Наседка

      Молли резко обернулась. В дверях стоял, насмешливо улыбаясь, её муж. Во всяком случае, этот человек был похож на Артура внешне, но вот выражение глаз и его осанка изменились. Пред ней предстал уверенный в себе мужчина, из глаз которого исчезла вина и неуверенность. Глядя на него сейчас, никак нельзя было назвать его подкаблучником или тюфяком.       — Ну что замерла, не бойся, не обижу, — сказал мужчина, — проходи, присаживайся, надо поговорить, жена.       Молли огляделась и увидев кресло, присела в него. Ноги не держали. Артур, закрыв дверь, сел за стол и замолчал, выжидающе глядя на жену.       Так, молча, они просидели минуты две, потом Артур, который понял, что Молли так и будет молчать, заговорил сам.       — Я ведь давно понял, что ты не Молли, сначала грешил на оборотное, но последил и убедился, что им тут и не пахнет. Значит, пришедшая…       Увидев, что жена удивлённо смотрит на него, продолжил:       — Встречалось у нас в старинных хрониках и документах упоминание о том, что иногда, в ключевые моменты истории, приходят в наш мир люди, которые могут изменить грядущие события. Не имея собственного тела, но только разум, они вселяются в подходящего человека. Как происходит выбор тела, мы не знаем.       — Мы? — только и смогла выдавить Молли.       — Да, мы. Я расскажу тебе кое-что о себе, меня освободили от некоторых клятв о неразглашении, когда я поделился своими догадками о том, что моя жена — пришедшая.       — Попаданка, — автоматически поправила Молли и только потом до неё дошло, что сказал Артур, — клятвы о неразглашении?       — Я работаю в Отделе Тайн, та работа, о которой ты знаешь, прикрытие.       — Отдел Тайн? Самый загадочный отдел Министерства Магии?       — О, ты и об этом знаешь? Я догадался, что ты осведомлена о нашей семье и нашем мире, но не знал, насколько хорошо. Кстати, я приятно удивлён, что ты смогла противиться Дамблдору, той Молли это никогда не удавалось и я рад, что ты не поддерживаешь его.       — И почему ты решил, что мне не нравится Дамблдор?       — Ты не сказала директору, кто ты, и старалась не смотреть ему в глаза, видимо зная, что он легиллимент. Могу тебя обрадовать, твои мысли прочитать невозможно, я пробовал. У тебя стоит отличный блок. Главное, не давай повода директору захотеть влезть в твою голову.       — Ты так спокойно говоришь со мной, зная, что я не твоя жена, что её больше нет…       — На последнем курсе Хогвартса она подлила мне лёгкое приворотное, а я, хоть и был подающим надежды учеником и мне даже уже было предложено поступить на работу в Отдел Тайн, не смог обнаружить зелье в напитке, который мне дала девушка, которой я доверял. Она даже нравилась мне, но жениться я не думал.       Я не любил Молли Прюэтт, она же испытывала ко мне чувства, которые считала любовью. Все мы в молодости делаем ошибки, о которых потом жалеем всю жизнь. Директор воспользовался ситуацией и поженил нас. Не знаю, что им двигало, возможно он узнал о моих перспективах и ему нужен был свой человек среди невыразимцев, или его интересовали Прюэтты. Её родители не одобрили этот брак и не поддержали её, хотя и не запретили сыновьям общаться с ней.       Она, конечно, не ожидала такого и после школы ей пришлось привыкать к необеспеченной жизни. Я не собирался облегчать ей быт.       — Но у вас совместные дети. Семеро! Они не виноваты в грехах матери.       — Дети благословение магии, ни один из них не родился сквибом. Мой наследник Билли — сильный волшебник, да и Чарли тоже. Я воспитывал их и обучал.       — А остальные дети, ведь они растут как сорная трава!       — Ты ошибаешься. Я воспитывал и Перси, и близнецов. Возможно, с деньгами и было туговато, но знания и заботу они получили. Фред с Джорджем гениальные изобретатели, суметь бы только направить их в правильное русло, а то характером они пошли в дядюшек Прюэттов. Я упустил только младших… А директору пришлось обходиться сплетнями из Министерства, да сочувствием его делу. Я постарался разочаровать его, якобы не став тем, кем меня рассчитывали видеть.       — Почему «Предатель крови»?       — Кто-то ляпнул, что мои предки, не оценившие внесение их фамилии в «священные двадцать восемь», предали кровь. Мне показалось, что это очень удобное прикрытие нашей почти нищей жизни. Уизли-предатель, неудачник… Почему-то все забывают, что никто из нашего рода до сих пор не связал свою жизнь с маглом.       Молли, удивлённая, сидела в кресле и пыталась привыкнуть к новой трактовке событий и понятий.       — А как ты догадался, что я не та, за кого себя выдаю?       — Это было просто, странно, что ты спрашиваешь. Я прожил с Молли много лет, она мать моих детей, и хоть я и не люблю её, я привык к ней. Я знаю все её движения, жесты, интонации голоса. Было бы удивительно, если бы я не догадался.       Твоё поведение и реакция на поступки детей отличали тебя от Молли. Она воспитывала детей по-другому, а я не мог сильно влиять на это, иначе мой образ подкаблучника был бы разрушен. Я расспрашивал детей, ты занималась с ними, беспокоилась о них, воспитывала, я благодарен тебе за это.       Последним подтверждением моей версии было твоё требование отдать тебе банку с фунтами. Молли никогда не интересовалась магловскими деньгами.       Кстати, теперь я всегда буду давать тебе достаточно денег на расходы. Надеюсь, у тебя хватит ума распоряжаться ими так, чтобы директор ничего не заподозрил.       — Я всегда могу сказать, что теперь, когда старшие дети помогают нам, а все, кроме Джинни, в Хогвартсе, у меня получается кое-что экономить. И, как я понимаю, у нас есть деньги?       — У нас достаточно денег, но давать их безалаберной жене я не хотел.       — А мы сможем построить новый дом? Например, представим всё так, будто нашли клад. Ведь кто-то мог его здесь припрятать? Не очень большой, хватит только на перестройку дома, на нужды Ордена Феникса ничего не останется.       — Я смотрю, тебе многое известно, магия не зря отправила тебя к нам. Расскажешь, что ты знаешь о нас?