У мести нежные руки

Саске захрипел. Он из последних сил пытался вырваться, но ничего не получалось. Лже-Наруто придавил его коленом к холодному полу и, закрепив-таки ошейник, со щелчком, отдавшимся в измученном сознании громом, ударившем по нервным окончаниям, пристегнул к карабину длинный поводок. Чтобы тут же, взяв покороче, злобно дёрнуть на себя, заставляя пленника приподняться. – Тыыы … – зашипел «Хозяин» на ухо Саске, и Саске задрожал. Скорее по инерции. Чтобы тут же проклясть себя за эту слабость, но разозлённый «Хозяин» ничего не заметил: – Мало того, что ты всё забыл, так ты ещё и позволяешь себе вольность?! – Я ... не буду ... тебе ... подчиняться. Голос Саске, горло которого намертво стиснул ошейник, да так, что ему было трудно дышать, звучал с тем усилием, которого, видимо, от него и добивались, так крепко затягивая полоску кожи, иначе не объяснишь ту жестокость, с которой Саске обряжали в этот атрибут. Едва Саске произнес эти слова, как его хорошенько приложили об пол, да так, что из треснувшей от удара раны потекла кровь, и в глазах снова зарябило. Ко всему прочему, он прикусил язык и тоже до крови. Но, когда немного дезориентированный парень попытался приподняться, его вернули в прежнее положение, ударив ещё сильнее, так, что он захлебнулся кровью в буквальном смысле. Сквозь звон и головокружение, он с трудом воспринимал то, что ему начали говорить, пока не услышал то, что заставило сосредоточиться. Широко открывая рот, Саске дышал, рвано ловя вышибленный из него воздух. И отказывался слышать ... Да как, как он мог принять ... хотя бы на секунду ... на минуту ... это чудовище за Наруто?! – Игрушка ... Щеночек ... Его схватили за волосы и рванули вверх: – Неужели ты думаешь, что я вот так просто тебя, суку, отпустил? Что я позволил тебе, тебе, быть среди обычных детей, когда ты был со мной несчётное количество раз? Какой же ты наивный, Саске. Когда я выбрал тебя, я знал, я всегда знал, что отныне ты – моя собственность. И, кстати, я ведь оплатил определенного рода услуги, чтобы тебя направили по нужному мне пути. А услуги в нашем прагматичном мире стоят очень дорого, ведь так, Дейдара? Саске с ужасом смотрел, как преображается блондин. Вот только что стоял как-то немного в стороне, что ли. А теперь распрямляется и зло усмехается. Зло щурится. Также зло, как скалится «Хозяин» Учихи Саске. Кивает головой: – Всё верно. Наша бессловесная, безмозглая, но очень сексуальная игрушка и покорная к тому же! – И, кстати ... Мой друг точно подметил. Твоё сознание ведь сломлено, Саске. Я постарался, я позаботился. Ты никогда не будешь прежним. Ты мой. И, знаешь, что? Это самая сладкая месть. Даже если ты вырвешься. Ты мой, моим и сдохнешь. И ещё. Нужен ли ты будешь своему блондинчику, после того, как из-за тебя он подверг свою репутацию, репутацию безупречного ученика, такой грязи, как связь с тобой? А ведь вполне всё произошедшее можно трактовать как то, что именно ты соблазнил его. Верно?! Дрожь усилилась. Саске уже не просто дрожал, его трясло. Но хуже ему стало не после этих слов. А когда «Хозяин» сладко и издевательски пропел: – Но это не страшно. Я ведь и не собирался тебя отпускать, после того, как снова заполучил тебя обратно. Так что .… Играем дальше, Саске. *** Саске не смог бы сказать, сколько ещё длился его новый личный Ад.  Потому что неожиданно для себя он понял одну очень важную вещь. Хозяин увидел, что Саске не сдался. И поэтому злоба Хозяина выросла безмерно, иногда Саске казалось, что он элементарно сдохнет, а потом ... … Он очнулся от дикого, страшного холода. Абсолютно голый, и не понимающий, что с ним и где он. Только холод. И какая-то тупая, тянущая боль. Пока он не догадался, отчего. Он лежал на снегу, как уже сказано, голый. Единственное, что на нем было, это ошейник с длинной цепью. Избитый, униженный, покрытый коркой снега напополам с засохшей кровью. Пока не защёлкали фотоаппараты. И пока кто-то не шагнул вперед, и не накрыл его чем-то теплым. И тогда он снова провалился куда-то ... В благословенное беспамятство. – Что с ним? – Когда он очнется? – Можно ... к нему? – Учитывая общее состояние организма … Рваные раны по всему телу ... Сотрясение головного мозга ... Обморожение … Истощение ... Саске хотел было открыть глаза, но слабость была такой силы, что он не стал этого делать, только попытался уловить ускользающий смысл слов. Но слова снова отдалились, и он заснул. А когда очнулся … То едва не закричал, очнувшись. Потому что вернулась память. Как будто он мчался на огромной скорости, куда-то туда, далеко, за грань жизни, пытаясь уйти от воспоминаний, но они никуда не уходили, они были с ним. Как будто кто-то невидимый, страшный, злой, усмехаясь, сидел напротив него в этом поезде, и по одному вытаскивал на свет всё, что с ним случилось. Всё самое-самое поганое ... Начиная с того дня, когда он впервые зашёл на тот самый сайт, и заканчивая тем поистине проклятым днём. Когда он увидел не-Наруто, машущего ему рукой. Саске заметался по постели, срывая трубки, тянущиеся от его исхудавших рук, и не замечая этого. Как и того, что ласковые, нежные руки медсестёр бережно придерживают его, снова укладывая обратно, прилаживая ловко вырванные провода капельницы, и как шепчет один бесконечно родной голос: – Саске! Я здесь … Саске! – Как я мог принять его за тебя?! – Саске казалось, он заорал, на самом деле он еле прохрипел. Но Наруто, которого пытались оттащить от постели Учихи, услышал. Стиснул зубы. И только когда в дверях появился Минато, Наруто сдался. – Паап ... Наруто выжидающе посмотрел на Минато. Поколебался – ровно минуту: – Его ... нашли? Минато тоже ровно минуту боролся с искушением соврать. Не смог. Отрицательно покачал головой. Наруто зажмурился, и со всей дури шарахнул по стене, в кровь разбивая костяшки пальцев. – Ну почему!!! Он говорил отрывисто, быстро, не задумываясь. Потому что его мир в очередной раз рухнул. И он никак не мог понять, почему. – Почему есть эта бессмысленная жестокость, папа?! Минато кивнул головой, мол, отойдем. Прислонился к стене рядом с окном. Достал сигарету, молча, протянул пачку сыну. Про себя, коря себя же за такой антипедагогический метод, но, соглашаясь всё же с тем, что говорить сейчас что-то вроде «не надо курить» это как раз и будет не то, чего ждет от него Наруто. Наверное ... Наруто имеет право. Хотя бы раз посмотреть с надеждой на того, кто взрослее. Минато вздохнул. Ему пришлось тщательно подбирать слова, почти как в разговоре с Итачи. Потому что у него ни для кого не было хороших слов. Ободряющих. Если только соврать. Но Минато кожей ощущал, что, даже цепляясь за маленькую надежду на чудо, Наруто, именно Наруто не захочет слышать ложь. – Всё это сделано специально. Напоказ. Он ... Он ... наш ... – Только не называй его «родственник», – быстро перебил отца Наруто, тут же, подумав, поклонился в извиняющем жесте: – Извини, па. Но я не могу представить этого ... – Он называет себя Кьюби, – голос Минато был сух и тверд: – Из документов, что удалось достать, имя ребёнку дали именно такое. Наверное ... Наверное, хотели одновременно подчеркнуть его идентичность с нашим родом, и в то же время уникальность. Наруто прислонился лбом к стеклу. Усмехнулся: – В чём же уникальность этого ... Кьюби? – Кьюби? Только в имени. – Аааа ... – разочарованно протянул Наруто. «Кьюби. Девятихвостый демон-лис из легенд. Блять!». И с надеждой, впрочем, омрачённой тем, что разговор происходил около палаты Саске: – Его поймали? Всё-таки ... поймали? *** … Смуглое тело вплотную прижалось к обнажённому, покрытому потом белоснежному. Парни только что занимались любовью, впрочем, тот, кого смуглый парень, более крепкий и сильный, притягивал к себе, ни за что не мог бы так это назвать. Занимались любовью … Как бы не так! Трахались, совокуплялись … В конце концов, ебались ... Но ... никак не занимались любовью. Даже сексом язык не поворачивался. Поэтому бледный парень, тот, что был снизу, и более слабый, всё время пытался отстраниться, но и это было заранее обречено на провал. Хотя бы потому, что его мало того, что крепко прижимали к обнажённому, сильному телу, но и дёргали за поводок. Поводок и ошейник ... Казалось бы, он должен был привыкнуть к своему положению ... Раб, секс-игрушка, пленник. Но он всё время вырывался, и это, в конце концов, сослужило-таки плохую службу. Хозяин заметил сопротивление, и неуважение к его прихоти постепенно взбесило смуглого блондина. Он прижался к брюнету, впился в его плечо, да так сильно, что потекла кровь. Парень вскрикнул, рванулся, но сделал только хуже, потому что блондин его не отпустил, и плечо оказалось из-за этого разорвано, вплоть до сухожилий. Испугавшись, брюнет попытался отодвинуться, но кровь хлынула ещё сильнее, а Хозяин хрипло засмеялся и, сквозь зубы, прошипел, ни дать, ни взять хищник: – Я предупреждал … Глаза опасно вспыхнули, зубы удлинились … … – Саске! Саске! Саске!!! Саске рывком сел на постели, продолжая кричать. Он не сразу понял, что это сон. Всего-навсего сон, но ... но … – Это было. – Что? Наруто сел на край постели, не слишком близко, но и не далеко. Так, чтобы Саске почувствовал, что не один. Тогда, когда успокоил того, прижимая к себе, пока Саске не перестал кричать. Просто показал Минато и Итачи, вставшим на пороге, жест рукой, мол, всё хорошо, я разберусь. А потом осторожно отпустил, и сел вот так. Так, как порекомендовал знакомый врач. Чтобы Саске одновременно чувствовал заботу, и был самостоятельным. Это трудно, конечно. Но Наруто давно дал себе слово, что он вытащит Саске, и он готов был продать душу дьяволу, но выполнить этот обет. Душу дьяволу … Наруто поёжился. На память сразу пришёл «родственник». Наруто его ненавидел заочно. Но в то же время понимал, что нельзя требовать от судьбы слишком многого. Саске здесь, с ними? Здесь, во плоти, это точно. Живой? Ну да, судя по децибелам крика … Анализируя … Это уже хорошо ... А всё остальное ... время. Пусть даже если не залечит, то ... «Можно попробовать». Наруто поймал взгляд Учихи и как можно мягче попросил: – Расскажи мне свой сон, Саске. Саске вцепился в края простыни. Судорожно сглотнул. Потом помолчал, собираясь с духом, и прошептал (голос восстановился, но не совсем): – Это ... Это был не совсем сон. И тогда Наруто отбросил к чертям все «реверансы» и сел близко-близко, опять возвращая Учиху в свои объятия. Саске легче, когда он его обнимает? Прижимает к себе? Ну, тогда он так и будет делать, шиматта! – Ну и расскажи, – прогудел Узумаки в чёрную макушку. В конце концов, хоть они и «выпускники», но ещё и подростки, и, блять, у них есть свои тревоги, печали. Как, например, этот Учиховский недо-сон. Или что там гложет Саске?! Узумаки, конечно, немного кривил душой. Он всё прекрасно знал. Как и то, из-за кого всё это происходит. Но он хотел, чтобы Саске сам произнес вслух то, из-за чего несколько минут назад так истошно орал. Ведь если назвать вслух, то и уже легче, не так ли? – Расскажи … – ещё раз попросил Наруто, легко и невесомо целуя Саске в макушку, незаметно переворачивая того к себе лицом, и перебираясь на более интересные места. И продолжил канючить, перемежая просьбы поцелуями, – давай, Саске, расскажи, а я послушаю, может, тебе и станет значительно легче, и ты перестанешь кричать и мешать спать, мне, например ... Идет? – Соня, – проворчал Саске, неожиданно успокаиваясь, и окончательно приходя в себя: – Это неинтересно ... Я говорю про сон ... – Ра ...сска ... жи ... Губы Наруто поймали в плен губы Саске, бесконечно долго изучали их, дотрагиваясь, то дразня, то прикусывая, пока не накрыли полностью, требовательно, нежно, и всё одновременно. Саске еле отдышался и возмутился, отталкивая парня от себя: – Я, между прочим, еще не выздоровел! – А Он … Саске покраснел и закутался в одеяло, не обращая внимания на оглушительный хохот Наруто. А спустя пару минут Наруто услышал его смех. «Ками-сама … – подумал Наруто с удовлетворением, – значит, мне всё-таки удалось!! Я всё-таки вытащил Саске из подвала!!!». … Саске набрался духу и произнёс: – Мне приснился подвал. Подвал, понимаешь? Я ... я часто видел этот сон ... там. Но тогда я жил в этом сне, и ко всему прочему воспринимал того ... Я ... я не помню, признавался ли я когда-нибудь тебе, мне очень сложно говорить об этой стороне наших отношений. Но я и в самом деле тогда считал, что это ты. И вот теперь я сержусь на себя, и всё время пытаюсь понять, как я мог не увидеть очевидных вещей?! Не разобраться, что это не ты, не ты! Я был таким идиотом ... А ещё сердился когда-то на тебя … Наруто фыркнул, и снова потянул Саске на себя: – А знаешь, что, Учиха. Хватит агнестить, и нагромождать проблемы там, где их итак полно! Ну ладно, думал, я, не я. В конце концов, ты тогда был зеленым подростком. Думаю, ошибиться ... Саск. И обалдел в прямом смысле этого слова, когда Саске, Саске, вдруг проявил инициативу. Подался вперёд и, обняв блондина за шею, прильнул к нему всем своим исхудавшим телом и поцеловал. Ничуть не хуже, чем целовал его Узумаки несколькими мгновениями ранее. Наруто собрался с мыслями, но мозг выдал только одну фразу, зато наполненную всеми эмоциями и чувствами, нахлынувшими на Узумаки, в этот миг: – Я хочу тебя, Саске ….