Малютки по заявкам

Мунаката разлепляет ресницы и с трудом подавляет желание уткнуться лицом в подушку: яркий свет бьет прямо по глазам. Окно почему-то открыто настежь, а занавески сдвинуты в сторону — это мелочь, но она неправильная и непривычная. Мунаката переворачивается на левый бок — и утыкается носом в чужую теплую спину. Две секунды уходит на опознание спящего человека, десять — на то, чтобы вспомнить, как он оказался у Мунакаты дома (готовились к зачету по зарубежной литературе), и еще десять — как они оказались в постели. Мунаката не глядя нащупывает очки на столе и произносит, громко и отчетливо: — Суо. На самом деле удивляться было нечему: они с Суо уже давно кружат друг вокруг друга, дразня и провоцируя. И вот, наконец, достигли точки невозврата. Память о вчерашнем дне услужливо подсказывает, что первым не выдержал Мунаката. Один-ноль не в его пользу. Но задницу не саднит, значит, счет все-таки равный. Суо рядом ворочается и издает низкое полурычание-полусопение. Мунакате ярко представляется лев в саванне – вальяжно развалившийся на солнцепеке хищник. А напротив уже горят янтарем глаза, и вдоль бедра скользит чужая ладонь. — Хм? О... — Доброе утро, Суо. Как спалось? — Кроме того, что ты разговаривал во сне, — замечательно, — Суо усмехается и потягивается так, что попадает Мунакате коленкой в живот. — Я не разговариваю во сне. — Видишь, ты такой скучный, Мунаката, — Суо перекатывает его имя на языке, протяжно, хрипло — так, что от его голоса внутри все скручивается в тугой узел. — Сочту за комплимент. Задница болит? — О, — Суо смеется, — еще как. Беру свои слова назад, ты не скучный, ты охуенный. И отсасываешь круто. Звучит грубовато, но чего еще ждать от этого невежи. Да и слышать подобное приятно, как ни крути, тешит самолюбие. Мунаката нависает над Суо, ловит его пристальный взгляд и целует. Утреннее дыхание определенно не входит в список его любимых вещей, но это неважно, ведь целует он Суо. Горячего, ленивого, наглого, невыносимого — и тоже охуенного Суо. Боже, и они потратили впустую целый год! Хотя не сказать, что Мунакате не нравились их взаимные намеки, подначивания и довольная морда Суо каждый раз, когда Мунаката вторгался в его личное пространство. Но сейчас Суо хватает Мунакату за плечи, подминает под себя, словно невзначай задевает коленом пах — срывает стон, — и обдает лицо жарким дыханием: — Хочу в душ и жрать. «Скотина», — с восхищением думает Мунаката. — Вторая дверь по коридору, — говорит он вслух.