Порнодраббл

— Удобно? — участливо спрашивает Бэкхён. — Пошел ты, — шипит Кёнсу. Черт бы подрал его принципиальность и внезапно прорезавшуюся склонность к риску. — Ну смотри, — Бэкхён расстегивает еще пару пуговиц на рубашке и отходит выставить свет. Во всем виноват Чанёль. Это ему пришло в голову написать на бумажках желания и вытягивать по очереди, ему и пятничному соджу. Чунмёну досталось оплатить счет, Чанёлю поцеловать незнакомую девушку (через пятнадцать минут девушка уже сидела у него на коленях), Бэкхёну сводить всех в караоке и петь, а Кёнсу — эротическая фотосессия у Бэкхёна. Все уже выполнили, и только Кёнсу оттягивал свое задание вторую неделю, потому что клятая принципиальность не позволяла поднять на смех и отказаться. Нельзя сдать назад под насмешливым взглядом Бэкхёна, нельзя показывать слабость. Бэкхён согласится, конечно, и получит еще один козырь, начнет думать, что сможет им управлять. Нельзя позволить Бэкхёну думать, что он имеет над ним власть. Кёнсу шевелится, пытаясь найти удобное положение, веревка натягивается и трется. Кёнсу задерживает дыхание, чтобы не застонать. — Хорошо смотришься, — Бэкхён направляет луч на него. Кёнсу чувствует себя еще более обнаженным и беспомощным, чем есть на самом деле, хотя, кажется, куда уже больше. — Давно надо было тебе предложить. Сейчас Кёнсу его ненавидит. — Тебе пошло бы быть связанным. — Я знаю, — Бэкхён улыбается. — Классный способ, правда? Мягкая веревка охватывает лодыжки Кёнсу, притягивая их к бедрам, проходит между ягодиц и фиксирует руки над головой. Веревка пропущена через кольцо на штанге, чем ниже Кёнсу опускает руки, тем сильнее она натягивается и давит между ног. Чем больше Кёнсу двигается, тем сильнее она трется. Кёнсу запрокидывает голову и выдыхает. Бэкхён щелкает затвором как раз в этот момент. Кёнсу вздрагивает, веревка проскальзывает, натягивается и заставляет дрожать. — Смотри-ка, у тебя встает. Кёнсу ненавидит каждую секунду своего проигрыша. — Хочешь его? Бэкхён насмешливо улыбается, откладывает фотоаппарат и поглаживает его член, не дрочит, а будто пробует, как лежит в руке. За то, что двигается в такт, Кёнсу ненавидит его отдельно. — Что же тебя так возбуждает, Кёнсу? Взгляд? Беспомощность? — колени Кёнсу широко разведены, видно каждое движение, каждую каплю пота, скатывающуюся по коже. Кёнсу впервые в жизни хочет кого-то сзади. — То, что ты в моей власти? Или ты просто меня хочешь? Все вместе, думает Кёнсу, и то, что ему нравится, когда Бэкхён принуждает, становится неприятным сюрпризом. — Выполняю свое обещание. — Какой молодец, — Бэкхён берет фотоаппарат и делает еще пару снимков. С обнаженным, выгнувшимся от желания, открытым его взгляду Кёнсу. Кёнсу хочет его трахнуть так давно, что не помнит, когда «трахнуть» превратилось в просто «хочет». Кёнсу шевелит пальцами и сжимает кулаки. Чем ниже он опускает связанные руки, тем сильнее веревка давит где-то внизу и врезается между ягодиц. Чем больше он прогибается, чтобы ослабить веревку, тем сильнее раскрывается. Не сказать, чтобы это не начало нравиться. Кёнсу пока еще сдерживается и не подмахивает, но скоро начнет. — Ублюдок, — едва слышно выдыхает Кёнсу. — Я от тебя тоже в восторге, — бросает Бэкхён между делом. Он снимает Кёнсу снизу, его напряженные ноги, втянутый живот, Кёнсу позволяет себе прикрыть глаза и медленно выдохнуть. — Сделаешь так еще раз? Кёнсу распахивает глаза. — Черта с два. — Я подожду, — Бэкхён пожимает плечами и заходит ему за спину. — Отлично смотришься сзади. Кёнсу глубоко дышит. Бэкхён снимает его, встает совсем близко, просит разжать кулаки, Кёнсу безотчетно подчиняется и закрывает глаза. Руки затекают, Кёнсу опускает их ниже, веревка проскальзывает и натягивается, Кёнсу раскрывается еще сильнее и стонет сквозь зубы. Рука Бэкхёна ложится на его запястья и опускает их несколько раз, Кёнсу забывается, запрокидывает голову и подмахивает. Бэкхён снимает его лицо. Кёнсу не думал, что это может быть так приятно. — На это мы не договаривались, — он пытается совладать с лицом. — Бонус от фотографа, — голос Бэкхёна звучит откуда-то снизу, а потом Кёнсу чувствует его дыхание. — Яйца мои понравились? С прошлого раза не разглядел? — Знаешь, — Бэкхён садится сзади и берет в руку его член, — есть много интересных вещей, которые можно сделать с твоими яйцами, но сегодня мы сосредоточимся не на них. Кёнсу толкается в его руку, веревка давит и трется, связанные ноги не дают двигаться как следует. Кёнсу постанывает в такт. Бэкхён встает и снова фотографирует, но Кёнсу плевать. Он кусает губы и старается не двигаться, чтобы веревка не скользила по чувствительным местам. Бэкхён замечает и поднимает штангу еще выше. — Опусти! — Через пару минут, — Бэкхён снимает его поднятые руки и вытянувшееся тело. Кёнсу бьет дрожь, он не может пошевелиться, только проводит языком по губам и крутит бедрами, веревка кажется неожиданно приятной и толстой, Кёнсу отчаянно хочется, чтобы все закончилось уже хоть как-нибудь. — Хорошо держишься, — Бэкхён щелкает пальцами по натянутой веревке. Вибрация передается Кёнсу, он сжимается от наслаждения. — Много успело оценить? — Никто не жаловался, — сквозь зубы цедит Кёнсу. Какая разница, скольких он трахнул, ни один из них не был Бэкхёном. Никого из них Кёнсу не хотел так, как его. — Предлагаю сделку, — Бэкхён наклоняется к его лицу. — Ты возьмешь, я опущу штангу. — Пошел в ж-ж… — Не хотел раньше времени, но раз ты приглашаешь, — Бэкхён кладет фотоаппарат на пол. Кёнсу следит за ним, прищурившись, не может же быть, что он серьезно. Бэкхён опускает штангу и садится сзади. — Нет. Веревка провисает, и Кёнсу снова может думать. — Да брось, тебе же хочется, — Бэкхён натягивает веревку между его лодыжками, Кёнсу выгибает, он задыхается. — Мы оба знаем, что тебе нужно, — мурлычет Бэкхён ему на ухо. Кёнсу дергается и опускает руки, веревка снова натягивается и вжимается между ягодиц. Если член такой же, Кёнсу почти готов согласиться. — А еще я могу записать видео. — Тогда смысл… мне соглашаться. — Если через, скажем, семь минут, я запишу. А если раньше, то нет. Думай. Бэкхён поднимается на ноги и снимает кольцо, веревка падает на пол, Кёнсу роняет руки, а потом почти ложится, опираясь на локти. Он тяжело дышит, пульс стучит где-то в ушах, веревка больше не давит, но место стало чувствительным настолько, что Кёнсу хочется, чтобы к нему опять прикоснулись. Бэкхён снова фотографирует, пару раз напомнив о времени. — Я не соглашусь, — говорит Кёнсу, не поднимая головы. — Твое право, — Бэкхён уносит фотоаппарат и возвращается. — Тогда я окажу тебе услугу в благодарность за фотосессию, — это Кёнсу бы устроило больше. — Развяжу и отправлю обратно на общественном транспорте. А ты что подумал? — Бэкхён усмехается. — Ну нет, такого удовольствия я тебе не доставлю. Кёнсу сдавленно ругается сквозь зубы. — Это ничего не значит, — он вскидывает голову. — Если тебе так хочется думать, — Бэкхён пожимает плечами. — Ну же, Кёнсу, скажи. Кёнсу медлит. Поддаться Бэкхёну — перспектива не более радужная, чем ехать час в переполненном транспорте. — Ладно. — Что именно? Я хочу, чтобы ты сказал вслух, что делаешь это по собственной воле. — Трахни меня, доволен?! Бэкхён снимает рубашку и обувь. — Не бойся, тебе понравится, — Бэкхён садится перед ним, кладет ремень и развязывает Кёнсу руки, отбрасывает веревку. — Это чтобы тебе было попроще морально. Ноги у Кёнсу по-прежнему связаны. По телу проходит дрожь, Кёнсу облизывает губы и опирается на руки, немного меняет позу. Бэкхён заходит ему за спину и шуршит, потом касается его чем-то прохладным. Кёнсу жмурится в ожидании. — Ты не ответил, — Бэкхён заставляет его лечь, подставляя задницу. — Сколько успело оценить твой вид? — С каких пор это должно тебя волновать? Бэкхён надавливает, Кёнсу чувствует, как поддается тело, не выдерживает и стонет. Бэкхён входит постепенно, заполняет его, иногда выходит, дожидается его сдавленного вздоха и входит дальше. Кёнсу в равной степени хорошо, неприятно и странно, внутри немного тянет, но удовольствия больше. Он едва слышно стонет и подается назад, прогибается еще сильнее, Бэкхён в нем двигается медленно и плавно. Кёнсу жмурится от того, что Бэкхён действительно в нем. Кёнсу болезненно стонет, ноги начинает сводить. — Развяжи. — Бэкхён еще несколько раз толкается в него и выходит. — Бэкхён! — Потом, — Бэкхён укладывает его на спину, разводит колени и входит снова. Кёнсу жмурится, раскрывается еще больше, и часто дышит. Бэкхён снова двигается, но теперь совсем по-другому, Кёнсу беспомощно шарит руками по полу и подмахивает. Бэкхён нависает над ним, то ускоряется, то входит неглубоко и медленно, Кёнсу рычит, стонет, хватает его за шею и заставляет входить глубже. — Я хочу кончить! — Терпи, — Бэкхён выходит почти полностью и дразнит мелкими толчками. — Кончишь, — входит глубоко, сначала медленно, потом все быстрее. Кёнсу старается как может, но подмахивать не выходит, вспотевшая спина скользит по полу, он поднимает ноги и держит Бэкхёна за плечо, когда тот наклоняется. Жарко, внутри еще горячее, Кёнсу трясет, пальцы соскальзывают, он рычит сквозь стиснутые зубы. Бэкхён заставляет его развести ноги еще шире, и Кёнсу не выдерживает. Выгибается и стонет, долго и громко, напрягается всем телом, дрожит и чувствует, как член Бэкхёна входит резко и глубоко, удовольствие яркое и болезненно острое. Кёнсу замирает, пока Бэкхён продолжает двигаться, а потом раскрывается навстречу сильным толчкам, жмурится и перестает чувствовать тело. Приходит в себя через некоторое время. Кёнсу все там же, на полу, обнаженный и мокрый, разве что ноги теперь может выпрямить. Он поворачивает голову. — Не благодари, — Бэкхён лежит совсем рядом, но не касается. — Мне тоже было приятно. — Обезболивающее есть? — мышцы уже начинает тянуть. Бэкхён утвердительно машет рукой. — Туалет вон там, таблетки над раковиной, завтра вечером я свободен. — Я тебя и сегодня могу. Мне без разницы. — Предпочитаю секс в постели. В крайнем случае, на кухонном столе. — Я кончу в тебя на белых хлопковых простынях, — хрипит Кёнсу севшим голосом. — А потом на кухонном столе. — М-м, какое заманчивое предложение, — Бэкхён посмеивается. — Ты сначала до туалета дойди. Кёнсу бы его придушил, если б руки не дрожали. — Хотя, знаешь, в этом что-то есть, да, — Бэкхён приподнимается на локте и гладит его по щеке. — Ты в меня кончишь два раза, если я один — тебе в рот. Позвони, как надумаешь.