Взломай моё сердце

Ноги и руки затекли от неудобного положения. Кажется, я сильно погорячился, когда сказал, что согласен на любую работу. Не имея возможности растереть ноющие конечности, я обреченно прополз вперёд, ориентируясь на тусклый свет карманного фонаря. Узкий тоннель, в котором я помещался только лёжа, приветствовал меня паутиной, затхлым запахом и разбегающийся, при виде искусственного света, различной живностью: от мелких пауков и тараканов до небольших мышей. Я ощутил сильную тошноту. В наушнике что-то хрипнуло и я нечётко расслышал голос Тсукури: — Тебе на лево, там вновь установи оксонит. — Какого хрена? Ты смерти моей хочешь? Это уже четвёртая! — Какая там смерть?! Пару грамм жалкого оксонита! Да разве ж это взрывчатка? Вот заложить здание фоердитом — это я понимаю, взрыв будет! Я понял, что напрасно затронул эту тему. Повернув в указанном направлении, я совершил доведённые до автоматизма махинации. — Надеюсь, это последняя? — устало спросил я напарника. В наушнике опять что-то зашипело. В нечетком шуме подрывник произнёс: — Да. Тебе прямо, через три поворота — на лево. Там до самого упора. Я, отплёвываясь от пыли и паутины, следовал его инструкциям. Поняв, что я прополз ничтожно мало, а тоннель закончился слишком быстро, я обеспокоенно спросил: — Этого расстояния точно хватит? — Да не заденет тебя! Это же ничтожный оксонит! Успокойся, я начинаю! Вжавшись в тупик и прикрыв голову руками, я приготовился. В узкой шахте что-то сильно грохнуло. На меня посыплись непонятные обрывки пластмассы, обдуло большим количеством горячего воздуха. Похоже, с вентиляцией у них здесь всё хорошо: запах гори начал быстро покидать шахту. Судорожно вдохнув, я понял, что меня опять начало мутить. Усилием воли пытаясь подавить рвотные позывы, я прополз в направлении прогремевшего взрыва. Я приготовился осторожно вылезти из шахты в образовавшийся проход. Но меня опять начало трясти. Низ живота пронзила невыносимая боль. «Да какого хрена, Курама? Ты сейчас очень и очень не вовремя! » Ответа я так и не дождался. Припадок набирал силу, и я почти полностью потерял контроль над своим телом. Разорванные подрывом металлические стены шахты неровными острыми краями с садистским наслаждением вспороли мне вены. Я не обратил на это никакого внимания. Все моё сознание концентрировалось на том, что бы сохранить ясность ума. Но Курама будто и не собиралась перехватывать инициативу. Несмотря на то, что теперь я был в её теле, я по-прежнему мог управлять своими действиями. Это меня несколько утешило: я мог продолжить работу. Выбравшись из злосчастной вентиляционной шахты, я огляделся. Вокруг было множество золотых колец с крупными бриллиантами, жемчугом; колье из серебра, иридия, палладия, золота с всевозможными камнями: фианитами, сапфирами, рубинами; браслеты из родия, латуни, с вставками из топаза, агата, лазурита; прекрасные диадемы из белого золота, которые украшали алмазы, изумруды, нефриты. От всего этого великолепия у меня начало рябить в глазах. Я, с интересом оглядывая драгоценности, прошёл к центру зала. В небольшом «аквариуме» из пуленепробиваемого стекла на бархатной подушечке лежали невообразимой красоты наручные часы из платины. Толстую цепь из драгоценного металла украшали камни горного хрусталя, что отражали свет во множество граней и казалось, светились. Я невольно залюбовался и затаил дыхание. В наушнике отрезвляюще прохрипел недовольный голос Дейдары, позволив мне вынырнуть в реальность: — Что ты так долго? Давай быстрее! Без особого труда освободив произведение ювелирного искувства из тюрьмы стеклянного замка, я вновь полез в вентиляционную шахту.