How are you, Ангел?

- А у вас тоже есть человек, к которому вы сбежите даже с собственной свадьбы? Мгновение. И прошлое льётся: стены, пол, лица, звуки и мысли. Последние шорохи и последние взгляды. Всё заплывает прошлым, всё заплывает картинками, которые зачем-то выжигала из головы. Запахи и голоса из прошлого. Слёзы — из прошлого. Вся прошлая жизнь, казавшаяся до этого одним нелепым фильмом, обрушивается, словно снег в августе. Она вновь стоит передо мной. Она вновь стоит в своём голубом платье и смотрит. Я не знаю, куда деть взгляд, и смотрю на неё в ответ. Я смотрю прямо ей в глаза, ничего не боясь. Ничего не стесняясь. Чего мне стесняться? Я никого не убила. Я никого не оскорбила. Я просто влюбилась. Влюбилась в неё до беспамятства. Она всё такая же, какой я запомнила её с нашей последней встречи. Глаза — дремучий лес. Руки — колыбель нежности и заботы. К ней хочется прижаться и понять, что наконец-то дома. После странствий и страданий наконец-то в тепле, любви и безопасности. Я долго блуждала по жизни, пока не наткнулась на неё. Пока не оказалась на самом обрыве её чувств. Пока не упала в неё, как люди камнем летят с обрыва. И люди, летящие с обрыва, разбиваются. Разбиваются насмерть. А я выжила. Я зачем-то выжила и даже смогла подняться с колен. Моя любовь к ней всегда была неправильной. Я любила её сильнее, чем было разрешено. Сильнее, чем боги завещали. Но не могла ничего с собой сделать. Меня тянуло к ней магнитом с первого сказанного слова. С первой брошенной улыбки. С первого сорванного с её ладони прикосновения. Я любила её как-то запретно, как-то неистово. Она всегда была для меня идеалом. Была воплощением всего того, что я до этого старательно искала в других. Она не принимала мои чувства. Она каждый раз возвращала мне их обратно. Посылала их в конвертах, бандеролями, на словах. Она не могла и не хотела верить, что так бывает. Что вот так в нашей реальной жизни можно влюбиться. Её реальная жизнь была иной. И мне в ней места никогда не находилось. А я продолжала приходить, садиться под порог и тихо выть. Надеялась, что она сжалится. Что впустит в сердце, в жизнь. Хотя бы на совсем крошечную секунду. Она верила, что я — ребёнок. Что я такая же маленькая, как все, кто кричит о своих грандиозных чувствах, не жалея горло. А как люди узнают о чувствах, если о них не кричать? Если не отдавать их тому, кто нужен. Если не бросаться в огонь, в воду, спасая любимого человека. Тогда смысл вообще в этих чувствах? Сидеть тихо в уголке и перебирать их, как кубики. Довольствоваться малым. Впитывать максимально из того, что можешь хотя бы любить. Что видишь, слышишь и знаешь, что с любимым человеком всё хорошо. Что он с тобой под одним небом. Спасибо, что под одним небом. Но почему хотя бы на мгновение нельзя плечом к плечу? Почему нельзя глаза в глаза на всё такую же крошечную секунду? Я никогда от неё ничего не требовала, не ждала. Хотела просто любить. Без запретов, без смешков, без «перерастёшь» и «перестань». Как я могла взять и перестать любить? Как могла задушить своё сердце? Себя, готовую на плаху за неё голову положить. Как я могу перестать любить её и сейчас? Вот она смотрит на меня своим укоряющим взглядом, но я знаю, что она — фантазия. Она — «человек, к которому вы сбежите даже с собственной свадьбы». Она — моя вечная болезнь, моя постоянная спутница. Она — та единственная. И на её фоне другие просто меркнут. Я никого не вижу, никого не слышу. Мне нужна только она. Без неё ничего не имеет смысла. И если однажды я соберусь к алтарю, то лишь в том случае, когда буду уверена на все сто — от него я сбегу прямо в её объятия. Я придержу подол платья и сбегу. Я пронесусь через весь город в любую погоду, постучусь к ней в дверь и признаюсь, что это всё фарс. Это бред, это какая-то не моя жизнь. А она обнимет, скажет, что понимает. И мы просто будем вместе. - А у вас тоже есть человек, к которому вы сбежите даже с собственной свадьбы? — спрашивает она, а я придерживаю подол платья и сбегаю...