Минуты наших жизней

Всем интересующимся искусством в Нью-Йорке было известно, что мужчина по имени Ороку Саки был богатейшим коллекционером и филантропом. В его нескромный скарб входили в основном артефакты азиатской культуры. Но Меч Мусаши нужен был ему вовсе не для пополнения коллекции, поэтому он остался скрыт от глаз обывателей. Всё началось с книги, которая, как по волшебству, лежала на полу личной библиотеки Ороку Саки в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое января. Он видел её, читал, ведь она посвящена легендам о воинах, но эту страницу Шреддер прежде не замечал. Как и меча с такой необычной витиеватой рукояткой — меча Мусаши. Легенда гласила, что в ночь полного лунного затмения хозяин меча сможет стать «голосом сердца» тех, кого он сумеет им поразить. Даже мелкая царапина подчинит жертву воле мечника. Йосикава Мусаши, для которого и был создан этот меч, по слухам, водился с демонами, и именно они сделали его великим мастером. Он осознавал всю опасность, и поэтому избавился от своего великого оружия. Именно по этой причине Ороку Саки, узнав о существовании меча и его пребывании в Нью-Йорке, решил добыть его любой ценой. Шреддер был уверен, большинство легенд правдивы, и был несказанно рад, что только часть про разрушение меча оказалась выдуманной. Но его радость выражалась лишь в необычном сиянии глаз. Ороку Саки знал, что следующее полное лунное затмение, видимое на территории США, будет в ночь с тридцатого июня на первое июля. Он привык ждать, и дождаться лета для него не было проблемой. А наглые черепахи наконец получат по заслугам. *** Донателло выключил магнитофон. Вообще его было трудно отвлечь от работы — она поглощала его с головой, но июнь выдался настолько жарким, что в канализации вонь стояла совсем уж нестерпимая, а ещё этот Микеланджело со своими Осенними Мальчиками*... — Эй, бро, ты что творишь? Надо хотя бы разрешения спрашивать, — Майки был возмущён. Он только-только приготовился сделать эпичное па в конце припева. Его самый любимый момент! Каждая мышца была к этому готова! — Ты мне нужен. — Мог бы позвать. Донателло вздохнул: — Я звал тебя восемь раз. — Оу... — Майки на секунду остановился, чтобы рассмотреть, в каком состоянии находится его брат. Ему повезло: Донателло — не Лео и не Раф, его не так просто вывести из себя. Но всё-таки со словами надо быть поосторожнее. — Так что тебе нужно, Донни? Перефразирую, тебе всё ещё это нужно? — Раз я пришёл к тебе лично, то да. Организуй общий сбор. Я нашёл кое-что... Это касается Шреддера. Долго ждать не пришлось. Шреддер проявлял активность за последние полгода настолько редко, что затишье перед бурей казалось очевидным. Микеланджело нахмурился и почти сразу отправился в квартиру Эйприл — Леонардо, Рафаэль и Кейси разгромили гостиную во время настольной игры прошлым вечером. Оставлять наедине двух темпераментов и Лео, не привыкшего проигрывать, было не самой лучшей идеей... Нехотя Эйприл отпустила Леонардо и Рафаэля, произнеся несвойственную ей шутку про рабство. Она была очень зла, и гнев её совсем не красил. Микеланджело удручённо посмотрел на Кейси. Он остался совсем один. Очередная купленная роза вряд ли спасёт положение, а извиняться Джонс, к сожалению, не умел, умудряясь испортить ситуацию ещё больше. Прибыв в убежище, все трое сразу же направились в комнату Донателло, куда он и попросил всех подойти. — Присаживайтесь, господа. Времени мало. — Мне надо... — Микеланджело показал рукой в сторону и собрался встать, но Леонардо и Рафаэль, сидевшие по обе стороны, схватили его за плечи и опустили. Чем быстрее закончат, тем быстрее будут свободны. Кроме того, если в дело вступает Донателло, то это действительно нечто важное. — Итак, как вы помните, я решил провести маленькое расследование и узнать, куда делись Пурпурные Драконы, потому что они оставили свой район и вообще от них ничего не слышно уже два с половиной месяца. В начале и середине мая на Кэтрин-стрит было несколько ограблений, что несвойственно для этой достаточно умиротворённой улицы, поэтому я решил проверить камеры слежения. К счастью, улица не такая большая. Драконов там не было, и я хотел оставить улицу и перейти к другой. Но тут я обнаружил вот это... Он нажал на пульт, и на экране вспыхнуло изображение шестнадцатиэтажного здания с магазинчиком «Блоссом Плаза» внизу. В сумерках, когда ещё не до конца стемнело, но свет был уже включён во всех окнах, электричество в доме начало пропадать, а свет мигал около двух минут. Мигание происходило чаще на верхних этажах, на нижних — с некоторой задержкой. А потом внезапно всё прекратилось. — Проблемы с электричеством. И что это должно значить? — спросил Рафаэль. — Это не просто проблемы с электричеством, уж поверь мне на слово. Выглядит так, будто кто-то специально устроил проблемы с проводкой, но никаких ограблений или прочих вещей, для которых потребовалось бы сотворить такое, в тот день не было. По крайней мере по имевшимся у меня данным. Я решил посмотреть остальные камеры, которые есть на данной территории, и узнать, что же случилось на самом деле. Донателло снова переключил дальше, и на нескольких мониторах появились изображения, где едва можно было заметить движение на крыше того самого здания на Кэтрин-стрит. — Пока вы не задались вопросом, я отвечу сам. Это Бакстер Стокман. Мне удалось взломать одну из камер соседнего здания и перенастроить её обзор. Картинки сменились на одну, более четкую, где крупным планом действительно был Бакстер Стокман. Он проводил какие-то расчёты под светом лампы, а позже поднял над собой меч с витиеватой рукояткой. Видео прекратилось. — Охранники заметили неурядицу с камерой, — тут же объяснил Донателло и как-то недовольно вздохнул: обычно его вмешательство не замечают так быстро. — Я не знаю, что это за меч, — тут же признался Леонардо, — но попробую выяснить у сенсея. Что бы это ни было, Шреддер наконец объявился. Но Сплинтер не знал. Интернет, библиотеки коллекционеров, древние свитки — всё было тщетно. Все японские аукционы за последние три года также не дали результатов. Пыл братьев в течение трёх недель угасал, и вся эта история с Бакстером Стокманом уже не вызывала прежний интерес и не щекотала нервы в ожидании. Спустя ещё пару дней мастер Сплинтер погрузился в продолжительный транс. Он делал это ежегодно для очищения души, но в этот раз просил позволения у учеников в этот смутный период. Он надеялся найти решение их общей проблемы с помощью медитации. Разумеется, ему не смогли отказать. Поиски продолжались, но уже с какой-то вялостью, чувством необходимости. Даже та крыша на Кэтрин-стрит пустовала: видимо, одного майского вечера Стокману хватило на все вычисления. Кто-то выдвинул предположение, что это обычная катана с обновлённым дизайном. Меч с витиеватой рукояткой так и остался бы неизвестным оружием, если бы не... Микеланджело. Майки решил навести порядок в своей коллекции комиксов, расположив всё не просто по дате выпуска, а ещё и по издательствам. В его коллекции комиксов «Дровосечки» (Микеланджело закричал от восторга, когда узнал о кроссовере с «Академией Готэма») он нашёл потёртую книжку с картинками, но это был вовсе не комикс. Он почесал в затылке, пытаясь припомнить, как она могла оказаться у него. Это была та самая книга, которую зимой нашёл у себя Ороку Саки. Правда, в другом экземпляре. И именно Микеланджело добрался до страницы с описанием Меча Мусаши. «А вот это уже совсем не забавно», — подумал он, прочитав легенду, и побежал к братьям. Они тоже были из тех, кто верил в легенды. — Когда следующее затмение, Донни? — спросил Рафаэль, глядя то в пол, то на картинку в книге. Но Донателло, ссутулившись, молчал. Он опустил голову и смотрел на страницу с мечом. Остальные молча переглянулись. — Бро, ты в порядке? — первым нарушил молчание Майки, опустив свою ладонь ему на плечо. — Сегодня. Оно сегодня, — ответил он медленно с надрывом. Все разом поникли. Кто-то шумно выдохнул. Какой план можно придумать за пару часов? Рафаэль повернулся к Леонардо, как бы спрашивая: «Нет идей?» — Я думаю, нам стоит прийти самим, чтобы не стать жертвами шантажа. Вы знаете, на что способен Стокман, — ответил он, — тем более мы знаем, где всё это будет проходить. А если это делается по указу Шреддера, то мы точно... выберемся живыми. При всей своей гнусности Шреддер — воин, а не убийца. — Сплинтер так и не прекратил свою длительную медитацию? — спросил Донателло, отчаявшись, что даже мастер не сможет дать им дельный совет. Слова Леонардо не пришлись ему по душе. — Нет, — ответил Микеланджело. Он знал, что Сплинтера не вывести из астрального состояния, потому что всё это время безнаказанно занимался шумной ерундой в додзё, чтобы быть недосягаемым для остальных. — И он неприступен. Поверьте на слово. — Так что мы будем делать? — Я думаю, точить оружие, — ответил Рафаэль с лёгкой усмешкой.