У мести нежные руки

Ощущения были другие. Другие. Это была первая связная мысль, пронёсшаяся в смятенном мозгу Саске, первая и последняя. Потому что то, что стало происходить дальше, абсолютно не укладывалось ни в одну из схем, по которым доселе действовал безжалостный, безэмоциональный, черствый хозяин. Впрочем, если какие эмоции у него и были, это наслаждение муками Саске. Наслаждение тем, как он может властвовать над таким же человеком, как и он сам. По самовольно установленным правилам. Где-то в глубине души часть Саске пыталась вопить, кричать, взывать к другой: «Совсем обалдел?! Это же Хозяин!!! Тот, кто два года мучил тебя в подвале, даром, что ему, блять, столько же лет! А он вёл себя как чудовище вне возраста …» Задыхаясь, Саске снова обернулся через плечо ... Ещё одна мысль … Наруто … этот Наруто – да, сильнее, да, мощнее, но он ... такой же шестнадцатилетний парень, как и он, Саске! Саске запаниковал. Прошептал, как во сне: – Кто ты? Вот и всё. Спросил. Посмел. А ведь ... когда в «подчинении» ... задавать вопросы запрещено! То, что вбивали в него два долгих года, вспыхнуло осознанием своей оплошности. Саске сжался в ожидании удара. Наруто тоже замер. Проанализировав, вздохнул. Что бы ни сказал, что бы ни сделал, будет неправильно истолковано. Поэтому он решил продолжать и ... всё равно достучаться до того, кто так дорог. Любой ценой. Нежное-нежное поглаживание ... Саске задрожал. Он словно сроднился с дрожью ... за все эти дни, когда старался принять новую игру Хозяина, до сих пор неразгаданную и, в конечном итоге, чуть не сведшую его с ума. Даже сейчас, когда он перестал понимать, что, Ками-сама, происходит, он ещё испытывал страх. И – впервые – любопытство. Для чего с ним так?! Почему так поступают?!! Или … или это новая форма пытки, новая игра, но для чего?! Но ... если так ... Саске вдруг вздрогнул. Сердце, итак бившееся рваным ритмом, ухнуло куда-то ... он не поверил сам себе ... Это ... Это что? Его стон?! Он ... стонет?!! «Да, чёрт возьми, да! – неожиданно услышал он откуда-то из темноты голос нового Саске, – это точно мой стон! Мне ... мне так … так … так …». Саске дёрнул руками, выгнул спину: – Хоррошо … – Что «хорошо»? – игриво шепнул Наруто, томно растягивая гласные и снова дотрагиваясь до обнажённой кожи. И его руки ... Руки Наруто, казалось, были одновременно везде. Он трогал соски, и они наливались не хуже как у какой-нибудь возбуждённой барышни с грудями бог знает какого размера; пробегал игриво вдоль позвоночника и кружил около паха, нежно задевая яички и невесомо член; слегка раздвигал аппетитные половинки и, чуть введя палец в сжимающийся анус, тут же убирал руку, в тот самый миг, когда Саске пугался боли, Наруто умело отвлекал его и переводил мысли на то, что он уже ласкает в другом месте, с невероятной точностью угадывая, какое из них ... самое ... ... Самое чувствительное. Пока не осталось ни одного, которое можно было отнести к обыкновенной руке ... ноге ... бедре ... Да скоро Саске уже и не знал, осталось ли на его теле хоть одна точка, неподвластная зову рук Наруто, ему, загорелому, мускулистому парню. Стоило Наруто дотронуться до Саске, и тот подавался назад. Он перестал бояться ... тот, испуганный, недоверчиво сжавшийся в комок Саске замолчал; на поверхности был Саске, жаждавший чего угодно, но, главное, чтобы это «что угодно» делал с ним именно Наруто. И когда тот почувствовал, что стонущий, изнывающий от желания партнёр готов, он слегка притянул его к себе за бёдра, и громко спросил, нарочно делая акцент на каждом слове, чтобы Саске, тотчас оглянувшийся на него слегка расфокусированным, затуманенным взором, чётко осознал, что с ним будут делать: – Посмотри на меня, Саске. – Хозяин? – Посмотри на меня, Саске. Ты видишь его?! «Я ... вижу ... Член ??! Неожиданно Саске пришел в себя. Как будто его швырнули со всего размаха об асфальт. Он уставился на довольно большой для шестнадцатилетнего парня член, налитый кровью, с каплями смазки, блестящими на подрагивающем конце ... Но единственное, что пришло ему на ум ... не то, что его, возможно, порвут и кровь, как когда-то, потечёт по ногам вниз, но жалости он не дождется ... Нет. Не так. Саске впервые не испытывал страха. Слишком ласково касались его эти руки. Слишком горячи и добры были эти поцелуи … Я умру, если это ложь …» Единственная связная мысль, пробившаяся сквозь сонм разнообразного, в свете всего, что теснилась в мозгу … в груди ... сжимала сердце и выкручивала внутренности ... властвуя во всём растерянном существе. Саске медленно кивнул головой, не сводя зачарованного взгляда с члена Узумаки. Наверное, он мазохист. Или у него уже образовался кинк ... на мужские члены ... Снова шёпот: – Ты хочешь его? «Да блять … – пронеслось в окончательно свихнувшейся голове, – какого он медлит?!» Возбуждённо задышав, Саске нервно дёрнул руками, подался назад ... Никакого результата. Неудовлетворённая плоть ныла всё сильнее и сильнее. – Ты действительно хочешь его? Продолжая задавать провокационные расспросы, Наруто немного выдавил на пальцы смазку, провёл эрегированным членом по ложбинке между ягодиц Саске, и тот аж затрясся от этого, испытывая целый вихрь противоречивых чувств. Возбуждение ... Оно вдруг поднялось изнутри, захлестнуло всего, и он уже не просто трясся мелкой дрожью, нет, его реально трясло, он выгибался, тёрся о член Наруто, словно течная кошка, который умело отодвигал его в ответ назад, снова начиная провокацию, до тех пор, пока измученный Саске, наконец, не прошептал иссохшими губами: – Хочу … *** Наруто двигался в Саске каким-то ожесточённым, рваным ритмом, то входя на всю длину, то выходя наполовину ... только для того, чтобы сделать пару новых толчков, то слабее, то сильнее, да так, что, когда задевалась простата, Саске вскрикивал, захлёбываясь собственным криком, пока они, эти крики, не переросли в один беспрерывный вопль, смешанный со стоном. Впрочем, он и стонал-то не переставая, но не от боли ... Боль, сама по себе, была ... специфичная, тянущая, но это была совершенно другая боль. Та, которая идёт от восхитительного ощущения наполненности, на такой захватывающей дух высоте, до головокружения, что и болью-то трудно назвать, если только, как болью от наслаждения. Когда не хватает воздуха, когда тело горит, словно в пламени, когда тебе невыносимо, до одурения, до спазмов ... хорошо. – Хозяин!!! Рывком Наруто вышел из Саске ... умышленно сдержавшись, умышленно «не кончив»: – Я разве разрешал тебе говорить?! Саске, распалённый, неудовлетворённый, почти скуля, помотал головой. И – также впервые, абсолютно не испугался, когда сквозь туман и прострацию, в которой он пребывал с момента начала фрикций, увидел, что Наруто, нагнувшись, выпрямляется. И в руках держит плеть. Наверное, если бы Наруто держал в руках клещи, Саске и тут бы никак не отреагировал, так он был взбудоражен и потерял ориентир ... Но Узумаки держал в руках плеть. Память не отреагировала, так как ... – Я покажу тебе, Саске … Плеть сверкнула в воздухе, разбиваясь на несколько шёлковых нитей ... каждая полоса обхватила своё. И, где бы плеть ни касалась обнажённого тела, Саске чувствовал только одно: невероятное, незабываемое, восхитительное наслаждение. – Вот таак … Когда Наруто успел его перевязать? Когда успел достать «ножны»?! Закончив «наказание», которое было, сродни «награде», так как оба успели кончить и не один раз, Наруто перевернул Саске на спину, фиксируя руки чуть на «ширине плеч». Стянув ноги так, что юноша оказался в полусогнутом положении, Наруто крепко перевязал ему рот и промурлыкал таким тоном, что у обессиленного было Саске снова встал его дружок: – Я хочу испытать тебя, Саске, на прочность. Сможешь ли ты справиться с этим куском кожи на твоем очаровательном ротике? Глаза Учихи расширились; он словно вопрошал, не боясь, что это запрещено: «Что ... что ты делаешь?» – Мой хороший ... – пропел Наруто, приподнимаясь, – давай! Всё продолжилось, будто они и не отпускали друг друга, только эмоции стали ещё ярче. Ещё острее. Хотя Саске, заметавшийся под блондином, и не понимал, как это может быть ещё. Ещё сильнее! И вскоре кляп, крепко стянувший рот брюнета, не смог-таки сдержать его страстных стонов. Наруто, с силой работающий бёдрами, опёрся о кровать одной рукой, другой поспешно сорвал ненужный теперь кусок кожи, и впился в губы … своего парня ... поцелуем. Целуя в кровь, до мяса. Чтобы потом, когда оргазм накрыл обоих и когда он, «спустив», вышел из всё ещё вздрагивающего темноволосого красавца, когда развязал руки и отстегнул «ножны», сказать. Осторожно коснувшись израненных губ Саске, Наруто попросил: – Если тебе это не нравится … Саске в шоке распахнул глаза. Он ничего не понимал. Ничего. Помолчав, посмотрел расширенными от непонятно каких чувств глазами на нависшего над ним Наруто. Несколько раз пытался заговорить и замолкал. Наконец, заикаясь, он неуверенно переспросил: – Ппрости? … Во всём теле Саске была вялость, может, от испытанных эмоций, от новизны ощущений, а может, от всего сразу. Поэтому он продолжал воспринимать то, что происходило с ним, заторможено. Если спектр чувств шире и острее, то последовательность действий шла как бы со стороны. Будто на самом деле тот, недоверчивый, испуганный Саске ушёл куда-то на глубину, скрылся во тьме запутавшегося разума, а другой Саске ещё был не готов анализировать всё то, что происходило здесь и сейчас. Он абсолютно не удивился, когда Наруто, освободив его, некоторое время полулежал рядом, поглаживая бедро юноши. Нежно и, одновременно, властно, по-хозяйски. Не отреагировал, когда блондин внезапно перестал это делать и встал. – Хозя ... Поцелуй запечатал его рот; лишил возможности недоуменно спрашивать глазами, мол, что происходит? А происходило то, что Наруто, встав с постели, внезапно и резко подхватил юношу на руки ... – Не бойся, – услышал Саске. Опять впервые, впервые о нём беспокоились, волновались, тревожились, как он себя чувствует ... И это было ... Так странно ... Так ... Да что происходит?! Саске был так поглощен этим новым чувством, так поражён, что не сразу сообразил. Эта лестница ... коридор ... Нагнувшись, Наруто бережно сгрузил свою драгоценную ношу на другую кровать. Саске осторожно перевёл дыхание и, оглядевшись, натянул на себя покрывало. Ещё раз вздохнул, теряясь под внимательным взглядом синих глаз. Молчание стало просто невыносимым. Саске набрал побольше воздуха. Ломая сам себя, преодолевая самого себя, он тихо спросил, и, пока формировал вопрос, голос делался с каждым словом крепче: – Это действительно не подвал, не подвал, в котором держали меня два года. Так ведь? Ты давал мне подсказки ... чтобы я не свихнулся с ума от страха ... Ведь я реально мог спятить, решив, что меня вернули туда ... поэтому ты и намекнул ... Спасибо ... тебе. А ... остальное? Это не подвал, но это твой дом, Наруто. Так в чём разница? Наруто терпеливо слушал Саске, ни один мускул не дрогнул на его лице, только когда тот спросил « ... в чём разница?», он едва заметно вздрогнул и поморщился. Но ответ Саске получил. Наруто вплотную приблизился к кровати, нагнулся и уточнил: – Тебе объяснить подробно? Раз ты не видишь очевидного? Впрочем ... ты всегда смотрел на меня через страх. А если попробовать ... другими глазами, а, Саске? В голове ошеломлённого подростка было не просто смятение; он будто наяву слышал грохот горного обвала, будто рушились, сметая всё на своем пути, валуны. Раз за разом, друг за другом. Превращаясь в крошево. Он смертельно побледнел, да так, что Наруто на секунду действительно испугался за рассудок Учихи, и хрипло сказал в пустоту: – Ты ... ты изменился, Наруто.