Taught to love

      С тех пор прошло долгих четыреста пятьдесят пять лет. За это время Один и Фрига, решив, что им нужен длительный отпуск, передали бразды правления своему сыну Тору и его жене Сиф и отправились путешествовать по мирам — точнее, просто переезжая с места на место, когда за царём и царицей посылали гонцов с целью узнать ответ на тот или иной вопрос. В итоге громовержец вскоре понял, что ему в ближайшее время с политическими делами рады не будут, и отстал от родителей, позволив им наслаждаться заслуженным отдыхом.       Фруд выросла и преобразилась в прекрасную молодую девушку с длинными светлыми волосами и голубыми глазами. С недавних пор она занялась воинским искусством и принялась за обучение богов, что хотели пойти на службу в королевскую армию.       Моди же, не без помощи одного небезызвестного иллюзиониста, овладел проклюнувшимся магическим даром и стал занимать почётную должность придворного волшебника (которую сначала хотели отдать Локи, но, поймав на себе очень красноречивый взгляд, поспешили ретироваться как можно дальше от, на тот момент времени, злого колдуна). Правда, последнего потом приплели к политической деятельности, сразу задействовав и его хитрый ум, и его льстивые речи и придя к выводу, что Лафейсон может с лёгкостью сделать так, чтобы половина врагов тут же присягнула на верность.       Сам Тор со страдальческим выражением лица и под злобных смех сводного брата принялся изучать этикет и другие правила поведения и, в конце концов, меньше чем за сорок лет всё выучил и представлял из себя гордого, милосердного и мудрого царя, чем узнававший всё от Хеймдалля Всеотец очень гордился.       Сиф, благо всё же решив, что рассекать в платьях по замку для неё слишком тяжело, занялась устройством лучшей жизни в Асгарде, приплетя к своей идее всех архитекторов, дизайнеров и учёных, которых только смогла найти. Новоявленная царица хотела сделать всё возможное, чтобы по своей красоте мир вечности никому не уступал, а даже превосходил все мыслимые и немыслимые мечты.       Кассандра же, со временем похоронив всех родственников, быстро смирилась с болью потери и научилась смотреть в будущее, так как жить ей оставалось ещё очень и очень долго, да и потерь на её веку будет куда больше, чем праздников. Девушка, не без уговоров, занялась историей — точнее, тем её аспектом, который касался последних событий, включая борьбу с Хейд — и долгое время составляла толстый том Новой Истории, что впоследствии стал пользоваться огромной популярностью.       Отношения земной девушки с богом вскоре после смерти родителей Сандры перешли на новый уровень, и спустя пару десятков лет отвлёкшийся от государственных дел Тор заметил черноволосых зеленоглазых близнецов, которые, хитро переглядываясь, в один прекрасный день заставили его побегать по всему дворцу в поиске важных документов. Намат и Фенрир (ибо мидрагдские имена терпеть иллюзионист отказался) пошли, к всеобщему сожалению, в отца, посему никто никогда не удивлялся возможным подлянкам, ловушкам и магическим миражам.       Жизнь кипела, союзников прибавлялось, и спустя ещё сто лет Асгард и Мидгард, смирившись с существованием друг друга, со временем стали лучшими друзьями в плане развития науки и техники — так, например, земные врачи обзавелись новейшими магическими рентгеновскими аппаратами; а у богов появилась военная техника, в её числе — автоматы, один из которых Кассандра со всей торжественностью подарила Сиф в обмен на лук. Что происходило после, никто вспоминать не хотел, но истина была ясна — воительница от своего оружия отказываться не собирается.       Так и закончилась история смертной девушки, попавшей в царство вечности и воплотившей свою самую заветную мечту в жизнь.

Конец.

      Кассандра в задумчивости прикусила кончик пера, размышляя о том, что можно добавить, а что лучше убрать, но потом махнула на всё рукой и, оставив чернила высыхать на бумаге, направилась из библиотеки, в которой работала, в свои покои. Часы возвестили полночь, и женщина зевнула, проходя мимо склонивших в приветственном жесте головы стражников и кивая им в ответ.       Пройдя мимо покоев Тора и Сиф, Сандра осторожно постучала и, получив разрешение войти (ибо в самую первую очередь — дела, а завтра у громовержца встреча с послами Ванахейма), просунула голову в комнату и, увидев мирно спящую Сиф и склонившегося над приготовленной речью Тором, пожелала спокойной ночи и поспешила исчезнуть, дабы не мешать царю.       На мгновение замерев у комнаты своих детей и прислушавшись к доносившимся из неё звукам, женщина резко распахнула двери и строго посмотрела на братьев, что замерли в тех позах, в которых находились: Намат держал свечу и рисовал какие-то одному Локи знакомые символы, а Фенрир, в это время собиравшийся выпить явно не безобидное зелье, так и замер с открытым ртом.       Кас сложила руки на груди и вопросительно приподняла брови. Переглянувшиеся юные маги молча пришли к согласию и, произнеся пару колдовских слов, вскоре избавились от лишних, по мнению матери, предметов и воззрились на неё невинными глазами. И если бы Сандра не знала, на что способен её муж (женщина до сих пор не верила тому, что после очередного пира, когда она изрядно выпила, Норны, незнамо как получив согласие захмелевшего иллюзиониста, связали их узами брака), то поверила бы этим глазам. Но…       — И что вы на ночь глядя собирались делать? — тоном, от которого обычно провинившиеся дети вжимали голову в плечи, поинтересовалась Кассандра.       — А на что это похоже? — мягким, тихим, убаюкивающим голосом ответил вопросом на вопрос Фенрир. — Мы собираемся ложиться спать.       — И если бы Вы, маменька, не зашли, — согласился Намат, удобно устраиваясь на кровати и накрываясь одеялом, — мы бы со спокойной совестью выполнили задуманное.       — Мне позвать отца или вы сами всё расскажете? — давно уяснив тот факт, что дети боялись гнева Локи сильнее, чем всех ледяных великанов вместе взятых, женщина решила сразу пойти с козырей. Нет, конечно, она не собиралась рассказывать иллюзионисту об очередной ночной затее братьев, но припугнуть никогда бы в разговоре не помешало.       — Ну что ты постоянно цепляешься? — недовольный мальчик вылез из-под одеяла и горящими зелёными глазами посмотрел на мать. — Мы всего лишь решили проверить слияние дву… — Намат замолчал, переместив взгляд с Сандры на дверь и печально вздохнув.       Женщина обернулась и, заметив Лафейсона, только улыбнулась. Уж она-то знала, что тот просто обожал, когда дети проводили очередной магический опыт, но, как говорится, для приличия нужно и поворчать, а это иллюзионист очень хорошо умел делать.       — Всё, накрылась затея, — куда-то в пустоту проговорил Фенрир и, последовав примеру брата, постарался исчезнуть от строгого взгляда второго родителя под одеялом. — Мы больше не будем.       — А у вас бы и так ничего не получилось, — выудив буквально из воздуха склянку с зельем, которое ещё недавно мальчик держал в руках, Локи принюхался. — Не хватает нескольких капель крови убитой невинно и лепестков чёрного лотоса, — заметив слегка ошалевший взгляд Кассандры, иллюзионист незаметно подмигнул. — Но, впрочем, довольно годный яд.       Фенрир, не поняв, врёт отец или нет, на всякий случай махнул рукой, подзывая к себе книгу с рецептами зелий, и открыл на нужной странице.       Лафейсон щёлкнул пальцами, и ни в чём невиноватая книга рассыпалась в пыль. Усмехнувшись, заметив удивлённый и с каждой секундой наполнявшийся страхом взгляд сына, иллюзионист, взяв Кас за руку чуть выше локтя и направившись на выход, пообещал:       — Если уснёте через пять минут, завтра помогу проделать это заклинание.       Братья, согласно кивнув, тут же погасили свет и старательно сделали вид, что засыпают. Впрочем, спустя пару минут действительно раздалось мерное посапывание, и женщина улыбнулась.       — А если ты не уснёшь в ближайшие десять минут, — повернулся маг к своей, по волю случая (ибо он никогда не признает, что давал согласие трезвым), жене, — то я организую путешествие в санаторий в лечебных целях. У тебя уже синяки под глазами, как у панды, так что марш в кровать, — когда они оказались в своих покоях, закончил мысль иллюзионист и, хлопнув в ладони, зажёг свечи на тумбочке возле кровати.       — Хорошо, уже сплю, — согласилась женщина, снимая халат и оставаясь в одной сорочке (ибо в библиотеке пришлось дописывать историю, так как это не могло подождать до завтра). — Но только сначала, — достав из тумбочки резную деревянную шкатулку, произнесла она, — с днём рождения, — и, вручив не скрывающему своё удивление Локи подарок, Кассандра приподнялась на носочки и нежно поцеловала мага в губы.       А Лафейсон в этот момент подумал, что когда-то давным-давно и Один, и Фрига, и Тор, и Кассандра оказались правы, а он ошибся, ведь как ещё можно объяснить то, что он, впервые за всю свою долгую и богатую на приключения жизнь, искренне полюбил и изменился ради — подумать только! — какой-то жалкой смертной, которая (конечно, этого не знавшая и даже об этом не догадывающаяся) стала ему ближе и роднее всех на свете; она стала ему тем, чего у него, казалось бы, уже давно быть не могло — его сердцем.