Я - призрак

Счастье – это череда хороших событий. Так я думал раньше. Теперь я понимаю, что счастье, это одно хорошее событие, и если его убрать из своей жизни, то она окажется бессмысленной. Лучше бы я прогнал её! Саша, девушка, пустившая себе кровь в больнице. Иногда я вижу, как она льется у нее по рукам из перерезанных вен. Она всеми силами прячет руки под песочную кожанку, но я все равно продолжаю видеть кровь. Её уже не спрячешь. Она течет по её пальцам на снег, но не остается на нем, а проходит сквозь, впитываясь в землю. Я и не заметил, как моя тень перестала быть тенью. Она стала моей безмолвной попутчицей, незаменимой деталью механизма (то есть меня), без которой ход дальше уже невозможен. И когда я это осознал, мне её было уже не прогнать. Но и оставаться с ней было больно: все равно, что в прошлом красивому человеку, но теперь уроду смотреть в свое отражение. Моё отражение молчаливо плелось вслед за мной, постоянно одергивая рукава куртки и зажимая их пальцами, чтобы они не соскальзывали вверх. Я тоже придерживал левый край своего пальто, чтобы не было видно ран. Но ведь, как и Саша, я понимал, что призраки всё равно их увидят, а люди вообще меня не заметят. Неразумные замашки живых людей, скрывать свои недостатки, хотя бы от самих себя остались даже здесь. Мы с Сашей были в постоянном движении, переходили из одного места в другое, но держались всегда на поводке у города. А поводок этот был чертовски короткий! Я мог разорвать связь переступив через страх потеряться и не найти свой исток, но зарекся не делать этого, пока память окончательно ко мне не вернется. Ведь возможно мой убийца здесь, в этом городе, и сама мысль, что я никогда не смогу найти сюда дорогу пугала и злила меня. Убийца должен понести наказание! Кто он такой чтобы отбирать чужую жизнь?! Я задумался и не смог понять, зачем убивают. Став призраком, я стал относиться к вещам по-другому: большинство ценностей и стремлений многих людей для меня просто обесценились. В основном, это деньги, на которых покупают машины, квартиры, всяческую утварь, роскошные вещи, да плотскую любовь. В Живом мире и я их ценил…, но здесь для меня были важны лишь духовные ценности, а их, похоже, я и не нажил, так как пусто было у меня внутри. Однако, жизнь все равно прекрасна. Она прекрасна, когда ты живой. Моё мнение, молча, разделяла Саша. Она тоже жалела, что умерла. Я видел, как от нее веет тем же чувством, что и от меня. А ещё сожалением содеянного, как и от всех самоубийц. Мы с ней могли общаться мысленно, но нам не нравилось это мертвое общение. Но иногда её мысли проскальзывали, и я стал понимать, по какой причине она прибилась именно ко мне. Она была свидетелем моего появления в Мертвом мире, можно сказать видела мое рождение. Но она побоялась подойти и всё объяснить. Так наши пути разошлись на время. А прибилась она ко мне из–за банального одиночества. Пора бы мне её принять. Для начала хотя бы поговорить, но я не знал что ей сказать. Я часто наблюдал за ней издалека и подбирал слова, но быстро сдавался и уходил, а ведь она ждала этого. Помню, тот день по-настоящему выдался зимним. Снег валил всю ночь и весь день. Люди радовались и злились одновременно. Они были рады смене времени, эта программа заложена в них еще с детства. Но и так суровые будни, омрачили проблемы с дорогами, это заставляло их нервничать и ждать. И теперь они походили на струны скрипки во время напряженной игры. Первый день зимы. Первое декабря. Наверное, со времени моего появления, как призрака прошло меньше месяца или больше. А казалось, будто прошло полгода. Мы с Сашей находились на берегу замерзшего озера. Саша ходила по тонкому слою льда. Как призрак она весила несколько грамм, кажется двенадцать, поэтому земные проблемы провалиться под лед и утонуть её не тревожили. Я наблюдал за ней сидя на дощатом мостике и пытаясь застегнуть пуговицы пальто. Но пуговицы не поддавались, они проходили через ткань, будто нож по маслу. я умер в распахнутом. Бросив на время эту затею, я получше натянул на грудь край пальто, снова в попытке скрыть раны, и, перепрыгнув через скрипучие перила, приземлился на лед, примерно в метрах трех–четырех от берега. Я знал, что не провалюсь, но резкий звук и вода под моими ногами твердили об обратном. Лед был настолько тонок, что не должен был издать ни звука, но я слышал треск льдин и страшный холод, сковавший моё тело. Вода вдруг превратилась в сотню лезвий и стала протыкать меня насквозь. Было больно, конечности сводило. Я слышал собственный крик и подумал что уже окончательно тону, но тут ощутил, что меня обхватывают чьи-то руки и тащат из воды. В глазах было темно от страха и удушья, но я отчетливо видел лицо Саши, немного испуганное и сбитое столку. Она приволокла меня на берег, а я все еще продолжал кашлять, пытаясь избавиться от воды в легких. В висках у меня колотило, и я еле улавливал умоляющие «Успокойся! Прошу тебя, успокойся». Это были первые её слова. Я попытался угомонить в себе панику, но трудно сдержать чувства, когда ты сам из них состоишь. В человеческой жизни у меня была оболочка, я мог спрятать их глубоко в своем теле, но здесь у меня ничего не было, и я был гол перед своими эмоциями. Поэтому пришлось долго ждать, когда они утихнут сами. Всё это время Саша держала меня за руку и терпеливо ждала, когда я успокоюсь. По её глазам я понимал, что она ещё больше сбита с толку, чем раньше и ей есть, что сказать мне. И мне было, что сказать ей, но вместо слов я продолжал трястись и кашлять, чувствуя, что неизбежно задыхаюсь. Поначалу я пробовал сорвать с себя пальто. Оно намокло и стало, чуть ли не свинцовым от тяжести, сдавливая мою грудь и мешая дышать. Но у меня ничего не получилось. Я посмотрел на Сашу и честно не понимал её бездействий. Я взглядом просил у неё помощи, но она продолжала смотреть, как я медленно умираю и лишь повторяла своё глупое «Успокойся». В тот момент я забыл что умер, но когда пришел в себя, пальто уже было сухое, вода из легких испарилась, а земли я под собой не чувствовал, но зато чувствовал руку Саши. Тогда я об этом не задумался, всё моё внимание было приковано к утоплению. Я хотел услышать объяснения случившемуся, но вместо того чтобы спросить вопросительно уставился на Сашу, словно маленький напуганный ребенок. Она долго молчала, мне показалась, она была в шоке, смотрела на меня, как на неизведанное. – Это всего лишь твои воспоминания. – Наконец ответила она. Её мелодичный голос ударил мне в уши и превратился в скрип. – Наверное, ты тонул в детстве. Это просто память твоей прошлой жизни. Я лишь качнул головой и задумался. Как я ещё мало знаю о своей новой жизни! Тем временем Саша дотронулась до моего лица, и прежде чем я успел опасливо отпрянуть назад, со счастливым видом выдохнула из себя: – Я тебя чувствую! – И что? Я не понимал пока её. – Я тебя чувствую!!! – Воскликнула она с ещё большой радостью. – Ты что не понимаешь? Я уже начинал понимать, но молчал. – Призраки ничего не чувствуют! Весь мир для них стирается! Я знаю, я сразу же встретила других, как только появилась. Они мне объяснили многое, перед тем как уйти. Призраки ничего не чувствуют! Это их сущность. Их кара. И других призраков тоже, но я ведь тебя чувствую! Протараторив это, она ещё сильнее сжала мою руку. Не успел я ничего сказать, как она накинулась на меня с объятьями и повалила на землю. Сначала я попытался оттолкнуть её, но до меня уже дошла причина её радости. Да, это было настоящее счастье кого-то чувствовать и вполне живого горячего человека. Обнимать его, а не бессмысленную пустоту. За месяц я уже натерпелся подобного, поэтому сейчас катался вместе с ней по берегу, обнимаясь и целуясь просто так от навалившегося счастья. Всё! Больше никакой пустоты и никакого одиночества! Она ещё ничего не решила, но я уже знал – я люблю её. Прошло уже много времени. Для людей –давно настал Новый год. И я уже мог не сомневаться в своих чувствах. Но что врать, я мог не сомневаться в этом еще, когда тонул и почувствовал её руки, а возможно ещё раньше. Подумать только, я чуть не прогнал своё счастье, свой смысл жизни. Да и молчу я зря, просто надеюсь, что она знает, и не решаюсь сказать. Сомневаюсь. Когда появились эти сомнения? Когда первая отпустила мою руку? Мы ведь с тех пор постоянно держались за руки, обнимались – боялись, что ощущения нарушаться. В Живом мире всё это показалось бы мне, по меньшей мере, глупым и наивным, но здесь, когда тебя со всех сторон окружает пустота, и только её одну ты можешь почувствовать, это важно. Но Саша решилась и отпустила мою руку. В тот момент я снова потерялся в пустоте, правда чувства сохранились. А может сомнения появились, когда она оставила меня тонуть? Я всё же вернулся к озеру и попытался перестроиться, стать более сильным и пройти по озеру, так как это делала она. Саша же должна была меня вытащить на берег, как и в тот раз, если не получится. У меня не получилось ни со второго, ни с пятого раза. Когда у меня не получилось в следующий раз, я стал тонуть и ждать спасительные руки Саши, но её не было, и я пошел ко дну. У самого дна у меня совсем потемнело в глазах, и я понял что утонул. Но во второй раз умереть я не мог, поэтому очнулся сухой и невредимый где-то за городом. Саша меня даже искать не стала. Я нашел её на одной из улиц. Не думаю, что она ждала меня. После всего этого я озлобился. Мне стало казаться, будто это я так зависим от неё, как котёнок от своей хозяйки. Но ведь это именно она прибилась ко мне несчастная и безмолвная, а теперь мне кажется наоборот. Я понял, что становлюсь с ней слабым. Мой мнимый Рай горел белым пламенем. Неужели даже здесь нельзя найти хоть какого-то душевного умиротворения? Я решил уйти. Порвать связь, забыв про возможную месть. Сбежать от этой куклы стало главной моей задачей на ближайшее время. Да, да! Именно куклы. Я видел её человеком там, на берегу, еще немного, когда мы держались за руки и всё. Потом к ней вернулась белизна и кровавый румянец, глаза снова превратились в мертвые стекляшки. Кукла. Однажды она ушла на время оставив меня одного. В последнее время она была занята поиском какого-то дома или убежище, я точно не знаю, совсем перестал вникать в слова этой куклы. Я понял, что пора уходить. Я торопился, как мог, но двигался медленно. Только за четверть часа я добрался до половины города, когда же раньше за минуты был уже на другом его конце. И что мне было делать теперь? Возвращаться? Или идти вперед четко понимая, что она меня настигнет? Я не знал и, расстроившись, сел прямо там, где стоял, на дороге рядом с закрытым ломбардом и заброшенным домом. Ветер свистал, сбрасывая с деревьев снег. Дворовые собаки, впавшие в ступор при моем появлении, с тихим повизгиванием убежали прочь. А я разглядывал потрепанный годами асфальт и ждал своего возмездия. И вот оно пришло. На этот раз белизны у неё на лице было намного меньше. Я так и не мог понять, как она ей управляет. Саша села, напротив меня скрестив ноги. Она молчала, уступив мне право первым начать разговор. Как великодушно с её стороны! И тут я поймал себя на мысли, что придираюсь к каждому её поступку. Может дело вовсе не в ней, а во мне? – Я ухожу. Сказал я. – Почему? Её вопрос, на который я знал ответ, резко поставил меня в тупик. Я подбирал слова и наблюдал, как её стеклянные глаза начинают плавать и превращаться в человеческие. Я не ответил ей и промолчал, потупив глаза. Вот её прозрачные волосы стали набирать цвет соломы. Она приблизилась ко мне, её лицо уже не было кукольным. На щеках играл живой румянец, глаза горели, губы ярко розовые. Это уже не кукла, а живая девушка. – Как ты это делаешь? Спросил я. – Что? Она заволновалась и отпрянула назад. – Меняешься. Только что ты была белесой куклой, словно сделана из фарфора, а сейчас выглядишь человеком, таким же, как я. – Ты из–за этого уходишь? Она недоверчиво сузила глаза. – Не совсем. – Ты видишь меня такой, потому что хочешь так видеть. Наверное, когда ты плохо думаешь, обо мне я кажусь тебе куклой. Но сейчас же нет, Роман. Я выгляжу живой, ведь так? Останься, Ромашка! «Ромашка» – так она назвала меня в первый раз еще на берегу. Она хитрила, пыталась расшевелить во мне приятные воспоминания, но тогда она была совсем другой. Я продолжал колебаться и не доверял ей. Она снова стала белеть. Как вдруг Саша злобно добавила, от беспомощности. – Ты даже не представляешь, каким я тебя вижу?! Её слова огорошили меня и одновременно напугали. Значит, для всех остальных призраков я виделся такой же куклой, как и они мне. Значит все мы здесь куклы, а я по глупости считал себя особенным. Моё тщеславие, будь оно проклято! – Ты в обиде на меня. – Начала она смягчившись. – Поэтому уходишь? Это глупо, Рома. Это глупо! Мы же потеряемся из–за тебя и больше никогда не найдемся! Разве тебе не страшно? – Она схватилась за мою руку. – Мне уже страшно! Ром, это совсем другой мир, как ты не можешь принять его до сих пор?! – Я уже принял! – Ты принял лишь то, что ты призрак, но в глубине души ты остался человеком. А после того озера совсем потерялся. Ты даже перемещаешься как простой смертный. – Заткнись! – Зашипел я на неё. Злость закипела во мне. Я схватил её и затряс. – Я – призрак! А ты кукла! Дура, которая сама себя убила. Вот ты и мучайся! Ты этого заслужила! Я не уйду из этого города, поняла меня. Это ты уйдешь! Прямо сейчас! И если я тебя встречу, я убью тебя! Поверь, я найду способ завалить призрака! И тут я почувствовал что выдыхаюсь. Злость проходит. Я стою над ней, схватив её за волосы. Всё её фарфоровое лицо залито моей черной кипящей желчью. Она всё ещё кипит у неё на лице. Я отпускаю её волосы, и она исчезает. Кажется, я смог её прогнать, но лучше от этого мне не стало. Я стою на том же месте. Уже ночь. Звезды надо мной, но я не могу ими любоваться. Теперь мне этого мало для счастья. А вокруг меня пустота. Делаю шаг, падаю. Я беспомощен, как и раньше, только теперь в сто раз несчастнее. Мой рай сгорел дотла.