У мести нежные руки

Наруто быстро шёл по коридору, чтобы ни с кем, ни о чём не разговаривать. Он еле пережил начало триместра, все эти душещипательные разговоры, и лишнее внимание ему вовсе ни к чему. Тем более, большинство этого «внимания» было под благовидным предлогом. Мол, Наруто-кун – Председатель Дисциплинарного Комитета, значит, обязан разобраться и помочь. Далее шёл целый список жалоб и просьб о помощи, на взгляд Узумаки, тупо высосанный из пальца. Завернув за угол, остановился, передохнул и усмехнулся. Ну, кто бы мог подумать, реально подумать, что его «изменения» за два года в первую очередь послужат его школьной карьере! Что не кто-нибудь, а Хьюга Неджи укажет на заседании Школьного Совета, на его, Наруто, выросшую самодисциплину и, поскольку никто не смог бы опровергнуть то, что Наруто продолжал пользоваться авторитетом, и неважно, что большая половина из-за хулиганских наклонностей, он является идеальным и единственным кандидатом на хлопотный пост Председателя Дисциплинарного Комитета, поскольку прежний, Собаку но Гаара, перевёлся в другую школу. Когда Неджи всё это пересказывал Наруто, тот едва сдержался, чтобы не нагрубить. Месяц назад. Только что отошедший от начала триместра. Неджи, Гаара и Наруто чокнулись баночками пива. – Жааль … – протянул Наруто. – Что тебе жаль? – Что ты перевелся в другую школу, вот что! – Ну, электричество ещё не отключили, и такая штука, как инет, ещё есть. Потом, сотовый. Или ты внезапно заболел техническим кретинизмом? Наруто добродушно оскалился, показывая «фак». В беседу вклинился Неджи. Покачав головой, притворно протянул: – Да-да, и ты, Наруто-кун, будешь ещё сильнее сожалеть, когда узнаешь, какую докуку спихнул на тебя наш общий друг! – А что, Наруто-куну разве ещё не сообщили? – деланно удивился Гаара. Узумаки внимательно вгляделся в лица приятелей. Что-то вся эта беседа начинала не нравиться ... А лицемерные нахваливания тем более! – Вы это о чём!? – Да вот, было тут одно собрание … Учитывая то, что у нас внезапно освободилось кресло Председателя Школьного Дисциплинарного Комитета ... Были рассмотрены вероятные кандидатуры ... – А я убедительно доказал, что и нет никого более достойного того, с кем считалась вся школа! Патетичность момента зашкаливала. – Можно подумать,– разозлился Наруто,– Вся! Себя вы, конечно, сбросили со счетов!! Как же!!! Хьюга Неджи и Собаку но Гаара – единственные пацаны, не считая Кибы и парочки кое-кого ещё, с кем я дрался на равных и не факт, что всегда побеждал!!! – Я ушёл, Неджи на посту, так что ты, выходит, лучший … лучшая кандидатура! Неджи и Гаара сделали «кавайные» глазки … Наруто, передохнув, решительно вышел из-за угла, и тотчас был окликнут классным руководителем: – Наруто-кун! – Да, Ирука-сенсей! – слегка поклонился Наруто. Привычки привычками, а Ируку-сенсея он по-прежнему обожал. Тот был единственным из учителей, с кем он смог нормально общаться. Остальные помнили его хулиганское прошлое, и старались свести контакты с ним к минимуму. Ирука-сенсей, волнуясь, переложил пачку тетрадей из руки в руку. Наруто удивлённо приподнял выгоревшие под средиземным солнцем брови: – Ирука-сенсей? Неужели кто-нибудь из нашего класса что-то натворил? Не боясь внушения от меня?! Ирука-сенсей кашлянул и сказал: – Это об Учихе Саске. *** Наруто взял поникшего Саске за ошейник и сильно встряхнул: – Смотри, сука, когда Хозяин с тобой говорит!!! Сказал – и отбросил подростка от себя, дождавшись этого внимательного взгляда. Впрочем, он никогда не отличался последовательностью поступков: – Ты был хорош, щеночек. Можно даже сказать, домашним любимцем ты был идеальным, Учиха Саске. Если бы Саске не был так измучен, так слаб, он бы обратил внимание на изменившееся поведение Хозяина. С самого начала было что-то не то в его поведении, хотя набор издевательств, в общем-то, не изменился. Вот только само отношение … Поспешное, перескакивая с одного на другое ... Будто Хозяин торопился. Однако Саске не заметил ничего. И в первую очередь то, что его сумасшествие откладывается. – Я сказал, умоляй!!! – Я не знаю ... Наруто открыл, было, рот, но вдруг передумал. Грязно усмехнулся: – Собственно говоря, это уже не актуально. Саске, подсознательно ждавший удара, и сжавшийся на краю своей кровати, затравленно смотрел, как Узумаки достаёт какую-то отвертку. «Наверное, всё же ударит», – ещё один затравленный взгляд. Наруто подошёл к кровати, молча, подтащил к себе не сопротивляющегося подростка, и одним щелчком открыл карабин ошейника. Саске нервно сглатывал, но не решался спросить хоть что-нибудь. Не понимал. Он опять, блять, не понимал. И тогда Хозяин заговорил. Глухим, равнодушным, ровным голосом, но именно от этого сочетания делалось очень страшно по мере улавливания смысла послания: – Значит, буду говорить медленно, чтобы ты впитывал каждое моё слово, Учиха Саске, и чтобы запомнил всё. Я тебя отпускаю, Саске. Саске не поверил своим ушам. Это ... это подвох?! Он с ним играет, или это одна из форм наиболее утончённого издевательства? Внезапно его обуял дикий, животный ужас. Это неправда. Такие не отпускают ... вот так вот запросто, как будто под порывом ... если только … если только ... Саске задрожал и руками придержал рот, чтобы зубы очень уж откровенно не начали лязгать друг о друга. Оказывается, он всё ещё безумно, дико хотел жить … *** Узумаки обдумал слова Ируки-сенсея. Неужели утреннее, внеочередное заседание Совета – не самое по эмоциональному фону впечатление сегодняшнего дня?! Но ... но ведь это … То, что Наруто так ждал … Он помолчал, и нерешительно уточнил: – Это правда? То, что было решено относительно Учихи Саске? – Да, – подтвердил Ирука-сенсей,– как я уже объяснил, его после адаптации лучше не держать на домашнем обучении. А поскольку, по словам старшего брата Саске-куна, Итачи-сана, ты знаешь молодого Учиху с детства … Лучше будет для всех нас, достаточно тепло относящихся к мальчику и в первую очередь, надеюсь, для тебя и для него, то, что всё это поможет именно тебе помочь Саске в первое время. Как ты думаешь? – Конечно! – с жаром воскликнул Наруто, воодушевляясь, хотел добавить ещё что- нибудь, но Ирука-сенсей поднял руку, останавливая слишком ретиво воспринявшего просьбу своего любимого ученика: – Итачи-сан просил передать, что должен был бы об этом просить тебя сам, но ... ты понимаешь … им очень тяжело ... Наруто кивнул. Он уже двинулся в сторону класса, когда Ирука-сенсей окликнул: – Подожди! Самое главное ... Прими его таким, какой он есть и ... ничему не удивляйся. ... Прокрутив разговор с учителем, Наруто задержал шаг перед кабинетом и толкнул дверь. Он услышал уже это. Как тогда, два года назад. Боязливые шепотки, громкие выкрики: – Учиха Саске вернулся! Вернулся ... Наруто смотрел на одинокую, похудевшую фигурку. Саске, одетый в джинсовый костюм, сидел на последней парте. При звуке открывшейся двери почти весь класс обернулся, как-то отреагировал. Но только не он. Не Учиха. Наруто обменялся приветствием с друзьями, пошутил с наиболее настойчивыми девочками. Сел, искоса поглядывая в сторону одинокой фигурки. Это было так … Нереально. Фантастично. Что Саске из прошлой жизни вдруг взял и ... вернулся. Как будто и не было этих двух лет. И он всегда незримо присутствовал здесь, за этой самой партой. Наруто с трудом сдержался от того, чтобы не протереть глаза. Сидел, впитывая то, что видел. Учиха. Он ... Он почти и не изменился. Наверное, повзрослел. Вот только ... Какой-то худой. Неприкаянный. И ... в чёрных очках. «Ему разрешено немного поблажек», – вспомнил Наруто. Хорошо. Вот только ... с чего же им начинать общение?! Воспоминание. Последние слова изувера. – Боль? Ужас? Ты помнишь всё? Cкалясь, Наруто поднял вверх кожаный наряд Саске, в котором тот обычно находился. Абсолютно голый, не веря ничему, Саске сжался и слушал, впитывая каждое слово, как Хозяин и добивался: – Ты запомнишь, как боялся меня, как я мог в любой момент причинить тебе такую боль, чтобы ты молил о смерти. Я знаю, потому что ты так сладко кричал, мой щеночек … А говорю я это всё тебе ещё и вот почему. Я тебя отпускаю, Саске. Почему? Скажем так, ты тупо мне надоел. Да и я не обязан подробно объяснять тебе свои поступки. Так? А делаю это только потому, чтобы ты вбил себе в голову, что можно и что нельзя. Я оставляю тебе жизнь, потому что так хочу. Она сломана, Саске, и, пожалуй, прибить тебя это благо. И не моя цель. – Ты ... кто ты? – пересохшими губами спросил Саске, ничего не понимая. Он и в самом деле почувствовал, что разум отключается. Хоть он и держался всё это время. А оказалось, это так просто. Как выключить свет. Как хлопнуть в ладоши, сказать кодовое слово. Дрожа, он смотрел в одну точку: на свой кожаный костюм из нескольких полосок. На ошейник с шипами и карабином для пристегивания поводка. Словно в любую минуту мог услышать издевательское: «я передумал», и вернуться в свою рабскую ипостась. – Разве ты всё ещё сомневаешься? Хозяин расхохотался, как-то весело, на минуту напомнив вдруг того озорного мальчишку, что два года назад нахально зажал его в лифте. Разве ... разве это было? – Почему? – Потому, что я захотел сломать тебе жизнь, Учиха Саске. Ничего не хотелось понимать. Даже того немногого, что приходило в голову ожесточившемуся пленнику вонючего подвала. Но, наверное, именно вот такой простой конец действительно и подкосил мальчишку. А Наруто продолжал говорить: – Ты тупо выйдешь на волю, и тупо будешь молчать. Никогда не заговоришь! Иначе смотри … Он опять отошёл в глубину подвального помещения, туда, где был оборудован, как он любил называть, «офис» чудовища. Постоял там немного, что-то ища. Наконец достал свой дипломат. Подтащил к низкому столику DVD, подключил. Повернулся, приказал: – Подойди и сядь около моих ног! Хоть Хозяин и освободил его от наручников и кожи, Саске подчинился. Голый, он чувствовал себя наиболее уязвимым. Подошёл, присел. Вздрогнул, когда Наруто ухватил за волосы, притягивая поближе. – Сейчас я покажу тебе, щеночек ... небольшое домашнее видео. Кстати, почему щеночек? Да потому, что, куда бы ты ни пошел, ты так и останешься щеночком. Уж запомни-ка это в первую очередь, сладкий Саске-кун. Ах да, смотри же! Да повнимательнее! Саске посмотрел на экран. Несколько минут прошло, прежде чем он догадался, что это. Ведь за два долгих года, что показались ему двумя десятилетиями, он не видел ничего, кроме побоев, дурного обращения, оскорблений, насилия в самой извращенной форме и пыток. А теперь ему показывали его дом. Видимо, добротно понатыканные жучки-камеры бездушно транслировали всё, что видели. И показывали жестоким, любопытным глазам. Но, видимо, эти же глаза всё и отсортировали, и для полноты картины в первую очередь показывали только те моменты, когда по дому передвигался Итачи. Итачи спит. Итачи работает. Итачи завтракает. Итачи. Итачи. И.та. чи. Да что же это?! – Смотри, сучка, сюда внимательно! Наруто намотал на руку прядь отросших волос Саске и изо всех сил дернул к себе: – Это кино было снято специально для тебя. Это не просто вот такое домашнее видео, мол, посмотрим, как там старший братик нашего щеночка ... Нет. Это напоминание тебе ... Установка на будущее. Помнишь, я приказал тебе молчать? Ну да. Если с тобой будут работать ... Ты будешь отвечать только одно. Похитил нехороший дядя. Бил, морил голодом, насиловал. Всё! Лица не помнишь, так как всегда был закрыт, да и темно. Упаси тебя Ками-сама допустить, чтобы тебя повели к каким-нибудь врачам, чтобы залезть в сознание ... Знаю, щеночек, говорю сложно ... Но хочу вбить в тебя не только память о моём семени, но и то, как ты должен молчать. Иначе Итачи-сан ... несмотря на то, какой у тебя замечательный, красивый брат ... умрёт. Ведь видео именно об этом и говорит? То, что жизнь того, кто тебе дорог, может оборваться в один миг. Я думаю ... Ты этого не захочешь. Когда вернёшься домой и в полной мере это осознаешь. Что ты свободен, но не совсем. И ты, сука, будешь помнить об этом до конца своей жизни. Он близко-близко притянул к себе бледное лицо Саске (хотя, куда уж ближе?), и неожиданно нежно договорил: – И это самое прекрасное у нас с тобой, нэ?