Эпизоды из жизни

В апреле повеяло отчетливым теплом, земля оттаяла, и в многочисленных лужах заиграло солнце. Взрослые с облечением снимали шарфы-перчатки, переодевались в легкие куртки, а дети восторженно выбегали на улицу и стремились остаться там подольше. Зимнее сидение в четырех стенах всем надоело. - Марина-а-а! – дружным и очень жалобным хором взывали пять крохотных девочек в розовых комбинезонах разных оттенков. – Мы не хотим в космос! У нас пони в клумбе! Пони философски наблюдал сцену из-под пушистой расчесанной челки и хрупал кормом. - Зато у меня БЛАСТЕР! – Мариночка воинственно поправила водяной автомат, огромный и яркий, едва ли не больше себя ростом. – И поэтому мы летим в КОСМОС! Апрельский ветер трепал два куцых иссиня-черных хвостика, светло-карие глаза весело щурились, носишко воинственно задирался к яркому весеннему небу – одного цвета с комбинезоном девочки. Розовая команда с тоской смотрела на бластер и понимала, что выхода у них нет. …Воспитательница возмущенно всплеснула руками: - И вот так почти каждый день! Светлана Анатольевна, я просто не представляю, что делать с этим ребенком! Светлана только бровь подняла. Молча. Но воспитательнице тут же стало стыдно за свой непрофессионализм. Вообще Светлана Буран женщиной была такой, что кого угодно могла поставить на место одним-единственным взглядом. Изящная, гибкая, невысокая, с идеальной осанкой и потрясающей пластикой движения, с гордо посаженной головой и по-настоящему царственным взглядом – неудивительно, что в её семьдесят великой балерине до сих пор цветы корзинами несли. Причем от тех, кто ей во внуки годился. Но, надо сказать, в конце двадцать первого века «семьдесят лет» звучало далеко не так страшно и внушительно, как, допустим, в конце двадцатого или, тем более, в девятнадцатом. Для тех, кто живет по сто-сто двадцать и до смерти сохраняет ясный разум, семьдесят – так, ерунда, самое начало старения. Вот и Светлане собравшиеся у глаз морщинки и наметившиеся мимические складки отнюдь не портили внешность, скорее, добавляли шарма. - Простите, - великая балерина слегка пожала плечами, - но чего вы ждали от дочери Второго капитана? Что она будет сидеть смирно и вышивать гладью? - Что она хотя бы не будет размахивать своим… «бластером». Ужасно, кто только ребенку такое дал в руки? - Не поверите – отец, - насмешливо отозвалась Светлана. Поднялась: - На самом деле, с Мариной договориться не трудно. Если не пытаться сделать из неё девочку классическую розовую, одну штуку. И с видом «всему вас, молодых, учить надо» направилась вниз по лестнице, к воспитаннице. - Во-первых, в космос полетите завтра, а сегодня просто необходимо пройти предполетную подготовку, - властно заявила она, одним движением рук разведя в стороны Марину и «розовую команду». – Ни одного космонавта, а тем более капитана, без неё в Дальний космос не пускают, ты же знаешь? Мариночка серьезно кивнула, с обожанием глядя на бабушку. Она в своём возрасте ещё не разбирала, что бывают бабушки родные и не очень. Для неё всё было просто и понятно: мама с папой и дяди улетели, зато бабушка и целых два старших брата-«буранчика» остались и за ней присматривают. - А во-вторых, - более строго продолжила Светлана, - тебе отец не объяснял, что в присутствии гражданских лиц оружие надо держать на предохранителе? Девочка покорно поставила «оружие» на «предохранитель» - то есть заклинила водяную помпу. И даже за спину повесила. - Пошли на подготовку, - малявка уцепилась за бабушкину руку. – А помидоры будут? - Будут, после супа. И помидоры, и компот, и даже крем-брюле. - А от папы новости будут? - Мариночка, свет мой, откуда им взяться? Они слишком далеко от нас, каждое сообщение идет по две недели минимум, а скоро месяцами считать будем… но я тебе старые включу. - После супа, - хихикнула Марина. Молодая воспитательница смотрела, пригорюнившись, как бабушка и внучка (не родные, но им это ничуть не мешало) сели во флип. Да, только эта великолепная женщина и могла вырастить Первого капитана. И сейчас усиленно работала над тем, чтобы на её сыне история героев дальних космических трасс не заканчивалась.