Новая сила

Холод. Первое, что я почувствовал придя в себя был холод. Я зябко поежился, пытаясь поплотнее укутаться в привычное одеяло, а затем до меня дошло. Я открыл глаза. В спину что-то нещадно давило, словно тысячи мелких заостренных камушков прогрызали дорогу сквозь кожу и кости. Голову покалывало мелкими судорогами, а под затылком расплывалось мокрое пятно. С трудом приподнимаю голову, и обвожу взглядом незнакомую местность. И буквально вскакиваю на ноги, выхватывая палочку, готовясь отразить любую атаку.  Ага, размечтался. Каменистый берег раскинулся, насколько хватало глаз, омываемый стальными серыми волнами Северного моря. А то и Ледовитого океана. Бескрайняя ровная линия, омываемая с одной стороны пучиной, а с другой упирающаяся в обрывистый склон. Заранее прикидывая, как бы вылезти, обнаруживаю несколько мелких кустарников, выживших на бесплодном камне. - Ну, что ж, делать нечего, — мотивирую сам себя и, хватаясь за мелкие выступы, выкарабкиваюсь наверх. Минут пять занято это нехитрое, но очень утомительное дело. Особенно учитывая мое нынешнее состояние. С верхотуры окрестности осматривались куда лучше. И я увидел то, что заставило мое сердце екнуть, и невольно сжаться. Ведь судя по закругленной как слева, так и справа линии берега я попал… на крохотный островок! В панике хватаюсь за соломинку, и пытаюсь аппарировать. Тщетно. Я слишком далеко от материка. С обреченностью посмотрев на бескрайние океанские просторы, я примерно прикинул, сколько удастся левитировать. Ну, может, минут двадцать. Я не Волан-де-Морт и Ла-Манш вряд ли осилю. Устало присев на перевернутый большой булыжник, я опер голову о руки и уставился вдаль. И как же меня так угораздило? Как вообще возможно было залететь так далеко?! В раздумьях опустив взгляд чуть ниже, на берег, я увидел ответы на все вопросы.  Нет, Добби и след простыл. А вот одна персона, чье тело угораздило свалиться на меня после падения, лежала, раскинувшись в ложбинке между камнями. Я вскочил на ноги, а в груди полыхнул пожар. Буквально за считанные секунды съезжаю на ногах и пятой точке туда, откуда вылез несколькими минутами ранее. Чтобы приблизится к бесчувственной женщине, столь упоительно пытавшей меня в застенках темницы. Беллатриса Лестрендж лежала, полностью беззащитна. Мертва, или без сознания. Прическа растрепались по камням, а длинная юбка неприлично задралась, обнажив поистине обворожительную картину. И в тоже время — вызывающую невольную жалость. Платье, практически изодранное в клочья то тут то там распадалось окровавленными лоскутами. Ступни ног омывались ледяными волнами, а лицо бесчувственной женщины — совсем мирное и незлое, изрешетили маленькие красные ссадины. Беллатриса Лестрендж раскинулась, мертва или без сознания, беззащитна, как никогда. Добить? Проще некуда. Вот прямо сейчас навести палочку на бесчувственную женщину и произнести 'два главных слова'. Я направился к телу, попутно удерживая равновесия на покатом, скользком берегу, и вынимая палочку из кармана. Но что-то меня удержало. Я снова взглянул на её подрагивающие, будто от беспокойного кошмара ресницы, на её выгнутый, беззащитный осиный стан в который впивались сотни острых камешков, на бледную ухоженную кожу лица. Убивать её?! Слишком просто. Да и вполне вероятно, что без её помощи покинуть сей Богом забытый клочок земли не удастся. Многообещающе ухмыльнувшись, оттаскиваю бесчувственную женщину подальше от воды. Заблаговременно изъяв палочку, провожу собственной над бесчувственным телом, используя весь арсенал известных мне целительных заклятий. Она должна быть в форме. Чтобы ощутить все, что ощутил я! Несколько секунд невольно засматриваюсь на светлое и умиротворенное личико. На свежие раны… Но слишком саднят прожитые мгновения невыносимой боли. Размахиваюсь и наношу смачную оплеуху по румяной щечке. Впервые ударил женщину, что же противно то так? Ладно, пускай, есть палочка.  — Поднимайся! — кричу ей в лицо. Взмахом палочки зачерпываю примерно пару кубометр воды из океана и, оставив его висеть над будущей жертвой, нацеливаю палочку.  — Оживи! Лестрендж открывает глаза. Чтобы увидеть переливающуюся на солнце водяную сферу. Вытаращив удивленно глаза, она попыталась сморгнуть непрошенную картинку. Нет, дорогуша. Это не галлюцинации.  Миг, и водяная тонна обрушилась на пожирательницу. Оглушительный визг, казалось, должны были услышать в Лондоне. Извиваясь от океанской воды и дрожа от холода Беллатриса подскочила, принявшись рефлекторно растирать плечи. И заметила меня, спокойно наблюдающего за ней. Медленно, давая осмыслить всю глубину пропасти, в которой она оказалась, навожу палочку.  — Круцио! — просто сказал я. Её тело выгнулось дугой и заплясало по острым камням. Она кричала. Ей было больно. Но, дело в том, что я совершенно не испытывал удовольствия. Только гадливость. - Что б ты сдох, Поттер! — плюнула мне в лицо Беллатриса. Ничего, мы только начали. — Твоя мерзкая, поганая, полукровная рожа предателя крови, испоганенная дружбой с грязнокровками и отбросами…  — Силенсио! — рявкнул я. Желания выслушивать бабу в истерике отсутствовало, а выход надо искать быстрее: я со вчерашнего дня ничего не ел и желудок отзывался неприятными коликами.  — А теперь заткнись, и слушай меня, — холодным тоном начал я. Беллатриса распахнула глаза в гневе, мол, как посмел какой-то Поттер ей приказывать? И забрыкалась бешено, явно не желая выслушивать мою дальнейшую речь. Ну-с, это ты зря…  — Круцио!  — С-слабак, — первое, что прошипела Беллатриса когда я опустил палочку. — Ты даже не можешь меня пытать, после того, что я с тобой делала. И мы оба знаем, что ты неспособен меня убить. - Нет, убивать тебя я не стану, — согласился я. — Пока.  — Конечно не станешь, потому что ты слабак… что? — она осеклась. Я встал и сделал несколько шагов вперед. Несмотря на всю свою браваду женщина была чудовищно утомленной и перепуганной. Она невольно отодвинулась от меня, суча ногами. Ухмылка расползается на лице от созерцания столь явного проявления страха.  — Мы на необитаемом острове, миссис Лестрендж, — развожу руками, пристально глядя на нее. — И аппарировать отсюда невозможно. И это, между прочим, по твоей вине. Глаза женщины потихоньку расширялись, от осознания задницы, в которой мы оказались.  — И что предлагаешь? Жить здесь до старости под пальмой? — съехидничала она. — Ты же не сможешь меня убить. Я же знаю.  — Нет ты мне ещё пригодишься, — ехидно ухмыляюсь, да так едко, что Лестрендж невольно сомкнула ноги вместе. — Как думаешь, для чего?  — А ты пошляк, и сукин сын, Поттер, — она переменилась в лице.  — Совсем нет, дело в другом, —, а вот теперь моя ухмылка действительно зловещая. — Мы здесь хрен знает насколько. И, возможно, денька через три мне очень нестерпимо захочется кушать. И вот тогда… - Нет! — вскрикнула Беллатриса.  — Сначала, придется сожрать твою… — я окинул взглядом её формы. — Скажем, ногу. Как мне не претит мысль есть человечину, но поставленный перед фактом выбора, поверь, всегда предпочту свою жизнь твоей. На прочие филейные части можно будет вырыть яму, и засолить морской водой. Не знаю, сработает ли это по-настоящему — читал в какой-то книге о путешествиях. По мере монолога женщина все больше съеживалась. Действеннее всяческих угроз или пыток на её психику подействовал спокойный, рассудительный голос. Тон, с грустной обреченностью осознающий предстоящие необходимости, и с видом знатока рассуждающий о кулинарных особенностях человечины, пробрал её до костей.  — Да ты болен, Поттер, — прохрипела женщина, и рухнула замертво. Видимо, её запас энергии исчерпался. Или слишком хорошее воображение, одно из двух. - Эй, давай, поднимайся, — в моем голосе ни капли жалости. Поднялся и направился к ней. — И не думай, что пожалею — оставлю подыхать! Подойдя ближе я наклонился, намереваясь поднять её. И тут же схлопотал болезненный удар пяткой в колено. Я невольно охнул, отступая, и лишь успел выбросить вперед неловко сжатый кулак. Но ей хватило. Она рухнула, как подкошенная, теперь уж точно не притворяясь.  — Отдохни, — зло выдохнул я, потирая ушибленное колено. — Тебе полезно. А приложила-то здорово — есть опыт. Как бы не повредила чего. Кипя от раздражения, разминал колено и продолжал думать. Чего бы ещё испробовать?  — Добби! — позвал я. Ноль еффекта. — Тинки! Элизабет! Дохлый номер. Видимо, расстояние и впрямь чрезвычайно велико. А это означает, что если не произойдет чуда, и какой-нибудь загулявший корабль нас не обнаружит… не хотелось даже думать. Проурчал голодный желудок. Как назло, в ушах зазвенел поучительный голос Гермионы: 'Одно из пяти исключений Гемпелевого закона трасфигурации гласит о невозможности трансфигурировать что бы то ни было в еду…'. Но чтобы то ни было — не означает совсем ничего. А скажем можно ли трансфигурировать человечину в относительно съедобное, жареное мяско? Да что это со мной? Всего сутки без еды, а всерьез задумываюсь о людоедстве? Но действовать необходимо. Сидеть на пятой точке в ожидании манны небесной бесперспективно. С каждым часом голод лишь усилится, а жажда — сейчас ощутимая, к завтрашнему утру станет невыносимой. Беллатриса застонала. Приподнявшись, она повела головой из стороны в сторону и осторожно ощупала челюсть.  — Ты пожалеешь, Поттер! — зло выдохнула пожирательница.  — Ты сдохнешь раньше, — мрачно смотрю на нее. — Но прежде чем мы сделаем кое-что, мне нужно уточнить одну вещь.  — Какую вещь? — насторожилась Лестрендж.  — Круцио! — и спустя минуту. — Готова ли ты слушать меня? Ещё одна попытка напасть, и я отрежу тебе ноги, прижгу, и оставлю одну, без палочки. Ты этого хочешь? И совершенно зверея: - Ты?! Готова?! Меня?! Слушаться?!  — Чтобы стать тебе обедом? — выдохнула испуганно женщина.  — Чтобы прожить чуть больше, — и навожу палочку вновь.  — Хорошо-хорошо! — она поспешно вскрикнула, отшатнувшись. Видимо, любительница поиграть с жертвой сама не очень переносит боль. Каково ощущать на себе свои же методы, мразь?!  — Тогда — поднимайся!  — Не могу, у меня все болит… После ещё одного болевого, Беллатриса молча перевернулась на живот, и с трудом, помогая себе руками, приподнялась. Затем, сцепив зубы вместе встала на колени, а потом поднялась, шатаясь на нетвердых ногах. - Вот, уже лучше, — похвалил я. — Видишь склон? — кивком указываю влево. — Ползи.  — К-как, туда? А ты?  — Я — следом. Не сказав ни слова, видимо, смирившись до поры, Лестрендж подошла к пологому склону и до невозможного медленно, нашаривая каждый кустик поползла вверх. Изнеможенное белое лицо кривилось от боли каждый раз, когда камень или кустарник чересчур сильно впивался в ушибленное место. Я примостился следом и, несмотря на открывающийся обворожительный вид, не спускал с нее глаз, в смысле палочки. Подъем дался ей тяжело. Видимо, я переоценил её физическое состояние, поднявшись, она буквально рухнула на уступе.  — Дальше не пойду, — прохрипела Лестрендж. — Не могу. Хочешь — убивай.  И, одарив меня выразительным взглядом, откинулась, запрокинув голову. Грудь её быстро-быстро вздымалась, а тело трясло то ли от лихорадки, то ли от последствий падения. Плюнув на все, я оставил её лежать, а сам отправился изучать остров. Без палочки, израненная, все равно далеко не убежит. А подохнет — невелика потеря. На обследование всего острова у меня ушло, к большому сожалению, всего пара часов. И то, с натяжкой. Мои наибольшие опасения подтвердились. Маленький, безлюдный и безжизненный клок камня затерянный в морской пучине. Небольшой, совсем крохотный лесок в центре островка, диаметром с пару-тройку километров. Большую часть времени занял поиск источника воды, без которого мои дни сочтены. Однако — пусто. Ни в одном месте скопления бедной растительности не нашлось ни речушки, ни ручейка. Вернулся к исходной точке я уже в сумерках. Беллатриса все также лежала, лишь перебралась на залежи сухого валежника. Видимо камень здорово так холодил почки. Услышав шаги, она встрепенулась, будто испуганная лань и, окинув меня странным взором облегченно выдохнула:  — Вернулся! — и откинулась обратно.  — Не радуйся так, новости тебе не понравятся, — неприязненно сказал я. — Остров — куча камня и бедного грунта с леском посередине. Воды - нет. Живности, соответственно, тоже. Аппарировать — невозможно.  — Возможно, — прохрипела Лестрендж, и перевернулась набок.  — Позволь узнать?  — Совместная аппарация.  — Думаешь, у меня не хватает энергии? — она явно что-то удумала. Подозрительность так и сочилась в моем голосе.  — Тут дело не в энергии, — женщина привстала, а затем с усилием уселась на свой самодельный лежак. — Аппарация никогда напрямую не зависела от энергии, хоть и от нее тоже. Я бы назвала это… концентрацией и направленностью порыва. - Что, прости? — вот ещё чушь.  — Иначе не могу. В момент переноса гораздо большую роль играет четкое осознание переноса. Концентрации и направленности. Иначе волшебники с наибольшим резервом аппарировали бы по всей планете.  — И что ты предлагаешь, взяться за ручки, закрыть глазки и вперед? — я смерил её взглядом, поигрывая палочкой. - Да. Но не все так просто. Без плота не обойтись. Мы слишком далеко. А магией задать направление — раз плюнуть. Проплыть хотя бы полсотни миль южнее, и тогда, быть может…  — Может, или нет, узнаем завтра, — отрезал я, и перевел взгляд в темнеющие небеса. Сгущающиеся грозовые тучи не прибавляли оптимизма. — Ты как хочешь, а я иду искать укрытие. И больше не обращая ни малейшего внимания на правую руку Темного Лорда, молча шагаю вглубь острова.  — Ты же не оставишь меня тут одну, мокнуть под дождем? — донеслось взволнованно в спину. Я на секунду притормозил, а затем все также продолжил шаг. Нет. Пошла нахрен! Пусть она сейчас и израненная, пострадавшая женщина, но нужно каждый миг напоминать себе кто она, и что сделала. Укрытие отыскалось в глубине скромного лесочка, прикрывающего своими кронами впалую низину. Расщелина между камнями, перетекающая в небольшую пещеру идеально укрыла бы от дождя. Правда, пещера настолько мала, что улегшись на спину я доставал обоими локтями до стенок, стоило чуть лишь расставить руки. Теперь — защитные чары. В первую очередь, чтобы незваные гости в виде полуобнаженных пожирательниц смерти не забрались в укрытие… да и перспектива быть подтопленным дождем меня абсолютно не прельщала. Защитные… маскировочные… водоотталкивающие. А это сюрпризик для госпожи Лестрендж. Сейчас-то я её не убил, но если сунется — отхватит сполна. И мне её уже жаль не будет. Если что — я предупредил. А с утра пораньше можно будет и плотом заняться, благо, заколдованные веревки, в отличие от еды, пойдут впрок. Проснулся я около полуночи, от раската грома. А гроза, да какая гроза, настоящий шторм разыгрался над островком! Разряд молнии, разорвавшийся неподалеку глухим эхом, преодолел звуконепроницаемую оболочку. Это как же снаружи то грохнуло! Вот, наверное, веселье для стервы! Задремать под звуки грозы? Что может быть лучше? Попытавшись вновь умоститься на жестких камнях и обновляя утепляющее заклятье, слышу странный тонкий звук. На самой грани восприятия. Прерывающийся. Явно неестественного происхождения. Высовываюсь наполовину из пещерки, чтобы увидеть душераздирающую картину. Дрожащая женщина сидела на коленях, содрогаясь, ухватив себя за плечи, трясущиеся в истерике. Несмотря на заливающие её потоки воды, было очевидно — она плачет. А ещё кричит, что есть сил надрывая горло. Не решаясь войти, памятуя о защитных чарах, она, тем не менее, с надрывом и упорством пыталась преодолеть звуковой барьер. Если бы не молния, кричала бы она так до утра.  — Поттер!!! Поттееер!!! — надрывалась Беллатриса.  — Чего разоралась, — хмуро интересуюсь, сняв защиту. — Люди спят!  — Впусти меня, Поттер! Умоляю! Ничего себе. Умоляет?!  — Ты в своем уме?!  — Поттер, пожалуйста. Хоть сейчас убей или впусти. Я не переношу грозу! До ужаса боюсь! Отец наказывал, когда я была маленькой, запирая на самой высокой башне! Впусти меня, или я сойду тут с ума! С минуту я молчал. Если бы не видел собственными глазами степень истерики… Или бесконечно смываемых дождем слез…  — Ты же понимаешь, что мне придется тебя обездвижить?  — Да-да! — она яростно закивала. — Обездвижь, парализуй, только впусти! Впусти, пожалуйста, умоляю!  — Входи, — бросил я, снимая смертельную ловушку. Лестрендж юрко затиснулась в и без того узкую пещерку, тотчас же ловя Петрификус. Подтягиваю окоченевшее тело вплотную и затаскиваю глубже. Ч-черт, здесь и так было тесно! И какая она ледяная! Существенно поднимаю температуру в убежище, лишь бы не окоченеть от излучаемого ею холода… В узкой расщелине, чуть более метра в ширину, прижались друг к другу два тела. Тихо матеря свою некстати проснувшуюся жалость, поворачиваю Беллатрису спиной к себе, и сам отворачиваюсь к стене. И все равно её тело излучает холод.  — Ты меня сейчас заморозишь, — бормочу я, целенаправленно обдувая её теплым воздухом. Женщина ничего не ответила, да и не могла — челюсть парализована. Однако её расслабленный выдох говорил о многом. 'Она мне нужна', — как мантру в мыслях повторял я. Желая вновь и вновь отыскать логичное оправдание некстати образовавшемуся милосердию. 'Да и плевать!' — зло признал я. 'Да, черт побери, мне её все равно жаль, несмотря на все её злодеяния. Это и отличает меня от таких, как она. Я не конченный придурок, чтобы безосновательно, из одной лишь гордыни или самодурства пытать, убивать направо и налево. Бессмысленная жестокость — высочайшая глупость. Не мне её судить — значит не мне её и наказывать! Тем более, она мне нужна! Вдвойне глупо подвергать её здоровье, напрямую влияющие на её способность к аппарации, опасности. Да и чего я оправдываю себя? Захотел — впустил. Но ёшкин кот, тесно то как!' Я ещё долго ворочался, ощущая спиной мягкую пятую точку Беллатрисы, пока милосердный сон не смежил уставшие веки. Пробуждение оказалось на редкость… необычным. что-то привык я уже то вырубаться, то ударяться, а затем с неизменной болью приходить в себя. Тут уж какое-никакое разнообразие. Вначале я ощутил ровное теплое сопение. На собственной шее. Мигом распахнув глаза, я строго и долго смотрел в потолок, подсознательно смакуя необыкновенное ощущение. А потом до меня дошло. Опасаясь наихудшего, скосил взгляд налево. Парализующие чары за ночь благополучно спали. Что позволило Беллатрисе спокойно ворочаться во сне, устраиваясь поудобнее. Попутно не преминув закинуть мне ножку на поясницу, и уткнуться влажной сопелкой куда-то в шею. Я попытался отодвинуться, не меняя положения. Ага — сейчас! Узость пещеры не позволяла сдвинутся ни на сантиметр в сторону. Только вниз. Ну ладно! Раскинув над женщиной руки, я, осторожненько отталкиваясь, начал сдвигаться все ниже и ниже. Вот мои ноги уже выскользнули, и таз уже на свободе. Пока не случилась маленькая неприятность. Левая ступня, едва потеряв невидимую опору, соскользнула вниз, и я мигом провалился на полметра. Невольно хватаясь за незваную попутчицу, я стянул нас одним рывком ниже, пока что-то больно не ударило меня в плечи. Беллатриса проснулась и дико заорала. Я, подхватив, тоже! Она больно забрыкалась, вдавливая меня ещё глубже. А затем, распахнутыми до невозможности громадными глазищами уставилась вниз. На меня. Абзац.  — Доброе утро, любимая! — не смог не съехидничать я. — Как спалось? За что тут же поймал ощутимую пощечину. А этот визг стоило слышать… И ещё одну. А вся проблема в том, что разозленная тигрица с удовольствием пользовалась возникшим положением. Все дело в том, что я застрял! Соскользнув вниз, я невольно потащил её за собой, образовав в самом узком горлышке пробку из своих плеч и её бедер. Теперь мой нос располагался как раз под внушительными полушариями очаровательных холмов, существенно закрывающих обзор на рассвирепевшее личико. Пошевелив внизу руками, я ухватил волшебную палочку и тыкнул ею куда-то вверх, в Беллатрису. И сразу вытащил.  — Ой… прости! — совершенно искренне выпалил я. Беллатриса умолкла, будто рот заткнули пробкой, и посмотрела на меня так…  — Прости, — ещё раз сказал я, упирая палочку немного правее, в ягодицу. Пытаясь справиться с невольно покрасневшим лицом. Однако женщина отреагировала совершенно невозможно! Увидев искренность и неподдельность моего раскаяния и смущения, она, внезапно, ехидно усмехнулась и вопросительно приподняла бровь.  — Мы застряли, — глупо сказал я.  — Я вижу, — спокойно ответила Беллатриса. — Что думаешь про все это? — она кивнула на происходящее.  — Бывало и похуже, — брякнул я. Вот тут она рассвирепела!  — Похуже, значит?! - и, сузив глаза, зашипела, будто тигрица, изготовившаяся к прыжку. - Так, а ну тихо! — и для уверенности прижал палочку ещё сильнее. Чтоб если кинется, приголубить сразу и наверняка.  — Да-да… я ничего не забываю, Поттер! — и отвернулась.  — Тогда не забудь, как я спас тебе жизнь, — буркнул я. Ноль реакции. Что ж, ну и плевать.  — Нужно выбираться! — говорю, спустя несколько минут. Наконец, она реагирует, и окидывает выразительным взором.  — Неужели?  — Мои плечи заклинило намертво, — не реагирую на подколки. — Подвигайся. И женщина задвигала бедрами. Да ещё как!  — Да не так же! — почему я вновь стремительно краснею?  — А как? — невинно спрашивает она. — Научишь?  — Вперед-назад, — степенно говорю я. — Не вверх-вниз! - Хм, — она вдруг окидывает меня… непонятным взором. Так, что аж екнуло в груди. — А это уже становится интересно… - Что?! — и что я такого сказал?!  — Ничего… Освобождение заняло с десяток минут. Сточив немного камень, мы наконец выбрались на свежий, послегрозовой воздух. Стояли и смотрели друг на друга, тяжело дыша, обоим хотелось вдохнуть поглубже после закупоренной пещеры.  — Нужно делать плот, — сказала Беллатриса и отвернулась. Я кивнул и повернулся к лесу, попутно посылая невербальным Петрификус. Так, чтобы многого о себе не думала. И отправился заниматься важной мужской работой — мастерить плот. Сколько часов я убил на это все — страшно подумать. А попытки связать бревна магией стоят отдельного рассказа. Но все проходит, прошло и это. Наконец — дело сделано. Я гордо подтащил изделие к воде, и надменно позвал пожирательницу.  — Ну что, идешь, или остаешься? Она не ответила, спокойно подходя, однако, только лишь увидев, что у меня в руках, выпалила:  — И это, по-твоему, плот?! Мы же на первой волне утонем, Поттер! А ну-ка давай за мной, и делай, как я велю! Беллатриса слов на ветер не бросала. По её указке плавсредство получилось гораздо больше, удобнее и профессиональнее. А мне пришлось вновь не один час поработать магическим столяром — доверять ей палочку я ни в какую не собирался. Она злилась, но понимала, и даже не заикалась. Плывем мы с Лестрендж по волнам… тарам-пам-пам. Плот мерно рассекал воду, отблески солнца отражались от поверхности океана, а магия довершала все остальное. Я расположился на корме, подгоняя самодельное плавсредство к заветной цели. Нежеланная спутница расположилась на носу, задумчиво глядя вдаль. Тонкий пальчик вырисовывал замысловатые невидимые узоры на древесине.  — Что ты со мной сделаешь, Поттер! Утопишь? Или просто заавадишь, если силенок хватит? — с непонятной мне, грустной обреченностью спросила Беллатриса.  — Могу и отпустить, — спокойно сказал я, — если дашь Непреложный обет никого больше не убивать, и не использовать Непростительные. Даже ради самозащиты. Вообще. Она промолчала, ничего не ответив. Да и мое предложение высказывалось не всерьез. Я понимал, что она никогда не согласится на это. Она — другой человек. И я не собирался прощать ей злодеяния. Вот аппарируем, свяжу её, и куда-нибудь на Гримо, подальше от глаз, приказав эльфу подкармливать пленницу. До выяснения, так сказать. Может, пригодится ещё, кто знает. Тем временем погода ощутимо испортилась. Лестрендж взглянула вверх, и вздрогнула.  — Похоже, что мы приплыли, Поттер! — перекрикивая шум нарастающей бури женщина вскинулась, и повернулась ко мне. — Ставь защиту, болван! Или нас перевернет, к чертям собачьим! Быстренько возвожу магический каркас. Однако, помогает слабо. Плот раскачивается на разбушевавшихся волнах, волнующееся море грозит вот-вот смыть нас в безвестную пучину. Сколько мы так плыли, распластавшись на волнах, вцепившись продрогшими пальцами в склизкое дерево? Лишь магия не позволяла подскакивающему на океанских гребнях плоту развалится на мелкие кусочки. После очередного, страшного и болезненного удара, Лестрендж что-то гневно прошипела.  — Чего, прости?  — Мы с тобой идиоты, Поттер, но везучие идиоты, — прошипела Беллатриса. — Мы уже можем аппарировать, чувствуешь? И впрямь, не знаю каким образом, но Белла ощутила то, чего не смог я.  — Отправляемся? Вместе?  — Мне нужна палочка, Поттер. — негромко бросила Лестрендж.  — Чего-о? — усмешки я даже не скрывал.  — Что слышал. Повторяю, для совместной аппарации мне нужна палочка, — терпеливо пояснила женщина, — Иначе мы утонем! Соображай быстрее Поттер! Желай я твоей смерти, перегрызла бы горло ночью. Я хмыкнул, но не стал разуверять в тщетности подобных попыток. Она всерьез думает, что я дам ей палочку?  — Ты всерьез на это надеешься? - Нет, — вздохнула Беллатриса, и впервые искренне улыбнулась, —, но попробовать стоило.  — Хватайся за руки, и без шуточек, — холодно отрезаю. Ещё играть со мной вздумала. Взявшись за руки, посреди бушующей пучины на малюсеньком клочке дерева, Пожиратель и её цель номер один, смотрели друг на друга.  — Готова? Знаешь место в Лютном переулке, рядом с лавкой Горбин и Бэркс? Все помыслы — туда. Белла лишь молча кивнула.  — На счет три! Раз… два… три! И мы аппарировали! Едкая темнота засосала стремительной круговертью, однако что-то было не так. Вначале рванув в едином порыве, я ощутил, как куда-то стремительно утекают силы. Много… слишком много! Риск остаться навсегда, развоплотиться в черном, пугающем ничто, придал мне сил. И я дотянул нас, отдавая все без остатка. Чтобы вывалившись на брусчатку Лютного переулка, обессиленный, услышать заливистый женский смех. И ликующий возглас: -Так-так-так… — прощебетала Беллатриса, пританцовывая вокруг меня. — И кто теперь хозяин положения, Гарри? — она приблизила свое лицо ко мне, и сверкнула полубезумными глазами. Я не отвечал. Я просто молча глядел, иссушенный полностью, проникая взором в глубины черных озер. Единственно, на кого я был зол, так это на себя. Не стоило, даже в глубине души начинать ей доверять. Даже в такой, казалось бы необходимой нам обоим малости.  — Петрификус Тотааааалус!!! Женщина кружилась на месте, словно в диковинном танце, то и дело срываясь на странно-жизнерадостный хохот. А я начинал понимать, что произошло. Задав вместе со мной направление, и вложившись вначале, Лестрендж полностью прекратила подпитывать перемещение. Да, она рисковала погибнуть вместе со мной, но у нее и выбора-то особого не было. Она судила по себе, и не собиралась верить в мое возможное милосердие. А я, как она и надеялся, выложился до конца. Осушил резерв полностью, лишь бы дотащить свою тушку и прилегающий якорь в виде Пожирательницы до места повторного пленения. И те несколько секунд вынужденной отключки, решили абсолютно все. Лестрендж завладела двумя палочками — собственной и моей, остролистовой. Однако, она ничего не могла знать о третьей палочке. Черной палочке, спрятанной во внутреннем кармане. И действительно, кому может понадобиться таскать с собой две палочки? Последний шанс. Но — не сейчас. Она вновь ухватила меня за руку, и перенесла в небольшое круглое помещение. Каменные стены, покрытые гобеленами и знаменами, крохотные бойницы пропускали капли света. Наверняка темница, на верху башни чьего-то замка.  — Лорд уже должен был прибыть, — возбужденно прошептала Беллатриса, приблизив свое лицо вплотную ко мне. — Сегодня ты умрешь. Уверена, Господин подарит тебе поединок, так что умереть ты сможешь достойно. Гордись! Я ничего не отвечал. И не только потому, что не мог — с парализованной челюстью далеко не уедешь. Почему-то не хотелось говорить ей больше ни слова. А ещё я тянул. Тянул тоненькую струйку сил, непрерывным потоком наполняющую резерв. Да — сейчас я парализован. Но выдайся мне только один малюсенький шанс… И он появился. Лестрендж покинула темницу, оглашая окрестности радостным смехом. Можно было слышать, как её возгласы разносятся по коридорам замка, и как затопали множество ног где-то внизу. А я готовился. Копил энергию и распалял злость внутри себя. Позволить этой сучке ещё хоть раз прикоснуться к себе?  Нет. В какой-то момент заклятие парализации просто слетело с меня, как скорлупа. Я тут же вытащил черную палочку, ощущая некое её родство с силой гнева, бушующей внутри. Я слышал топот множества ног. Радостно перекрикиваясь, толпа пожирателей направлялась наверх, явно желая отыграться за недавнее упущение, стоившее им, уверен, множества Круциатусов лично от Лорда. Я собрался в преддверии битвы, закрыл глаза, глубоко вдохнул, и события понеслись вскачь! Беллатриса Лестрендж вошла первая, окинув не изменившуюся картину довольным, искрящимся взором, и совершила роковую ошибку. Повернулась спиной к, как она полагала обездвиженному пленнику, и прокричала:  — Заходите-заходите, он тут! И одна полусумасшедшая идея родилась в иссушенной длительными страданиями голове.  — Конфундо! Круцио! Империо! Наущенный учителем, я использовал именно такую связку. Гремучая комбинцаия из деморализующего, сильнейшего болевого и подчиняющего заклятий, особенно проделанная неожиданно, способно снести практически любую волевую защиту. Сработало прекрасно. И Беллатриса Лестрендж, Пожиратель Смерти номер один и правая рука Темного Лорда обрушила поток Адского Пламени прямо на головы своих соратников! Откуда-то снизу раздались десятки криков, мгновенно оборвавшихся, заглушенных ревом всесильного огня. Неверящие крики ужаса и боли светлым бальзамом пролились на мои уши. И тут часть стены просто откололась, словно распиленная надвое огромным напильником, а сияющей прорехе, источая первозданную тьму, парил сам Лорд Волан-де-Морт собственной персоной. Взлетев выше, минуя огненную угрозу, он снес верхушку башни, словно хирург скальпелем, чтобы увидеть, как его первая помощница, вернейшая последовательница и правая рука, нанеся страшный удар по собственным братьям, подскочила к лежащему на земле парализованному Поттеру, ухватила того за шкирку и аппарировала прочь!!! Лорд Волан-де-Морт неистово кричал, никем не услышанный, а рев Адского пламени подпевал вторым аккордом. Вывалившись на ковер приемной дома на площади Гриммо 12, первый делом посылаю оглушающее в начавшую подниматься женщину. А затем опираюсь о косяк и стекаю по стене бессильной лужицей. Н-да… тот ещё денек. Развалившись на полу, я раскинул руки, отходя от канители последних минут. Пленение, остров… бушующий океан, бой, Темный Лорд! Что ещё преподнесет так любящая меня судьба?! Мысли роились в голове бессмысленной вереницей. Я вновь и вновь бросал невольные взгляды на неподвижную Беллатрису. Красивое беззащитное тело, бессильно раскинулось на полу, лицо прикрыла смольная прядка, а разрезе длинной юбки сверкало аппетитное бедро. Еще перед гоблином отчитываться… Гоблин! У меня осталось так мало времени! Молниеносно, на чистых рефлексах черчу по памяти замысловатый узор на полу. Спасибо Каркарову — научил. И провожу над бесчувственной Беллатрисой тот же ритуал, который проводил мастер, отсекая управляющую нить. Полчаса и дело сделано. Теперь, надеюсь, прямой вызов по Метке пропадет втуне. Мысль о представлении, разыгранном пред Лордом, вызвала довольную ухмылку. Невольно замираю, разглядывая вызывающую бурю эмоций дьяволицу. Не хватает одного, завершающего штриха! Повинуясь секундному наитию, бросаюсь на второй этаж, к своей сумке, а затем к распростертой на полу женщине, на ходу вынимая заветный пузыречек, предоставленный Грабодроггом. Приподняв аккуратную головку, вливаю зелье в полураскрытые уста. И затем, предвкушая представление, оживляю. Как и ожидалось, Беллатриса вскинулась и бешено заорала. Взглянув на меня — плюнула, и продолжала неистово изрыгать отвратительные ругательства.  — Что б ты сдох, Поттер, — самое безобидное, — о-о… до тебя доберутся! Ты покойник!  — Силенсио! — она заглохла, бешено вращая глазами.  — А теперь: заткнись и слушай! Вот это, — показываю ей пустой флакончик, — интересное зельице, не имеющее официальной кодировки. Его называют 'шпион'. В течении двух месяцев полная невосприимчивость к легилименции, сыворотке правды… Империо. Ты понимаешь, что это означает? - я, предвкушая реакцию, потер руки. — Это означает, милая моя, что ты никаким образом не докажешь Господину свою невиновность. В конце фразы исказившееся лицо покинули последние остатки разума. Вначале она застыла: глубокий шок превратил нежно оттененное бледный лик в застывшую маску. А затем — припадок дикого бешенства. -А-А!!! — её крик сумел прорвать заклятие немоты и разнесся по дому. В ответ мать Сириуса завопила вторым аккордом. Я наслаждался зрелищем. Наконец эта сучка получила по заслугам за все, что совершила: пытки, убийства, злодеяния. Теперь, она никогда не вернется к Волан-де-Морту, не сможет ни Веритасерумом, ни слив воспоминания, доказать, что не спасла Поттера из-под носа у господина, атаковав бывших соратников. Лестрендж, как Пожирателю смерти, настал конец. Только теперь что мне с ней делать?!  — Тебе, как пожирателю, конец, — наслаждаясь звучанием фразы, повторяю вслух. — Каково это — предать хозяина? Полубезумный взгляд черных глазищ остановился на мне. Губы беззвучно шептали проклятья, а ногти до крови расцарапывали ладони. Внезапно Белла улыбнулась, и как-то нехорошо. Я похолодел.  — Думаешь, победил меня, Гарри Поттер? Думаешь, на этом конец? Нет. Не-ет! Насколько же сильна ярость и сила воли у этой женщины. Без палочки порвать магические путы — многого стоит. Наверняка она жила этой полубезумной энергией, питалась ею денно и нощно. В один миг Лестрендж освободила правую руку, и не успел я ничего предпринять, как она вцепилась в собственное запястье острыми зубами. Я оторопел. Что за? .. Тем временем, ухмыльнувшись окровавленной челюстью, она прошептала пару слов над кровью, и торжественно изрекла:  — По праву крови и Рода, вызываю тебя, Лорд Гарольд Поттер, на Поединок Истины! Пусть Кровь станет моим свидетелем! Я похолодел. Поединок Истины. Дуэль, от которой родоначальник, и я, в данном случае как глава рода, не может отказаться. Ты обязан принять условия дуэли, и обязан в ней участвовать. Для вызывающего мотивом является крайняя нужда. Жизнь на кону. Все или ничего. И лишь смерть оппонента удовлетворяет зов крови. Но вот если победит вызываемый… Он может совершить с проигравшим все что угодно. Любой приказ. Умереть сию минуту, пойти вырезать детский сад, убить родителей и семью… все, что угодно. Это цена за дуэль без права отказа. Но если она думает, что её ждет встреча с недоразвитым пятикурсником — её ждет огромное разочарование. И я его обеспечу.  — Принимаю вызов, — даю твердый ответ, вызвав ликующую улыбку.  — Тебе некуда деться, птенчик, теперь-то… — успокоившись, тихо и даже нежно воркует Беллатриса. — Мою палочку, будь добр. Нам лучше начать, да и поскорее, ты же знаешь правила? — и победоносно ухмыляется.  — Аппарируем в лес? Не хочу повредить дом. Который теперь, после смерти Сириуса, принадлежал мне. И отчего-то, по наитию, я перенесся именно сюда, ощутив его как в самое безопасное место.  — Не знаешь разве? Поединок Истины должен состояться сразу же в месте произнесения клятвы! И неужто ты думаешь, что тебе дом-то пригодится? — глумливо насмехается Белла, в одночасье вернувшись в прекрасное расположение духа. — Вот принесу твою голову, Поттер, Лорд меня и простит…  — Довольно! Закрой свой рот! — повелительно прерываю болтунью, и салютую палочкой. — Тебе что, особое приглашение нужно? Черные озера сощурились, словно заново изучая. Женщина коротко кивнула, и встала напротив, отсалютовав. 'Придется раскрыться окончательно' — вздыхаю про себя, одновременно зажигая демоническую злобу внутри. И уклоняясь от моментальной Авады, повелительно кричу:  — Экспекто Экстерминато! Темнейшая магия, продемонстрированная учителем наряду с Адским пламенем в незапамятные времена, и то упомянутая мимолетно. Длинными ночами на восьмом этаже, в Выручай-комнате я углублялся и практиковал сии темнейшие чары. Экспекто патронум, светлая магия, призывающая защитника и питающаяся положительными эмоциями. Но мне сейчас нужен не Защитник. Я призывал Разрушителя. Полная противоположность Патронуса, питающаяся болью и яростью, отражала пылающее пламя моей сущности. Огромный, черный Лев, зеркальный брат обычного Патронуса, питаясь гневом и злобой, рванул в сторону зазевавшейся Пожирательницы. Все бесполезно Белла. Твоя магия поглотится, твой ужас и страх усилит его. Мой гнев — его энергия и, себе на беду, ты разозлила меня, Белла. Могучее черное чудовище, в чем-то уродливое, а в чем-то прекрасное давило на выставленный из последних сил щит. Магия трещала и шипела, по стенам ходили ветвистые молнии, а штукатурка облезла с поплывших стен. Минуты сестры Блэк сочтены.  — Экспекто патронум! — о диво! Она принимает единственно верное решение под давлением отчаяния и безысходности. Подведя Лорда и ставя на кон жизнь, находясь в сильнейшем душевном смятении умудряется создать светлую противоположность разрушителю. Из пучины сумасшедшего отчаяния, находит силы на светлые чувства. Её Патронус, безумная злобная пантера, скалясь, атакует почти достигшего цели Разрушителя. Два зверя, образовав рвущий друг друга клубок ненависти, катятся по коридору вдаль, а Беллатриса бессильно оседает на пол, едва не падая замертво. Победа? Или ещё нет? Похоже, что нет. Рано я расслабился. Очередная Авада пролетела в сантиметре от правого уха, заставив сердце окоченеть от холода. По гусиной коже прокатился смертельный мороз, и я со всей возможной силой начал контратаку. Да что б тебя! Отвечаю со всей яростью злости и обиды, накопившейся в груди. Почему-то до сих пор не смог выветрить из головы оплошность в Лютном переулке. Беллатриса оказалась выдающейся ведьмой. Безмерно удивленная моими способностями, она все же отчаянно отбивалась, правда изредка все же выкрикивая заклинания. Я колдовал молча. Черная палочка, словно хлыст и флейта в одном лице, пела в руках, ведя смертоносный танец. А противница не унималась. Отличная волшебница и хороший боевой маг, сроднившийся с боем, со схваткой, бросающийся с головой в самую гущу сражения. Это её и сгубило. Момент возникновения Ледяного шара — коронного заклятья наставника, она не углядела сразу. А осознала слишком поздно. Переливающаяся ледяная сфера, по наущению Гарфилда скрытая до поры туманом, напиталась энергией. Мощнейшие ледяные заряды отправлялись в колдунью, вынуждая перейти от атаки к глухой обороне. Редкие 'Фините' пользы не приносили, а Авады она использовать перестала — резерв не резиновый. Место схватки буквально разрывало от бушующего шквала. Стены узкого коридора треснули по швам. Самоподдерживающееся заклятие усердно выполняло свою работу, по капле истощая колдунью.  — Глиссео! Пол под её босыми ступнями внезапно стал до безобразия скользким. Лестрендж дернулась раз, другой и, лишившись равновесия, плюхнулась на пятую точку. Простенький Экспеллиармус выбил палочку из рук обессиленной волшебницы. Дуэль окончена, и поверженная женщина замертво свалилась на пол. Я же был занят другим: тщательнейшим образом расколдовывал заряженную доверху сферу. В большинстве заклятий высочайшего уровня, самое главное — умение обуздать. Я позволил себе оглянуться лишь поставив точку в кропотливой работе. Белла горько плакала. Поджав колени под подбородок, и обняв себя руками, тряслась и раскачивалась, словно баюкая саму себя. Беспрерывно текущие по лицу слезы, оставляли две дорожки, взгляд обреченный и пораженческий. Она осознавала: теперь уж точно — конец всему. Её отчаяние набирало обороты. Упав набок и свернувшись калачиком беззвучно тряслась, царапая себя за грудь и горло. Брошенная палочка сиротливо лежала у стены. Я вытер горячий пот со лба. После всех перипетий мне стало как-то даже дурно. Стремительный шквал событий, налетел, огорошил, и обессилил. Усаживаюсь рядом, пытаюсь сдержать дурноту, покачивая головой. Что за гадкий туман в голове? Неужто все же каким-то проклятием приложила? И ответ вспыхнул в мозгу яркой молнией. Гоблины! Ч-черт побери, они же могут выполнить угрозу! Похоже, плевали маленькие засранцы на обещанные сорок восемь часов. Скорее всего, унюхав что-то через вездесущих соглядатаев, решили подстраховаться. А значит — мне нужно спешить.  — Жди здесь, и никуда не уходи, — приказываю поверженной Беллатрисе. Она ничегошеньки не отвечает, лишь сжалась сильнее в уголке, но мне это и не нужно. Я знаю — теперь-то уж никуда не денется. Банально не сможет. В Гринготсе уже ждали. В свободном окошечке ютился добродушный и вежливый молодой гоблин. Но я был уверен в том, что все это напускное. Он поприветствовал меня, и поинтересовался:  — Чего желает Лорд Поттер?  — Желает увидеть свой детский сейф, — прохрипел я. Становилось все хуже. Коротышка понятливо кивнул, и отлучился. Через пару минут меня отпустило — небось передал информацию по линии. Довольно быстро меня провели по полутемным коридорам к нужной двери.  — Рад видеть вас в хорошем здравии, мистер Поттер, — с ухмылкой поприветствовал Грабодрогг. — Вы почти опоздали. Вот скотина! Сам же обещал сорок восемь часов! Расположились мы в небольшом кабинете, освещаемом неярким камином. Предложили выпить, и я не стал отказываться. Сумбур прошедшего дня требовал разрядки и осмысления.  — Ну-с, рассказывайте.  — Что именно? - Все, — развел руками гоблин. И я вкратце поведал ему о случившемся. Начиная с атаки поезда, продолжив пленом и закончил вызовом на поединок крови. С гоблином творилось нечто странное. Вначале, он слушал вполуха, лишь кивая изредка просматривал свои бумаги. Но стоило мне заикнутся о финальном вызове, как кривые ушки заинтересованно оттопырились, а глаза жадно уставились на меня.  — Надо же, — мерзко захихикал гоблин. — Как интересно! Окинув мрачным взором беспричинно веселящегося гоблина, я продолжил. А когда закончил, чуть не оглох от оглушительного хохота Грабодрогга. - Ну, мистер Поттер, вы меня изумили! — вытирая набежавшую слезу отдышался собеседник. — Провернуть такое, суметь совершить побег и скрыться. Вы заслужили мое самое искренне уважение. Истинный Лорд! Но у меня есть одна новость, возможно, слегка вам неприятная… И он вновь мерзко захихикал. Я впервые видел смеющегося до истерики гоблина. Трясущееся, маленькое существо, раскачивающее стул и топающее ручкой по столешнице.  — Мистер Поттер! Вспомните наш октябрьский разговор! Помните, о чем мы говорили?  — Решительно не помню, — отрезал я. Все более веселящийся гоблин ввергал в нешуточное беспокойство.  — Вам… вам… ой не могу! — вновь захохотал гоблин. — Сейчас, подождите, мне язык отказывает! И вытащив клочок пергамента, трясущимися руками нацарапал несколько слов. Затем, попеременно хихикая, продолжил царапать, и подтолкнул исписанную бумажку мне. Я взглянул на пергамент. И пол ушел из-под ног. Как он… как это вообще возможно?! Нет, никогда! - Нет. - Да!  — Никогда!  — Вы же помните, что вам сулит?! Что нам всем сулит. Шанс один на миллион! Я и фантазировать-то не мог о подобном раскладе. Но вы, мистер Поттер, Мальчик-который-выжил, самой судьбой предназначены для реализации фантастических раскладов! Ну и выбора-то у вас нет, сами понимаете…  — Неужто серьезно? — я с обреченностью взглянул на гоблина. В груди поселилась странная, щемящая пустота.  — Абсолютно, — заверил Грабодрогг.  — И когда?  — Прямо сейчас! Возвращайтесь, и ждите послание. О, какая это будет бомба! — он снова заливисто захохотал, и взмахнув рукой, отправил восвояси. Испытывая непохожее ни на что другое чувство, терзающее душу и разрывающее сердце, я ввалился в полуразваленный коридор на Гримо 12. Чувство реальности притупилось, казалось, все окружающее плавает в тумане. Сказанное Грабодрогом, подорвало все основы реальности бытия. Сжавшаяся в углу брюнетка словно олицетворяла все свалившиеся на меня беды. Вновь завидев меня, Лестрендж отодвинулась, спрятала лицо в ладонях и затряслась. Сообщения долго ждать не пришлось. Сова влетела в новообразованную брешь в стене, выронив мне в ладони краткое письмецо. Выслушав послание, я внезапно впал в какое-то бесшабашное и полубезумное состояние: а, была ни была!  — Дай руку и прекрати реветь, — сурово приказываю лежащей женщине. Беллатриса подчиняется, да и не может иначе. Её взгляд пуст и безжизненен. Она уже себя похоронила и хочет лишь покончить со страданиями. Аппарирую нас обоих. Появляемся мы в большом полутемном помещении, в темноте виднеется несколько колонн. А в центре некоего круга стоит высокий мужчина, и два гоблина рядом скалятся. Быстро подсуетились, сволочи. Подходим.  — Готовы? — спрашивает незнакомый гоблин. Грабодрогг отсутствует на виду, однако я буквально спиной чую его ехидный и предвкушающий взор. Высокий мужчина подошел и басовито спросил:  — Вам какое Таинство? Тот, где вы глава Рода и остальные, включая жену подчиненные… - Нет, — холодно прерываю. — Мне нужен абсолютно равноправный магический брачный контракт для чистокровных. Последний шанс сделать все наперекор проклятому гоблину. Его сейчас нет — это его ошибка. Плевать на наказание. Несмотря на голоса, при равноправном браке придется делать все на благо семьи. На фразе 'брачный контракт' женщина словно вышла из комы. В глубочайшем шоке поднимает на меня свои очи и неверующе отшатывается.  — Именно Беллатриса, — спокойно отвечаю на невысказанный вопрос. — Вот приказ, по праву победителя поединка — стать моей женой. Абсолютная тишина, прерываемая лишь каплями влаги, стекающими с верхушек грота.  — Чудесно, чудесно, глава двух родов, шесть голосов в Визенгамоте, такое влияние, просто чудесно, — вполголоса бормочет плюгавый гоблин неподалеку. А я не отвожу взгляда от бездонных очей Беллатрисы, и лишь возглас священника отвлекает меня в мир насущный. - Что? Повторите, пожалуйста.  — Вы уверены в выборе контракта? Именно…  — Да именно полный равноправный брак, — уверенно перебиваю. — Именно там, где муж и жена одно целое, друг за друга в могилу, один род — одно дело, и все такое. - Ну, вы сами выбрали… — потрясенно выдыхает священник. И внезапно усмехается в бороду: — Пути Господни неисповедимы, быть может, это и есть ваша судьба?  — Да-да, начинайте уже, — нетерпеливо отрезаю, хватая за руку застывшую женщину. Церемония началась. Все плыло, как в тумане. Переживания достигли финишной точки и отключили эмоциональность. Ощущаю неудобство в ладони — женщина до боли впилась в мою руку.  — Согласна ли ты, Беллатриса Блэк стать женой Лорда Гарольда Джеймса Поттера? - Я, Беллатриса в девичестве Блэк, готова стать женой Лорда Гарольда Джеймса Поттера, быть ему верной супругой и опорой, поддержкой во всех начинаниях. Заботится о муже и о Наследниках, не предать и не опозорить Род, и с гордостью нести звание чистокровной, — помертвевшие губы произносили то, что должны. — Отдать жизнь и всю себя.  — Да будет так! — торжественно провозгласил священник. — Согласен ли ты, Лорд Гарольд Джеймс Поттер взять в супругу Беллатрису Блэк? В зале раздался хлопок. За границей ритуального круга появился Грабодрогг, он прыгал и махал руками, не в силах преодолеть черту. Быстро же донесли о внесенных мной самовольных поправках. Именно неприкрытая злоба маленьких, сощуренных глазок помогла решиться. - Я, Гарольд Джеймс Поттер, готов стать мужем Беллатрисы Блэк, заботится о ней как о себе самом, быть верным мужем и опорой. Защищать от любых опасностей, во благо наших Родов. Как равный с равной образовать единое целое, заботиться и беречь, пока смерть не разлучит нас. Отдать жизнь и всего себя. По мере моей речи глаза Беллатрисы все больше расширялись от глубочайшего удивления.  — Наденьте кольца, — прозвучало властно. Я взял коробочку, заранее принесенную запасливыми гоблинами. Уверен, с Поттерова сейфа снята баснословная сумма… особенно за этот бриллиантик. Белла завороженно наблюдала, не отрывая взгляд, как я беру её нежную белую ручку и одеваю чудесное тонкое колечко на безымянный палец. Священник вынул короткий клинок, и сделал по надрезу на руках. Наши ладони робко соприкоснулись. Затем, повинуясь инстинкту древнейшего ритуала, соприкоснулись наши взоры. В её бездонных темных омутах ничего нельзя было прочесть. Лишь дивные искорки окаймляли бледное лицо в полумраке подземного Храма. Одев кольца, мы взялись за руки, и вспышка священного волшебства осветила подземелье. Магия приняла наш брак. -… можете поцеловаться, — как сквозь вату прозвучало среди колонн. Я крепко схватил обомлевшую Беллу, и запечатлел на теплых вишневых губах скороспелый поцелуй, тем самым завершая ритуал. А как только защитный купол распался, ухватил её за руку и аппарировал прочь.