***
— Туни, это Джеймс Поттер. Мы скоро сыграем свадьбу, — Лили улыбалась, показывая рукой на парня с вьющимися непослушными волосами. — Что? А как же Северус?! — Ох, тут такая история. Ну, слушай…***
— Знаешь, я так хочу дочку, — вздохнула Лили, мечтательно щуря глаза. — Чтоб с длинными волосами, черными-черными, как у Сева. И, может, чтоб глаза мои были. — Ты сначала Гарри выноси, мечтательница, — покачала головой Петуния, подперев щеку рукой. — Диди уже вовсю пинается. Настоящий воин. — Ахах, хорошо будет, если они с Гарри будут дружить, как думаешь?***
— «Джеймс и Лили Поттеры скончались сегодняшней ночью. Примите мои соболезнования», — Петуния зарыдала, стискивая в руках записку. Младенец, лежащий на пороге дома на Тисовой улице, вторил ей, пронзительно закричав.***
«Они живы. Магическая кома. С.Б. и Р.Л.» — прилетела записка на следующее утро. — Мама, ма-а-ам, мама, проснись, — первое, что услышала Петуния, проснувшись во второй раз. За окном уже ярко светило солнце, пробиваясь даже сквозь плотную завесу облаков. Дадли тряс мать за плечо. По лицу Петунии текли слезы. — Мам, ты плачешь. Все хорошо? — Ох, Диди. Мне просто плохой сон приснился. Ты чего проснулся? — Так утро же. Завтракать пора. А еще Гарри пропал. Я заходил к нему, а там пусто. — Я знаю, сынок. Он на дне рождения того мальчика, Драко. Иди на кухню, я скоро подойду. Давай пожарим сосиски?***
— Артур, Фрэд, Джордж, Перси, Рон, Джинни, просыпайтесь скорее! Завтрак! — разносился по всему дому усиленный Сонорусом голос Молли Уизли. Вокруг нее летали ложки, поварешки, кастрюли, миски и всякая иная кухонная утварь. Помещение было наполнено прекрасными ароматами еды. Дети медленно, но верно подтягивались на кухню, сонно потирая глаза. Вскоре явился и отец семейства. — А где Рон? — спросила Джинни, так как за столом собрались все, кроме него. — Спит еще, наверное, — предположил Фрэд. — Да как можно продолжать спать под мамин крик, братец Фордж? — притворно ужаснулся Джордж. — Без понятия, братец Дрэд. Но Ронни же у нас особенный. Вдруг его Герой суперсилой заразил? — Да ну вас! — фыркнула Джинни. — Не ссорьтесь, дети, — примиряюще сказал Артур. Молли упорхнула на кухню, даже не увидев письмо. — Рон на дне рождения Малфоя-младшего. — ЧЕГО?!***
Джин Грэйнджер почти сразу же, как открыла глаза, наткнулась на письмо. Незамедлительно открыв его, женщина узнала, что ее дочь неизвестным образом исчезла из дома на день рождения друга, о котором родители узнали из рассказов девочки. Они понимали, что Гермиона рассказывает им не все, о многом умалчивает, но не лезли ей в душу. — Джон, — женщина слегка потрясла за плечо мужа. — Джонни, дорогой, проснись. В ответ раздалось недовольное мычание, но мужчина все-таки проснулся, раздосадованно поглядывая на жену. — Чего ты меня в такую рань будишь, Джин? — Мы получили письмо. Гермионы нет дома, она на празднике у друга-волшебника, — пояснила Джин, показывая мужу лист пергамента. — Последний год я уже ничему не удивляюсь, милая…***
Натаниэль Нотт — на диво хорошо сохранившийся мужчина шестидесяти четырех лет отроду — и не думал ложиться в постель этой ночью. Он сидел в своем кабинете, разбираясь с делами рода. Нотт-старший хотел провести день с сыном, а потому старался разгрести все, что могло ему в этом помешать. Внезапно в снопе золотых искр на столе очутилось письмо. Настороженно посмотрев на него и проверив на вредоносные чары, Натаниэль открыл его и прочитал то, что заставило его тихо удрученно простонать. — Чертов Люциус! — воскликнул уставший лорд Нотт и, плюнув на все, пошел спать, ворча себе под нос. — Предупредил бы хоть заранее, кретин белобрысый.***
Утро Розабеллы Забини началось с того, что она, поморщившись, посмотрела на своего нового жениха, а потом обнаружила на тумбочке конверт с печатью Малфоев. Тихо распечатав его и прочитав письмо, Розабелла лишь потерла рукой лоб. «Так даже лучше. Нечего здесь делать Блэйзу сегодня. Я же вижу, как он страдает и как его корежит только при взгляде на моих новых мужей. Надеюсь, он был рад отправиться к Малфою», — подумала Забини-старшая и, откинув одеяло, пошла в ванную комнату, чтоб привести себя в порядок.***
Ремус вернулся поздно ночью. Он выполнил поручение Тома и теперь со спокойной совестью мог расслабиться. Найдено было уже два крестража. Один находился у Люциуса Малфоя. Спать хотелось жутко. Люпин заглянул в детскую, посмотрел на спящих близнецов, подошел, поцеловал Аврору и Ориона в лоб и ушел к себе. Не раздеваясь, он свалился на кровать и в тот же миг уснул. Проснулся Ремус только к обеду. Прочитав найденное письмо, он мысленно послал всю малфоевскую семейку любиться с мантикорами за внезапность. Шатающейся походкой дойдя до детской, Люпин убедился в том, что дети еще не вернулись, и потопал на кухню, чтобы сделать себе кофе.***
Северус готов был не отходить от своей лаборатории двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, что, в общем-то, он и делал, медленно, но верно доводя организм до истощения. Снейп стоял на ногах только благодаря своему животворящему элексиру. Именно в таком виде Зельевара застал лорд Малфой. — Сев, что ты творишь? — бешено шипя, Люциус в несколько шагов очутился рядом с Мастером Зелий. — Ты на ногах еле стоишь! Так и помереть можно! — Зачем приперся, Люциус? — грубо прорычал Северус, которому упущенные часы сна не прибавляли благодушия. — Хотел тебя на праздник сына позвать! Сейчас я уверен, что даже спрашивать твоего согласия не буду. — Не отвлекай меня, Малфой! — рявкнул Снейп, помешивая варево в котле. — Даю тебе час, чтобы прекратить свои опыты. Потом же я трансгрессирую тебя в мэнор, чтобы ты отоспался, гениальный псих! — тоном, не терпящим возражений, продиктовал план действий блондин, уходя в покои Зельевара, чтобы развалиться там в кресле.***
Леди Малфой закончила свой рассказ и теперь выжидающе смотрела на мужа. Люциус понял: «Твоя очередь», — вопил этот взгляд. Он вздохнул и привлек внимание детей: — Итак… Вы видите эти чаши с вырезанными на них рунами перед собой. Все эти чаши — части одного единого Омута Памяти. Омут Памяти — это артефакт для просмотра и хранения воспоминаний. Наверняка мало кто из вас знает, — Малфой-старший обвел взглядом юных волшебников, — как это все устроено. Разъясняю. Маг может с помощью волшебной палочки вытащить нужные ему воспоминания прямо из своей головы. Это самый типичный способ — вытянуть нить воспоминания. Есть еще и другие, но о них вам сейчас знать не обязательно. Эти воспоминания хранятся во флаконах. Воспоминания по консистенции — это что-то между жидкостью и газом. Их выливают в Омут для просмотра. Воспоминания многоразовые. Их легко можно запихнуть обратно во флакон для хранения и пересмотреть через какое-то время. Омут Памяти — это очень редкий артефакт. Он доставляет очень много беспокойства тем, кому есть, что скрывать. Омут воспроизводит все до последних деталей так, как было в прошлом. Конкретно этот Омут Памяти — единственный в своем роде, так как больше ни у какого Омута не существует несколько чаш. Этот же артефакт — целая система для большой аудитории для просмотра одних и тех же воспоминаний. Воспоминание переливается по зачарованным нитям между чашами. Все это великолепие собрал лично Том. Дети восхищенно разглядывали артефакт. Гарри вдруг ощутил гордость за отца. — Гарри, да твой отец крут! — восхищенно пробормотал Орион. Мальчик даже наполовину вылез из своего одеяла, чтобы рассмотреть пустую чашу перед ним поближе. — О, смотрите! Креветка самоочистилась! — заметил тут же Рон. — Молчи уж, мерзлая зебра, — буркнул Блэк, даже не отворачиваясь от артефакта. По ободку чаши шла вязь древних рун, чередующаяся с драгоценными камнями, что переливались в свете солнца. — Этот артефакт был закончен лишь в тясяча девятьсот восемьдесят первом году… за несколько месяцев до нападения самозванца, — дополнил Люциус. — Дядя Люциус… Если это место не обозначено ни на одной карте и так прочно защищено… почему папа и мама Лили не были тут? Почему они находились в другом месте? — искренне недоумевая, спросил Поттер. — Понимаешь ли, Гарри, тогда была очень напряженная ситуация. Все мотались от места к месту, искали правду, защищались… Лили и Джеймсу было намного безопасней дома, в Годриковой Лощине. После одного случая, — на этих словах у Снейпа нервно дернулся кончик губ, — Лили и Джеймсу вместе с тобой было опасно выходить на улицу, вас могли заметить и наложить следящие чары… убить… Что угодно. На том доме тоже были чары Фиделиуса. Все думали, что Хранителем будет Сириус Блэк — лучший друг семьи Поттеров. Все это было сделано для отвода глаз. На самом деле Хранителем был Питер Петтигрю. «Так вот кто такой Питер Петтигрю!» — подумал Гарри. Он с рождественских каникул гадал, что это за человек. — Он предал Поттеров. А осудили Сириуса, не дав ему веритасерум. Питер со школьных лет хвостом таскался за Джеймсом, Сириусом и Ремусом. Они никогда ему не доверяли настолько, чтобы рассказать о связи с нами или с Томом. С Северусом компания «Мародеров» вечно препиралась. Было видно, что директор, с одной стороны, прилюдно поощряет дружбу факультетов, но с другой стороны, он всегда волком смотрел на гриффиндорцев, посмевших подойти к слизеринцам с добрыми намерениями. Джеймс и Сириус заметили это, ведь Лили с самого начала общалась с Северусом. В конце концов, они выросли вместе, дружили. Северус любил ее с малых лет! — сказал-таки Люциус под шиканье Зельевара. — Не шипи, смущающийся недоПринц, — шутливо осадил его Малфой. — И вот, понаблюдав, Мародеры выстроили план и рассказали его Лили. Та передала его Северусу. Надо ли говорить, что он был не в восторге от роли униженной и ущемленной жертвы? Но вот сам план он оценил. Воюющие Мародеры и заучка-Снейп привлекали меньше внимания, чем милующиеся львы и змеи. Вся эта компания естественно играла в войнушку. Что касается случая с оборотнем… Тогда Северус и Сириус поссорились. Сириус — тогда редкостный маленький придурок — по блэковскому темпераменту не рассчитал меры своей мести и перегнул палку. Обманом подвел Сева к Гремучей иве и, в конце концов, натравил на него Люпина, который на тот момент был, скажем так, в бессознательном состоянии. Слава Мерлину, все обошлось. — Простите, что наш отец был придурком, профессор Снейп, — с серьезным выражением лица произнес Орион. — Не извиняйся, Орион. Я давно привык, — утешил Блэков Северус, с будничной физиономией рассматривая ногти. Вскоре Люциус наконец рассказал, зачем нужен замысловатый артефакт производства Волдеморта. Том хотел, чтобы между членами образовавшейся компании не было тайн друг от друга. Он, с детства лишенный семьи, обрел ее в кругу странных и чудаковатых магов и существ. В паре с Омутом Памяти должны были идти кулоны-артефакты, ограждающие хозяина от легилименции. Все тайны и секреты должны были остаться в пределах собранного круга лиц. В итоге, Волдеморт исчез раньше, чем планы смогли осуществиться, а потому кулоны до сих пор хранятся в Малфой-мэноре.***
— Сивый, мать твою Моргану, остановись хоть на секунду, — недовольно пыхтел черноволосый мужчина, злобно прожигая синими глазами спину оборотня. — Если пройдешь еще пару футов — не развалишься, — насмехаясь, ответил Фенрир. — Откуда тебе знать, волчья морда? — прошипел мужчина. — Тем более нужен привал. Мне надо доделать зелья. Последняя стадия. В конце концов, чем ты меня иначе отпаивать будешь? Подохну еще, глотая яд. — Ну вот какого драккла именно ты будешь его глотать? Почему не я? — Потому что я слишком малахольный дрыщ, чтобы туши бредящих оборотней на себе таскать. А ты со мной управишься. В ответ Сивый лишь недовольно промолчал. — Эх, почему же я в тебя влюбился-то, а, Фени? — устало вздохнул черноволосый, наконец оседая на землю и начиная расставлять котел и ингредиенты. — Думаю, потому что тебе просто понравилась моя «волчья морда», Рег.