Счастливое проклятье

Драко выпил зелья против сна. Поэтому всю ночь делал вид, что крепко спал. Он тихонько приоткрывал глаза и смотрел, как хлопочет Гермиона. Ради него. Он ощущал ее ладонь у себя на лбу, слышал ее дыхание, когда она сидела рядом, чувствовал ее заботу. Когда она ушла к себе в спальню, он хотел тут же помчаться за ней. Но переубедил себя. Малфой понимал, что сейчас это лишнее. Ему еще очень долго отмывать репутацию самовлюбленного папенькиного сынка в глазах девушки. Не сейчас, еще будет время. *** — Грейнджер, пошевелись уже! Мы опаздываем! — крикнул Малфой, доставая сумки из багажника машины. — Какого акромантула ты за мной поперся, а?! Это маггловский Лондон, маггловский аэропорт! — задыхалась от наглости слизеринца девушка, — откуда ты это вообще знаешь?! — Если ты все еще не поняла, дорогая, — Малфой достал из внутреннего кармана пиджака iPhone 6, провел большим пальцем по экрану и показал Гермионе, — видишь? У гриффиндорки округлились глаза. Драко Малфой, аристократ до мозга костей, рьяный ненавистник магглорожденных сейчас спокойно пользуется телефоном и стоит в маггловском аэропорту! — Ты еще многого обо мне не знаешь, Грейнджер, — усмехнулся Драко, видя, как своим поведением поставил девушку в ступор, — многого. — Но когда у меня дома ты нечаянно включил телевизор, ты чуть от страха не соскочил с дивана! — Еще раз такое скажешь, Грейнджер - пожалеешь. — Да конеч... - хотела съязвить ему в ответ Гермиона, но ее тут же перебили. — Все, сейчас не до твоих приступов красноречия, идем. *** — Вот ваши ключи, мистер Малфой. Приятного отдыха. — Большое спасибо, мисс, — Драко подмигнул белокурой девушке и вальяжно пошел в сторону выхода, проводя лезвием ножа по сердцу рядом стоящей Гермионе. Как же гриффиндорка хотела наложить Аваду на этого хорька! Во-первых, с какой стати он взял президентский люкс с двумя смежными спальнями на себя и на нее, даже не сказав ей об этом? Нет, конечно ей это льстило, но слизеринец никогда ничего не делает просто так! Во-вторых, какого драккла он подмигивает этой девке? В-третьих, почему он молча пошел к лифту, даже не повернувшись к ней? Он не объяснил ей, зачем это все? — Малфой! Лифт открылся, и слизеринец зашел туда. Гриффиндорка еле успела добежать до закрытия дверей! — Чего тебе, Грейнджер? – равнодушно спросил Малфой. — Чего мне, Малфой? Чего мне? Ты издеваешься? — Гермиона просто выплеснула все эмоции на него, — Я хочу, чтобы ты объяснил мне кое-что: зачем ты поехал за мной? Куда ты сейчас идешь? Я, по-твоему, не имею права знать? Он поехал за тобой, потому что просто не хочет расставаться с тобой. — Чего же, — не поворачивая в ее сторону взгляд, а смотря прямо в зеркало напротив, ответил Малфой, — имеешь. Всех колдомедиков Святого Мунго, кто отправляется за границу, Отдел Тайн обязан сопровождать, — на ходу стал врать Драко, — Но, скажу честно, я бы хотел сопровождать более спокойного человека, — на что Гермиона яростно на него посмотрела, а Драко продолжал все также бесстрастно парировать, — И сейчас я иду в номер, как все нормальные люди, и хочу отдохнуть, — он повернул голову и приставил свой взгляд к лицу Гермионы, — и еще: перед тобой я распинаться не собираюсь, это был первый и последний раз, Грейнджер, — спокойно, но жестко ответил ей слизеринец. Лифт открылся на пятнадцатом этаже, и молодые люди поспешили покинуть помещение. Гермиону немного удивило то, что Малфой спокойно нес все ее чемоданы до номера, не высказав ни единого недовольства. Они дошли номера 1545. Люкс представлял из себя огромнейшую гостиную с дорогой мебелью, и по разные стороны — две отдельные спальни, к которым прилагалась туалет и ванная. — Твоя спальня слева, моя справа, — бросил мужчина и плюхнулся на диван. — По какому принципу распределил? — съязвила девушка. — Обычно в таких номерах все выполняют по желанию гостя. Твоя спальня в красных тонах, моя в зеленых. — Ты же говорил, что «не собираешься передо мной распинаться», — она сделала его лицо. — То есть тебе больше нравится, когда я язвлю и «отвратительно», — он сказал это ее повелительным тоном, — себя веду? Ну что же... — Нет, пожалуй так лучше, — растерянно проговорила Гермиона. — Вот и порешили. Грейнджер, у тебя когда конференция? — Через два дня, в субботу. — Значит, у тебя еще есть дни. Собираешься гулять по Италии? — Да, конечно, не сидеть же в номере. Только вот одной мне скучно… — она надеялась, что Малфой не откажет ей. — И страшно, да, — выдал смешок Малфой. — Нет… Ты... — Все, Грейнджер, успокойся, а то от злости начинаешь покрываться красными пятнами на лице, — поднял руки в примирительном жесте Драко, — Так и быть, составлю тебе компанию. Но знай — подкатывать к мужчине ты не умеешь, — засмеялся слизеринец и сам мысленно поблагодарил Салазара, что она это не делает, — ужин в пять, не опаздывай, я это не люблю. — Я никогда не опаздываю! - так по-Грейнджеровски откечанила Гермиона, - Малфой, после вчерашнего с тобой все хорошо? — Волнуешься за меня? - усмехнулся Драко. — Просто вчера ты упал посреди моей квартиры, это от стресса. Не нужно нервничать, Малфой, побереги здоровье. Он поднялся с места и скрылся за дверью своей спальни. Закрыв за собой дверь, он широко улыбнулся. «Я завоюю твое сердце, Грейнджер, чего бы мне это не стоило». — В конце концов, жить всего лишь девять месяцев, заболел я тобой, почему бы не рискнуть, — вслух произнес Малфой и направился в душ. Он хотел точно убедиться в правде, узнанной из прошлого инцидента. А Гермиона в это время стояла посреди гостиной и лучезарно улыбалась. Ее сердце словно ожило заново. «Так, сейчас 16:30. Осталось полчаса, а я еще даже не собиралась! Нужно постараться!» — гриффиндорка воодушевилась этими мыслями и направилась к себе. Спустя ровно полчаса от растрепанной и уставшей девушки не осталось и следа. Легкое хлопковое платье до самых щиколоток кораллового цвета, босоножки на танкетке, и несколько браслетов на левой руке. Волосы девушка распустила, и они волнами спадали с плеч, мерцая на солнечном свете, словно золото. Драко стоял около дивана с непонятным выражением лица. Сказать, что слизеринец был восхищен девушкой – ничего не сказать. И с его уст слетела фраза: — Отлично выглядишь, Грейнджер. — Драко Малфой говорит мне комплимент, я в шоке, — улыбнулась она и плавными шагами направилась к двери. *** После ужина молодые люди направились гулять по вечернему Палермо. Солнце уже почти село за горизонт, и облака налились нежным лиловым и бежевым цветом, делая вечер поистине волшебным. Легкий морской ветер придавал чувство невесомости и легкости, будто ты паришь в небесах, а длинное платье Гермионы делало на этом особый акцент. Они стояли на берегу моря. Под вечер оно стало бирюзового цвета. Волны медленно перекачивались из стороны в сторону, создавая впечатление замедленной съемки. Тишину нарушали лишь бьющиеся об берег волны. Ветер колыхал листья пальмы, и с каждым разом шелест становится немного громче. Девушка кружилась, задорно при этом смеясь. А Драко пристально наблюдал на ней, облокотившись о ствол дерева, но Гермиона этого не замечала. Она развела руки в стороны и еще сильнее закружилась. Она как будто отдавала всю свою боль и любовь, которые испытывает к Драко. Но она понимает, что ничего не уйдет. Она уже давно полюбила его. И это уже не изменить. Слизеринец действительно залюбовался этой девушкой. Всю жизнь вокруг него были лишь намалеванные куклы, для которых на отдыхе был важен лишь шоппинг и бессмысленные развлечения в модных заведениях города. Одним огромным исключением из правил аристократок была Нарцисса. Она не боялась запачкать туфли, не боялась намокнуть под дождем, не боялась испортить прическу. Этим, как сказал давно его отец, Цисси и приглянулась ему. Вот такая же ситуация сейчас была с Гермионой. Драко с нежностью на нее смотрел, пытаясь запомнить каждую частичку ее лица, каждый жест и каждое движение. Он был готов на все ради нее. А что бы было, если бы она стала его женой? Она бы его поменяла. Точно. Он стоял, убрав руки в карман. Стоял и медленно растягивал губы в улыбке. Желал, чтобы этот момент длился бесконечно. — Драко, пойдем, я хочу пойти в номер, — не убирая улыбки с лица, сказала Гермиона. Драко. Она второй раз за всю жизнь назвала его по имени. А он смотрел на нее, не отрывая взгляда. — Драко? – девушка заволновалась. — А, что? Идем, идем. *** Все два дня, проведенные в Италии, прошли незаметно для них. Они посещали множество театров, музеев, памятников. Никто не ощущал отчужденности друг от друга. Они общались так, словно знали друг друга тысячи лет. И смешили друг друга, и спорили, и откровенничали. Как-то раз девушка даже спросила, нашел ли он свою любовь, ведь время идет. На что он ответил: «Все может быть». Гермиона каждую ночь засыпала с мыслью, чтобы это никогда не заканчивалось. Ведь как только они переступят порог аэропорта Хитроу, все вернется на свои места. Драко засыпал с еще большей решительностью добиться неприступную гриффиндорку. Сегодня конференция. Гермиона должна представлять клинику Святого Мунго. — Хочешь, я пойду с тобой? — Я буду счастлива, только не издевайся тогда, когда я буду стоять перед сотней людей возле микрофона. — Ну, я постараюсь. — Как я выгляжу? Черный деловой костюм, белая рубашка, черные лакированные туфли, тугой пучок на голове и легкий румянец на щеках от волнения. — Неплохо, сойдет. — Хм, ну спасибо, независимый эксперт! — сказала Гермиона. — Идем, начало через пятнадцать минут. — Волнуешься? Только не заливай мне уши бредом, что Гриффиндор — факультет храбрых. Ты же девушка, и не важно, что окончила храбрый факультет, — сказал слизеринец Гермионе, пока они спускались на шестой этаж. Гриффиндорка была в шоке. От растерянности она только и смогла вымолвить: — Н... Немного. Они резко остановились. Драко положил руки на плечи девушки. Его прикосновения обжигали. Гермиону будто ударили током. — Я иду только для того, чтобы поддержать тебя, мне на их лицемерные рожи смотреть не особо хочется. Ты — самая умная волшебница за последние сто лет. Ты справишься. Я рядом. Ну же, пошли. Гриффиндорку переполняло столько чувств. Мозг никак не мог вопсринять то, что только что сказал ей Драко. Его слова придали ей такую окрыленность. А его руки словно провели ток по телу девушки. Она не хотела, чтобы этот момент заканчивался. Сердце сделало кульбит и упало куда вниз. *** Сказать, что Гермиона шикарно выступила – ничего не сказать. Малфой весь вечер не сводил с нее глаз. После громких аплодисментов в ее адрес все гости разошлись к фуршетам. Драко, чуть подвыпивший, захотел пригласить гриффиндорку на танец. Вальяжно поднялся со стула и уверенными шагами пошел к Гермионе, которая в это время с кем-то мило беседовала. Только слизеринец подошел к ней, открыл рот, как ему вид на Гермиону закрыл своей широкой спиной какой-то мужик. — Позвольте пригласить вас на танец, мадемуазель, — он поцеловал ладонь Гермионы. — Она не позволит, потому что танцевать с ней буду я, — Малфой отодвинул этого наглеца, взял за руку Гермиону и повел на танцпол. — Малфой, что ты себе позволяешь? — запыхалась девушка, если поспевая за ним. — Только я могу танцевать с тобой, понятно? — Что ты сказал? Я не твоя собственность! — Нет. Моя. Девушка глубоко и часто задышала. Она не могла поверить, что те два дня он был приятным человеком, которого Гермиона открыла с другой стороны. Драко силой вывел ее из помещения, ведя прямо на берег, на то самое место. Слизеринец пытался хоть как-то оставить при себе осколки своего стального самообладания. Он силой потянул ее на себя, она споткнулась и упала прямо ему на грудь. Малфой смотрел на нее ревностным взглядом, который она видела впервые. Он прямо сжигал ее своими глазами, словно пытался проделать дыру в ней. (Этот просто неописуемый словами отрывок написан шикарной Iness88. Аплодисменты этому замечательному человеку!) — Малфой, сколько ты выпил? — в голосе Гермионы звенели нравоучительные нотки, — и почему увел меня из зала? Будь добр, объяснись! Драко смотрел на нее какое-то время, а потом дотронулся своей рукой до ее скулы, сделал шаг навстречу, и тихо так, почти шепотом, проговорил, а его горячее дыхание опалило кожу девушки, и она почувствовала, как подгибаются колени, — Сегодня ты была лучшая. Я весь вечер не сводил с тебя глаз. И думаю, что не только я. Этим вечером ты покорила сердца абсолютно всех мужчин, что сидели в зале, да и некоторых женщин — уж поверь мне. Я с нетерпением ждал этого момента. Момента, чтоб остаться с тобой наедине. Гермиона, прикрывшая глаза, и наслаждаясь звуком легкой хрипотцы, с которой говорил Малфой. Медленно открывает глаза, окидывает его заинтересованным взглядом, поправляет узел на галстуке. — Ты мне все-таки так и не ответил, сколько ты выпил. — Это разве имеет какое-то значение? — Я хотела потанцевать. А ты увел меня из зала. — Я могу все исправить. — Малфой достал из внутреннего кармана пиджака свою волшебную палочку, направил ее на небольшой камешек, лежавший рядом с его до блеска начищенными туфлями. Пара слов на латыни, сноп зеленых искр, и камень превратился в небольшой музыкальный приемник, из которого звучит какая-то притягательная мелодия, и низкий мужской голос поет что-то о любви. — Мисс Грейнджер, не подарите ли вы мне танец? — Малфой протянул ей свою руку и сделал поклон, а она, в свою очередь, слегка улыбнувшись, присела в реверансе, причем сделала это с такой грацией, что Драко даже опешил — если бы он не знал о ее происхождении, подумал, что она особа из достопочтенного старинного рода. И когда формальности остались позади, он притянул ее к себе. Гермиона нежно обвила его шею руками и уткнулась куда-то в ворот пиджака. Тысячи мыслей кружились в ее голове, но она понимала одно — это самый лучший момент в ее жизни. Она была безмерно счастлива. Он здесь, он рядом. Бережно держит ее за талию, прижимает к себе. И это самый лучший танец на свете. Теплый ветер нежно ласкает кожу, морской аромат кружит голову — или это его запах? Она слегка пощурилась, и потерлась носом о его плечо. Малфой почувствовал это, и крепче сжал Гермиону в своих объятиях. Им так много нужно сказать друг другу. Но одно они понимали без слов — эта ночь, этот момент, эта песня, и этот пляж — лишь для них двоих. Грейнджер ликовала. Стоило ей подумать, что она хочет поцеловать Драко, как Малфой резко взял ее лицо в свои ладони и поцеловал. Гермиона не знала, что будет завтра. Она не хотела этого знать, и если есть где-то рай, то она сейчас там.