Крушение

- Так, я снимаю. Англия, уйди из кадра, не порть пейзаж. С вами неподражаемый Альфред Джонс, ведущий передачи «Дикая Россия». Так, мы пролетаем над русским лесом. Наша цель – изучение бурых медведей и, если нам повезёт, то и загадочных лесных людей, ужасных, обросших шерстью и невероятно кровожадных. Так, Россия, веди вертолёт ровнее, я забрызгал весь объектив колой! – Американец, свесившись из открытой двери вертолёта, радостно размахивал камерой. - Не командуй! – Отрезал Иван, закладывая очередной вираж. - Ты портишь всю передачу, Альфред! Что ты несёшь, какие лесные люди?! Их не существует! – Англичанин попытался отобрать у американца камеру. - Ещё вчера ты говорил совсем по-другому. - Я был пьян, идиот! - Я ещё раз напоминаю, что с вами великий и прекрасный Альфред Джонс. – Внезапно вертолёт занесло, и оператор чуть не вывалился в открытый проём. – Чёрт, Россия!!! Откуда у тебя руки растут!? - Откуда надо. – Брагинский угрюмо хлебнул из бутылки и пошёл на бреющем полёте, сбивая верхушки сосен. - Господи, что ты делаешь!?!? – Забыв про камеру, завопил американец. - Мы падаем, выходите. – Невозмутимо произнёс Россия. - Что!? – Он нелепо взмахнул руками и, оступившись, вылетел в открытую дверь, судорожно сжимая кольцо парашюта. – Аааааааааааааа! Россия, ты… - Его крик мерно растаял в шуме мотора. - Теперь ты, Англия. - Да легко. Я даже не буду истерить как этот идиот. – Артур нервно сглотнул и шагнул в воздух. – Россия, ты нежилец! Чтоб тебя нашли мёртвым в волшебном лесу! Я нашлю на тебя проклятие!!! Англичанин и американец с удивлением наблюдали, как вертолёт быстро набрал высоту и скрылся вдалеке. Кёркленд, удачно приземлившись, выпутался из строп парашюта и сел на землю, не зная, что дальше предпринять. -Ээээй! Спасите меня! – Пронёсся над лесом вопль неудачливого оператора. Англия, пройдя несколько шагов, заметил Альфреда, болтающегося на дереве, зацепившись за ветку. – А вот и наш второй участник. С вами по-прежнему реалити шоу «Выжить в России» и я – его неподражаемы ведущий. Ааааа! – Оператор с грохотом и треском сорвался с дерева, размахивая руками и исчезая под белым полотнищем. Американец и англичанин сидели рядом на поваленном дереве, рядом – один боялся сломать хрупкую верхушку, второй – нервно крошил ногами щепки, торчащие из пенька. Но, всё же, на одном дереве. По лесу разносился изумительный, душевышибательный и оказывающий пагубное действие на обоняние, аромат английского паба с тонкими нотками американской забегаловки и фастфуда. Даже не менее изумительные, но обратные по своим свойствам запахи русского леса капитулировали перед таким наглым вторжением. Цветы вяли, птицы нервно дёргали лапками и падали с веток, лоси давились мухоморами – настолько от англичанина несло пабом. Однако, в его светлой (по цвету волос, разумеется) голове зрели гениальные мысли. Он брезгливо прихлопнул комара, жужжащего над ухом, и решительно изрёк тщательно продуманный план спасения: - Я справлюсь без твоей помощи. – Артур встал, гордо прошёл мимо американца, расколотившего трухлявый пенёк почти в пюре, и исчез среди деревьев. - Как знаешь. – Кивнул Альфред, вставая и направляясь в другую сторону. Солнце скрылось за горизонтом, было невыносимо холодно и страшно. Кёркленд весь день брёл куда-то в поисках каких-либо следов человека, любого человека, хотябы дикого. Он замёрз, устал и ужасно хотел домой, но Тёмным Силам на это было совершенно наплевать и никакие заклинания не помогали. Повсюду раздавались странные звуки, шуршание, крики и, похоже, даже чей-то храп, но только не то, что хотел бы услышать англичанин. Шум вертолёта, выстрелы охотничьего ружья, мирный треск тёплого костра – прелестные звуки. А плеск чая, наливаемого в хрупкую фарфоровую чашку? Стук ложечки о стенки? Музыка. Хруст печенья, испечённого специально к обеду, и шелест книжных страниц. О, мечты. Чем дальше шёл Артур, тем явнее ему слышался хруст костей, шелест травы под огромными волосатыми лапами и громкое чавканье лесных людей. Чавканье. Нет, он явно слышал громкое чавканье. Звуки издавал кто-то невероятно прожорливый и видимо не менее кровожадный. В нескольких сотнях шагов от Кёркленда между деревьев маячил одинокий огонёк. Уставший путник на заплетающихся от ужаса и душевных колебаний ногах, стал приближаться к предполагаемому костру, чавканье слышалось всё громче и громче. Это, несомненно, был кто-то огромный. Вдруг над лесом пронёсся грозный рёв, исходивший от источника не прекращавшихся звуков поглощения чего-то невероятно вкусного. Что-то живое, но крайне сонное попадало с деревьев. Англичанин, подкравшись ближе, отодвинул ветку колючего кустарника, и увидел страшнейшее действо. Посреди широкой поляны на поваленном дереве – том самом, с которого началось вынужденное путешествие по поиску людей, сидел Альфред, озаряемый светом фонаря, собиравшего на себя насекомых со всей округи, и с невероятным аппетитом и наглостью поглощал консервы, опустошая банку за банкой. При этом ему пришлось выковыривать консервы пальцами и каждый раз, когда американца кусал очередной комар, он оглашал округу грозным воплем, повергавшем в ужас бурых медведей и лесных людей. Вскоре бурые медведи превратились в белых, точнее, в седых. Эта картина, особенно поглощение американцем некой пищи, вывела из равновесия хрупкую душевную организацию англичанина, с диким криком бросившегося к фонарю, а вернее к немногочисленной оставшейся провизии. - Итак, нам удалось привлечь лесного человека при помощи обычной тушёнки! Посмотрите, какой крупный экземпляр, насколько мне известно, это самка. – Джонс наставил на Артура камеру, казалось, даже в глазке объектива читалось удивление, так живо преобразившее обычно невозмутимое лицо юноши. Удивление – это сказано очень мягко. Это молодое, с тонкими благородными чертами лицо, обрамлённое ореолом светлых волос, в данный момент выражало лютую ярость, а чётко очерченные, не менее аристократические губы, извергали страшнейшие проклятия, какие только слышал русский лес. Альфред, давясь тушёнкой, героически заслонил собой беззащитную камеру. Внезапно Кёркленд остановился и совершенно повседневным тоном – будто ему и дела до этого нет, а спросил он так – из праздного интереса, задал американцу наболевший вопрос. - Ты где еду взял? - Я нашёл тайник, оставшийся от прошлой экспедиции по наблюдению за медведями. Люди и всё снаряжение бесследно исчезло в таинственной русской тайге, на которой лежит страшное проклятие, но зато нам удалось снять прекрасный фильм о поисках пропавшей экспедиции. Не смотрел случаем? - Что-то я не припомню. Когда это было? – Артур дружелюбно присел рядом с товарищем по несчастью, хищно поглядывая на тушёнку, которой не терпелось разделить участь всех остальных членов экспедиции. - Да, я уже сам почти забыл. Лет десять назад, где-то так. Может больше. – Отправляя в рот остатки содержимого очередной банки, игриво блеснувшей англичанину ребристым бочком, безмятежно ответил американец. - Как ты можешь это есть!? Она же просрочена! – Со слезами на глазах воскликнул Кёркленд. - Что ей будет? Там же нет ни грамма мяса, ты уж мне поверь. – Незаметно, как он думал, Артур ногой подкатил к себе банку – такую желанную и одновременно недоступную. Повернувшись к счастливцу спиной, он ломал голову над тем, как открыть найденное сокровище. Желудок ворчал что-то невразумительное вроде «Убей их всех» или «Этого американца тебе на неделю как минимум хватит». Англичанин не стал слушать не в меру разговорчивый орган и, грустно уронив голову на грудь, ковырял гордячку палкой. – Держи. – Заметив эти тщетные попытки, Альфред протянул брату нож. «Давай, убей и съешь его!» - победоносно вскричал желудок. - Спасибо. – Кёркленд принялся яростно вскрывать непокорный металл, извлекая на свет нечто, выглядевшее весьма неаппетитно. А на вкус ничего. Вкуснятина. – А откуда фонарь? – Набив полные щёки, поинтересовался он. - Там же нашёл. Пришлось пожертвовать запасными батарейками для камеры, но теперь у меня есть свет. У нас есть свет. – С детской радостью сообщил Альфред. - А у тебя нет случайно номера люкс в пятизвёздочном отеле? – Угрюмо пошутил англичанин. - Увы, но я знаю, где можно переночевать. – Американец гордо подвёл брата к нагромождению сухих веток и кольев, напоминавшему гнездо птицы, очень странной птицы с садистскими наклонностями. В середине располагалась небольшая квадратная площадка, на которой можно было вытянуться в полный рост, правда с некоторым риском. – Здесь нас никакие хищники не достанут. – С уверенностью произнёс он. Артур молча вернулся к «костру», в столь же угрюмом расположении духа опустошил пару банок божественного продукта, не имевшего срока годности, и по окончанию трапезы растянулся в вышеупомянутом гнезде. Вскоре фонарь погас и Альфред, в темноте проложив коридор через хитроумные заграждения, лёг рядом с братом, поспешившим отодвинуться на безопасное расстояние. Англичанин получил некоторое количество необходимой для правильной работы мозга пищи, и теперь настало время осознать, насколько они влипли. Мысли одна хуже другой комарами роились в голове, кстати, о комарах. Эти насекомые здесь достигали совершенно непотребных размеров, и, казалось, способны были выкачать из тщедушного тела Кёркленда, всю кровь. Хотя потеря подобной жидкости не грозила ему летальным исходом, так как по заверениям британских учёных он на 80% состоял из воды, извиняюсь, из чая, и всё же наглые кровопийцы невероятно нервировали своим писком, ещё раз извиняюсь, рёвом, перекрывшим бы даже шум взлетающего самолёта. Ночь стояла невероятно холодная. Англия спиной прижался к давно спящему американцу и, согревшись, тоже задремал. Америка пошарил руками в поисках одеяла и, обнаружив Кёркленда, перевернулся и крепко стиснул его, прижимая к себе. Артур стал предпринимать попытки вырваться, но вскоре понял, насколько они тщетны, и успокоился. - Братик. – Во сне пробормотал Альфред. – Зачем ты выключил лампу? Мне страшно спать без света. Но если на завтрак будет опять яичница, я лучше съем собственные носки, чем буду есть это… - Он заворочался, всхлипнул и сильнее прижался к англичанину, по началу попытавшемуся отползти в сторону, но вскоре задремавшему.