С праздником тебя. Надеюсь, ты хорошо учишься и не злишь учителей, как мы когда-то. Дарю тебе этот кулон. Он отражает на своих частях тебя - его хозяина - и самого дорогого и любимого для тебя человека на данный момент. Может быть, тебе еще рановато его дарить, а может быть и нет. Надеюсь, тебе он понравится.
С наилучшими пожеланиями, Ремус Люпин.» — Неожиданно, — выдохнул Гарри, посматривая на спину спящего Ориона. — Все же прислал. — Что? — поднял голову Рон, отвлекаясь от созерцания некой странно выглядящей субстанции, присланной бабушкой. — Мистер Люпин прислал мне подарок. — Правда? Здорово! — обрадовался за друга рыжий, не скрывая любопытно блестящих глаз. — Что это? — Медальон. Как я понял из письма, он показывает того, кого я люблю больше всего на данный момент. — Дай отгадаю, там Драко, — закатил глаза Уизли. — Угадал, — фыркнул в ответ Гарри, приподнимая уголки губ. — Слушай, Гарри, — Рон отвел взгляд, что-то обдумывая. — Мне хочется кое-что у тебя спросить: какая у тебя мечта? — Мечта? Чего это ты вдруг? — удивился зеленоглазый и всерьез задумался: а какая у него мечта? Есть ли она вообще? — Я не знаю. Наверное, жить вместе со своей семьей и Драко. — И всего-то? — захлопал ресницами рыжик. — Что это должно означать, Рон? — разозлился мальчик. — Ты же знаешь, что для меня сейчас это недостижимо. Я не знаю, ни где находится мой отец, ни где папа, или же Лили Эванс, которую я, честно, могу называть матерью. — Прости... не подумал, — потупился Рон, признавая свою ошибку, и взлохматил затылок. — Просто я сам все время нахожусь в окружении родителей и кучи братьев с сестрой. Для меня это скорее надоевшая обыденность, чем что-то такое, — Уизли неопределенно пожал плечами,скорчив озадаченное лицо. — Кстати, ты сказал: «С семьей и Драко». — Да. Я уже считаю Драко частью своей семьи, просто уточнил. Я хочу прожить вместе с ним всю жизнь. — А теперь мне стало интересно, кто из вас станет мамочкой, — хихикнул рыжик, утыкаясь взглядом в ту же непонятную жижу, которую до этого разглядывал. — Вот уж нашел о чем думать, Рон! — возмутился Гарри, отчаянно пытаясь не краснеть. Тем временем, он повесил медальон на шею и открыл новый сверток. Там лежали только письмо и какая-то коробочка. Поттер развернул послание незнакомца и прочел: «Дорогой Гарри,Прости, но я продолжу желать сокрытия от тебя своей личности. Если бы ты только знал, как мне хочется подойти к тебе, заключить в объятия и долго-долго просить прощения за то, что не находился рядом все эти годы. Я видел тебя издалека в Косом переулке в начале года. Видел твой взгляд, обращенный кое на кого, и твою грусть от того, что это существо не отправится в Хогвартс вместе с тобой. Теперь тебе не о чем печалиться. Этот новый друг будет всегда с тобой. Имя ему еще никто не давал. Назови его сам, как хочешь. В коробочке вместе с письмом я отправил тебе корм и печенье. Давай его своему новому питомцу. Найдешь его в школьной совятне. У него на лапке будет прикреплена зеленая ленточка.
Я всегда рядом, хоть ты и не видишь меня. Очень люблю тебя, сын. С превеликой виной и тяжестью на сердце пишу тебе, твой отец (если разрешишь мне так называть себя после того, как рос без моего присутствия) Т.Р.» Письмо выпало у Гарри из рук вместе с коробочкой, создавая грохот. Глаза стали подозрительно влажными, а в голове стало непривычно тихо, ни одна мысль не прошмыгнула мимо. Поттер моргнул, протер рукой внезапно зачесавшуюся щеку и с удивлением увидел мокрый след на запястье. Неужели, это была слеза? От шума проснулся Орион, а Рон обеспокоенно посмотрел на опечаленного друга. — Что случилось, Гарри? — тихо спросил Уизли. — Отец, — так же тихо прошелестел Гарри. — Что? — переспросил Рон, нахмурившись. — Это от отца, — всхлипнул мальчик, в ужасе прижимая ладонь к губам. Что за звук только что вылетел из его рта? Взор заволокла пелена, и Гарри снял очки, прижимая ладони к глазам. От чего-то сильно защипало глаза, и будто ком в горле встал. «Он рядом, он и правда существует. Он действительно живой», — забилось в голове Поттера. — От твоего отца?! — от этой реплики рыжика Орион окончательно пробудился и резко сел на кровати. — Да, — всхлипнул мальчик, понимая, что не в силах остановить дрожь в голосе, — он написал, что всегда находится рядом со мной, пусть я и не вижу его... что любит меня... Рон подобрал с пола коробку корма и письмо. — Можно прочитать? — спросил он у Гарри, в ответ получив кивок. Рон пробежался по строчкам и охнул. — Твой отец очень... угнетен? И тут, кажется, его инициалы! «Т.Р»... И он подарил тебе сову! Пойдем в совятню вместе? — Уизли попытался растормошить притихшего друга. — Пойдем, — юный волшебник сидел с красными глазами и улыбался. Гарри казалось, что кусок огромного камня у него в душе растворился и скрылся в небытие. Теперь он знал, что родной ему человек совсем рядом. Живой и любящий свою семью. Любящий его, Гарри. Поттер встал с кровати и последовал за другом. Вскоре к ним присоединился и Блэк.***
Ребята дошли до школьной совятни. Гарри осмотрел ровные ряды пернатых почтальонов и увидел среди них белоснежную полярную сову с зеленой лентой на лапке, повязанной бантиком. Под ней на полу стояла золотая совиная клетка с точно такой же ленточкой на круглой ручке. — Это же та сова, которую я так хотел купить в Косом переулке! Это и вправду та же сова! — зеленоглазый словно засветился от счастья. Он подошел к новому питомцу. Сова сразу перелетела к нему на плечо, на что мальчик тихонько рассмеялся. — Я назову тебя... Хэдвиг! — Хэдвиг? Почему? — не поняли Уизли и Блэк. — Сам не знаю... Мне просто кажется, что ей это имя подходит. — А сова - девочка или мальчик? — поинтересовался Ори. — Хм... Вроде бы девочка, — ответил другу Поттер, задумчиво сверля новую питомицу взглядом. Та, в ответ на взор нового хозяина, нежно клюнула Гарри за ухо. — Хехе... Ты мне тоже нравишься, — мальчик снова заулыбался. — Пойдем обратно в спальню? — обратился он уже к своим однокурсникам. — Давай. Я видел у тебя еще несколько неразвернутых подарков, — сощурил глаза Рон, смотря на Поттера. — Кто ж еще мог их прислать? — Без малейшего понятия. Придем - узнаем.***
Лжегриффиндорцы вернулись к себе с новым товарищем. Теперь рядом с кроватью Гарри, на тумбе, стояла клетка, в которой сидела на жердочке белоснежная сова, грызя совиную печеньку, доставшуюся ей от нового хозяина. Мальчик посмотрел на оставшиеся свертки. Их было два. Он развернул ближайший из них. Этот подарок был в коробке и в оберточной бумаге с яркими красными лентами. На ярлыке, прикрепленном у самого банта было каллиграфическим почерком выведено: «Гарри Поттеру от Гермионы Грейнджер». Распаковав посылку от подруги, Гарри уставился на набор гусиных перьев и маленькую записку: «С Рождеством, Гарри!Дарю тебе этот набор, так как твои перья быстро ломаются, и, чувствую я, писать тебе скоро будет нечем.
С наилучшими пожеланиями, Гермиона Грейнджер» — Что она тебе подарила? — в нетерпении ответа Рон чуть ли не подпрыгивал. — Гусиные перья... — А? А мне - леденцы. — Тебе подарили что-то съедобное... Везучий. Я, кроме кексов тети, ничего из еды не получил. А перья-то красивые, — сказал зеленоглазый, рассматривая черное перо с чем-то поблескивающим зеленым на концах. — Ага. Еще так сверкают. — Скажу ей спасибо, когда приедет обратно. — Пообещал себе Поттер, откладывая перья в сторону. Остался один сверток. Он был мельче, чем все остальные, и выглядел по-иному: был весь черный и перевязан такой же черной тонкой лентой. Мальчик потянулся за ним. — Слушай, Гарри... а его открывать, это... не опасно? Выглядит зловеще... — Ну, может быть, выглядит он и зловеще, но зато от него не исходит никаких негативных эмоций, — пожал плечами мальчик. Внутри свертка находилась колдография и маленькое письмецо. На магическом фото были Джеймс, Лили, Сириус, Ремус, Северус, Нарцисса, Люциус и кто-то, кто закрывал свое лицо рукой, но даже так была видна его счастливая улыбка. На фотографии Джеймс пытался отодвинуть руку с лица незнакомого Гарри мужчины (но, как он сам понял, это был его отец), Сириус Блэк стоял позади своего партнера, положив руку на его живот, а Ремус наоборот пытался ее убрать, немного краснея; Северус нежно обнимал Лили, а она в ответ влюбленно ему улыбалась. Люциус приобнимал свою жену за плечо, переглядываясь со Снейпом и поглаживая животик женщины. Видимо, она уже была беременна Драко, в то время как Ремус и Сириус ждали пополнения в своей семье. Юный волшебник засмотрелся, но, одернув себя, перевел взгляд на записку. Он сглотнул. Записка гласила: «Мистер Поттер, с Рождеством Вас.Если эту колдографию увидит кто-либо другой, не входящий в круг знающих лиц, я использую и на Вас, и на этом «ком-то» сильнейший Обливэйт и еще что-нибудь нехорошее.
С праздником Вас, мистер Поттер.» У Гарри задергался глаз. — Н-ну вот... только Рождество, а уже угрозы посыпались... — Угрозы? Это от кого? — От профессора Снейпа. — Чего?! — С-сам посмотри... — Ой... Ты это, осторожнее будь, ладно...? А то мне уже за тебя страшно стало... — Да чего там у вас стряслось, а? — Блэка достало играть в узнавайку. Он подошел к двоим собеседникам и, посмотрев в ласковое послание самого добродушного Зельевара на свете, тоже ойкнул. — А профессор, оказывается, умеет нагнать праздничную атмосферу... Угрожать стиранием памяти — такой экзотичный способ проявить заботу! Это так по-снейповски! — нервно хохотнул он. — Не то слово умеет... Я теперь не то, что заснуть, поесть нормально не смогу, — проворчал Поттер.***
Вечером ребята пошли на ужин. Гарри запрятал колдографию, полученную от профессора, далеко и надолго, но надежно. Прям перед входом в Большой зал они встретились с Драко и прошлись вместе до Гриффиндорского стола - ближнего стола к выходу. Слизеринский находился чуть сбоку, что делало его отдаленнее. — Что, план «не палимся, друзья» откладывается? — хмыкнул Орион, опираясь одной рукой о стол. Аврора стояла рядом с братом и неодобрительно на него зыркала. — Смысл? — вопросительно поднял брови Гарри. — Что ты имеешь в виду? — уточнил Блэк. — Смысл «не палиться»? Лучше, чтоб узнали сейчас и по нашей воле, чем потом и нечаянно. Это лично мое мнение. — В чем-то ты прав, — протянул Орион, потирая шею. — Я прав. Или, думаешь, мы навсегда такими скрытными останемся? Посмотри на нас, Ори. Тут, рядом с тобой, стоят два влюбленных идиота, которые не могут и дня провести без обжиманий где-нибудь в уголочке, — вполголоса резал правду-матку Поттер, а Малфой, сначала возмущенно задохнувшись, начал колотить его по спине, отчаянно краснея. — Ты что несешь, бесстыдник! Хватит уже! Был бы тут Забини, он бы тебе все сказал, что думает! У него-то мозг больной! — гневным шипением пытался скрыть свое смущение Драко. — Ага. Высказал бы. Но ему сначала надо приехать сюда и узнать, что теперь мы пара. — Точно! Они же еще ничего не знают... Ха-ха... аха-ха! И Гермиона тоже ничего еще не знает! Вот шок-то для них будет! — осенило Ориона. — И правда, — подхватил его мысль Рон. — Как говорить будем? — спросил Гарри. — Как-нибудь... А может, сразу в действии покажем? — переступил через свое смущение Малфой. — Опа-на... Это кто тут секунду назад краснел, аки кленовый лист? — чуть ли не присвистнул Блэк. — Все бывает. Надо уметь преодолевать себя. — Быстро ты «преодолел», — восхитился Орион. — Кстати, насчет плана «не палиться» уже даже думать не надо. Он окончательно провален. — Почему это? — не поняли некоторые. — Не тупите, дорогие мои друзья. Вы посмотрите, где мы находимся, с кем мы сейчас разговариваем и кто на нас смотрит, роняя изо рта все, что в него до этого попало, — Блэк задорно хохотнул, смотря на притихших собеседников. Те молча оглянулись. Все, кто остался в школе на каникулы, присутствовали в зале и смотрели на них во все глаза. На месте присутствовали и учителя полным составом под предводительством директора. И даже они откровенно пялились на эту компанию, которая беззаботно болтала при входе в зал. В компании были ученики Гриффиндора, в том числе и Гарри Поттер, а также ученик Слизерина, непонятно как там оказавшийся. «Что Малфой делает рядом с Поттером?!» — диким набатом билась единственная мысль в голове Альбуса Дамблдора, особо не отличаясь по содержанию от мыслей остальных присутствующих. — Запалились, — утвердительно кивнул себе Рон. — Ага. Быстро же мы, — подтвердил его слова Гарри. — Меня если не убьют, то однозначно покалечат, — задумчиво уставился в пустоту Драко. — С чего это? — удивилась Аврора. — А с того, что я стою рядом со Святым Поттером. — Я-то «Святой Поттер»? — неподдельно удивился Гарри, указывая на себя пальцем и уставившись на слизеринца широко открытыми глазами. — А кто еще? Конечно ты. — Ну, знаешь, Святые в одиннадцать лет не целуются на публику, придавленные к полу. Или же на пледе в окружении сугробов, — шепнул на ухо слизеринцу Поттер, будто специально делая все, чтобы щеки блондина порозовели. — Идиотина! — блондин треснул мальчика по затылку. «Какого драккла творится, Мордредову мать?! Ребята, вы что, с ума сошли, сейчас перед директором такие номера выделывать?! Ну разводили бы свою любовь-морковь, когда его тут нет! Он же сейчас, докси его поймет, что надумает! Сношать вас всех во главе с Дамблдором черпаками! Драко, будь сообразительней! Том мне башку разнесет за то, что я за вами не уследил и вы раскрылись перед стариком! Поздравляю, Гарри, твой отец, наверное, сейчас умереть не встать как счастлив наблюдать за вашими любовными перепалками! Будет знать, что его сын уже не одинок!» — самое цензурное, что мог думать Северус Снейп, чуть не приложившись головой о свою тарелку. — Слушайте, а такое возможно вообще?.. Я сейчас просто будто бы слышу, как профессор Снейп орет на нас благим магическим матом, — задумчиво уставился на зельевара Поттер. — Вполне возможно, — настороженно перевел взгляд на профессора Драко. В ответ Мастер Зелий обжег их черным пламенем глаз, заставив мальчиков вздрогнуть. — А мы продолжаем стоять и трепаться. Сядем, что ли? — здраво рассудив, предложил Орион. — Неплохая мысля, — заметил Рон, с кряхтением сворачивая в сторону лавки. — Хорошая мысля приходит опосля. Слышал такую пословицу? — завел беседу Блэк, следуя за рыжим другом. — Слышал, слышал, — они удалились на свои обычные места. Гарри рукой схватил Драко за плечи и потащил несопротивляющегося аристократа с собой на свое место. Умом Малфой понимал: сунется за свой стол - остатки факультета будут смотреть на него, как на врага народа; сядет здесь - будет то же самое, но тут ребята, и никто не сунется. Вывод: за столом львятника безопаснее. Поттер сел на лавку и потянул вниз своего партнера, который последовал его немому совету и сел рядом. Сколько же удивления и непонимания отразилось на лицах окружающих. От директора вообще, казалось, исходили миазмы злости и агрессивности. Северус Снейп пытался сидеть ровно. Изо всех сил пытался преодолеть нестерпимое желание побиться головой о стол. И его уже нисколечко не беспокоило то, что он сидит в Большом зале не один. Не волновала его также и наполненная тарелка, стоящая прямо перед ним. Или бокал, в котором плескался напиток непонятной наружности, так как под влиянием непонятно откуда взявшегося зелья спокойствия его цвет значительно изменился. Зельевар любил носить с собой маленькие пузыречки со своими зельями. Мало ли, какие малолетние шкеты решат миру показаться. Сейчас Северус внутренне откровенно ржал. Ржал над абсурдностью ситуации. Рядом с ним с одной стороны сидит директор, а с другой - Волдеморт, правда, пока никем не узнанный и выглядящий, словно куриная задница, только на лысине. За столом перед ним сидят его любимейшие ученики. Особенно стоило обратить внимание на пятерку из них. Эти пятеро оборванцев сидели, самозабвенно жуя что-то со стола и разговаривая. И все бы хорошо, но один из них должен был сидеть за другим столом, а не быть прижатым к себе гриффиндорским «Золотым Мальчиком». За гриффиндорским столом. Снейп огляделся. Остановился на Минерве МакГонагалл, как на потенциальной жертве для рассматривания. Женщина нервно улыбалась. Уголок ее губ резко подрагивал, как и руки, кубок в которых еле не расплескивал налитую в него жидкость. «Что же тут происходит?! За что мне такие потрясения на старости-то лет?», — как можно незаметнее воспользовавшись легилименцией, услышал голос преподавательницы зельевар. Он очень хорошо ее понимал. МакГонагалл уже давно не девочка, удар случайно хватить может. Старость - не радость, и все дела. Том Реддл чувствовал что-то не то. Чуял этот чудный запах со звучным названием «западло». И верно учуял, смотря на роскошнейшую картину, открывающуюся глазам Квиррелла. «Это же... мой сын?.. А это... если не ошибаюсь, Драко, сын Люциуса... Какого драккла происходит?! Гарри, сынуля, что ты делаешь? Зачем ты ведешь этого милого белобрысика за стол Гриффиндора? Что я потом буду Люциусу говорить? Уже представляю заголовки: «Темный Лорд был убит разъяренным папашей аристократического семейства Малфой!» или «Темного Лорда растерзал Папаша-Который-Приревновал...», Мерлин всемогущий, о чем я... Я не против, но это... все-таки... очень неожиданно. Сыночка, тебе ж одиннадцатый годок только идет... И уже... и того... ДА КОГДА ВЫ УСПЕЛИ?! Я Ж ВСЕ ВРЕМЯ ТУТ БЫЛ! КАК Я ЭТОГО НЕ ЗАМЕТИЛ?! В КАКОЙ... ГДЕ БЫЛИ МОИ ГЛАЗА?! Я же вижу их связь... Как я до этого не замечал? Может, это началось недавно? Ай, ладно... Главное, чтобы наша стервозная блондинка-Люци не задушила меня темной ночью в подворотне... Что ж, думаю, он, как никто другой должен будет понять и принять связь наших сыновей. Эх... Надо бы у кого-нибудь в голове покопаться. Сев! Точно, хороший экземпляр!.. Кхм... Сева, я тебя, конечно, уважаю, но что за нецензурные мысли? Мне их даже читать слегка стыдно... И это не Я буду отрывать тебе башку, а наш общий друг МНЕ. Если он меня, конечно же, сможет найти... И вообще, Волдеморт я, или нет?!» — мысли Темного Лорда были сформулированы намного приличней, нежели у Мастера Зелий. Студенты Хогвартса резко решили вспомнить о приличии и личном пространстве и перестали во все глаза рассматривать редчайшую картину, где Гарри Поттер с упорством Молли Уизли накладывает Драко Малфою в тарелку еду со стола. Волшебники продолжили свою трапезу, но изредка поглядывали на ребят. Профессор Зельеварения успокоился. Зелья у него всегда получались действенные и убойные, в некоторых случаях. Снейп сидел с выражением лица а-ля «не трожь меня, старушка, я в печали» и тоскливо поглядывал на чалму Квиррелла. Сам преподаватель ЗОТИ этот взгляд расценил несколько иначе и немного попятился от Ужаса Подземелий.***
За окнами Хогвартса вступала в свои владения ночь, усыпая небосклон звездной россыпью. Сиротливо поглядывала на мир луна, излучая мягкий бледный свет. Гарри лежал на кровати. Не спалось. В голову лезли разные мысли и воспоминания. Он прокручивал в голове события этого дня: подарки, свитер, сова, медальон, письмо отца, колдография с угрозами, Большой зал, Драко, Снейп, Дамблдор, друзья и много чего еще. Мальчик поднялся со своей постели и окинул взглядом комнату. На глаза ему попалась мантия-невидимка. Поддавшись внезапному порыву, зеленоглазый накинул ее себе на голову и вышел за пределы гостиной, захватив с собой фонарь. Полная Дама недоуменно пыталась разглядеть того, кто вышел из обители львов, но сделать ей этого не удалось. Гарри понесся куда-то, почти не осознавая куда. Он просто знал, что ему там надо быть. Просто надо. В какой-то момент мальчик остановился. Будто нечто тормозило его, давая понять, что он прибыл к цели. Юный маг огляделся и замер. Метрах в десяти от него находился Северус Снейп. Он был не один, но собеседника скрывала тень и изгибы архитектуры. — Ну, Том! Как ты можешь так...? — возмущался черноглазый. Гарри застыл и прислушался. — Я тут причем, Сев? — раздался немного шипящий голос. — Меня больше Малфой беспокоит... «Малфой? Э?», — Гарри нахмурил брови. — Люциус? Почему? — в голосе Мастера Зелий проскользнула толика удивления. — Я думал, тебя больше будет беспокоить директор. — Этот мерзавец - дело второе, но, согласен, не менее важное. А почему Люци, так это потому, что он, боюсь, мне голову оторвет, когда узнает, что Гарри кхм... пара Драко. «Что? Это кто вообще? Гарри — это же я? Видимо, да. А он в чем провинился, раз мистер Малфой должен его калечить?» — Хм... да уж. Твой сынок, сразу видно. «Ч-чего?! «Сынок»? Это... это мой отец? Как так?.. Может, мне подойти? Ох, нет! Профессор сразу меня раскроет. Придется остаться... Не честно! Почему я вечно попадаю в такие ситуации?» — Эй, обижаешь, почем зря! Я тут при чем? Обвиняешь невинного человека не пойми в чем. — Конечно, провозглашенное зло магического мира — самый невинный человек на свете, — кивнул Северус. — Я ж не виноват, что все так получилось. Если бы не этот! Этот...! Одиннадцать лет прошло! Я еще тогда был уверен, что во всем происходящем его вина, — зло прошипел голос. «Зло магического мира? Одиннадцать лет?... Они же говорят про ту ночь, когда на наш дом напал Дамблдор.» — Скажи... Лили, — голос Снейпа едва заметно дрогнул. — Лили и Джеймс... как они? Ты навещал их? «Что?... Они все-таки живы! Это правда!» — Все так же, как и было... никаких изменений. По моим подсчетам еще несколько лет. — А никак нельзя ускорить этот процесс? — Можно было бы и ускорить, а честнее сказать - они проснулись бы сразу - если я отдал бы им всю свою душу. А это была лишь шестая часть. Значит, должно пройти примерно двенадцать-четырнадцать лет. Плюс-минус. Скорее больше, чем меньше. Рассчитывай на то, что они будут с нами где-то через три года. Какой будет у Гарри курс? Четвертый? — Да, — ответил Северус и ненадолго замолчал. — Извини за мое нетерпение. Я понимаю, что ты многим пожертвовал. Сможешь ли ты собрать все части своей души обратно? — Смогу, но не сейчас, на это уйдет время. На данный момент я очень слаб и могу передвигаться и вообще существовать... ты видишь как, Северус. Мне стыдно сыну на глаза попасться, — в свистящем шипении мужчины была слышна неприкрытая горечь. — Так что со сбором души придется повременить и обратиться кое к кому за помощью. «Что? Четвертый курс? Три года? Папа и мама спят? Отец отдал часть своей души? Как? Зачем? Стыдно? Что же с ним такое?» — Я понял. Ты проведешь ритуал? — Да. Через несколько лет. Мне нужна будет помощь Гарри. И... надо отыскать эту крысу... Питер... — Питер? Петтигрю? Зачем? — Эта крысиная физиономия сдала нас «Волдеморту»! «Кто такой Питер Петтигрю?» — Он Пожиратель. Слуга. А слуга обязан докладывать хозяину все, что узнает. — Я знаю! Но все равно! Он раскрыл местонахождение нашего с Джеймсом и Лили дома директору! Директору, Северус. «И все же, почему все так уверены, что это был именно Дамблдор? Значит, они все... Профессор, мистер и миссис Малфой, мистер Люпин, мои родители... Они все знают настоящего Волдеморта?» — Так зачем же он тебе понадобился? — Для ритуала. «Плоть слуги», помнишь? — Да. Но зачем Гарри? Я ведь помню, что нужны плоть слуги, кость отца, душа, в данном случае, твоя, и кровь врага, отнятая без согласия. За слугу сойдет Петтигрю, кость отца... я не буду спрашивать, как ты ее достанешь. Душа - не вопрос. А твой враг - директор. Где тут должен участвовать твой сын? — Северус, будем реалистами? Как мы достанем кровь Дамблдора? Этот старикашка хоть и гад, каких поискать, но все еще остается сильнейшим волшебником магического мира. — И что ты предлагаешь? Хочешь сделать врагом собственное дитя? «Ч-что?» — Нет. Но, по правде говоря, такой вариант я тоже предполагал. У меня есть два варианта развития событий. Первый — ты тренируешь Гарри и его друзей так, чтобы они смогли побороть старого мерзавца. Второй — попытаемся изменить ритуал или найдем другой. Лучше приготовить сразу оба варианта. «ЧЕГО? Папа... отец, ты что задумал? Каким бы хорошим он не был, но Снейп - это Снейп! Он нас прибьет своими тренировками!» — Хорошо, — немного помолчав, ответил Северус. — Я обучу их, но все связанное с ритуалом на тебе. — Конечно. И еще кое-что... по зельям их тоже подтяни. — Естественно, — фыркнул Снейп. — Будто я позволю твоему сыну, сыну искусного зельевара, остаться неучем. «Мой отец - искусный зельевар? Впрочем, чему я удивляюсь? Профессор уже говорил нечто подобное.» — Я видел табель успеваемости, Северус. У Гарри по Зельям хорошие отметки. Я знаю, что ты очень строгий преподаватель и за красивые глаза, даже так похожие на глаза Лили, «выше ожидаемого» и «превосходно» не ставишь. Потому я спокоен. — Хм... коварный родитель. Пользуешься положением, да? «Каким таким положением?» — Естественно. — Ни стыда, ни совести... — Верно, ничего лишнего. — Хм, я вижу. И нелишнего тоже - ничего. Одни глаза, пародия на нос и рот. Ни-че-го, — Снейп явно язвил. «Я, кажется, что-то недопонял... Что это должно означать, профессор?» — Ну, будет тебе. Ты меня уже утомил. Мне пора, ты знаешь куда, — голос стал похож на едва слышный свист. — Знаю. Как бы тебе потом за это срок в Азкабане не схлопотать в придачу ко всему остальному. «С-срок? Отец, ты куда?!» — Не переживай за меня, мамочка-Северус. И я ничего не схлопочу, и Сириуса оттуда вытащим, если сам не сбежит. «Сбежит? То есть, они уверены, что крестный может сбежать из самой охраняемой, насколько я успел понять, тюрьмы магического мира? Это должно вселять надежду. Но, тем не менее, и настораживает — почему он тогда до сих пор там?» — Да. А теперь... — До встречи, Северус. Я готов. — Господин! — послышался молящий шепот, принадлежащий кому-то знакомому, но Гарри так и не удалось вспомнить, кому. — Молчать! Ты сейчас просто невольный слушатель. Этот разговор был не для твоих ушей. Северус, давай. — Обливэйт, — раздался бесстрастный голос профессора Зелий, произносящегося заклинание. Следующим звуком, раздавшимся в помещении был робкий вопрос, заданный все тем же шепотом: «Где я?» «Что это было за заклинание? Вроде бы им стирают память — Орион недавно упоминал... Невольный слушатель? Теперь так много вопросов! Еще больше, чем было до этого!» Снейп и незнакомец удалились. Только Поттер собирался вернуться в гостиную, как его остановил красный цвет. Две маленькие алые точки. Так светились глаза Миссис Норрис, кошки завхоза. Гарри окаменел. Если тут была кошка, значит, ее хозяин должен скоро здесь появиться. Было такое ощущение, что животное видело его сквозь мантию. Мальчик бросился прочь, преследуемый кошкой. Он бежал и бежал, уже не разбирая дороги. Фонарь в руке предательски скрипел ручкой, но лжегриффиндорец ничего не мог с этим поделать. Вдруг, он остановился и понял, что кошки рядом нет. Гарри пытался восстановить сбившееся дыхание, оглядываясь по сторонам. Он пытался понять, куда попал. Поттер увидел знакомую дверь. Это библиотека. Мальчик подошел поближе. Дверь была приоткрыта, но миссис Пинс не наблюдалось. Внезапно он услышал мявк. Резко обернувшись, Гарри во все глаза уставился на фамильяра Филча. Через секунду он, сверкая пятками, мчался по библиотеке, преследуемый кошкой. Поттер увидел узорчатые черные врата и свернул к ним. Мельком он заметил вывеску «Запретная секция», ровно за две секунды до того, как открыть ворота и влететь внутрь. Миссис Норрис, к его удивлению, осталась на месте. И замяукала. Это означало одно: Филч сейчас будет здесь. Он бросился бежать дальше и заприметил еще одну дверь, которая была приоткрыта. Вбежав в комнату, он ее захлопнул, стараясь сделать это как можно тише. Мальчик осмотрелся. Комната была пуста, не считая одного зеркала в пол, обрамленного в раму. Юный волшебник подошел к, видимо, магическому артефакту и увидел надпись на верхней части рамы: «Еиналеж еечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя». Само зеркало было красивое, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Зеркало стояло на подставках в виде двух ног, впивающихся в пол своими когтистыми лапами. Оно будто приманивало к себе. Гарри был очень напряжен, прислушиваясь к кряхтению и шаркающим шагам Филча. Походив по секции и даже заглянув внутрь комнаты, где был Гарри в мантии-невидимке, он удалился. Мальчик судорожно вздохнул и еще раз осмотрел зеркало. Оно манило, заставляло смотреть на себя и забыть обо всех тревогах. Поттер посмотрел прямо перед собой, где должно было быть его отражение. Он скинул мантию и закрыл рот рукой, чтобы не закричать. Там, где должен был быть он один, как в реальности, было совсем наоборот. Вокруг него стояла куча народу. Рядом с ним стояли Драко, что уже его поразило, двое мужчин и женщина. Гарри разглядел их получше: у женщины были рыжие волосы и зеленые глаза миндалевидной формы. «Похожи на мои», — удивленно подумал Гарри и вспомнил недавно услышанные слова отца, брошенные Снейпу по поводу «красивых глаз». Она стояла и молча улыбалась ему. Мужчина с другой стороны от его отражения был шатеном с карими глазами в круглых очках, а тот, кто стоял позади отражения Гарри, был очень странным. Высок, широкоплеч, с красивыми крупными кудрями волос благородного темного оттенка... и все. Его лица мальчик не видел. Он даже протер очки и вгляделся заново. Ничего. Лица не было. Будто над этим человеком в районе головы навис туман, скрывающий в себе все очертания. Мальчик осмотрел задний фон, где находилось множество разных людей, но было между ними нечто схожее. «Вот, у того старичка, колени похожи на мои», — сравнивал юный маг. Также он смог разглядеть Сириуса и Ремуса, Ориона и Аврору, Рона и Гермиону, Тео и Блэйза, тетю Петунию и Дадли, а также Снейпа. А все остальные, как понял он сам, были Поттерами. Сложив всю картину в целом, Гарри понял одну немаловажную вещь — рядом с ним находились его родители. Все трое. «Это зеркало что, показывает мертвых? Нет. Родители живы. Драко и ребята живы. Но... как? Что это такое? Удивительно.» Человек без лица потрепал Гарри по волосам, и Поттер обернулся, чтоб проверить, не стоит ли тот и правда за его спиной, но сзади, конечно же, никого не оказалось. Гарри не стал разбираться, как так получилось, что это за зеркало, зачем оно тут стоит и что показывает. Мальчик сел у артефакта и стал вглядываться в глубины отражения. Он смотрел на ласково улыбающуюся Лили, счастливого Джеймса и его второго отца, который, как казалось самому мальчику, безмятежно улыбался. Гарри разглядывал Драко, влюбленно смотрящего на него и держащего за руку его отражение. Разглядывал Петунию и Дадли, которые приветливо ему махали. Улыбался в ответ на широкие улыбки Авроры и Ориона, на веселые кривляния Рона и на важный вид Гермионы, давший трещину из-за задорных искорок в глазах. Снисходительно вздыхал от того, как Блэйз строит ему странные лица, не забывая одновременно с этим доставать с виду спокойного Теодора. Пока мальчик засмотрелся на открывающуюся ему картину, он не заметил накатившей усталости. Только зевнув, он понял, что, по-хорошему, ему сейчас нужно быть в спальне, а не на холодном полу в Запретной секции библиотеки. Юный волшебник ушел, пообещав себе, что вернется в это место следующей ночью и, может быть, не один.