***
В лучах рассвета покачивались на ветру молодые деревья. Годрикова Впадина встречала новый день своими пустынными улочками. В Доме Поттеров уже вовсю кипела жизнь: Лили готовила завтрак, Том читал свежую газету, недавно принесенную совой, и пил кофе. Только Джеймс еще не выходил из спальни. На обеденном столе лежало письмо от Люциуса Малфоя, друга всей семьи. Да, пожалуй, история знакомства и укрепления отношений этих людей была необычна и, в случае написания книги, заняла бы минимум один толстый том. Стоило Реддлу заинтересованно покоситься на конверт, как послышался топот. По лестнице сбежал кучерявый мужчина в смешных круглых очках и, остановившись в кухонном дверном проеме, очумело, со смесью радости и страха посмотрел сначала на Эванс, а потом и на Реддла, широко улыбнувшись. — Я беременный! — провозгласил он и нервно хохотнул, почесывая рукой затылок. После незабываемой и крайне экспрессивной реакции на эту новость со стороны сожителей Поттера, Лили пришлось заново готовить завтрак, предыдущая версия которого разлетелась по кухне, а Тому – очищать одежду от пролитого кофе.***
Через пять месяцев — тех самых месяцев, в течение которых Лили помогала выбирать Джеймсу имя для малыша, а сам молодой папаша чуть ли не ежедневно отправлялся в Малфой-мэнор на посиделки с беременной Нарциссой — случилось страшное. Поттер попал в больницу. Малыш внутри него был на грани смерти из-за смешения в нем наследий родителей — они давили на него как изнутри, так и снаружи. Собственная магия ребенка, только начавшая появляться, защищала его от попыток «материнского» организма избавиться от проблемного плода, но то, как смешивались между собой оба наследия, пытаясь уместиться в одном маленьком тельце, угнетало состояние еще не родившегося колдуна. Джеймс был на грани стихийного магического выброса, чего никак нельзя было допустить: он бы точно убил этим плод. Поттер не хотел потерять своего ребенка и держался из последних сил. — Простите, доктор Смит, — как-то раз отозвав лечащего врача друга для личного разговора, сказала Лили. — Можно ли как-нибудь помочь ему? Скажите мне, прошу. Даже если это сложный или практически невозможный способ. Может… можно перенести ребенка из тела Джеймса в чье-то другое? — Хм, конечно, миссис Поттер. Это было бы отличным выходом из ситуации. Такое можно сделать, если это будет женщина-волшебница или мужчина-магическое существо. Лучше всего первый вариант, учитывая характер проблемы, — ответил ей доктор, задумчиво потирая лацкан своего лимонного халата. Мистер Смит был связан с Поттерами непреложным обетом, так как знал множество сведений, которые лучше было бы не разглашать. — Думаю, я смогу. Я смогу стать суррогатной матерью для его малыша. Моя кандидатура подойдет, правильно? — Если Вы так желаете, — кивнул колдомедик. — Прошу пройти со мной, Вы должны сдать несколько анализов. Также я дам Вам бланк для заполнения. Вы и мистер Поттер должны будете подписать его. Это чистая формальность, но Вы подпишитесь под тем, что больница Святого Мунго не будет нести ответственность в случае неудачи. Операция сложная и проводится ужасно редко.***
Через четыре месяца Лили родила мальчика, которого назвали Гарри. Родители и его крестный, Сириус Блэк, не чаяли в нем души. Лили не уставала смеяться, когда малыш в секунды хватал цепкими ручками нос Северуса, стоило тому взять его на руки. Том раздраженно гудел, когда Сириус превращался в собаку и возил прицепившегося к его хвосту Гарри по полу. Мало того, что опасно, так еще и шерсть разносится по дому! Как ни сядешь на кресло, обязательно обнаружишь черные волосинки на вертикальной поверхности подлокотников. Ремус тоже был не в восторге от забав Сириуса с крестником. Помимо прочего, Блэк был его партнером и у них тоже в семье произошло пополнение — родились чудесные разнополые близняшки — Аврора и Орион. Они были весьма похожи друг на дружку: у обоих были вьющиеся черные волосы и синие глаза. Гарри и Аврора быстро поладили. Между ними была некая непонятная связь. Стоило Блэкам появиться в гостиной Поттеров, как зеленоглазый малыш полз, бежал и спотыкался, радостно визжа, и кидался обниматься с девочкой. Аврора в ответ крепко-крепко обнимала его и улыбалась. С Орионом он тоже подружился, но такой большой и крепкой любви у них не наблюдалось. Орион в принципе был довольно ворчливым малышом и тяготел к спокойствию и уединению. Иногда могло показаться, что он устал от всего в жизни ровно в тот момент, когда родился. Несколько раз Поттеры по каминной сети навещали Малфой-мэнор. Маленький Драко с интересом разглядывал Гарри, прячась за спиной матери. Малыш-Поттер подходил ближе к Нарциссе и кружил вокруг нее, пытаясь приблизиться к мальчику, но тот упорно пятился назад, обходя маму по кругу и смущенно избегая близкого контакта. Однажды Поттеры пришли к Малфоям, когда Драко спал. Гарри смотрел на него сквозь решетку кроватки, а потом перевел взгляд на Лили, прося что-нибудь с ней сделать. Эванс улыбнулась ему и опустила решетку, присев рядом с ребенком, чтобы приподнять его повыше. Гарри продолжил наблюдать за спящим мальчиком. В какой-то момент он вытянул свою маленькую ручку и погладил Драко по светлым волосикам, а потом, наклонившись ниже, поцеловал его в щеку. Маленький Малфой не проснулся, но вдруг сквозь сон разулыбался. Гарри вторил ему и смотрел на свою вторую маму, делая махи ручками, чтоб та отпустила его. Мальчик встал на ножки, потянулся за рукой Лили и, когда смог ухватиться за ее палец, вывел ее из комнаты, тихо шепча: «Да-ако баю-бай».***
Единственным из мародеров, кто не бывал так часто среди друзей, был Питер Петтигрю. Некоторые его действия были противоречивы, как и поведение в целом, а потому остальные ему не слишком доверяли. По этой причине никто не рассказывал ему о партнерстве Тома и Джеймса. В тайне от друзей он во времена учебы подался во служение Волдеморту. Том и Северус, конечно же, не забыли рассказать это Джеймсу, Лили, Ремусу и Сириусу. Гарри Питер видел лишь два раза. Нельзя сказать, что Петтигрю понравился маленькому Поттеру. При его появлении сидящий на руках у Лили или Джеймса ребенок разом замыкался и утыкался взрослому в плечо, отворачиваясь. Доверить Питеру роль хранителя Фиделиуса семью Поттеров сподвигло желание вызвать эффект неожиданности. Все ожидали, что им станет Сириус, но никто и подумать не мог, что станет им он. Даже Орден Феникса, в котором состояли Лили, Джеймс, Сириус и Ремус, не знал, где укрыт дом Поттеров. Казалось бы, им нечего опасаться. Однако еще за два года до рождения Гарри начали происходить странные вещи: повсюду мерещилось, что появился второй Волдеморт. Сначала он действовал робко и оставался незамеченным, но со временем он набрался наглости и вскоре начал массово отдавать Пожирателям приказы. Том, как ни пытался, не мог засечь его. Реддл приказал своим последователям быть осторожнее и внимательнее, но это мало чем помогло. Даже обладание Пожирателями Темной меткой не спасало от поддельного Волдеморта. Том ломал голову над тем, как самозванец сумел обойти подобную «защиту от воров», что ясно показывала, кто именно являлся автором метки, а кто – лишь притворялся им. Он так и не сумел найти ответа на этот вопрос. Некоторые Пожиратели смерти, засветившиеся в газетах, по сути, Пожирателями не являлись – это было вторым открытием для настоящего Волдеморта. Подделка не только смогла обмануть настоящих Пожирателей, но и стала создавать собственных. А тем временем участились случаи нападения на магглов и магглорожденных, убийства чистокровных, «не пожелавших вступить в ряды Пожирателей». Том был бессилен и абсолютно разбит. Догадок о личности подделки одновременно было много и не было совсем. Реддл думал, что это кто-то из орденовцев — некоторые вещи подставной Волдеморт не мог узнать откуда-либо еще — и даже не подозревал, насколько был прав.***
Прошло время, наступил Хэллоуин тысяча девятьсот восемьдесят первого года. Гарри исполнился год и три месяца. Обычный день перетек в обычный вечер, ничто не предвещало беды. Лили нянчилась с Гарри в детской, Джеймс читал в гостиной, а Том ушел проводить собрание Пожирателей. Послышался стук в дверь. Поттер старший в удивлении покосился в ее направлении, медленно откладывая книгу в сторону. Кто это мог быть? Том только недавно ушел, а для визита друзей было уже поздно. Поттер достал палочку и подошел ближе к двери. В глазок была видна высокая фигура в черном балахоне. Джеймс затаился и, активировав наследие, тут же скрыл изменения во внешнем виде под маскирующими чарами. Стук раздался второй раз. Поттер понимал, что каждая секунда его промедления вызывает подозрение у стоящего за дверью человека. Он открыл дверь и успел только наложить на себя последние чары, дарованные ему наследием Поттеров, после чего его поразила зеленая вспышка Авады. Лили услышала грохот с первого этажа. — Джеймс? — взволнованно позвала она. — Все в порядке? Что это за шум? Ответом ей была тишина и скрип половиц. Кто-то поднимался вверх. В комнату вплыл болотный фонарик и исчез с тихим потусторонним уханьем. Эванс побледнела. Ее сердцебиение участилось, а руки мелко задрожали. Это случилось. До них добрались. С Джеймсом уже что-то случилось. Появление в доме Тома — вопрос времени; того времени, которого хватит на убийство одной ведьмы и младенца. Лили сжала в руке волшебную палочку, плотно сжав губы в тонкую линию. Она посадила Гарри в кроватку, успокаивающе шепча что-то взволнованному ее поведением малышу. Дверь в комнату отворилась. На пороге стоял Волдеморт: та, другая личина Тома с заострившимися, змеиными чертами лица и жуткими глазами с вертикальным зрачком. У настоящего Тома это было просто одним из проявлений его наследия, тут же… свое дело сделали оборотное зелье и косметические чары. — Кто ты? — резко бросила Эванс. — Что тебе от нас нужно? Что ты сделал с Джеймсом? — Глупая девчонка, — подражая голосу Реддла, произнес ЛжеВолдеморт, — как ты могла меня не узнать? Сам Лорд Волдеморт почтил этот дом своим присутствием и стоит перед тобой. Твой дорогой муженек минуту назад отправился кормить червей, — подделка гадко ухмыльнулась. — Ты… Ты — жалкая подделка, а не Волдеморт, — выплюнула женщина, но резко сменила тему. — Зачем ты пришел? Эванс до сих пор не могла поверить в происходящее: только что шел своим чередом один из спокойных вечеров в семье Поттеров, а сейчас в их доме находится псих под личиной одного из членов этой самой семьи. — Отдай мне мальчишку, и я пощажу тебя, — раздраженно и презрительно проговорил ЛжеВолдеморт. — Ни за что. Я не отдам тебе своего сына, мерзкое отродье, — прошипела Лили, и убийца, разъярившись, кинул в нее Аваду. Эванс увернулась, отбив ее. Голос ЛжеВолдеморта был раздраженным и нетерпеливым. Создавалось ощущение, что он трясся в преддверии осуществления своей давней мечты, запретного желания. — Что тебе сделал невинный младенец?! — выкрикнула женщина. — Ты все равно убьешь меня, так скажи! — Ох, если ты настаи… — он не успел договорить, так как его тело начало меняться: глаза стали ярко-голубыми, на лице быстро врезались в кожу старческие морщины, и начала появляться белая борода, голова покрылась волосами в цвет ей. — Профессор Дамблдор? — в неверии и ужасе воскликнула Лили. О нет, Том был прав. В конце концов, тот начал активно подозревать Дамблдора и Грюма, первого даже больше. Мысль в таком ключе о сем светлом маге казалась просто сюрреалистической для Лили и Джеймса, хотя Том мягкими пинками напоминал все левые поступки «старого маразматика» — как называл его сам Реддл. Мужчина не простил директора за своё испорченное детство, а точнее за выбор судьбы для него, за отказ в принятии на работу и за испорченную жизнь после. Лили и Джеймс не питали насчет своего бывшего директора ложных надежд: они знали, что он способен на поступки не настолько справедливые как те, что освещались в Ежедневном пророке. Еще в школе они испытали на себе его влияние. Им не только пришлось играть на публику в «войну гриффиндорцев и слизеринцев», из-за которой Северус и мародеры постоянно строили козни в отношении друг друга, но и заключить собственный брак. Лили и Джеймс поженились, так как еще на средних курсах их стали опаивать любовным зельем. Они разобрались с этим инцидентом довольно быстро, но поняли, куда дует ветер: некто хотел видеть именно их двоих вместе в будущем. Правда открылась довольно скоро, и они узнали, что именно Дамблдор был ответственен за эту попытку сведения Эванс и Поттера. С тех пор они решили притворяться. Для всех вокруг они стали идеальной влюбленной парой, а после выпуска из Хогвартса – заключили брак, став идеальными молодоженами. И даже несмотря на это, Лили и Джеймс не думали, что директор может стать тенью Темного Лорда, которая творила намного более ужасные дела, чем оригинал. Дамблдор недовольно цокнул и, направив палочку на кроватку, произнес заклинание. — Авада Кедавра! — НЕТ, ГАРРИ! — закричала Лили и в считанные секунды подлетела к кроватке, чтобы закрыть собой ребенка. Заклятие попало в нее, и в момент его создателя рикошетом поразил выброс стихийной магии, отшвырнув того на другую улицу и попутно разрушив одну из стен и потолок детской. Лили осела на пол, и последним, что она увидела, были голубые, еще не поменявшие цвет глаза Гарри, в которых застыли слезы, и рану в виде молнии, кровоточащую у него на лбу.***
Том, Ремус и Сириус неслись в Годрикову Впадину, сломя голову. — Скорее, Сириус, скорее, — поторапливал младших товарищей Реддл. — Я чувствую это… Джеймс… они могут быть мертвы. — Успокойся, Том, все может обойтись, — пытался приободрить его Люпин. — Да… да… Поттеры от Авады не мрут… — бормотал себе под нос Том, приближаясь к своему дому и видя разрушенную стену с пробитой крышей. Они быстро вошли в здание. Дверь была открыта, а Джеймс лежал на полу практически на входе. Том сразу рухнул на колени рядом с ним, пытаясь нащупать пульс или услышать сердцебиение. Он был на грани паники, когда это ему раз за разом не удавалось. Наконец. Да. Он услышал это. Мерный, слабый, тихий стук. Тук-тук. Тук-тук. — Он жив, — с блестящими глазами прохрипел Реддл, пытаясь встать на трясущиеся ноги, но падая обратно. — Сириус, Ремус, найдите Лили и Гарри, — неслушающимся голосом попросил он. Мужчины тут же удалились на второй этаж. — Они здесь! — крикнул Тому Сириус. — В детской! Гарри жив! А Лили… Ремус, проверь. — Это чудо, это настоящее чудо! Она дышит! — воскликнул Люпин, сжимая руку Лили в своих и прислоняясь к ней лбом. — Ты был прав, когда говорил о ее беременности Гарри, Том… Ох, какое счастье… — Принесите их сюда! — крикнул им Реддл, уже более удачно пытаясь подняться на ноги. — Сердцебиение очень слабое, долго они не протянут без посторонней помощи. Ремус взял из рук Сириуса Гарри, а сам Блэк поднял Эванс. Они спустились вниз, где стоял Том, безмолвно укачивая лежащего у него на руках Джеймса. — Сейчас важно использовать на них как можно меньше посторонней магии, — сказал он. — Идем. Нам нужно в штаб-квартиру Пожирателей. — Обезумел?! — поразился словам Волдеморта Сириус. — Там Люциус и Северус. Они помогут нам войти и выйти без лишнего шума, — закатил глаза Том. — Все, хватит препираться, у нас мало времени.***
Только появившись в штабе, Том накинул на себя «личину Волдеморта» и вызвал по метке Снейпа и Малфоя. — Да, мой лорд? — произнесли они стандартную при появлении фразу. — Не сейчас, — поморщился Реддл. — У нас чрезвычайная ситуация. — Лили? — вмиг осипшим голосом прохрипел Северус. — Что с Лили? — он перевел дикий взгляд с неподвижной женщины на Тома. — Успокойся, Северус, она жива. Пока что. Так что нет времени на объяснения. За мной, — скомандовал он и повел их в специальный зал, что пустовал все время пребывания в нем Пожирателей. В центре зала стояло что-то, напоминающее гробы. На самом деле это были специальные ритуальные кабины из дерева. Специфичность их заключалась в том, что изнутри они были обиты шелком, под которым находился слой из волос единорога. — Кладите Лили в тот, а я положу Джеймса в этот. — Погоди, ты ведь не собираешься?.. — Люциус, достаточно разбирающийся в области ритуальной магии (не лучше своей жены, но все же на достойном уровне), подозрительно покосился на Реддла. — Да. Именно это я и собираюсь сделать. И это не обсуждается, — предостерег дальнейшие споры Том. — Что? Что ты хочешь сделать? — опасливо спросил Сириус, так как не понимал, что происходит. — Лили и Джеймс еле живы. Я — это и есть та самая «посторонняя помощь». В них попали непростительным. Есть след от Авады, и выжили они только за счет силы Джеймса. Я отдам им свою жизненную энергию, они будут долго спать, но не погибнут. За меня не беспокойтесь, я потрачу только эту жизнь, только одну часть души. Ох, я же не говорил вам. Я создал крестражи. Пять крестражей. Люциусу хотелось взвыть. Он затылком почувствовал, как его волосы хотели встать дыбом. Волдеморт ранее как-то вскользь упоминал тематику крестражей. Малфой, естественно, пожелал углубить свои знания в этом направлении, ведь Темный Лорд разжег в нем исследовательский интерес. Теперь Люциус, с полным пониманием происходящего, не знал, куда себя деть. Маска лощеного надменного аристократа затрещала по швам. —Да, я был молод и глуп, —заметив исказившееся лицо Люциуса, кивнул Том, отмахиваясь от дальнейших расспросов легкомысленной фразой. — Но перед ритуалом… Северус, у меня есть просьба к тебе. Ты отличный легилимент. Я не могу тратить силы сейчас, но ты способен посмотреть последние воспоминания Гарри. Он должен был все увидеть. Снейп кивнул и, подойдя к малышу, произнес заклинание, осторожно погружаясь в беззащитное младенческое сознание. Вот он видит глазами маленького Поттера Лили, шепчущую что-то нежным голосом, слышит скрип и треск распахнутой двери, замечает ЛжеВолдеморта, в конце превращающегося в Дамблдора, и с болью наблюдает, как Лили поражает зеленый луч Авады. Северус аккуратно покидает сознание мальчика, стараясь сдерживать рвущиеся наружу эмоции. Он рвано произносит: «Это был Дамблдор», — и смолкает, растирая переносицу. Его товарищи в замешательстве и ярости. Реддл до боли сжимает кулаки, его глаза с вертикальным зрачком словно загораются пламенем, но вскоре он успокаивает себя, напоминая о более важном. — Думаю, не стоит затягивать наше прощание, иначе не избежать чьих-то слез, — несмешливо и тоскливо произносит он. — Вероятно, мы не скоро увидимся вновь. Как только Том завершил ритуал, его тело рассыпалось миллиардами песчинок и разлетелось, исчезая. Лишь чёрная мантия и фотография с изображенными на ней Джеймсом, Лили, Гарри и им самим остались на полу.***
Сириус и Ремус пришли домой совершенно опустошенными. Они никак не хотели осознавать, что произошло. Гарри спал на руках у своего крестного. — Близнецы сейчас спят. Я отнесу Гарри к ним, — сказал Блэк безжизненным голосом. — Да, конечно, — ответил Люпин, глядя вперед абсолютно остекленевшими глазами. Раздался стук. Ремус насторожился, но открыл дверь, незаметно сжав в руке палочку. На крыльце стоял Альбус Дамблдор, сверкая голубыми глазами из-под очков.***
Голова болела очень сильно. Магический выброс? Что ж, вероятно так и было: всплеск магии то ли от Эванс, то ли от мальчишки, был настолько силен, что выкинул визитера за пределы дома и границы Фиделиуса. Директор Хогвартса почувствовал от произошедшего досаду, но в то же время – удовлетворение, ведь половину своих планов ему все же удалось выполнить. Он убил Джеймса Поттера. Но мальчишка остался в живых. Мордредово пророчество, как же сильно старому магу хотелось вырвать Трелони язык раньше, чем она произнесла пророчество. Считать Темным Лордом Реддла было величайшей ошибкой со стороны всего магического мира. В злосчастном пророчестве говорилось точно не про него. И директору, как никому иному, было это доподлинно известно. Странно, что девчонка Лили почему-то была уверена, что он – не настоящий Волдеморт. Какие у нее были основания, чтобы считать так? Дамблдор решил не заострять на этом внимание и разобраться позже: сейчас у него были более важные дела. Убить Гарри Поттера не вышло. Попытаться еще раз, или оставить эту затею, пойдя другим путем? Что, если попытаться втереться к мальчишке в доверие и переманить на свою сторону? Вырастить его последователем личности Альбуса Дамблдора? Как через несколько минут стало понятно, убить его так или иначе уже не получится: когда маг добрался до дома Поттеров, тела родителей и ребенок исчезли. Теперь следовало разобраться, куда пропал мальчишка, и готовиться претворять в жизнь новый план на судьбу Поттера-младшего. Настала пора потревожить семейку его маггловской тетки.***
Размышляя, куда могли деться люди из дома Поттеров, Дамблдор заключил, что их унес Блэк – предполагаемый хранитель Фиделиуса семьи. Дверь Блэк-хауса открыл, как ни странно, Люпин. Откуда бы ему взяться здесь в такой час? Вероятно, заключил Дамблдор, Блэк позвал его, узнав, что Поттеры мертвы. — Добрый вечер, Ремус. Я только что из дома Поттеров. Он почти полностью разрушен, но Джеймса, Лили и Гарри нигде нет. Я подумал, может, Сириус знает, где они? Я соболезную. Потеря Джеймса и Лили и для меня стала тяжким ударом. Я узнал, что их убили, только недавно, несколько минут назад, — он как можно искренней изобразил сожаление. — Вы правы, Сириус знает, где Гарри. И я тоже. Зачем он Вам? — ненависть к этому человеку кипела в Ремусе, поднимаясь из глубины души, но пока что он удачно скрывал ее. — О, ничего предосудительного, мой мальчик, — заверил оборотня директор. — Я хочу отнести его в дом к его родственникам-магглам. Там малышу будет безопаснее всего. — Почему он не будет в безопасности с нами в магическом мире? — Ох, хороший вопрос, Ремус, я понимаю твои подозрения. Убийца родителей мальчика наверняка знает всех знакомых Поттеров. Из некоторых источников мне известно, что убийца — Волдеморт — пришел именно за мальчиком. — Из каких это источников? — подозрительно сощурился оборотень, понимая, что директор нагло лжет. — Не могу сказать. С меня взяли Непреложный обет. Между собеседниками воцарилось напряженное молчание, наполненное трещанием уличного фонаря перед домом на Гриммо. Ремус поджал губы, но вскоре выдохнул и нарушил тишину: — Сириус, — позвал Люпин, в пол-оборота поворачиваясь к уходящему в глубину дома длинному коридору. Он был вынужден согласиться, пускай всеми фибрами души был против этого. Однако, если бы он стал перечить, доказывая, что убийца вовсе не Волдеморт, чем бы он это подтвердил? Раскрыть Тома и Джеймса? Нет, никогда. Люпин никогда бы не предал друзей. Более того, директор был бы последним человеком, которому он мог доверить такую информацию. Том давно дал понять, что не стоит верить Дамблдору и небезосновательно подозревал его. Тем же убийцей оказался именно этот светлый маг. А на каком основании они с Сириусом будут удерживать Гарри, не выдавая директору? Блэк был магическим крестным отцом мальчика, у него были все права на воспитание этого ребенка. Но что с ним в таком случае сделает директор в намерении все же отобрать маленького Поттера? Если Дамблдор хотел отправить Гарри к тетке – он это сделает. В любом случае сделает. Любой ценой. Этот человек не отступал так просто, иначе они все не скрывались бы от его очей в течении всей учебы за поддельной враждой со Слизерином. Сам Ремус был оборотнем, поступившим в школу только из-за решения Дамблдора. Он был благодарен директору за это, но все проблемы и беды, созданные его же руками, внушали Люпину ужас. Если сейчас Ремус и Сириус в две глотки станут сопротивляться воле председателя Визенгамота, добром это могло не кончиться. А у них были дети. У них самих были маленькие дети. Не самые простые маленькие дети, которые не смогут жить без них, их родителей. Ремуса сковал страх, сжимая в тиски сердце. Он должен был убедиться, что Гарри будет в безопасности. Даже если он не может позволить себе самостоятельно растить его. Главное, чтобы этот ребенок был в порядке. Дамблдор сказал, что отнесет мальчика маггловским родственникам. Директор не знал, кто настоящая «мать» малыша Гарри. Естественно, Дурсли в этой ситуации, по его мнению, являлись ближайшими родственниками. Ремус немного знал о Петунии от Лили – сестры довольно неплохо ладили между собой. Петуния, по рассказам сестры, была робкой, но достаточно здравомыслящей женщиной. Если Гарри и правда будет расти под ее крылом – он будет в порядке. Люпин очень надеялся на это. — Не кричи. Детей разбудишь, — последнюю фразу Сириус проговорил одними губами, да так, что только Ремус и понял, что тот сказал. Для директора это осталось загадкой, над которой он и не задумывался. — К нам пришел директор Дамблдор. Блэк напряженно сомкнул зубы, желваки яростно заходили. — Принеси Гарри сюда. На лице Сириуса явственно проступило сомнение, но он все же скрылся за дверью, появившись через минуту в прихожей с закутанным в одеяло ребенком на руках. Он сжимал его руками так крепко, что, казалось, готов был вцепиться в него и зубами, лишь бы ребенка не вытащили из его хватки. — А что с телами Джеймса и Лили? — продолжал Дамблдор. — Ничего. Их отнесли в безопасное место и похоронили. — Безопасное? — директор терял терпение. Все ответы приходилось вытягивать. — Да. Место, где никто не сможет осквернить их могилы или превратить Лили и Джеймса в инферналов. Можно задать один вопрос? Где теперь будет жить Гарри? — В городе Литтл Уингинг, у своей тети по матери, Петунии Дурсль. — Но неужели сильные волшебники не смогут защитить одного младенца? Неужели мы справились бы хуже, чем несколько магглов? — все же не удержался Сириус. — Мы любим Гарри, и никогда не дали бы его в обиду. Мы самые близкие ему люди! — Сириус, мой мальчик, дело не в том, насколько сильны волшебники и способны ли они с этой силой защитить Гарри. Джеймс и Лили тоже были далеко не слабы. Если спрятать малыша у маггловских родственников, никто из Пожирателей смерти не узнает, где он. Никто не станет искать ребенка у магглов. Никому и в голову не придет, что он может быть там. Нужна ли вообще будет Гарри защита, если враг не узнает, где его искать? — со снисходительной улыбкой пояснил старый маг. Блэк с сомнением посмотрел на директора и перевел взгляд на Ремуса. Тот, с отпечатком горечи на лице, еле заметно кивнул ему. Наступая себе на горло, Сириус все же разжал пальцы и отдал Гарри в морщинистые ручонки Дамблдора. Директор был готов лить им в уши любой нектар, лишь бы унести ребенка. Эта тварь не посмела бы убить ребенка, убеждал себя Блэк, ведь они с Ремусом были свидетелями, они сами отдали ему Гарри. Директор сказал, куда отнесет его. В случае смерти ребенка все подозрения падут на Дамблдора, а он сам ничего не успеет предпринять. Зато его успеют обвинить и рассказать о смерти младенца репортерам: материал, ни дать ни взять, самое то для передовицы Ежедневного пророка. — До свидания, Ремус, Сириус, — произнес директор перед уходом, слегка склоняя голову к одному и второму. Дамблдор трансгрессировал в Литтл Уингинг, очутившись на Тисовой улице. Его ждала Минерва МакГонагалл. Директор попросил ее прибыть к дому Дурслей, прежде чем идти к Блэк-хаусу. Ему нужен был свидетель того, как Поттер-младший начинает жить в новой семье. — Альбус, Вы уверены в этом решении? Я наблюдала за ними. Дурсль — самый ужасный маггл, которого я видела. Его боится даже собственная жена. — Минерва, я считаю, маленькому Гарри здесь будет безопаснее всего…***
Два дня спустя Сириус Орион Блэк был объявлен виновным в предательстве Лили и Джеймса Поттеров и измене Министерству посредством служения Тому-Кого-Нельзя-Называть.***
Глава Визенгамота расслаблено облокотился на спинку своего кресла, прикрыв глаза на несколько секунд. Хорошо идут дела, думалось ему. Блэк устранен. Он мог помешать. Он бы точно взял мальчишку Поттера под опеку, если бы узнал, как ему живется – он бы не был таким покладистым, как в первый раз. Тот маггл точно не будет рад ребенку-волшебнику. Он просто ненавидит все необычное, все, что выделяет из толпы обывателей. А уж особый пункт на магию точно крепко-накрепко ввинтился в его сознание. Но Блэка теперь из Азкабана не выпустят, об этом можно не беспокоиться. Люпина же в расчёт можно не брать: он всегда был слабохарактерным и никчемным, отбросом общества. Вон, сразу поверил в виновность своего школьного дружка, раз не стал перечить в суде. Да и мальчишку он был готов отдать гораздо легче, чем Блэк. Или же боялся последствий? Ведь в случае громкого скандала журналисты могли бы начать копать под него и выяснить, что он оборотень. Такая широкая огласка этого факта могла бы попросту сломать его дальнейшую жизнь. В магическом обществе до сих пор не принимают оборотней. Люпин навсегда остался бы вечно безработным. Ему пришлось бы уйти в лес, и выживать в стае, не строя из себя порядочного волшебника. Люпина можно читать как раскрытую книгу, думалось председателю Визенгамота. Дамблдор не замечал у него предрасположенности к легилименции. И главное, он всегда доверял своему директору, а значит, им можно было управлять. Осталось науськать на мальчишку Северуса. Если уж убить Поттера не получилось, то придется растить из него героя пророчества. Конечно же, с той лишь поправкой, что его врагом будет Том Реддл – страшный Темный Лорд в глазах общественности. Значит, нужно, чтоб мальчишка согласился стать героем. Его отправка к тетке все же была хорошей идеей. Когда появится он, Альбус Дамблдор, забитый тем жирным магглом мальчишка примет руку любого, кто вытащит его из этого кошмара. В конце концов, Петуния слишком бесхребетная женщина, она и слова наперекор мужу не скажет, как бы сама ни относилась к племяннику. С такими мыслями директор Хогвартса покидал Визенгамот под прожигающим его яростью взглядом Ремуса Люпина.