Я - призрак

Смерть – это не страшно, просто не очень честно. Вигго Мортенсен

Страшно, когда ты ничего не чувствуешь. В прямом смысле ничего! Ни холода, ни тепла, ни стука собственного сердца. Я даже не чувствовал что лежал на земле! Я открыл глаза и осознал, что лежу во дворе обставленным серыми многоэтажками, в однотипном квартале города, названия которого я даже не знаю. Рядом со мной находилось пару мусорных контейнеров, и все было покрыто первым снегом, мокрым и липким. Но я не чувствовал ни снега, ни ветра – ничего, что должен чувствовать нормальный здоровый человек. Я сделал несколько привычных движений и для начала сел. То, что моя передняя часть туловища приподнялась, я осознал лишь визуально, и это показалось мне странным, но совсем не напугало. В моей голове лишь появились вопросы: Почему я не чувствую тела? Может, у меня сломана спина? Но тогда бы я не смог встать! Может что-то с нервной системой? Возможно. Ведь я ничего не помню. Я начал понимать, что из всех чувств осязания у меня остались лишь зрение и слух. Да, я слышал хлопанье крыльев, скрип двери подъезда и многие другие, привычные для города звуки. Но все еще ничего не чувствовал. Казалось, будто меня нет. Есть лишь идея меня и не больше. Даже когда сводит ногу или она немеет, я все равно хоть как-то продолжаю её чувствовать, хоть как-то, но продолжаю, но не в этом случае. Я начал вставать и тут же понял, что сесть было намного легче! Я уперся руками в землю, чтобы приподняться, но так и не понял, сделал я этого или нет, пока не повернул голову и не посмотрел назад. Наверное, у меня должно было екнуть сердце, так как руки крепко вдавились в землю, утопая в снегу, а я даже не замечал этого. Я начал работать руками, отталкиваясь от земли вставать на ноги, но из–за отсутствия ощущений они невольно сгибались и я падал обратно. Только на третий раз мне удалось встать, но сделав первый шаг, словно наступая не на землю, а в пустоту, я упал, и мне пришлось начинать всё сначала. Так повторялось множество раз: я вставал (не сразу) падал или же успевал сделать шаг и снова упасть, но всё же у меня получилось. Я приспособился и смог ходить только визуально следя за каждым своим шагом и не поддаваясь ощущению полного оцепенения. Медленно и осторожно, словно ребенок, делающий свой первый шаг, я вышел к гаражным боксам. Потом все дальше, примерно километр, никуда не сворачивая, просто следуя за дорогой. В основном я перебирался переулками, редко натыкаясь на людей. Они не обращали на меня внимания и проходили раньше, чем я успевал открыть рот и попросить о помощи. Исключением была лишь женщина в бежевом пальто. Как только она увидела меня, её лицо исказилось в испуге. Она тут же отвела взгляд, посмотрев себе под ноги. Я услышал, как у неё участился пульс, а дыхание почти исчезло. Словно она хотела спрятаться от меня. Я стоял и смотрел на неё, и она не двигалась, словно окаменела. Меня останавливало её странное поведение, но что останавливало её? Откуда взялся такой страх и желание исчезнуть? Наконец девушка сделала несколько шагов вперед, и расстояние между нами сократилось, но тут она резко развернулась в противоположенную от меня сторону и направилась через снег в подворотню. Я проводил её взглядом, почти убегающую и задумался, что же её так могло напугать во мне. Я ведь даже не помню, как я выгляжу! Может в этом причина? Я оглядел себя, как смог: классические ботинки из настоящей кожи, темно–синие джинсы от «D&G», черное распахнутое пальто, наверняка тоже недешевое и только потрепанный коричневый свитер цена которому три копейки выбивался из общей картины. человек я обеспеченный, а свитер… Да черт с ним! И так слишком много загадок. Я заметался и стал оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь отражающего. Я хотел увидеть себя. А вдруг я ужасен и все мое лицо покрыто шрамами?! Так и не найдя ни зеркала ни его замены я прикоснулся руками к лицу, но ничего не почувствовал. Мне нужно было увидеть моё отражение! Воодушевленный этой мыслю, я решил выбраться из этих подворотен в более людные места, где можно попросить помощи, узнать, где я и увидеть себя в отражении какой-нибудь из витрин. И минуты не прошло, как я уже был на одной из центральных улиц. Слишком быстро для человека с нарушением координации! Оказавшись среди людей, я почувствовал себя странно. Захотелось уйти. что-то внутри говорило мне, что это все чужое, словно декорации в фильме. Или это я был декорацией? Машины мчались из одного конца дороги в другой. Тоже самое делали люди на своих тротуарах. Иногда они перебегали машинам дорогу, словно назойливые тараканы и те ненавидели их, а прохожие в свою очередь ненавидели водителей. Причем они ненавидели друг друга так давно, что перестали замечать это, но я то чувствовал и знал про их ненависть. Кроме ненависти были здесь и радость, и счастье, и боль. Со всех сторон от каждого живого существа на меня обрушился такой контраст эмоций, что мне показалось, они раздавят меня. Они налетали и разбивались об меня, словно волны о прибой во время шторма. Всё это было выше моего понимания. Я возвел глаза к небу. Надо мной плясали звезды. Они стали яснее и можно было увидеть еще более далекие галактики, потому что белая пелена почти исчезла и был глубокий вечер. Получается, что половина дня пролетела за считанные минуты?! Наконец я опомнился и вспомнил, зачем пришел сюда. Люди совсем не обращали на меня внимания, несмотря на все мои усилия. Не то чтобы я стал невидимым для них. Они обходили меня (правда один мужчина всё же бросил на меня взгляд полный подозрений и животного страха и тут же скрылся в толпе) просто они не могли принимать моё присутствие в этом мире, что уж говорить о разговорах. Отбросив от себя мысль, заявить о себе и попросить помощи, я направился к ближайшему магазину, как оказалось спорттоваров. Я встал напротив манекена в лыжном костюме и посмотрел на отражение в витрине. Помню, как снежинка приземлилась ко мне на плечо. Снежинку я видел, а вот себя нет, и это совсем меня не пугало и даже не удивило. У меня лишь появилось ощущение полной нормальности, будто так и должно быть. Оно быстро сменилось чувством безысходности, и в мою голову постучалась мысль. Она зародилась во мне еще до того, как я открыл глаза и увидел то, чего обычному человеку не дано увидеть. Я сразу похоронил эту мысль в себе, потому что не мог поверить в такое безумие, а сейчас просто не желал смириться. Настолько она была ужасна. Правда была еще одна мысль – все происходящее всего лишь сон. Но я в нее почему-то не верил. Я шел, дав волю своим ногам. Несмотря на то, что я ковылял, как последний инвалид улицы проносились мимо меня одна за другой. И вот, наконец-то, кладбище. Никогда не думал, что оно может быть таким… зловонным. Я все еще не чувствовал запахов, но зато я их видел. Это была легкая дымка, ненадолго цепляющая за глаза. Черная дымка зловония разложений сотен и сотен тел наполняло всё кладбище. Кровавый цвет ржавчины от оградок и надгробий. Серый дым сырости и белый, принадлежащий живым людям. Также здесь проблесками витали дымки других незначительных запахов: химических выделений от пластмассовых цветов и венков, запахи сгнивших и еще свежих гробов с их прекрасными и не обшивками. Я проморгался и дымка исчезла, но кладбище все еще было наполнено зловонием и мертвыми телами, бесполезными пустышками, годными лишь для пропитания червей. Первый ряд, второй ряд – мои ноги утопают в почве, словно в болоте – третий ряд, четвертый. Я уже покалено в земле! Не могу двигаться. Поднимаю голову и смотрю на небо, лишь бы не видеть, как меня засасывает внутрь. Сейчас за полночь и никакой белой пелены. Звезды, вы прекрасны! Почему меня засасывает земля, а не небо. Земля такая некрасивая! Я опускаю голову, чтобы узнать много ли мне осталось времени любоваться небом, пока почва не поглотит меня в конец. Я стоял на земле, которая была гладкой как отполированный камень, и такой же твердой. Все прекратилось, и я не мог понять почему, пока не наткнулся на безымянную могилу с грубо выбитым номер 113. В этот момент (совершено буквально), все могилы пропали, и была лишь одна эта, мрачная и знакомая до такой степени, что я знал каждую примятую травинку, что сейчас покоилась под снегом. Я уже знал, что мне следовало делать. Упав на колени, я начал копать руками. Несколько размашистых движений и я уже добрался до рыхлой земли и не останавливался, пока не уткнулся в гробовую крышку. Вот она, граница моей истины, которую я не хотел знать. Я уже чувствовал изменения внутри себя, и четко понимал кто я такой. А значит, мне не следовало открывать гроб, но по-другому я не мог. С хрустящим звуком крышка поддалась мне. Первое, что я увидел, это черная дымка запаха мертвечины, вцепившаяся мне в глаза, а когда она отцепилась и улетучилась наверх, я увидел оболочку. Пустую, мерзкую, мою. Внутри что-то сжалось, но я пока не понимал этого чувства, а оно тем временем медленно разрасталось во мне. Я приблизился к лицу и стал рассматривать его. Теперь я знал, как я выгляжу. (описание). Да, я знал этого человека с самого его рождения, я знал его имя. Его зовут Роман Валерьевич Артасов. Роман умер. Осталась лишь его оболочка и я, его призрак. Моя мысль оправдала себя. Вторая тоже, но только из этого сна мне уже никогда не выбраться. Напряжение внутри меня набирало силу, но пока я ещё мог его сдерживать. Я продолжал разглядывать тело, думая дотронуться мне до него или нет, пока не почувствовал жизнь. Сначала я не понял, что это такое, но редкими временами улавливал белую дымку. Я нагнулся к его лицу и осознал, что это были черви. Они не тронули тело снаружи, но уже вовсю кишели внутри, выедая мой труп. Я чувствовал, как они копошились в кишках, легких, и других органах, пожирая все на своем пути. Еще немного и они выберутся наружу. Столкнувшись с такой стороной жизни, я почувствовал, что напряжение уже не сдержать. Произошел взрыв, который в обычной человеческой жизни называют ужасом. Я откинулся назад и вот я уже на поверхности, у ямы, ползаю по снегу, хватая воздух ртом, будто бы мне это так нужно. А эмоции бьют меня, нанося раны. Мои собственные эмоции, которых я так жаждал, убивают меня. В этот момент, буквально находясь между небом и землей, отдавая последней все свои слезы, я подумал, что, наверное, именно так и умирают призраки.