Мы с Дадли поздравляем тебя и очень извиняемся, что в этот момент не находимся рядом с тобой. Надеюсь, что ты весело проведешь этот праздник вместе со своими новыми друзьями. Отправляю тебе эти кексы. Я пекла их сама. Поделись с друзьями. P.S.Позже ты получишь еще кое-что, но я не могу это прислать. Я уверена, тебе очень понравится.
Твоя тетя, Петуния Эванс.» И действительно, посмотрев в глубь коробки, Поттер увидел шесть кексов с разноцветной глазурью. На каждом было выведено «С Рождеством!». Гарри подумал, что угостит ребят после завтрака, и отложил коробку. — Кексы тети всегда такие вкусные, — вслух сказал Поттер, так как Уизли уже чуть ли не свернул себе шею, пытаясь разглядеть, что подарили другу родственники. — Я поделюсь с вами позже, — добавил он. Юного волшебника немного озадачило, что же еще может прислать ему тетя? Он заметил объемистый сверток, лежащий рядом с его ногой, и потянулся за ним. Положив на колени, Гарри с интересом осмотрел его. — Интересно, от кого он? — Этот? Кажется, я знаю от кого… — Рон слегка покраснел, тыча в подарок пальцем и проверяя: вдруг это мираж и он испарится с коленей его друга от этого незамысловатого действия? — М-м? — с немым вопросом в глазах посмотрел на друга Поттер. — Я написал маме, что подружился с тобой, Орионом, Авророй и Гермионой. А еще написал, что у тебя нет друзей в волшебном мире, которые подарили бы тебе подарок, — рыжик вдруг густо залился красной краской. — О-о-о… Как же я раньше не догадался, что она связала тебе фирменный свитер Уизли?.. — Какой свитер? И что значит «нет друзей в волшебном мире»? Вы мне что — не друзья? — Друзья мы, друзья. Я о других друзьях говорю. О тех, с которыми знаком давно и так хорошо, что знаешь всю их семью. — Ну… не то чтобы давно, но я виделся с мистером Люпином. Отцом Аври и Ори. — Правда? Думаешь, он подарил тебе что-нибудь? — Не знаю. Я и не рассчитываю особо. Я не люблю волновать людей. Подарили — хорошо. Не подарили — так и не надо. — Говоришь как взрослый, — возмутился Рон, всплескивая руками. — Ведь всем детям нужны подарки! — Мне — не очень. Первые свои подарки я получил лет в семь-восемь на день рождения от тети и Дадли. Когда тетя с дядей развелись. Может я не прав… Я не знаю, можно ли считать подарками почтовые марки, так что… — Ты серьезно, Гарри? Что ж у тебя за дядя был, что не дарил тебе ничего, кроме… Почтовые марки? Что это?.. — Это маггловские картинки для почтовых конвертов. Я не хочу говорить об этом, Рон. Это не та тема, которую надо обсуждать во время праздника, а я не хочу портить и себе, и тебе настроение на Рождество. — Ладно, — с трудом смирился Рон. — Но потом — обязательно расскажи мне! — Хорошо. Обязательно расскажу. А теперь — продолжим с подарками! — Гарри потянулся за бежевого цвета свертком, перевязанного изумрудно-зеленой лентой. — От кого это? Да еще и цвета обертки такие… слизеринские, что ли? — Волшебник осмотрел презент и увидел на ленте записку, приколотую к ней булавкой. На ней витиеватым почерком было написано: «Мистеру Гарри Поттеру от Люциуса и Нарциссы Малфой». Гарри очень удивился. Он даже не думал, что семья Драко поздравит его, ведь они с Малфоями никак не пересекались, за исключением встречи с Нарциссой в магазине одежды. Хотя даже там диалога не вышло. Мальчик развернул подарок и увидел черную ткань. Раскрыв новоприобретенную вещицу, он узрел мантию, обитую белым мехом по краям. Вместо обычной неприметной пуговицы, пришитой к привычным зимним мантиям, на этой застежкой служило отнюдь не самое дешевое украшение. Это была серебряная брошь с вкраплением маленьких изумрудов. — Ого… — выдохнул Рон, разглядывая подарок. — Да одна эта застежка наверняка стоит половину сбережений моей семьи в Гринготтсе! — Серьезно? Выглядит, и правда, внушительно. Зачем им дарить нечто такое дорогостоящее мне? — Не знаю. Спросим потом у твоего «парня», — тон мальчика был немного ехидным. — Да, парня! — Гарри сначала молча возмутился, но смело дал другу отпор. — Я его люблю, а он — меня! Я полноправно могу называть его своим «парнем»! — Воу-воу! Не горячись с утра пораньше. И так в голове твой крик разделяется на три голоса… не проснулся еще… пощади мои уши, дружище… — Угу… — Хотя, честно, вы еще не говорили этого друг другу. — Чего — «этого»? — искренне не понял Гарри, смотря на друга круглыми глазами через такой же формы очки. — Того, что… Ну, про чувства, вот… — Действительно… Надо это исправить, — он слегка замялся, представляя в мыслях, как будет это говорить Малфою, и немного смутился. Решив, что лучший выход сейчас — сменить тему, Поттер так и сделал. — Итак, вернемся к подаркам. Я ведь еще не развернул свитер твоей мамы! — Очень надо… Пожалуйста, Гарри, может, откажешься от этой затеи? — запаниковал Рон. — Смотри, тут еще несколько подарков есть! Открой лучше их! — Ну уж нет! Если этот свитер прислала твоя мама, я обязательно на него посмотрю, — строго и не терпящим возражений тоном ответил ему Гарри, распаковывая вязаное изделие. Пред его взором предстал любовно сделанный свитерок с вышитой посредине буквой «Г», означавшей «Гарри». — Как мило. — Да ну тебя! Говорил же, что не надо, — надулся Уизли. — Нет, я серьезно. Это очень мило, — зеленоглазый без долгих раздумий решил, что наденет этот новый предмет своего гардероба, когда пойдет в Большой зал. — У меня такой же есть, — дал знать Поттеру рыжий, перегибаясь через кровать и доставая похожий сверток со свитером. — И не только у меня, — стоило Рону это произнести, как в спальню буквально ввалились Фрэд и Джордж. — Привет, Ронни! — отсалютовали они братишке, который покрылся красными пятнами от злости. — Сами вы «Ронни»! Я Рон! Не маленький уже! — Правда? — сложив умильную гримасу, протянул Джордж, когда вместе с близнецом подлетел ближе к младшему братишке. — Ути-пути, наш Ронни вырос. Смотри-ка, ты уже мне почти до груди дорос, — засюсюкал с ним Фрэд. — Не нянькайся со мной, как с пятилетним, Фрэд! — младший Уизли попытался ударить брата по нахальной голове, но в силу роста не смог. — Какой Фрэд? — спросили он хором. — Все знают, что нас зовут Дрэд и Фордж! — ухмыльнулись они своему злому, как тысяча оборотней, брату. В этот же момент между ними втиснулась еще одна рыжая голова, но принадлежащая Перси Уизли. — Простите за опоздание. Что за шум? — Ну во-о-от, зануда пришел, — простонали близнецы, показательно от него отворачиваясь. Перси, в отличие от близнецов, не был одет в свитер с гордо вышитой буквой «П». Он находился у юноши в руках. — А почему ты не надеваешь свитер, Перси? — полюбопытствовал Гарри. — А он еще не налюбовался им, — ответил Джордж. — А точнее этой буквой, — продолжил Фрэд. — Ведь «П» у него на свитере означает не «Перси», а «Префект»! Рон захихикал. Перси промолчал, сдержав ругательство, но оно явно читалось по буквам в его взгляде, направленном на близнецов: «И.Д.И.О.Т.Ы.» — Да, я префект. А вам бы следовало больше гордиться достижениями вашего старшего брата, — сдержанно проговорил Уизли-старший. — И тебя это тоже касается, Рон. — Гордись собой сам, как сейчас и делаешь, — обиженно надулся Рон, отчаянно завидуя брату. — А на свитерочке Ронни ничего нет… Бедняжечка, наверно, потому, что все и так знают, кто ты… или ты никто? Хотя… наверное, мама посчитала, что ты и так не забудешь свое имя, — продолжил портить младшему брату настроение Джордж. — Может, наденешь его? — Уж кто бы говорил, — окончательно надулся Уизли-младший, пряча лицо в подушку. — Нет, не надену! Я ненавижу бордовый цвет! — Фордж, что делать? Кажется, я обидел Ронни. — Не беспокойся, Дрэд, он тебя простит. Так ведь, братишка? — Мечтай! Всё! Гарри, пошли на завтрак! — Эм, Рон, как бы… я призадумался… тебя не беспокоит, где находится Орион? — спросил Гарри, шаря взглядом по комнате. И правда: на кровати Блэка самого мальчика обнаружено не было. — Все ждал, пока спросите, — раздался в спальне голос, предположительно из преисподней, потому как источник его найден не был, но звук явно доносился снизу. — Ори??? — Хо-хо-хо! — Блэк с лыбой маньячины выкатился из-под кровати Поттера. Физиономию он состроил довольно страшненькую: увидишь такую темной ночью, подсвечиваемую снизу фонариком или свечой, до туалета бежать уже будет без надобности. — А-А-А!!! — раздался визг и крик всех, кто находился в помещении. Даже Перси не удержался от краткого вскрика и шумно задышал, держась за сердце. — Ты чего вытворяешь?! — вскочил на ноги Рон, тяжело дыша от испуга и хватаясь за сердце. — Да вот, решил маленький рождественский «сурпрайз» вам устроить. Вот, смотрите, — Орион побитой килькой с усилием рвущейся до знаний Гермионы подрыгался всем телом, выпрыгивая из своего убежища на свет божий. После этих манипуляций всем открылся прекрасный вид на Блэка, связавшего себя упаковочной красно-белой полосатой ленточкой. — Я дарю вам всего себя, мои дражайшие друзья! — с широченной улыбкой обратился Орион к Гарри и Рону, что просто тихо замерли в ступоре от выходки друга. — Ха-ха…ха-ха-ха-ха! — близнецы чуть ли не падали на пол. — Этот пацаненок нам определенно нравится! — Рад стараться! — ответил им Блэк, сверкая лукавыми глазами. Руки его тоже были связаны и не поддавались никаким попыткам ими двигать. — Слушай… а как у тебя так получилось, а? — напрягся Поттер, подумывая, что товарищу кто-то подсобил. И не обязательно с согласия самого Ориона. — Да это… Аври разозлилась вчера и сказала, что я «извращенец необразованный, расчлененку мне устроить мало», откуда она вообще такие слова знает… обошлось этим… я успел свалить… по лестнице колбаской… — Скатился, что ль? — уточнил рыжик-младший. — В общих чертах — да… все хорошее себе отбил. — Ну, не уверен, что сейчас там у тебя есть что-то хорошее, но сочувствую, — хихикнул Гарри, почесывая указательным пальцем подбородок и неловко глядя в сторону. — Так, детишки, мы пойдем на завтрак, а вы нас догоняйте, — сказал Джордж, оценив ситуацию и решив тихо слинять, чтоб оставить друзей с их собственной атмосферой наедине. Он быстро вытолкнул Перси из спальни, натягивая на него свитер. — Угу. Только развяжем это нечто и досмотрим подарки, — кивнул ему Поттер.***
Развязав-таки Ориона, Гарри посмотрел на несколько свертков, так и зовущих их открыть. Он взял один из них, отметив, что он очень легкий, и неторопливо открыл. Нечто воздушное серебристо-серое выпало на пол, поблескивая складками. Друзья мальчика с интересом уставились на это «нечто», а немного позже Уизли открыл рот от изумления. — Я слышал о таком… — произнес он сдавленным голосом, роняя на пол присланную Гермионой коробочку с леденцами, которую рыжик открыл незадолго до этого. — Если это то, о чем я думаю… это очень редкая и ценная вещь. — А что это? Гарри подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды. — Это мантия-невидимка, — прошептал Уизли с благоговейным восторгом, а Блэк закивал в знак согласия. — Не сомневаюсь, что это она, попробуй сам. Поттер набросил мантию на плечи. — Это она! — неожиданно завопил рыжик. — Посмотри вниз! Гарри послушал совет друга и не увидел собственных ног. Он молнией метнулся к зеркалу, чуть не угробив по дороге Ориона. Лицо его, разумеется, было на месте, но оно плавало в воздухе, поскольку тело полностью отсутствовало. Немного посмотрев на это одновременно веселое и пугающее зрелище, зеленоглазый натянул мантию на голову, и его отражение полностью исчезло. Не видеть собственное тело было странно. — Смотри, Гарри, тут есть записка! — окликнул его Орион, разглядывая листок в руках Рона. — Из нее выпала! Мальчик снял мантию и взял из рук друга листочек бумаги. Надпись на нем была сделана очень мелким почерком с завитушками — такого Гарри еще никогда не видел. В записке было написано:«Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть ее его сыну. Используй ее с умом. Желаю тебе очень счастливого Рождества.»
Подписи не было. Гарри изучал странную записку, написанную неизвестно кем, а Рон и Орион восхищались мантией. — Да я бы за такую все на свете отдал! — признался Уизли. — Все, что угодно. Эй, друг, да что с тобой? — Нет, ничего. — мотнул головой Поттер. На самом деле он чувствовал себя очень странно. Он никак не мог понять, кто прислал ему мантию и эту записку. И все время спрашивал себя, неужели она на самом деле принадлежала его отцу? Какому? Если у него их два, какой имеется в виду? Джеймс Поттер или загадочный слизеринец, о котором он ничего не знает? А знает ли отправитель мантии об этом самом «загадочном слизеринце»? Ведь ему говорили, что знал только определенный круг лиц. Почему-то от записки ему становилось спокойно. Он не понимал почему, но она будто бы передавала надежность и доброту своего отправителя. Для мальчика это было очень и очень странно. — Может… отнесем записку профессору Снейпу? — после недолгого молчания предложил Гарри. — Зачем? — в один голос удивились Уизли и Блэк. — Вдруг он сможет опознать почерк того, кто написал ее? — Да, дельная мысль, — согласились они. — Знаете, это очень странно, но мне кажется, будто эта записка излучает доброту и надежность. Словно ее отправитель не укрывал злого умысла, когда писал ее… а еще — немного проскальзывает печаль. — Что? От записки? Я ничего не чувствую… а ты, Рон? — Нет… — Гарри, ты что, эмпат? — Кто? — Да даже если и он, то все равно странно… через бумагу такое чувствовать, — Блэк со странным выражением глаз оглядел друга. — Эмпат — это человек, маг, читающий чужие эмоции, — пояснил другу Орион. — Мне уже интересно, кто ее написал… Надо точно к Северусу отнести. Может, еще и про тебя чего-нибудь раскопаем… — «Северус»? Серьезно? Так же его только Малфой называл… — посмотрел на Блэка круглыми глазищами рыжий. — Не Малфой, а Драко! — подправил Рона Гарри. — Да-да… — Ну, мы с Дрэйком в каком-то роде родственники. — Точно… Ты ему эм… кузен? — Примерно так. Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк — моя двоюродная тетя, значит да, Драко мне кузен. Брат троюродный. А Северус… Он крестный Дрэйка, друг семьи Малфой и, насколько мне известно, имел хорошие отношения и с нашими с Аври отцами. Он до сих пор помогает папе. — Снейп? Твоему папе? Чем? — переспросил Рон. — Да. Папа — оборотень. Северус варит зелья каждый месяц и присылает ему. — Но, насколько я знаю, зелья от ликантропии еще не изобрели? — не понял Уизли. Рыжик мало интересовался зельеварением, однако некоторые общеизвестные истины он помнил, да и было еще кое-что немаловажное, не дающее с начала учебы оставаться без некоторых знаний… — Да. Это лично «Снейповский» продукт. Он его сам придумал. Он не излечивает, а не дает превращаться при полнолунии. Рон, а откуда тебе вообще известно что-либо об этом зелье? Ну, что его не существует. Папа говорил, что оборотней изучают на третьем курсе. — Ну, мне и Гермиона настойчиво все это вбивала в мозг, и самому интересно стало… — Ого… Рону стало интересно почитать… где-то сдохло что-то крупное, — не упустил возможности съязвить Блэк. — Да… действительно необычно. Чтобы Рон да оторвал свою «мадам Сижу» от кресла и сходил в библиотеку за внешкольной литературой, — поддержал его Поттер. — Ты его еще и поддерживаешь, Гарри? — обреченно-обиженно посмотрел на него Уизли. — Какой ты после этого друг? Ты не Гарри Поттер, ты Злобный Очконавт! — Здорово. Секунду назад меня звали Гарри, а теперь я Очконавт. Мистер Блэк, — обратился он к Ориону. — приятно с Вами познакомиться, меня зовут Злобный Очконавт. Буду рад нашему дальнейшему общению. — Взаимно, сэр, — подыграл зеленоглазому Блэк. — Ой, да ну вас! — Рон встал с кровати и начал одеваться. — Я ухожу в Большой зал! Еда меня зовет!***
Спустившись в Большой зал вместе с Авророй, которую выловили в гостиной, лжегриффиндорцы сели за свой стол. На всех красовались свитера семейства Уизли. Молли, в силу того что была щедрой женщиной, не поскупилась связать еще парочку свитеров для друзей сына. Гермионе она тоже сделала, и он сейчас находился у девочки дома. — Где же Драко? Он уже ушел? Или еще не приходил? — заерзал на месте Гарри, поглядывая по сторонам. — Ы-ы-ы-ых! — Ориону совершенно «чуть-чуть» поднадоело поведение друга в последнее время. — Гарри, — обратился он к нему, — дементор души моей, так как радость ты из меня сейчас взахлеб высасываешь, твое копошение нам сейчас также нужно, как желатину костерост, как Снейпу розовая балетная пачка или, в конце концов, как Филчу нужен мангал для жарки миссис Норрис. Ну вот вообще никак. От того, что ты будешь рябь у нас перед очами наводить, Дрэйк быстрее не придет. — Вредный ты, Ори. Могу ответить так же. Мне ваше мнение сейчас нужно, как крысе приворотное зелье, как Дамблдору — флоббер-черви к чаю и как профессору МакГонагалл — собачий корм. Хочу — суечусь. Вас волновать не должно, — закончил Гарри, продолжая хаотично осматриваться. Орион сидел в легком ступоре, как и все остальные. — Да… где тот тихоня Гарри, с которым я познакомился в кафе… — Тут он. — мгновенно ответил ему Поттер, шаря глазами по залу. — Просто заныкался в уголок и сопит в две дырочки. — Ого… А ты становишься все раскрепощенней и раскрепощенней… Выражаешься все ярче и ярче… Молодец! Учишься! — похвалил друга Блэк. — Само собой получается, — пожал плечами зеленоглазый в ответ и продолжил высматривать блондина. Вскоре он показался на горизонте. Малфой зашел в зал и явно был в хорошем расположении духа, что уже очень радовало. Слизеринец сел за стол и посмотрел в их сторону. Поттер махнул ему рукой, скромно улыбнувшись. — Эх… вся маскировка к Мордреду… Теперь у нас в компании два влюбленных идиота с враждующих факультетов, которые это, к тому же, скрывать разучились. — Да ну тебя, братик. В тебе нет ни капли романтики, — ткнула брата локтем в бок Аврора. — Да какая тут может быть романтика… — Такая! Сам, что ли, не видишь? — Здорово, значит, теперь я слепой. — Эх-эх-эх, — тяжко выдохнула Аврора, качая опущенной головой. — Ладно уж. Я тебя и таким люблю, ледышка моя родная. — Э? — Орион уставился на сестру, как на лысого книззла. — «Ледышка»? — Угу. А больше ничего не услышал, а? — в ответ посмотрела на него сестра, словно бывалая мафиози. У мальчика по спине пробежали мурашки. — Я тоже тебя очень сильно люблю, с-сестричка, — пикнул Блэк. В то время как брат с сестрой вели свой диалог, Драко ответил Гарри робкой улыбкой, отчаянно пытаясь ее скрыть от сокурсников. Зеленоглазый понял ситуацию и, кивнув мальчику, опустил глаза в тарелку, продолжая есть. Перед ним в основных блюдах лежали куриные ножки, спагетти, запеченный картофель, каши, салаты, выпечка и вся остальная радость для живота, убирающая и намеки на мускулатуру.***
После сытного завтрака лжегриффиндорцы выловили Драко и затащили в их любимый кабинет, где обычно проводились собрания. — С Рождеством, Дрэйк! — поздравил блондина Орион. — С Рождеством! — последовали примеру синеглазого Рон и Аврора. — С Рождеством тебя, Драко! — сказал ему Гарри, подойдя ближе и чмокнув блондина в щеку. Все немного смутились, а лицо Малфоя покрыл нежный румянец. — Спасибо, Гарри, — ответил он Поттеру, потянувшись к его щеке в ответном жесте. — Ой, ну хватит! — как ножом разрезал волшебную атмосферу Блэк. — Братик-Ледышка, не мешай им, пожалуйста! — стукнула его по голове Аврора. — Да ну вас… Испортили момент, — буркнул Гарри, обиженно смотря на Ориона. — Ну простите. Все, конечно, хорошо, но я по девочкам. Ай! — мальчик получил еще один подзатыльник от сестры. — Не шуми, моя береза! Пошли-ка в гостиную. Оденемся и пойдем все вместе на улицу. Гарри и Драко подойдут чуть попозже. Правда, мальчики? — обратилась она уже ко всем. Ребята ответили согласием, и Блэк, поманив за собой Рона пальцем, взяла Ориона за шкирку и потащила за дверь, оставляя Гарри с Драко наедине. Немного помолчав, Гарри начал разговор. — Знаешь, твои родители прислали мне подарок. — Да? Я не знал, — удивился Малфой. — Что подарили? — Зимнюю мантию. С очень красивой серебряной застежкой в изумрудах. Рон сказал, что одна эта застежка стоит половину состояния их семьи в Гринготтсе. — Оу… А на мех внимание обратил? Может, он тоже редкий или дорогой? — Нет, не обратил. Он белоснежный такой. Красивая мантия. И, как я заметил, у меня теперь аж две новых полезных мантии. — Две? А от кого вторая? И чем она полезна? — Я не знаю от кого. Это мантия-невидимка. Вместе с ней была только записка. В ней указано, что она принадлежала моему отцу. — Что?.. А какому? Джеймсу Поттеру или другому? — Я сам над этим долго голову ломал. — И как? — Видимо, не доломал. — Думается мне, что Джеймса. Ведь про второго почти никто не знает. — Да… И это удручает… Я имею в виду, что ничего неизвестно… Это даже грустно как-то. Так хочется узнать, кто же он? Как его зовут? Как он выглядит? Сколько ему лет? Он ровесник моего папы, старше или младше? Какой у него характер? Жив ли он? Если да — то где он? А если нет — где похоронен?.. — Все-все-все! — остановил его аристократ, похлопывая по плечам. — Тебя уже на траурную тропу занесло! Какой такой «похоронен»? Жив он, жив. Был бы мертв — отец бы мне так и сказал. — Хоть что-то… Это обнадеживает. Надеюсь, что когда-нибудь найду его, — Гарри погрустнел. — Мы найдем, если он сам раньше не найдется. Нет, даже не спорь. Я не дам тебе разводить тут сопли в одиночку. Кстати, я вот тут подумал: или никто не воспринимает мои слова всерьез, или Уизли просто ленивый, как коала. — А Рон тут причем? — не понял Гарри. — Уф-ф… Я вам на одном из собраний что говорил? — Эм, ты много чего говорил. — Ясно. Забыл. Так вот, я говорил, что Уизли мне с зельями помогать будет и я ему любезно окажу помощь в их изучении. Сам Уизли так ни разу ко мне и не приблизился. Как же сильно он трясется от неизбежной судьбы быть помощником зельевара? — Ах, это! Это помню. Наверное, так и есть. Рон даже на обычное зельеварение ходит без особой прыти, а тут еще и дополнительно заниматься… — Надо это исправлять! Нельзя оставлять рыжика тупым и необразованным! Тут нужна Гермиона, как бы не хотелось признавать свою беспомощность. — Зачем? — Она всех может заставить учиться, ты и сам знаешь это не хуже меня. Мальчики посмотрели друг на друга и улыбнулись, не удержав смешка. — Драко, — позвал серьезным тоном Гарри. — Да? — Я люблю тебя, — замявшись от смущения, все же сказал лжегриффиндорец, еле преодолев странный комок, застрявший в горле и не дающий вымолвить и слова. — Т-ты чего это? — Малфой покрылся краской, нервно бегая взглядом по лицу Поттера. — Просто Рон сегодня сказал мне, что я ни разу не говорил этого тебе, — промямлил мальчик, сжимая в руках край свитера. — Я т-тоже… тебя, — Немного запинаясь, ответил Драко и постепенно затих, не в силах закончить фразу. — И теперь я официально предлагаю… Драко, давай встречаться. — Поттер, в тебе ни капли такта! Мерлиновы подштанники, что ж ты такой внезапный весь! — возмутился малиновый Драко и гневно стрельнул глазами в глаза Гарри, задержав дыхание, чтобы продолжить тираду. Однако увидев блестящие зеленые глаза напротив, шумно выдохнул и рассмеялся, расслабляясь. — Так ты согласен? — спросил Поттер, наклоняя голову вбок на манер совы. — Да! — Отлично, — Гарри счастливо улыбнулся и, подойдя к блондину, обнял его. — Ну тебя… Я ж смущаюсь, — пробормотал тот ему в плечо, растягивая губы в улыбке. Все же Поттер такой… Поттер! — Я знаю. Я тоже утром смущался, когда это планировал. — Правда? — Правда. Сидел весь красный. — Гарри… — М? — А ничего, что мы так… интересно стоим в незакрытом кабинете? Кто угодно войти может. А еще мы тут долго. Нам одеваться пора, а то заработаем люлей от Аври. — Ну… дверь же прикрыта, пока нас не видно, — Гарри сделал совершенно нипричемное лицо и продолжил стискивать мальчика в объятьях. — А насчет одеваться — ты прав. Правда, я не думаю, что у Авроры найдутся на нас люли. Она их все на Ори израсходовала. — У нее всегда что-нибудь да найдется. Не будет люлей, будет куча трындюлей. Аври же. — У меня есть и другой вариант, почему мы останемся не побитыми: Аврора сама нам тут уединение наводила. Все утро твердила про «романтику» у нас… — Может быть, ты и прав. Все спросить забываю: что, Мордред задери, на всех вас надето? — А, это? Это, Драко, фамильные свитера семьи Уизли… — А-а-а? — лицо Малфоя вытянулось непонимающую гримасу. — А у вас-то они чего делают? — Миссис Уизли связала их и для нас. — Ясно, — Малфой склонил голову вбок, немного сведя брови домиком и, видимо, не заметив этого. — Завидуешь, что ли? — не понял перемены в настроении мальчика Гарри. — Еще чего! — сразу вспылил тот. — Очень мне надо… Просто грустно, что мы должны скрывать нашу связь ото всех. Так мы с ребятами никогда не сможем поддерживать нормальные отношения. Все время будет страх попасться или увидеть реакцию окружающих. — А если не будем скрывать? — предложил гениальную идею Поттер. — Что? — А если мы не будем скрывать, что мы знакомы, что друзья… что мы с тобой… эм… возлюбленные, в конце концов… хотя, с объявлением последнего можно чутка обождать. — Но как? Зачем? Ты подумай о своей репутации и мнении окружающих… — А что мне с моей репутации и этих мнений? — проворчал лжегриффиндорец. — Я — это я. Я живу так, как хочу сам, общаюсь с теми, с кем желаю общаться. Я сам решаю, что для меня правильно. И кого мне любить, тоже решаю только я. И ничто этого не изменит. Все вокруг знают сказки о герое Гарри Поттере, Мальчике-Который-Выжил, представляют себе какой-то образ этого героя, но я… Я просто Гарри. Я не обязан пытаться подстроиться под образ этого сказочного Мальчика-Который-Выжил. Я не зарабатывал своим трудом подобные мнения о себе. Кто хочет знать реальную историю Гарри Поттера может просто пообщаться с ребятами из Литтл Уингинга, с большим Ди… Как эта моя «репутация», которая и вовсе не моя, а какого-то вымышленного образа в головах толпы магов, может повлиять на наши с тобой, Драко, отношения? Для начала, это мое решение — встречаться с тобой. Далее: всех в этой школе сразу судят по факультету. Слизерин, и что? Я сам должен был там быть. И буду. Потом. Я обязательно перейду к тебе. Как и Орион, Аврора, Рон и Гермиона. — Гарри… Но… кроме факультета, чего я, в общем, не стыжусь, есть печальная известность моего отца, — Драко был разительно отличен от обычного себя. В данный момент он как никогда напоминал хрупкую фарфоровую куклу. — И что? Это делает его или тебя плохим человеком? — Нет, но люди будут перешептываться у нас за спиной на темы вроде «Этот Малфой его заколдовал!», «Не может Гарри Поттер водиться по своей воле с этими Пожирателями Смерти!»… Мы еще дети и ничего не сможем сделать с такими заявлениями. А остальные — смогут. Отравить меня, подлить тебе любовное зелье, шантажировать, делать другие гадости… — И кто это мне несколько минут назад говорил, что меня занесло на траурную тропу? Себя в зеркало видел? А голос свой сейчас слышал? А смысл того, что говорил, понял? Мы не одни, Драко. С нами целых шестеро из нашей компании и еще несколько ребят с Гриффиндора, например, Джордж и Фрэд Уизли, да даже тот же Перси! Но если серьезно, ты слишком много думаешь. Напомни мне потом запрещать тебе думать в больших объемах. Это приводит и к твоим головным болям, и таким же болям у окружающих. — Ага, напомню. Коленом в лоб, — хмуро ответил ему Драко, еще крепче прижимаясь к плечу Гарри. — Я тебе серьезные вещи говорю, а ты мне взамен думать запрещаешь. — Я очень ценю твой вклад в нашу жизнь. А думать тебе, серьезно, не надо. Ты сразу таким бледным становишься… аж страшно. Ох, что-то заговорились мы. — Зато очень плодотворно заговорились, — протянул Малфой, разомлевший от тепла, исходящего от лжегриффиндорца. — А ты пригрелся, да, Драко? — хмыкнул Поттер. — Пригрелся. Вот видишь, Гарри, ты пригрел на груди змею, — фыркнул Драко, отходя от мальчика и лукаво сверкая глазами. — Ладно, пойдем, нас, наверное, заждались. Гарри, можешь надеть мантию от родителей? — Конечно! Скажи, у тебя в животе еще осталось место для еды? — Вспомнил Гарри про подарок тети. — Да, а что? — Я вам с ребятами кое-что принесу. Это кое-что приготовила моя тетя, и я ручаюсь, что это кое-что очень вкусное. — Иди уже, Герой всех тетушек страны.***
Когда Гарри подошел ко входу в свое факультетское общежитие, дверь открылась прям перед его носом, выпуская лжегриффиндорцев в зимних мантиях и красно-желтых шарфах наружу. Заметив его, ребята пообещали подождать мальчика, пока тот одевается, и Гарри пулей ринулся в спальню. Поттер надел новую мантию, повязал на шею шарф и захватил с собой кексы тети Петунии. Студенты вышли во внутренний двор школы, который можно смело назвать самым роскошным внутренним двором, какой вообще когда-либо существовал. Драко уже был там. Он стоял почти у входа, грея руки. — Драко! — Наконец-то вы вышли! Я замерз вас ждать! — Не дуйся! Тебе до Слизерина добежать, как мне только половину пути до Гриффиндора. — Сказал Гарри, сильнее кутаясь в шарф. — Что, Поттер, холодно ли тебе, девица? Холодно ли тебе, синяя? — Насмешливо проговорил Малфой, стуча зубами. — А вот и не холодно, — резво отозвался лжегриффиндорец, в момент подлетая к нему и прижимаясь. — Тепло. — Эй-эй-эй! Вампиреныш, отцепись, не воруй мое тепло! Мне на меня самого его не хватает. — А я не ворую. У нас равноценный обмен. — В каком месте-то он равноценный? — спросил Драко, прижимаясь сильнее спиной к груди мальчика. — Вот в таком. Я ж тоже не льдышка. Ты мне свое тепло, я тебе — свое. Теперь я твоя змея. — Может и так, но мне на остальных смотреть холодно. — Гарри посмотрел на названных Драко личностей и увидел, как те отплясывали нечто непонятное в снегу. Носы у них были красные, а руки даже перчатки не могли согреть. — Мда… — Хорошо вам, пригрелись там, воркуете, а мы мерзнем, — пробурчал Орион. — А что мешает вам пригреться и ворковать? — недоуменно поднял брови Малфой. — То, что нас трое. Мы с Аври можем пообжиматься, но становится жалко Рона. Была бы тут Герми, еще как-нибудь и получилось бы… — Ага, конечно. Не хочу разочаровывать, братик, но если бы тут была Герми, «обжималась» бы, как ты выразился, она со мной, а ты как-то ужился бы с Роном. Хе-хе, — обломала крылья фантазиям брата Аврора. — Ни за что! Мне нравятся рыжие, но женского пола! С этим бы… я даже обниматься бы не стал! — Я свою сестру к тебе на километр не подпущу, — ошарашено проговорил Уизли, когда услышал про пристрастия друга. — Сестру? Это… Джинни, да? — уточнил Блэк. — Она самая. На. Километр. Не. Подпущу. Аврора, держи его в ежовых рукавицах. — И так пытаюсь… К сожалению, он весь пошел в отца… Не в лучшую его сторону… По крайней мере, так говорит папа. — Мне еще больше стало интересно, какой мой крестный, — задумчиво пробормотал Гарри, так и держа в объятиях своего возлюбленного. — А мне — какой мой дядя, — хихикнул Малфой. — Познакомимся еще, Успеем, — сказал Гарри. — Успеем? Но он же в Азкабане… — не поняла друга Аврора. — Предчувствие у меня такое… — туманно ответил ей мальчик. — О! Мы же еще вам не сказали! — хлопнул себя по лбу Орион. — Что не сказали? — нахмурился Драко. Рон последовал его примеру, так как не мог вспомнить, что имеет ввиду синеглазый. А Аврора, в силу того, что не присутствовала при событии, о котором вспомнил брат, недоуменно переводила взгляд с Ориона на Гарри. — Сегодня, когда Гарри смотрел на чью-то записку, которая была с мантией-невидимкой, он, кажется, почувствовал эмоции этого человека. Через бумагу. — Мантия-невидимка? — Авроре о ней еще никто не говорил. — Почувствовал эмоции? Через бумагу? — еще больше нахмурился Малфой. — Как такое возможно? Гарри — эмпат?.. Но тогда все равно странно… бумага же… — Видимо да, эмпат. По инициативе самого Гарри мы хотим отнести эту записку Северусу, чтоб он определил ее отправителя. Вдруг он уже видел этот почерк с завитушками, — пояснил Блэк. — Северус, — убито произнес Драко. — Какая реакция! — хохотнул Ори. — У Рона заикания начались, когда я его так назвал, — Блэк даже зажмурил глаза, вспоминая забавное лицо друга в тот момент, в силу чего не увидел чего-то черного, высокого, злого и пялящегося на него с дергающимся глазом. Вокруг стало тихо. Орион открыл свои ясные очи и подумалось ему, что лучше бы он этого не делал. Прям за его спиной возвышалась фигура Мастера Зелий. — Кого это «его», мистер Блэк? — вкрадчивым голосом спросил Северус. — П-профессор! А мы по вам соскучились!.. — глазами он давал ребятам сигналы «Помогите-спасите-меня-сейчас-в-Черном-озере-утопят», но на них никто не отзывался. Все стояли с очень скептическим выражением лица и немного сочувственно поглядывали на Блэка, чья неминуемая кара была близка. Чтоб как-нибудь выкрутиться из такого щекотливого положения, он решил сменить объект ярости профессора. — А знаете, у нас столько всего произошло! Например, Гарри и Драко теперь пара! — указанные личности даже охнуть не успели, как Орион их сдал Снейпу. — М-м? Пара? — зельевар перевел взгляд на эту самую «пару». — Д-да, пара, — смутился, но ответил Драко. — Мистер Малфой, как это понимать? — официальным тоном протянул Северус, выгибая бровь дугой. — Это… ну… это… я… он… я… мы… хм-м-м, — закончив свою несомненно глубокомысленную речь, Малфой нахмурился. — Мы любим друг друга и будем вместе! — выпалил на одном дыхании лжегриффиндорец, видя состояние возлюбленного. — М-м-м… Люциус знает? — сдался Снейп, продолжая смотреть на мальчиков. — А мисс Эванс? — обратился он уже к Поттеру. — Нет… — последовал ответ от обоих. — Вы пара… именно «пара», или просто пара? — Чего? — Я спрашиваю, вы пара обычная или еще и магическая? — Не знаю… — задумался Драко. — Как «не знаю», Драко? Вы оба — магические существа. У вас изначально, с рождения, имелась своя пара. Я вот и спрашиваю, вы друг для друга кто? — Да не знаю я! — вспылил Драко. — Ясно… Я уверен, что вы наверняка ими являетесь… Магическое существо, как правило, не может испытывать сильной симпатии, а тем более любви НЕ к своей паре. — Значит, у нас все, как надо, — успокоился Малфой. — Скорее всего. Уверен, свою магическую связь вы сами сможете прочувствать, если этого еще, по какой-то нелепой случайности, не случилось. И еще, — профессор обернулся обратно к Ориону. — Мистер Блэк, минус пять очков с Гриффиндора за неуважительное обращение к преподавателю, — Северус коварно усмехнулся, смотря на негодующего мальчика. — Ох, крестный! — блондин подошел к Зельевару. —Чем еще могу помочь? — Гарри сегодня пришел подарок от анонима. Это мантия-невидимка. — Мантия? — Снейп остолбенел, насторожившись. — От какого такого анонима? — Не знаем. Там была только записка, где сказано, что она принадлежала отцу Гарри. Мы думаем, что Джеймсу Поттеру. — Да… Джей… Она принадлежала Поттеру! А я все думал, куда она пропала! — Профессор, вы можете определить автора записки по почерку? — спросил с надеждой во взгляде Гарри. — Если мне знаком почерк, то да. — С завитушками такой… Интересный, — описал Рон. — С завитушками? — моментально отреагировал Северус. — Мне точно надо увидеть эту бумаженцию! — Что-то не нравится мне Ваша реакция, профессор… А еще… Гарри смог почувствовать эмоции человека, писавшего эту записку. Через бумагу, — протянул Блэк, обеспокоено смотря на Мастера Зелий. — Через бумагу?.. Почувствовать?.. Точно, почувствовать он мог, в силу своего наследия… Джеймс был к этому предрасположен, и, видимо, это передалось Гарри. — То есть, это магическое наследие? — еще раз уточнила Аврора. — Да. Повторюсь. Я обязательно должен увидеть эту записку. Вы поняли, мистер Поттер? — обратился он лично к Гарри. — Да, профессор. — Мальчик немного помялся, неловко отводя глаза в сторону, но продолжая приобнимать Драко. — Профессор Снейп… Вы можете сказать мне, кто мой отец? — в глазах мальчика читалась нескрываемая мольба. — Не могу. Он сам запретил говорить тебе. — Почему? — У тебя может сложиться о нем неверное впечатление, — ответил Северус, в это же время думая: «Моргановы происки! Да не говорить же ему, что его отец — Волдеморт! Том сам против был! Он меня Круцио пришибет, когда окрепнет, если проболтаюсь!» — Но тогда… скажите о нем хоть что-нибудь! Я очень хочу знать… —Хорошо. Ваш отец, мистер Поттер, был студентом Слизерина. Он старше вашего второго отца. Он магическое существо, а если точно — дракон. Чувствую я, что Вы унаследовали эту сущность. Он красив. По крайней мере — раньше был. Я видел его недавно, точней, когда тролль напал на мисс Грейнджер. Выглядел он… жалко. Эх… скатился наш кумир до днища, — Снейп обреченно выдохнул. — Увидел бы его Джеймс… — профессор не закончил фразу и просто потер ладонью напряженный лоб. — Эм… Теперь у меня куча вопросов. Например… Если он старше папы, не было ли это пе-педофилией? Красив был, а сейчас что? Что значит «жалко»? Он был кумиром? Чьим? Когда? — Гарри, — подавился Зельевар. — Кхм… Мистер Поттер, Вы преувеличиваете. Ваш папа был уже почти совершеннолетним, когда они с Ваши отцом стали парой. Красив был, может, еще станет как прежде, если мозги в кучу соберет и вынет их из зад… одного места. Жалко — это никчемно и откровенно плохо. Не узнать даже. Даже у меня, поверьте на слово, чуть слезы на глаза не навернулись от того, какое жалкое существование он сейчас ведет. Жуткое зрелище. Кумиром был и остается по сей день, правда, славу его немного украли и перевернули с ног на голову… И в этом виновата небезызвестная вам всем личность. — Спасибо, профессор, но еще один вопрос: где вы его увидели? — В школе. На третьем этаже. — Слушай, крестный, — вмешался Драко. — Ты-то уж точно знаешь, что в коридоре на третьем этаже, в который нам было запрещено ходить, есть здоровая собака Пушок, охраняющая не что иное, как философский камень, да? Из профессора как весь воздух вышибли, пускай он и не показал этого внешне. — Откуда вы?.. — Это наше расследование! По крупицам информацию собирали. — Вот это дети пошли в наши времена… — Есть еще кое-что, — вспоминал Гарри. — Я помню, Гермиона нам рассказывала, что видела Дамблдора с учеником Хаффлпаффа! — Точно, было такое! А еще она слышала их разговор! — подтвердил слова друга Рон. — Эти… травники с директором? — недоуменно переспросил Снейп. В ответ ребята только развели руками, робко соглашаясь. — Все-таки странная личность — наш директор, — хмуро сообщил Поттер. — От него исходит что-то непонятное. — Объяснись, Гарри, — зельевар опять резко перешел на «ты». — Больше всего… то есть, в больших количествах, от него веет чем-то темным, страшным, мрачным и злым. Можно сказать, что он будто все время пребывает в ярости, хоть и спокоен внешне. Но это только верхний слой! Под этим черным нечто есть свет. Есть доброта, мечта, надежда, сожаление и сильная вина и что-то еще. А дальше — третий слой. Я его почти не могу чувствовать. Он лишь изредка пробивается наружу, на долю секунды, но его запихивают обратно со вторым слоем. Там находится желание жить, но в тоже время — прекратить свое существование. Там еще больше вины и сожаления. Там есть любовь. Разная. К семье, друзьям… Будто две разные личности, где одна давит на вторую, чтоб тело всегда было под ее контролем. Рассказ мальчика вызвал удивление у слушателей. Раньше Гарри не делился подобным с друзьями. — Гарри, а что ты почувствовал от анонимного письма? — От нее исходили доброта, надежность, нежелание злого умысла и некая… грусть? — Спасибо, Гарри. Если я распознаю почерк этого человека, и он окажется именно тем человеком, о ком я думаю, то… Это добавит нам вопросов и приблизит к ответам одновременно.***
Ребята еще некоторое время находились на улице после того, как Мастер Зелий удалился, распугивая оставшихся в замке студентов одним лишь полетом пол своей мантии. Снег блестел под холодным зимним солнцем, гладь Черного озера сверкала от корки льда, а Запретный Лес жутко завывал, предвещая неизбежные события, которые произойдут там в ближайшие месяцы. Кексы тети Петунии были удачно розданы и съедены. Гарри шел за руку с Драко, ни капли не боясь, что их заметят посторонние пары глаз, и думал, что надо бы ему досмотреть кучку подарков, оставшихся на кровати.