rainbow stories (ot12)

Школьный выпускной заканчивается глупыми танцульками в спортзале, но для некоторых еще вся ночь впереди. Поэтому Кенсу вовсе не удивляется, замечая, как многие тихонько сливаются на улицу, прихватив с собой бумажный стаканчик с пуншем, которого там примерно одна трети, а все остальное – ядреный коктейль из кучи выпивки, припрятанной подальше от зорких учителей. Подойдя к одному из столиков, Кенсу смотрит, как его уже бывший учитель по математике наполняет новый стаканчик ярко-красной жидкостью, переливающейся из-за мерцающих огней на сцене и под потолком, и передает ему, после чего Су отходит подальше, где его ловит за локоть Чонин и незаметно что-то подливает, задорно и немного пьяно подмигивая. – Теперь тоже можно сваливать, – произносит растерянно вслух Кенсу и направляется к выходу. Ночной воздух освежает, когда парень направляется к футбольному полю, где плюхается на самом верху трибун, и делает глубокий вдох, избавляясь от неприятного ощущения сжатости, охватившего его в душном помещении. Он смотрит в небо, силясь разглядеть хотя бы редкие звезды, но и те перекрывают огни города, и ему ничего больше не остается, как бездумно пялиться в темно-синею, почти черную, гладь неба. Привстав, Кенсу залпом осушает содержимое своего стаканчика и, не успев толком все проглотить, начинает давиться и шипеть от опаляющего горло алкоголя. Перед глазами темнеет, и на секунду ему кажется, что он сейчас свалится со скамьи и полетит вниз кубарем, если бы не чьи-то сильные руки, внезапно обхватившие его за плечи. Ему слишком резко помогают сесть, из-за чего Кенсу явно стало хуже, и он крепко вцепляется пальцами в чужой рукав. – Что, вертолет словил? – доносится безобидное над ухом. Кенсу не отвечает, а когда приходит в себя, первым делом смотрит на рядом сидящего с ним парня, узнавая в хорошо знакомых чертах лица друга. Ифань внимательно следит за ним, и Кенсу готов поклясться, что замечает в чужих глазах нехилый намек на беспокойство. Облегченно привалившись на парня, До прикрывает глаза и старается дышать как можно глубже, чтобы окончательно избавиться от неприятных ощущений. – Здорово ты выступил с речью, – говорит Фань. По его голосу и тому, как он произнес эти слова, Кенсу понимает – Ифань улыбается, и это очень приятно, стоит заметить. – Спасибо, – отвечает Кенсу, после того как выпрямляется и отнимает пальцы от рукава пиджака старшего. – Все хорошо? – на всякий случай спрашивает Фань и наклоняется ближе, заглядывая в чужое лицо. «Господи, как близко», – думает Кенсу, когда умудряется в полутьме разглядеть чужие ресницы вокруг широко распахнутых глаз, которые тут же хитро прищуриваются. Су опускает взгляд чуть ниже и отмечает широкую улыбку с пухловатыми губами, с которых вдруг слетает серьезным шепотом: – Мне отодвинуться? Пока младший обдумывает, прочитал ли его мысли Ифань, или же это сам Кенсу вслух ляпнул, он отвечает: – Скорее, лучше приблизиться еще. Опьянение говорит за него, потому что в любой другой момент Кенсу бы ни за что такое не произнес, боясь покраснеть и замяться от подобной чуши. Вот только сейчас он понимает, что в эту минуту ему нужен именно Фань и именно так близко, чтобы можно было касаться губами чужой щеки. Что он и делает, с наслаждением позабыв обо всем вокруг. Наверное, он выглядит сейчас крайне глупо, выставляя себя дурачком, не умеющим целоваться, поэтому он решительно, но очень медленно отстраняется, чтобы прекратить неловкие замирающие поцелуи, покрывающие щеку и подбородок смешливо улыбающегося Ву. – Ты всегда так целуешься? «Зачем он спрашивает такие смущающие вещи?» – недовольно думает Кенсу, отворачиваясь от парня. Он не понимает, что только что сделал и, самое главное, зачем, ведь он никогда особо не чувствовал чего-то более глубокого и романтического по отношению к Ифаню. Тот всегда был лишь другом, который мог поддержать, если что, и помочь. А Кенсу лезет тут с пьяными поцелуйчиками, за которые ему обязательно потом будет стыдно перед старшим. Из потока сердитых на самого себя мыслей его вытягивают длинные пальцы, коснувшиеся выпавшего из идеально залаченной прически локона, и это осторожное действие заставляет ненадолго замереть дико скачущее в груди Су сердце. Его стук громко отдается в ушах, стоит руке Фаня ненавязчиво соскользнуть с виска на щеку, а затем на подбородок До. Мягкие поглаживания от линии челюсти вверх по скуле и обратно настолько поверхностные и аккуратные, что у Кенсу загорается щека под чужой ладонью. Он накрывает ее своей и крепко прислоняет к себе, забывая, как дышать. В следующий миг он чувствует горячее дыхание, опалившее его руку, за которым следуют чересчур трепетные губы.