет свои чувства, которым тесно в маленькой квартире в сердце спального района. Сюжеты рождаются спонтанно. Герои ведут себя непредсказуемо. Ритм теряется иногда между строк. Она смеётся, сжимает листок в кулаке. Она плачет, смывает с лица чернила. Она звонит, пышет в трубку стихами. Пышет страстью и вдохновением. Она — вдохновение чистой воды. Она — в одном предложении, вырванном из книги. Она — цитата «Красивая женщина — это профессия». Если бы она не была поэтом, она бы не жила. Если бы она не подписывала книги «С любовью от автора», она бы не вдыхала. Если бы она не была, не была бы и я. Каждый раз, словно самая глупая, я прошу её объяснить смысл между строк. Каждый раз, словно самая странная, я вижу себя в её словах. Каждый раз, словно самая зависимая, я помечаю важные сочетания карандашом. Который она однажды забыла у меня в ладони. Как я однажды забылась в ней. Влетела, прошла насквозь, задержалась. Поволновала сердце и осталась навсегда. Как я однажды забыла её отчество и случайно обратилась на «ты». Улыбнулась нелепо и позволила написать строчку, похожую на ту пушкинскую — «Пустое вы сердечным ты она, обмолвясь, заменила». Как я однажды не захотела быть без неё. Жить без неё А она: «Ты не должна жить, ты должна просто дышать». Вдох-выдох. Слово-поцелуй. Вдох-слово-поцелуй-выдох. Она просит, умоляет, взывает. Язык к зубам, язык к нёбу, два слога — «дыши». Она говорит вновь и вновь, повторяет, как мантру. По кругу, без точек. Бесконечная вереница чувств и попыток удержаться в реальности. Реальность жестока. Она бьёт по голове, высвобождая мысли. Они, подобно голубям, взмывают в небо и летят. Летят, забирая каждый её холодок. Она дышит мне в спину. Она дышит мне в затылок. Она дышит со мной в такт просто потому, что — а с кем ещё? Мои вдохи теряются где-то в пустых строках между четверостишиями. Рифма скачет от запятой к запятой. Она рисует мне ажурным почерком наикрасивейшее из всех платье. Она выводит мне мелодиями аккуратнейшие из всех локоны. Она творит мне огромнейшую, калейдоскопически прекрасную жизнь. Она заполняет мою голову мыслями, сердце — чистотой. Кожу — мурашками. Она вливает до краёв в меня жизнь. Она вливает безудержно и фанатично меня в жизнь, смешивает, взбалтывает. Делает человеком. Создаёт образ, создаёт личность. Я здесь — живая и её. Я вижу, знаю, чувствую. Я — проекция любой неосторожной мысли под её рукой. Я — часть её огромной истории. Я — идеальный контур на карте её запястий. Она выводит меня, как текст письма. Рисует, как картину. Читает, как детский стишок. Она творит. Сидит со мной ночами. Говорит со мной в перерывах между учениками. Флиртует со мной, пока никто не слышит. Я люблю её до звона в ушах. До скрежета на зубах. До треска в позвонках. Она сидит у меня между рёбер. Она сидит у меня в голове. Она сидит в каждой клеточке моего тела. И отравляет. Заражает. Поглощает. Она впитывает меня в себя, не давая отделиться. Не позволяя стать хоть чуточку самостоятельной. Она — моё всё. День, ночь, зима, лето. Мой Мастер и моя Маргарита. Моя награда, моя главная победа. Моя гонка, которую я бегу одна. Мой внутренний голос, мои глаза, мои руки. Она — моя. Она управляет мной, она контролирует меня. Потому что я — плод её воображения. Потому что я — фантазия, становящаяся иногда реальностью. Потому что я — героиня, которую она заключила на страницах своего сборника стихов. «О любви и огромной любви». Она убивает меня каждый раз, закрывая книгу. Она пытает меня каждый раз, выписывая других персонажей. Она не даёт мне дышать каждый раз, перечёркивая мою строку. Выключается свет, выключается сознание. Сказка заканчивается. Она ставит меня на полку, словно трофей. Она ставит меня среди других своих игрушек. Она ставит меня на паузу. А сама голыми ступнями по паркету. Ноготками по молнии платья вниз. Копной взъерошенных волос на подушку. Чью-то чужую подушку... Я тоже о ней иногда пишу. В кромешной темноте пытаюсь отыскать хоть какие-то рифмы. Хоть какие-то сюжеты. Хоть какие-то реплики. Получается не очень хорошо. Получается плохо. Получается хуже, чем у неё. Я не поэт. Но стараюсь. Стараюсь так сильно, что ей и не снилось. Днём смотрю на неё, ночью смотрю на неё. Ночи длинные. Длиннее, чем дни. Чем мои попытки возвыситься до её уровня. Дотянуться до её высоты. Добраться до её ступени. Плохим поэтам ночами совсем туго с рифмами. Потому плохие поэты становятся плохими прозаиками. Привет. Это я — та самая. Неудачная героиня твоей удачной книги.