Последняя неделя весны

- Ой, смотри! - Хинамори восторженно указала на частичку солнца, медленно выскользнувшую из-за горизонта леса и осветившего своими лучами речку. - Смотри, Солнце! - Ты Солнце впервые увидела?! Потише, ты мне всю рыбу распугала! Они сидели на травянистом берегу. Тоширо был немного на нервах, потому что за два часа рыбалки ему на крючок попался один тощий карась. Это был первый раз, когда с ним пошла рыбачить Хинамори, и ему в глубине души хотелось произвести на нее впечатление (тем более, все считали его везучим рыболовом, он всегда гордо приносил домой полное ведро рыбешек). А Момо, в отличии от него, была совершенно счастлива: ее впервые взяли на рыбалку и она встречала рассвет... Странно, но ей, десятилетней девчонке, этого было достаточно, чтобы влюбиться в этот новый день. - Прости, - хихикнула она. - Слушай, может пойдем на другую речку? - В этой клюет лучше всего, - фыркнул он. - Просто я взял тебя с собой и ты мне принесла неудачу. Ты во всем виновата. Она звонко засмеялась: - А может рыба просто тебе не доверяет, Белячок? - Не зови меня так! Он покраснел, сосредоточившись на кругах на воде. Девочка задумчиво на него смотрела, а потом поинтересовалась: - А... А ты с рождения седой? Он мрачновато кивнул: - Да. - А у кого-то из твоих родителей были седые волосы, или ты не помнишь?.. Тоширо, подумав, произнес: - Ну... Я не скажу, что их хорошо помню. Мать лучше, - по любопытному взгляду Момо он понял, что ей интересны все подробности, и немного нехотя продолжил: - Она была наполовину европейкой. Англичанкой, наверное. У нее были каштановые волосы и большие голубые глаза... - Как у тебя! - растрогалась Момо. - А папа? - Его я помню смутно, - признался мальчик. - У него были длинные белые волосы. Мы... Мы жили в большом доме. И он проводил со мной не очень много времени. Помню, что он был занятым. Хинамори заулыбалась, сорвала цветочек и принялась его крутить в руках: - Ничего себе... Я и не думала, что ты не совсем японец. - Ты часто видела японцев-альбиносов с таким разрезом глаз? - парень с сарказмом посмотрел на нее. - Мои родители даже мне имя на английский манер дали... Оно так дебильно гармонировало с японской фамилией, что я рад, что в детдоме мне сменили и ее, и имя. - У тебя при рождении было другое имя? - от удивления Момо выронила цветочек в реку. - Какое? - Не скажу, больно тебе надо знать. - Белячок, ну пожалуйста! - Нет, я сказал! Оно тупое! Оно тупее чем твой Белячок. И вообще, что тебе так все интересно про меня?! - он, наконец, повернул к ней смущенное лицо. - Потому что ты мне ничего про себя раньше не рассказывал! Про меня, наверное, ты все знаешь!.. Это нечестно. - Это потому что у тебя все на лбу написано, дуреха! Она его поуговаривала еще минут десять и он, наконец, начал сдаваться: - Но если кто-то в школе про него узнает, я с тобой не знаю, что сделаю. И не смейся! - Никто, обещаю-обещаю! Покрасневший Хитсугая устало выдохнул, пододвинулся к ней поближе и очень тихо, словно боялся, что их кто-то может услышать, пробубнил ей свое первое имя. Хинамори незамедлительно прыснула, чем заслужила его возмущенный взгляд. - Укитаке Арэто-Соичи?! Правда? Ты? - она не выдержала и залилась смехом. - Замолчи! Забудь! - Тоширо потер ладонью лицо. - Ну вот угораздило меня тебе рассказать... Как знал же! - Извини, просто это имя...оно слишком забавное! - она невинно на него посмотрела. - Я разве не предупреждал?! Тут весьма кстати сработала поклевка. Они оба сразу оживились, забыв о разговоре. - Вытягивай! - Момо вскочила, радостно на него смотря. - Да я пытаюсь!.. Тяжелая рыбина попалась. - А может это русалка? Он хмыкнул, посмотрев на подругу, и вытянул громадного речного окуня. Мацумото с беспокойством оглядывала лицо Тоширо, сидящего рядом за рулем. Он не отрываясь следил за дорогой; на его лице сменялись блики от оранжевых фонарей, которые были расставлены вдоль трассы. Ночь сменилась ранним утром, но небо все еще было темным, на нем яркими пятнами светили звезды. Ехали они по какой-то деревушке, миновав лесок и поля. В капитане шла сложная внутренняя борьба, и Рангику это понимала. Она не знала точно, можно ли сейчас говорить с ним, или же тревожить его пока не стоит, и поэтому просто в растерянности ерзала на сидении. Благо, он первым начал разговор короткой репликой: - Пристегнись. - А как вы заметили? Вы же даже не смотрели... - простодушно улыбнулась Мацумото, потянувшись за ремнем и мимоходом оглядев заднее сидение, где тихонько посапывала Долли, свернувшись калачиком. Тоширо оставил этот вопрос без ответа и лишь тихо вздохнул, думая, наверное, совершенно о чем-то другом. Но его напарница уже устала молчать, ей захотелось разговорить его: - Капитан, круто мы сбежали, да? - Нам и сбегать-то не пришлось, - заметил он. Они действительно спокойно поднялись наверх и выехали. - Хотя, можешь быть уверена, вся эта история с базой нам еще аукнется. Сейчас Шухей обнаружит пропажу пропуска. Потом в сейфе найдут взрывчатку... - Мы-то уже далеко! - хмыкнула рыжая. - Да и вам, за то, что вы бомбу обезвредили, медаль вообще должны дать. - Мацумото, все равно я бы не хотел попасть в сети следователей до того, как мы спасем Момо. Вдруг он припомнил нечто важное и повернулся к женщине: - Мацумото, ты же, разумеется, вытерла спецпропуск Шухея от своих отпечатков пальцев и выкинула, когда мы бежали в машину? - Нет, - улыбнулась она удивленно. Тоширо резко отъехал к бордюру и затормозил. - Где он?! - Вот, - Рангику рассеянно вынула из декольте пластмассовую карточку и парень, быстро ее выдернув, открыл дверь машины и вышел. Быстро протерев ее рукавом рубашки, Тоширо, приложив некоторые усилия, разломил ее на четыре части и бросил на землю. Женщина широко раскрытыми глазами следила за его движениями, а когда он уселся обратно и быстро завел машину, поинтересовалась: - Ну и зачем вы...? - Черт, ты не подумала, что там могут быть чипы? - Машина настолько быстро набрала скорость, что собачка сзади проснулась на мгновение. - Будем надеяться, за нами еще не устроили погони... - Ой, ну и тупенькая же я! - она очаровательно захихикала. - Э... Раз уж первым делом мы решили найти и поговорить с человеком, изображенным на фотографии... Капитан, а в какую именно тюрьму мы едем? - Восемьдесят километров отсюда. Я знаю, как туда добраться. - А... А камеру, где сидит нужный нам человек?.. Вы знаете? Он мрачновато ответил: - Да. А если бы не знал, нам бы показали. Рангику затихла, а потом проницательным тоном проговорила: - Если вам тяжело будет зайти к нему в камеру и говорить с ним, это могу сделать я. - Не стоит. Я справлюсь. - По его голосу рыжая поняла, что задела ту самую волнующую его струнку. - Но... Но он убил ваших родителей. Простите, но никто бы не смог спокойно с ним говорить на вашем месте... - Я же уже смог один раз. И второй осилю. Мацумото сочувственно воскликнула: - Когда?.. Когда вас судьба свела до этого? - Я посадил его. Тоширо не очень хотелось говорить на эту тему. Он отлично понимал, что таинственный А.С. решил поиздеваться на ним, посмотреть, сумеет ли он пересилить себя... Но Хитсугая был почти уверен в себе. Три года назад, когда еще был жив Кусака, ему удалось доказать вину Горо Токаты. Он пришел к этому мужчине в особняк с ордером на арест и разрешением на обыск... Он долго искал Токату по его громадному дому, а обнаружил на террасе с утренней газетой и стаканом свежевыжатого сока. Хитсугая не сразу узнал убийцу родителей: мужчина сильно постарел, и стал до неузнаваемости ухоженным и упитанным. Но вот Токата поднял лицо из-за чтива, и альбинос узнал его по взору бездонных черных глаз, выражение которых врезалось ему, еще ребенку, в память. Почувствовав ком в горле, Тоширо, не владея собой, ощутил как его рука тянется к пистолету, и приложил громадное усилие, чтобы остановить свой порыв. - Я так и знал, что ты придешь, - сказал тогда мужчина со смирением. "Почему он меня не убил вместе с родителями?" - мелькнул в сознании Хитсугаи вопрос, который мучил его годами... - А он дал показания в суде? - прервала его раздумья Мацумото. - Нет, - покачал головой Тоширо. - Он до последнего отрицал вину, хоть это и было бесполезно, потому что я выступал как главный свидетель. Ему дали пожизненное. - Мне кажется, если бы этот Токата не был связан с Эспадой, они бы не сделали второе послание связанным с ним. - Мацумото, ему до Эспады как волку до луны... Ты не видела этого человека, это был обыкновенный спившийся бомж, к которому случайно попал пистолет. А, потом по какому-то невероятному стечению обстоятельств, он стал девяносто третьим в рейтинге Форбс!.. В его голосе звенела потухшая горечь. Сколько бы вопросов не мучило Тоширо, он бы все равно многое отдал, чтобы не видеть ненавистной рожи Токаты. - Это все ради нее, - произнесла Рангику, словно прочитав его мысли. Первая половина дня пролетела незаметно: Мацумото и Долли спали, как убитые. Тоширо же стойко их вез - единственным перерывом, который он себе позволил, был заезд на заправку (да и то, лишь потому что бензин стремительно кончался). К двум часам дня они добрались до места. Тюрьма представляла собой просто колоссальное по размерам здание, так как она являлась самой большой в Японии, и многие ее работники достаточно хорошо знали Хитсугаю. Ну еще бы, процентов пять опасных преступников были засажены туда исключительно благодаря его стараниям, а десять-пятнадцать с его помощью. Парня там порядочно уважали, но избавить его от проверок документов и прочего были не в силах. Один из заведующих тюрьмой, офицер с шикарными черными волосами и красивым баритоном, Иба, старый знакомый Хитсугаи, завел их в свой маленький забитый бумагами и всяким хламом кабинет и предложил кофе. Тоширо воздержался, решив сосредоточиться на заполнении тысяч бланков по допуску в непосредственные места заключений. Тем временем, Рангику, попивая подслащенный кофе из большой розовой кружки, мило болтала с Ибой, которого видела впервые, как старый знакомый. - Какая у вас красивая собака, - расхваливал довольную Долли Иба. - Вы - кинолог? - Да-да, дрессирую мою девочку уже шестой год. - Мацумото, Иба, - Тоширо, наконец, повернулся к ним, в первый раз за полчаса вынырнув из документов, - я закончил. Кто меня проведет к камере заключенного Горо Токаты? Мне нужно допросить его. Иба похолодел, услышав имя нужного им человека: он отлично знал, за что Токата сидит. Но, не показав виду, засуетился: - Хитсугая, так я могу отвести. - И я хочу пойти с вами, - напомнила Рангику. - Не стоит, Мацумото, - своим мягким, но не твердым голосом сказал альбинос. - Подожди здесь. И, Иба... Поболтай лучше с моим лейтенантом. Прикажи меня проводить своему подчиненному, что тебе мотаться? - Как знаешь, - развел руками Иба. - Если честно, обычно допросы проводят в другой форме - преступника выводят в комнату с камерами и диктофоном... Но ради тебя я сделаю исключение, коли ты так торопишься. Он позвал первого попавшегося уборщика (его звали Ханатаро) и попросил его отвести Тоширо к нужной камере. Иба и Мацумото проводили друга непонимающими взглядами, но Хитсугае было все равно. Шестое чувство словно подсказывало ему, что с этим он должен справиться совсем один... Заглянуть в глаза главному ужасу своего детства и сохранить самообладание. "У меня уже получалось!" - напомнил себе в который раз парень, чувствуя, как его сердце начинает предательски ускорять свой темп. Вот он уже оказался в светлом длинном коридоре с железными дверями и квадратными маленькими окошечками, через которые заключенным просовывают еду. Из этих окошечек зачастую исходил ужасный смрад, но Хитсугая уже немного привык к нему, да и к тюрьмам в целом (в прочем, как и к моргу). - Пришли... - прошептал уборщик, вставив ключ в огромную скважину плотной стальной двери. Она со скрипом отворилась. - Мне зайти с вами? - Нет, - покачал головой Тоширо. - Закрой за мной дверь и жди здесь, пока я не выйду... - подумав, он добавил: - Если меня не будет более, чем сорок минут, лучше зови подкрепление в виде двух офицеров и вместе откройте камеру. - Х...Хорошо! - Ханатаро явно перетрухал при слове "подкрепление". Вероятно ему стоило устроиться уборщиком в какое-нибудь более миролюбивое место,... что-то вроде закусочной. Хитсугая перестал мешкать и, нацепив на лицо свою самую непроницаемую маску, быстро вошел в камеру. Это была узенькая комнатка без окон, из мебели в которой были лишь старая койка с промятым полосатым матрасом и маленькая железная тумбочка. На ней стоял старый светильник, слабый свет которого был единственным освещением камеры. На кровати сидел, согнувшись над старой потрепанной книгой, худощавый старик, морщинистый, седой и, по всей видимости, ослабевший. "Это... Это не может быть он", - Тоширо невольно замер, не обращая внимания на стук закрывающейся двери за собой. Но тут этот старик поднял глаза, и он, как и в прошлый раз, по ним узнал Горо Токату. Черные, пустые, огромные... и совсем не удивленные. - Вот мы и встретились в третий раз, мальчик. И в последний, наверное, - он спокойно отложил книгу и облокотился на стену, внимательно изучая Тоширо. - Я тебе не мальчик. Альбинос почти рычал. Он думал, что на этот раз готов к этой встрече, но ошибся. Он все еще хотел смерти Токаты. Он умышленно не взял с собой пистолета, чтобы не сорваться, но руки чесались и готовы были уже вцепиться старику в глотку. - Ты ненавидишь меня. На пару секунд повисло молчание. - Но я заслужил, пожалуй... Токата, кряхтя, потянулся за заляпанной чем-то желтым подушкой, достал из под нее белый конверт с инициалами А.С. и протянул Тоширо. Всеми фибрами души ощущая отвращение к вещи, которую трогал этот человек, альбинос все же взял ее в руки. - Ты заполучил второе послание, поздравляю, - произнес Токата. - Осталось одно, если я правильно понял, да? Тоширо засунул конверт в карман (его часть все равно топорщилась) и, игнорируя его вопрос, холодно задал свой: - Они даже к тебе в камеру сумели проникнуть... Как ты связан с Эспадой? Ты состоял в ней? - Нет, не состоял. Но я с ней, к несчастью, связан. - Каким образом? - Именно А.С. поручил мне убийство твоих родителей... и тебя. Сердце Тоширо на секунду упало. - Ты... Ты был киллером? - Нет, что ты, - Токата рассмеялся, но тотчас раскашлялся. - Я был обычным опустившимся человеком, чье будущее разбилось вдребезги еще в молодости. Но однажды меня подобрала с улицы дорогая машина, а в ней сидел он... Он просил называть его А.С. и сказал появиться в нужное время в нужном месте и убрать трех человек. Он предложил мне настолько крупную сумму, что я не смог отказаться... Это был шанс для меня вылезти из нищеты! - Я никогда не пойму. Токата несчастно смотрел на него: - Хоть из-за тебя я и сижу... Я никогда не жалел, что в тот ужасный день моя рука не поднялась на ребенка. Даже когда А.С. не выплатил мне из-за этого всю намеченную сумму... Я... - Мне не хочется слушать твои лжераскаивающиеся бредни, - перебил его Хитсугая. - У нас не так много времени. Да и знаешь ты, как видно, не больно много... А.С. объяснил тебе, почему он нуждался в смерти моих родителей? - Нет. Он лишь сказал... Насколько я помню, так: мне нужно убрать конкурента по моей организации... - Что? - брови парня взметнулась вверх. - Мой отец не мог быть его конкурентом. Он никогда не состоял в Эспаде. - Откуда ты можешь знать? - странная насмешка тронула его тонкие губы. Гнев снова забурлил в парне, но он постарался взять себя в руки и повернулся к двери. - Не тебе порочить имя моего отца. И с чего я вообще взял, что могу тебе верить...? - Ты дурак, если мне не веришь. Вспомнив еще один важный вопрос, Хитсугая остановился около выхода, и, не не желая оборачиваться и снова смотреть на этого жалкого человека, спросил: - Почему, если А.С. обещал тебе огромную сумму, ты стащил у моего мертвого отца кошелек? Токата не отвечал где-то с минуту, а потом, почему-то слегка посмеивающимся тоном, проговорил: - Откуда я знал, что он сдержит обещание?.. А так от моего греха мне хоть какая-нибудь была бы выгода... В который раз Хитсугая ощутил острую потребность если не убить, то хотя бы побить его! Он сжал кулаки, словно останавливая себя, напоминая себе, что никогда не опустится до его уровня. "Я... Я другой человек. Я хороший человек. Хинамори... Я здесь ради нее, я должен ее спасти." - Продолжай гнить тут, - фыркнул Хитсугая и постучал по двери. Ханатаро незамедлительно ее открыл.