***
В первый раз Луи слышит о Зейне Малике, сидя в холле корпуса и ожидая первую лекцию; его телефон разрывают звонки от матери и непрекращающиеся сообщения от Найла - спрашивает, где его гитара. (Может Луи и знает, может, сам Луи и спрятал ее, потому что был разбужен громким голосом Найла и раздражающим звуком гитары, отдаленно напоминающим одну из песен Элиса Купера). Он заходит на фейсбук - почему он вообще там зарегистрирован? Обновляющаяся лента раздражает еще больше. Рядом стоят девушки, хихикающие из-за какой-то ерунды и обсуждающие шанель. Через какое-то время, громко хлопнув дверью, приходят еще две и присоединяются к стайке, обнимаются, хихикают. Луи — мастер в незаметном подслушивании разговоров. - БОЖЕ МОЙ, - восклицает длинноногая блондинка, хватаясь за грудь; Луи подавляет в себе смешок, внимательно рассматривая картинку собаки, гоняющейся за собственным хвостом. Сейчас бы Луи с удовольствием погонялся за своим хвостом, а не сидел здесь. Остроскулая брюнетка легонько толкает ее в плечо и улыбается. - Тише! Он же может услышать! На какой-то ужасающий момент Луи думает, что они говорят про него. Но— - Он не услышит, сидит сейчас, наверное, за школой на траве. Спасибо, господи. - Кто 'он'? Вы о ком вообще? - спрашивает еще одна, захлопывая чехол телефона наманикюренными ногтями. - Зейн Малик! И затем произносится куча стонов и визгов. Луи кажется, что где-то воет собака. Может даже собака на картинке. - НЕТ! - Не шучу! - Господи! Он такой красивый! - Вблизи он еще лучше! Вблизи? Кто этот парень? Луи никогда о нем не слышал. И именно потому что не слышал, он еще сильнее прислушивается, быстро листая новости. Ну, да, ему немного интересно. - Да ладно? Он что-нибудь говорил? - Нет... - Я вообще не думаю, что он разговаривает с людьми. - Он разговаривает только с парнями, теми самыми. (Теми самыми парнями?) - Это же очевидно. - Почему я не знала, что он теперь здесь учится? - А что ты еще хотела? Ты знаешь, кто его отец? Канцлер. Оу, а вот это уже интересно. - Это его первый год. - Живет он тоже здесь? - Ага, у него квартира в башне. - Я думала, это для преподавателей. - Но не тогда, когда здесь учится Зейн Малик. Черт. Любопытство Луи разгорается. Он спокоен. Ему плевать. Он НЕ будет спрашивать о Зейне Малике и просто дождется своей лекции.***
- Кто такой Зейн Малик? - спрашивает Луи тут же, как заходит в квартиру. (Окей, он сдался. Но он слышал это идиотское имя весь день и не привык совать нос в чужие разговоры.) С дивана, с сигарой во рту, выглядывает Найл; тарелка с кусочками сыра на коленях. На экране телевизора... Спанч Боб? - Ты никогда о нем не слышал? - удивленно спрашивает он, почесывая себя через штаны и пытаясь съесть сыр, не уронив сигару изо рта. Примечание: деньги не делают из тебя джентльмена. - Нет, в жизни не слышал. Я не состою в твоем маленьком светском клубе, тусуюсь с обычным народом, - произносит Луи, на ходу скидывая сумку с плеч и обувь с ног. - Ну, у него отец - канцлер. - Это я уже слышал, что-нибудь новенькое, - Луи садится рядом с Найлом на диван, отнимает сигару и затягивается. Чуть не задохнувшись от кашля. - Полегче, спортивный ты наш, - смеется Найл, хлопая по спине и не предпринимая никаких попыток отнять сигару, когда Луи снова затягивается, - ну так вот, его отец канцлер, поэтому он и знаменит, ну, не только поэтому, еще он - один из самых богатых ебанатов, которых я знаю—и определенно самый богатый здесь—а еще, его мама, ты только, блять, представь, Мира Уиллс. Луи опять давится, выкашливая клубы дыма и, наверное, свои легкие. - Мира Уиллс? Актриса?? - он без понятия, почему он так потрясен, учитывая престижную родословную Найла, о которой тот всегда рад рассказать (на днях этот парень предложил показать Луи его фамильный замок, ну что за), но в то же время он ошарашен, вспоминает каждый фильм с ней и каждый раз, когда, через слезы, кричал: 'Эта женщина заслуживает все награды в мире, потому что она умеет играть'. Возможно, он ее фанат. - Ты серьезно? - откашливаясь, восклицает Луи; Найл смеется, громко и заразительно, и предлагает Луи кусочек сыра, резко мотая головой вверх, поправляя челку. - А что здесь такого? Он, кстати, вроде бы больше с ней не живет. Всегда с отцом. - Они разведены? - О да, - присвистывает Найл, - был огромный скандал, может слышал. Даже в таком мире не стоит делать подобного дерьма. Та еще была полемика, особенно, когда обсуждали, почему он вообще на ней женился. - Даже в таком? - Луи ухмыляется, Найл пожимает плечами и сползает с дивана, направляясь к холодильнику. На спине его белого поло от Ральфа Лорена сверкают солнечные зайчики, отражающиеся от паникадило. Да, у них есть паникадило. Луи никогда не привыкнет к такой жизни. - Общество такое не одобряет. Так делать чертовски глупо, но общество все равно не одобряет. Из-за статуса отца у него должна быть полноценная здоровая семья и все такое, а жениться на актрисе, которая не ладит ни с кем из своих родственников — удар по репутации и под дых. Так что можно представить реакцию после их разрыва. - Бля, я будто в Дневниках Принцессы, - Луи поднимает брови и кривит рот, - он же не принцесса, надеюсь? Еще один заливистый смех наполняет комнату, пока Найл наливает себе бокал виски. - Технически, нет. Но он богат, пиздец какой влиятельный, у него громкое имя, и он устраивает просто охуенные вечеринки. Немного тихие, разве что. На самом деле, я никогда с ним не разговаривал лично. - Почему он не живет со своей матерью? - спрашивает Луи, и ему не хочется быть таким заинтригованным, но черт, интересно же. И это гораздо занимательнее, чем читать 5 глав "Истории Сцены". - Какое-то время он жил именно у нее, но переехал, когда она вышла за Деса Стайлса. Затем они расстались, СМИ занялись разведкой информации, и отец забрал его к себе. Кстати, этот Хан Малик еще тот говнюк. Канцлер-то он хороший — с профессиональной точки зрения, но сам... - Не закончив предложение, он одним глотком выпивает виски. Значит так. Зейн Малик — богатый, влиятельный, сын бессердечного миллиардера с королевскими связями. Его мама — лучшая актриса современного кино. Перспективненько. Также есть Найл Хоран с обувью от Армани, безграничным запасом сигар и виски, с фамильным замком, мамой с огромным наследством из аристократической семьи, и папой, владеющим собственными звукозаписывающими компаниями и предоставляющим миру самых больших звезд. И Луи. С потворствующей депрессивной матерью, которая все время смотрит на себя в зеркало грустными глазами, время от времени исчезая на несколько дней, никого не предупреждая, с отцом-подонком, прославившимся как безжалостный адвокат для богатеньких, и с пятью сестрами, которые были воспитаны всегда и во всем друг друга поддерживать. Он понимает, что поправить или полностью изменить ничего нельзя, но во рту остается неприятный привкус, а глаза больше не могут фокусироваться на глазах Найла. - Я пойду в библиотеку, - немедля говорит он, чувствуя, как его трясет, голос ломается, но Найл не спрашивает, а он не объясняет. - Окей. А я наведаюсь в дом-лодку. Что-то захотелось греблей позаниматься. Тебе ужин оставить? - и он имеет в виду деньги, что лишь заставляет Луи скривиться еще больше. - Не, не надо. Попью чай, поем тосты. Не особо голодный. - Ну тогда ладно, я пошел, увидимся. И пока Луи осматривает шикарную обстановку вокруг него, Найл запрыгивает в ботинки, бездумно напевая одну из песен Нирваны. Опасаясь сказать что-нибудь грубое и абсолютно необязательное ("твое существование мешает моему, так что прекрати делать это"), он идет в свою комнату и закрывает дверь, немного громче, чем хотелось бы, рассматривает свое отражение в высоком позолоченном зеркале шкафа. - Блять, и что такой как я здесь забыл? - бормочет он про себя, но слова настолько громкие, что можно услышать, как они отскакивают от потолков и арок. Луи не желает слышать их снова и ложится в постель. Дверь в прихожей захлопывается, оставляя лишь Луи и его горькие мысли.***
Найл все равно оставляет ему ужин. Ну как, "ужин". На самом деле это наполовину выпитый виски, дорогой шоколад и круассан. Рядом лежит записка корявым почерком "Чай - это дерьмо. Лучше выпей это." И даже если Луи пытается ненавидеть всех в этой школе, Найла Хорана ненавидеть невозможно.***
Когда Найл возвращается, он приносит с собой запах травы, пота и парфюма. Очень вкусного парфюма. Будто сделанного из пыльцы эльфов и слез единорога. - Это что? - спрашивает Луи, хватая Найла за руку, беззастенчиво принюхиваясь к его запястью. - Великолепный запах. Какая-то новая коллекция чего-то крутого? - Недавно получил. Прямиком из Франции. Хорош, да? - тараторит он, вырываясь из хватки Луи, на ходу снимая поло и включая музыку. - Что за парфюм? - Никогда не запоминаю названия. Если хочешь, можешь забрать. Держи, - не успевая договорить, Найл бросает Луи золотую бутылочку, а он еле успевает поймать ее. Луи широко открытыми глазами смотрит на упаковку, затем на Найла. - Что ты имеешь в виду? В смысле, я могу забрать? Смеешься надо мной? Мы ведь уже обсуждали это, я на такое не покупаюсь. - Что сказал, то и имею в виду. Он твой, Томмо, - Найл переступает через кучку смятых вещей и бродит по комнате полуголым, пытаясь найти чистую футболку и совершенно не обращая внимания на реакцию Луи от его прозвища. - Но я не собираюсь брать это. Ненавижу подарки. - Чушь. Ты обожаешь подарки. - Ну вот а теперь нет. Не возьму. - Забери и все. Если мне понадобится, я легко достану еще один. - Ох, ну конечно, я и забыл. А что, у тебя теперь отец и парфюмом занимается? - И Луи говорит это, подразнивая, больше риторично, чем действительно спрашивая, но Найл воспринимает это как обычный вопрос. - Нет, моя тетя. Идиллия в семье. - Тетя твоя, значит. Ха, прекрасно, - раздраженно отвечает Луи, - почему я вообще все еще удивляюсь? Никакой страной ты не владеешь? А в семье Луну еще никто не приобрел? - Пока что нет. Просто возьми гребаный флакон. - Окей! Но я не буду говорить 'спасибо'! Ты заставил меня взять подарок, - он отвечает надменно, забирает флакончик и уносит в комнату. А позади слышит фыркающий смех Найла. Не может удержаться и улыбается, ставя флакон на комод рядом с лосьонами и гелями для волос. - Почему не ты известен на весь университет, Хоран? - кричит из своей комнаты. - Как кто-то может говорить о Зейне Малике, когда есть Найл Хоран? - Обо мне достаточно говорят, не волнуйся. Тащись сюда и покури со мной. Хочу надрать тебе задницу в ФИФА. Луи, улыбаясь, идет в гостиную, даже не пытаясь отговориться. - Мне? Ваша уверенность поражает меня, юноша. - Я родился для того, чтобы надирать задницы таким, как ты, - широко улыбается Найл и передает джойстик Луи. - Но нам нужно начинать учиться, как никак, начался семестр, - вспоминает Луи, поудобнее устраиваясь на мягком диване. - Завтра, - обещает Найл, поднимая бокал . - Завтра, - соглашается Луи и делает фотографию. Он отправляет ее Стэну со словами 'Моя жизнь круче твоей!!!', затем кладет телефон в карман и погружается во вселенную футбола.***
В первый раз Луи видит Зейна Малика, опаздывая на лекцию. Он стоит у стойки в кофейне, наскоро делая свой заказ (Йоркширский чай, немного молока, без сахара) и торопит бариста — ему очень нужно спешить, нельзя снова опаздывать на лекцию, но организм требует кофеина. Он настолько поглощен мыслями об опоздании, что даже не замечает фигуру позади него и шепот, пробегающий по всей кофейне. Проверяя свои часы в третий раз, он видит, что его заказ, наконец-то, делают и слышит громкое приветствие. - Малик! Привет, чувак! - и хлопки рукопожатий. Любопытство вытесняет все его истощение от беспокойного сна — когда-нибудь он разобьет это пианино и заставит Найла на это смотреть. Учитывая то, сколько он слышал о Зейне Малике (а это очень много, страшные и восторженные истории о нем летают по всей школе), он уже подозревает, что знает этого парня и теперь хочет проверить, тот ли это, о ком он думает. Потому что в его голове ясная картинка из воспоминаний: костюмы пастельного цвета, грохот старинной машины, густой запах богатства. Черт возьми, Луи ужасно заинтригован. С грацией кошки (они ведь грациозные, да?) Луи поворачивается и видит шляпу, густые черные волосы и раздражающе безупречную карамельную кожу. И ресницы. И прекрасные карие глаза. И скулы. Блять. Вот же блять. Зейн Малик ненастоящий. Зейн Малик — голограмма. И да, Зейн Малик именно тот, о ком Луи думал, только теперь одет в сиреневый свитер и кремовые брюки, идеально подходящие для его комплекции. Сегодня он не такой, каким обычно видит его Луи - со своими "мальчиками", он один, в руке нет бутылки шампанского, рядом не стоит один из обожателей. На самом деле открыв рот, Луи разглядывает парня перед ним, чьи глаза, невозмутимые и спокойные, равнодушно смотрят на баристу, чего-то ожидая. Внезапно на столе появляется рука, едва не сталкиваясь с рукой Луи, и ставит стакан. И это определенно не йоркширский чай. - Мистер Малик, - тихонько говорит девушка; парень забирает напиток, кивает в знак благодарности, и, ни слова не говоря, уходит. И как это понимать? - Минуточку. Минуточку, блять. Я первый заказал, - визжит Луи (позже он скажет, что такого не было), обиженно смотря на шокированную девушку. - Но это же Зейн— - Я знаю, кто это, но какого хера он забирает напиток первым? Да он даже ничего не заказывал!! Теперь девушка смотрит на него растерянно, определенно потеряв дар речи. - Черт с ним. Просто, пожалуйста, сделайте мне мой чай. Все равно уже опоздал, минутами раньше, минутами позже, какая разница, - ворчит он, наблюдая, как девушка, все еще растерянная, начинает выполнять заказ. - Невероятно, - он вздыхает, качая головой. И, в какой-то степени, Луи все же может понять, почему другие так боятся богатых — то, как молчаливо они руководят, их негласное требовательное поведение. Он ведь даже не моргнул, как ему уже протянули напиток, даже не прося плату. Что-то в этом Зейне есть загадочное, мощное и очень, очень скользкое. Найл - дракон, с огнем, спящим в животе, румянцем на щеках, с яркими глазами и блестящими ногтями, Зейн же - змея, лениво свернувшаяся на солнце и в любой момент готовая атаковать, если спровоцируют, с шелковой кожей и пронзительным взглядом. И, да, возможно, он красивый. Очень красивый. Но он забрал то, что должен был получить Луи и официально заслуживает звание мудака. Луи ненавидит всех. Он набирает Найлу сообщение. - Ненавижу эту школу и всех, кто в ней есть. Богатые люди должны умереть. Через секунду экран озаряется светом. - Не могу умереть, я бессмертный. Не хочешь прогуляться и покурить под деревом за кампусом? Луи бы очень хотел отказаться. - Каким деревом? - вместо этого пишет он. Потому что его день начался плохо, домашние задания можно показать профессорам. Никто не пострадает. Тем более, первая неделя учебы - это же не считается, да? Да. Наконец, получив свой чай, он разворачивается на пятках и выходит, не в состоянии скрыть улыбку в предвкушении самопроизвольного выходного.