Понять друг друга

Когда они подошли к лестнице в сырое и темное подземелье, Утер крепко сжал ладонь своей невестки. Сейчас, когда Артура не было рядом, именно он отвечал за эту женщину. Елена слегка дрожала, и король не понимал, то ли от холода, то ли от страха. Впереди шел словоохотливый король Сенред, который изо всех сил разыгрывал не наглого захватчика, а доброжелательного хозяина, принимающего гостей. Он радушно угостил своих пленников прекрасным ужином, во время которого не умолкал ни на секунду, расхваливая ум и талант Утера, красоту Елены и решительность Артура. Вот только почему Артура нет за этим столом, он не спешил сообщить. Когда же Пендрагон-старший ослабил сжатие челюстей и поинтересовался, где его сын, Сенред нехотя рассказал, что вспыльчивый воин Артур вряд ли оценил бы по достоинству его благородство и великодушие. Поэтому принца пришлось запереть в темнице как обычного плененного рыцаря. Утер помнил вскрик сына за спиной, после чего звон мечей прекратился и сопротивление рыцарей Камелота было подавлено. Не повернувшись, король понял, что сын ранен. Мысль о том, что раненый принц находится в подземелье, не давала Утеру сосредоточиться в поисках выхода из тяжелой сложившейся ситуации. Король Камелота с женой своего сына в сопровождении короля Сенреда и его рыцарей двигались по темному и узкому коридору подземелья. В камере, к которой они приближались, на деревянном топчане сидел принц Артур. Он сжимал раненную левую руку и раскачивался из стороны в сторону. Увидев приближающихся, Артур вскочил и быстро подошел к двери камеры. Его взгляд был направлен на Сенреда, а дрожащие пальцы так сжимали решетку, что даже костяшки побелели. Артур медленно сполз на колени и срывающимся голосом зашептал: — Милорд Сенред... Сир... Помилуйте меня. Я принесу вам клятву верности, я буду служить вам, я сделаю все, что вы пожелаете... Милорд... Будьте милостивы, будьте великодушны, великодушны... Утер прикусил губу и непроизвольно сильнее сжал руку Елены, почувствовав, что она перестала дрожать. Король не выдержал, он сделал шаг вперед, сровнявшись с хозяином замка: — Артур! Принц поднял глаза, но Утер не увидел в них ничего, кроме панического ужаса. Артур же вновь устремил взгляд на Сенреда, вновь лихорадочно зашептал: — Сир... Сохраните мне жизнь, умоляю вас. Не отдавайте меня в застенок, я все сделаю для вас, все расскажу... Помилуйте меня, помилуйте, сир. — Да не волнуйтесь так, Ваше Высочество,— снисходительно усмехнулся Сенред,— я даже ничего не собирался с вами делать. — Эта камера, это подземелье... сир... будьте милостивы, я все сделаю для вас, все, что прикажете... Сенред оглянулся на Елену и нехорошо усмехнулся: — Я отпущу тебя, принц Артур. Целого и невредимого. Только... — Все, что хотите, милорд. Все, что хотите... — Я хочу, чтобы прекрасная Елена осталась у меня. Чтобы твоя жена осталась у меня. Понимаешь? Что скажешь? — Оставляйте,— с надеждой вскинул голову Артур,— оставляйте! Только отпустите меня... отпустите... — Артур,— едва прошептала Елена. Принц посмотрел на нее, вытер скользящую по щеке слезу и горестно прошептал: — Я люблю тебя, но... женой может быть и другая принцесса, а жизнь — одна. Оставайся здесь. Прости меня... Сенред повернулся к Утеру и Елене, теперь в его лице не было ни тени того благодушия, которое он демонстрировал за столом. — Милорд. Миледи. Ваша камера находится в противоположном конце этого подземелья. Давайте теперь назовем все своими именами: вы — мои пленники, а не гости. Думаю, вам придется пару часов подождать меня, пока я побеседую с вашим принцем и узнаю все, что мне нужно. Стража! Пендрагон удовлетворенно кивнул, словно давно ждал, когда же враг покажет свое истинное лицо. Король решительно взял Елену под локоть и повел туда, куда направляли их хмурые стражники. Довольный Сенред подошел к коленопреклоненному плачущему принцу Камелота. Артур очнулся от режущей боли в плече. Ему очень хотелось вернуться в то вязкое, тяжелое, фиолетовое забытье, откуда его сейчас вытягивала боль. Принц открыл глаза и уперся взглядом в улыбающуюся физиономию своего слуги. За его спиной стояли так же улыбающиеся рыцари Камелота. Свободные. — Вас же всех заковали,— едва прошептал Артур. — Да, но нас кое-кто освободил,— тряхнул шевелюрой Гвейн. — Кто? — чуть нахмурился принц. Все загадочно молчали, но Артур не собирался повторять вопрос. Тогда Леон сел на землю рядом с Мерлином, и медленно заговорил: — Видите ли, Ваше Высочество, этот человек освободил нас, сейчас вылечит вас, а потом откроет нам все двери, чтобы мы все смогли целыми и невредимыми добраться до Камелота. — А еще этот человек,— присоединился молчаливый Персиваль,— уже в который раз спас вас, всех нас и Камелот. Артур приподнялся, хотя это движение отозвалось сильной болью в раненой руке. Принц удивленно посмотрел на всех. — Что за загадки? Почему вы так странно говорите? — Мы боимся, Артур. — Чего? — Этот человек — маг,— присел рядом с Леоном Ланселот,— очень добрый и верный маг. А как в Камелоте относятся к магии, мы все знаем. Артур чуть усмехнулся: — Значит, если я сейчас откажусь его принять, понять и защитить, он не окажет мне помощь? Или нет, вы меня оглушите, чтобы я не знал, кто он, а он после этого вылечит меня? — принц повернул голову к своему слуге,— может, хватит скрываться, Мерлин? — Я... — вздрогнул и не нашелся, что сказать, маг. — Ты же волшебник, Мерлин,— спокойно заметил Артур,— может, я и идиот, как ты часто говоришь, но не до такой степени, как тебе кажется. Рыцари облегченно вздохнули и тихонько расслабленно загалдели. Принц негромко шикнул, а когда все затихли, распорядился: — Мерлин помогает мне, потом выпускает всех. Мы находим короля и Елену, а после тихо, без боя и кровопролития выбираемся отсюда. — А как мы выберемся? — раздался голос откуда-то из-за спин высоких Леона и Персиваля. — Сэр Ланселот и сэр Гвейн, пока мы будем искать короля, пойдут с Мерлином искать подземный ход. В любом замке он есть. Нужно только найти и открыть. Больше вопросов не последовало, Артур кивнул и посмотрел на своего мага: — Колдуй, Мерлин. Освобожденные Утер и Елена спокойно ехали в окружении своих рыцарей, а принц Артур, который успел только крепко пожать руку отцу и быстро обнять жену, о чем-то тихо беседовал с рыцарями. Король был сражен тем, что произошло в подземелье, но сейчас он был удивлен не меньше. Артур вел себя так, словно не было той отвратительной, позорной сцены, не было унизительной мольбы о помиловании, не было слез и отказа от своей женщины. Елена тоже задумчиво молчала. Так они и ехали в Камелот, выбирая окольные пути, чтобы неожиданная погоня не обнаружила их. Елена оглянулась, убедилась, что Артур не услышит ее, и чуть наклонилась к тестю: — Ваше Величество, вы уже поняли, что произошло? — Пока нет,— вздохнул Утер,— а ты что думаешь? — Я думаю, что Артура или заставили устроить перед нами этот спектакль, но тогда почему он сейчас молчит? Или это был не он. — Как это не он? — нахмурился король. — Может, магия? — неуверенно пожала плечами Елена. — Может, магия,— эхом отозвался Утер. В родном замке всем стало легче. Артур расслабленно улыбнулся, спешился и крепко обнял соскочившую с лошади жену. Только Утер, ступив на камни родного города, почувствовал еще большую горечь. Он смерил взглядом сына и хмуро спросил: — Как ты? Устал? — Да, отец. Если не возражаешь, мы пойдем к себе. — Мы? — поднял брови король. Тут уж настало время удивляться Артуру. Он вопросительно посмотрел на отца. Утер жестко отчеканил: — Я бы хотел, чтобы ты переночевал сегодня в гостевой комнате, а не в ваших покоях. — Почему? — Все объяснения завтра, Артур. Сейчас ты просто выполняешь мое распоряжение. Елена сегодня будет спать одна. Король развернулся и направился к себе, но сын обогнал его и не дал идти дальше. Очень тихо, чтобы никто не услышал, Артур заговорил: — Отец, я принц и твой сын, а ты мой отец и мой король, я всегда буду выполнять все твои распоряжения, но ты не можешь приказывать, где и с кем мне проводить ночи. Я буду спать в своих покоях, со своей женой. Потому что она моя жена, потому что так должно быть. Глядя в глаза Артуру, Утер крикнул: — Стража! Принца в подземелье,— король смотрел, как вооруженные люди взяли под руки принца, наклонился и прошептал ему на ухо: — завтра поговорим, отдыхай, сынок.