Слизеринские заговорщики (18+)

      Драко очнулся резко, будто вынырнул из-под толщи воды. Пульс мальчика зашкаливал, а в голове вытанцовывали пируэты тролли, топая ногами по его мозгу. Или, по крайней мере, так казалось самому Малфою.       Когда слизеринец очнулся, за окнами древнего замка стояла ночь. Кажется, Хогвартс и прилегающие к нему земли сегодня не были освещены мягким лунным светом. Непроглядная темень обволакивала больничное крыло, заставляя мальчика невольно задуматься: а не остался ли он там, в «своем сознании», с драконом?        Драко медленно повернул голову, пытаясь всмотреться в далекие углы помещения, что, естественно, не вышло. Малфой кожей ощущал чей-то взгляд, жадно всматривающийся в него.       — Кто здесь? — спросил он неизвестность.       — Драко, это я, — отозвалась таинственная фигура. Это был Гарри.       — Поттер?! — заорал шепотом слизеринец, из-за чего впоследствии закашлялся. — Какого Мордреда ты тут забыл?!       — Светловолосого. С серыми глазами. И без сознания, — ответил ему лжегриффиндорец.       — Пф-ф-ф... Гарри... ты меня напугал.       — А как ты меня напугал, когда за считанные секунды свалился в обморок там, в хижине Хагрида. Ты... кхм… «спал» два дня. Как, в общем, и говорил профессор Снейп.       — Что? Северус?       — Да. Как только тебя положили сюда, я побежал к нему. Мадам Помфри не могла определить, что с тобой... оказалось, что это из-за меня... Прости, Драко.       — Не извиняйся. Два дня? А я и не заметил... с тех пор, как пришел Эребос, казалось, прошло только около часа...       — Драко, тебе плохо? — осторожно поинтересовался Поттер, слушая как Малфой несет нечто похожее на отборный бред.       — В смысле?.. Все отлично, Гарри!       — Просто... я не понимаю, о чем ты говоришь.       — Ах, это, — охнул Драко и рассказал мальчику о том, что творилось в его голове. — И самым странным из всего это была последняя просьба Эребоса.       — Какая? Странней, чем парень-вейла?       — Ммм... для меня — да. Я не понимаю, откуда дракон знает мистера Люпина.       — Люпина? — изумился Гарри и даже подумал, что ослышался.       — Угу. Эребос попросил передать ему послание: «Тот день придет на год грядущий на месяц заключения сделки.» Эти слова у меня будто в голове где-то вырезали. И какая сделка? Какой день?       — Ничего не понятно... Надо будет спросить мистера Люпина при случае.       — Гарри, я рад тебя видеть... очень рад, правда, но у меня такое ощущение, будто я неделю не спал, — Драко зевнул, прикрывая рот ладонью. В уголках его глаз образовались слезинки, все норовившие скатиться по бледным щекам.       — Ясно. Тогда, — Поттер приблизился к возлюбленному и поцеловал его в лоб. — Спи. Я навещу тебя утром.       — Хорошо. Спокойной ночи, Гарри.       — И тебе спокойной, Драко, — мальчик скрылся под струящейся тканью мантии-невидимки и незамедлительно удалился. Малфой услышал, как с тихим скрипом открылась и закрылась дверь в больничное крыло, и лег, мгновенно засыпая.

***

      На следующий день слизеринца выписали, чему он был безгранично рад. Поначалу. А потом он вновь узрел всю тяжесть бытия. Задавать стали еще больше. Появилось ощущение, что Драко провел с Эребосом не два дня, а два месяца. Ребята вечер за вечером просиживали над домашними заданиями. Так проходили дни.       Как-то раз за завтраком Хэдвиг принесла Гарри записку от Хагрида. В ней было всего два слова: «Он вылупляется».       Рон предложил прогулять травологию и после завтрака отправиться прямиком к леснику. Гермиона об этом даже слышать не хотела, в то время как Орион поддерживал друга всеми частями тела. В программу на сегодня Стебль обещала им нечто мерзкое.       — Да послушай, Герми, мы, может, больше никогда в жизни такого не увидим! — не унимался рыжий.       — Точно! Это ведь дракон! Когда еще представится шанс увидеть такое зрелище? — поддержал товарища Блэк.       — Нам нельзя прогуливать занятия. У нас могут быть проблемы! А если кто-то когда-нибудь узнает про Хагрида, такое начнется...       Рон и Гермиона спорили всю дорогу до травологии. В конце концов девочка сдалась и согласилась сбегать к леснику после урока.       Только прозвенел звонок, дети вылетели из класса, прихватив удивленного Малфоя, которому никто ни о чем не сказал. Они неслись к опушке у хижины, на ходу объясняя Драко их спешку.       Лесник стоял у своего жилища весь красный от радостного волнения и возбуждения.       — Он почти вылез! — прошептал лесничий.       Хагрид быстро затолкнул их в дом и закрыл дверь. Яйцо, испещренное глубокими трещинами, лежало на столе. Внутри что-то двигалось, стуча по скорлупе. Ребята придвинули стулья к столу и сели, затаив дыхание.       Гарри был будто чуть заворожен и безотрывно следил за яйцом. Драко же напрягся, косясь на него и заранее готовясь к любым сюрпризам, что его партнер способен выкинуть.       Внезапно раздался треск, яйцо развалилось пополам, и на стол выпал маленький дракончик. Его нельзя было назвать симпатичным. Поттер подумал, что он напоминает скомканный черный зонтик. Он был ужасно тощий, топорщащиеся на спине крылья казались непомерно большими для такого тела. Морда драконыша была длинная, с широкими ноздрями, пробивающимися бугорками рогов и выпученными оранжевыми глазами.       Дракончик чихнул, из ноздрей вылетело несколько искр.       Гарри сам не заметил, как его глаза стали другими. Зрачок вновь вытянулся, а сами глаза наполнились сверкающей изумрудной зеленью, заставляя радужку глаз чуть светиться. Малфой вспомнил, что о чем-то подобном ему говорил мудрый дракон, и нахмурился. Может, увести Поттера от драконыша? Немного подумав, Драко решил пока оставить все на самотек.       — Ну разве не красавчик? Норвежский горбатый, — тем временем проворковал Хагрид. Он вытянул руку, чтобы погладить своего любимца по голове. Дракончик молниеносно раскрыл пасть и лязгнул острыми клыками, пытаясь ухватить лесника за палец.       — Вот умный малыш! Сразу узнал свою мамочку! — восхитился Хагрид.       — Хагрид, а как быстро растет эта порода драконов? — озадаченно спросила Гермиона.       Лесничий открыл было рот, чтобы ответить, но не успел и слова произнести, настороженно наблюдая, как драконий детеныш медленно пододвигается к Гарри, что зачарованно смотрит на маленькое огнедышащее создание.       — Гарри? — Орион взволнованно смотрел на друга, глаза которого были очень странными, в общем, наравне с поведением мальчика. В комнате прозвучал тихий писк:       — Мама? — осторожно спросил драконыш у Поттера.       — Ты это мне? — все еще зомбировано пялясь на зверушку, ответил зеленоглазый. Мало того, что появление на свет этого драконыша вызвало в нем бурю странных чувств, так теперь к ней прибавилось и удивление. Он был поражен, что это маленькое существо, только что вылупившись из яйца, способно на осознанную речь. А то, что он, Гарри, понимает речь дракончика - это уже другой разговор.       — Да... Ты моя мама? Ты пахнешь мной… нами, — детеныш повернул голову на манер совы.       — Я не твоя мама, но по наследию я дракон. Как ты.       — А где же моя мама? — расстроенно и беспокойно пропищал драконыш.       — Я не знаю, малыш, — сочувствующе ответил лжегриффиндорец.       — Что же мне делать? — казалось, если бы дракончик мог, то уже плакал.       — Не волнуйся, маленький. Можешь пожить с этим полувеликаном? Ты ему очень нравишься. Он позаботится о тебе, я обещаю, — заверил его Поттер.       Немного постояв на месте, детеныш заполз к Гарри на коленки и свернулся маленьким теплым калачиком. Поттер поднял глаза со зверушки и наткнулся на шесть изумленных взглядов.       — Что?       — На каком языке ты разговаривал, Гарри? — наконец смог из себя выдавить Орион.       — А я говорил на другом языке? — удивленно поднял брови Гарри.       — Да... Он напоминал парселтанг, змеиный язык... но было в нем что-то другое, — Блэк сглотнул.       — Хм... Странно, с Эребосом я говорил на обычном человеческом языке. Я его понимал. — задумчиво сказал Драко. — А сейчас было слышно лишь шипение и странный рев.       — Но как можно говорить на языке, который даже не знаешь? Для меня он звучал, как обычный английский, — недоуменно сдвинул брови зеленоглазый.       — Гарри, что тут творится? — искренне недоумевал Хагрид.       — Хагрид, не волнуйся, все в порядке. Никому не говори о том, что здесь произошло. Хорошо?       — Да... конечно! Но дэк, может, объяснишь, чегой-то было?       — Я... мое наследие — дракон.       — Наследие?! — полувеликан широко раскрытыми глазами посмотрел на мальчика. — Как так?       — Ну.. это от отца...       — Но Джеймс не был таким, эт я тебе точно говорю! Не был!       — Это... — мальчик не решался ответить. Гарри посмотрел на друзей, молчаливо спрашивая. Они кивнули в ответ. — От отца. Джеймс Поттер — мой... мама...       — Как так?.. Так получается, ты дитя от мужской пары? А как же Лили?       — Д-да, от мужской... Лили... она тоже моя мама.       — Ты меня запутал, Гарри... — озадаченно потер затылок полувеликан.       — Лили Эванс - моя суррогатная мать, она выносила меня. Таким образом, у меня три родителя.       — Во как... — великан достал из своего одеяния огромный платок и промокнул им лоб.       Некоторое время они просидели молча, пока Хагрид не нарушил тишину.       — Теперь мне ясно, чего малыш к тебе-то полез... А, это, о чем это вы говорили?       — Он спрашивал, не я ли его мама... Я ответил, что нет и что ты, Хагрид, можешь позаботиться о нем и тебе он нравится.       — Гарри... спасибо тебе, — лесник смахнул непрошеную слезу и разулыбался.       — Не за что, Хагрид. Скажи, что ты будешь делать с ним? Он ведь вырастет, а ты живешь в деревянной хижине... Тем более разведение драконов карается законом. Его нужно отдать в заповедник. У Рона как раз брат работает в таком в Румынии... — Поттера осенило.       — Оставьте его мне! Я позабочусь о нем.       — Отпусти его, — сказала Аврора. — Выпусти его на волю.       — Не могу! Он же маленький совсем! Умрет он один.       — Тогда давай отдадим его в румынский драконий заповедник! — настаивал Гарри, притягивая к себе Рона за руку. — Брат Рона, Чарли, работает там! Он может перевезти его туда.       — Д-да, — заикаясь, подтвердил Уизли.       Хагрид долго мялся и противился. Только после долгих и муторных уговоров он согласился послать Чарли письмо с совой. Видимо, в глубине души он надеялся, что ответ придет не скоро, а может, и не придет вообще.