Морфин

Тайсон проснулся внезапно, словно кто-то над ухом оглушительно щелкнул пальцами. Резко перевернувшись на бок, парень выблевал наружу все, что было съедено за прошедший вечер. — Что за… — слабо простонал воин, чувствуя еще один приближающийся спазм. Подняв мутный взгляд от пола, сын Посейдона, стараясь делать максимально мало движений, принял более-менее ровное положение сидя. Ощущения были как с жесточайшего перепоя. — Перси! — вместо привычного баса из раздраженного горла вырвался какой-то предсмертный хрип. С трудом оглядев расплывающуюся комнату, в которой проснулся, Тайсон вспомнил, что действительно пил вчера, причем последним был коктейль с каким-то странным названием, который смешивал сын Аида…вот уж точно, кто не пил, тот не жил. На столе нашлась железная банка колы, которую парень торопливо осушил в несколько глотков, морщась от сладости напитка. В голове чуть прояснилось, а одинокая мысль, до этого грустно плутавшая по затуманенным извилинам, обрадованно вцепилась в сознание. — Перси! — со второго раза получилось гораздо лучше. На полу крик отозвались протестующим стоном из-за дивана. Тайсон, уже более-менее оклемавшись (все-таки, циклопы гораздо устойчивее к алкоголю в целом и похмелью в частности), обошел диван и непонимающе уставился на худую черноволосую фигуру, калачиком свернувшуюся у дальней его части. — Э… — попробовал сообразить Тайсон. Для Перси фигура на полу была слишком уж худощавой и бледной, а ди Анджело…честно говоря, Тайсон помнил лишь настороженный взгляд карих глаз и черный мундир, в котором парень выглядел посыльным самой смерти. Сын Посейдона еще раз окинул парня взглядом. Почему-то зрение подводило своего владельца, казалось, что очертания брюнета колеблются. Точно не Перси. Да и синяя футболка с логотипом АС/DC тоже была не в стиле Джексона. — Нико? — не слишком уверенно спросил рыжий. Фигура на полу пошевелилась и точно так же, как недавно сам Тайсон, изогнулась в спазме, впрочем, удержав все в себе. Рыжий поспешно схватил со стола стакан воды и помог парню выпить. Рассеянный взгляд остановился на сыне Посейдона. Тайсон опустился на корточки у головы полубога. Парень был бледен до зеленоватого оттенка, а по закушенной губе торопливо скользнула капелька крови. — Дааа… — хрипло протянул ди Анджело, не рискуя вставать. — Давно так не отдыхал. — Что вчера вообще было? — А я помню? — Где Перси? — Нажрался и ушел к Аннабет, — отмахнулся сын Аида, не торопясь вставать. — последний тост как раз был за любовь. Тайсон подошел к окну и отдернул тяжелые шторы. Взгляду открылись свинцовые тучи. На улице было сумрачно, так что время суток определялось с трудом: не то раннее утро, не то самый разгар дня. — А с чего мы так отрубились? — вслух подумал рыжий, по старой привычке пытаясь дернуть себя за прядь волос, но пальцы скользнули по воздуху (космы были давно острижены). — Не знаю… — пошатываясь, поднялся ди Анджело. — обычно так не выносит. — Да и в аду наверняка быстро привыкаешь к алкоголю…ой. Прошу прощения, — осекся под холодным взглядом брюнета парень. — Ты еще за мой цвет волос извинись, — хмыкнул тот. В дверь яростно постучали. От звука, ударившего по вискам, полубоги скривились, мысленно пожелав этому дятлу скорой расправы. Нико неторопливо подошел к двери, а Тайсон взял стакан, из которого вчера пил и подозрительно заглянул в него. В дом забежала Аннабет и обеспокоенно оглядела комнату. — Перси с вами? — Кажется, у нас проблемы, — сын Посейдона осторожно, словно ядовитую змею, вытащил из стакана стебелек мяты, со всех сторон облепленный крохотными розоватыми капельками. — Нико, в твоем коктейле предусматривался «Дар Морфея»? Два задумчивых взгляда скрестились на сильнейшем снотворном, а следом послышался отборный мат.

***

      Впереди показался мрачный берег и серые бетонные стены «резиденции». В едва заметном свете луны окружающий тюрьму пейзаж выглядел особенно зловеще. Перси и Кларисса переглянулись, стоя на палубе. В глазах девушки брюнет прочел неуверенность и — на самом дне — страх неудачи, который терзал его самого. Напряжение, разлившееся в воздухе, можно было ножом резать. — Как ты справишься со Стражами? — нахмурилась Ла-Ру. — Когда меня сюда приводил Тайсон, он как-то договорился с ними. Надеюсь, их сделка еще в силе, — столь же безрадостно ответил парень. — Мы не в той ситуации, чтобы полагаться на случай. — Выбирать не приходиться. — Если ты не вернешься до восхода, я уведу корабль, — предупредила Кларисса, поеживаясь на ветру. Парень молча кивнул, понимая, что сына девушка будет защищать любой ценой. Пора. Оставив корабль в нескольких метрах от берега, сын бога морей скинул все лишние вещи и беззвучно спрыгнул в воду, прихватив с собой верную ручку-меч. Волны сначала сжались вокруг тела Джексона, недовольно взбурлив, а затем отступили, словно признав сильнейшего. Этот короткий заплыв дался брюнету еще тяжелее первого раза. Стараясь держаться в тени, полубог выбрался на берег и перебежками преодолел расстояние до бетонной стены. Поморщился, беспокойно озираясь. Где-то неподалеку есть ход, которым водил его Тайсон в последний раз. Незаметный даже при ближайшем рассмотрении рычаг. Где-то…здесь! Перси почувствовал ликование, когда плита беззвучно отъехала в сторону, являя взгляду черный провал. Сделав глубокий вздох и подавляя беспокойно заворочавшуюся клаустрофобию, полубог побежал по практически не освещенному переходу, стараясь, что бы торопливый звук был как можно тише. Сердце гулко билось в груди, так, что каждый удар казался Джексону пушечным выстрелом. Отчаяние, которое цепко держало его столь долгое время, понемногу отступало под действием адреналина, постепенно сходя на нет. Что будет, если его поймают, парень старался не думать. Достигнув выхода, Джексон остановился, ощупывая стену. Руки натыкались на холод камней и бетона, а желанный рычаг все никак не находился. Пыль и сырость, витающие в воздухе, с каждым мигом становились все ощутимее, а паника, исподволь рождаемая ненавистной клаустрофобией, грозила вот-вот поглотить столь необходимый сейчас холодный рассудок. Наконец что-то едва слышно щелкнуло, и плита отъехала в сторону. После темноты перехода свет ударил по глазам особенно ярко. Позволив себе секундную передышку, Перси осторожно выглянул из своего укрытия и торопливо спрятался обратно, мысленно выругавшись. Вышел он верно, даже не заблудился на развилках перехода (повод гордиться, все же он был внутри лишь с Тайсоном!), но вот охранники у дверей…они просто выполняют свою работу. И отвлечь их никак, и подобраться незамеченным не выйдет… Капельки родной стихии услужливо сконденсировались вокруг своего повелителя. Тело человека на большую часть состоит из воды, но убивать невинных… Одно дело — война и такие подонки как Рудольф, а простые служащие… — Они служат Амфитрите, Перси, — прозвучал в голове Джексона голос сводного брата. - они верные псы, без раздумий убьют любого, просто чтобы угодить этой сучке. Не такие уж невинные люди. И, скорее всего, не совсем люди. Люк или головорезы? Смешной вопрос. Джексон чуть шевельнул пальцами, а охранники в коридоре тихо упали. Нет, не умерли, но внезапное обезвоживание отправило здоровых мужиков в глубокий обморок. Знакомая дверь послушно открылась. Снова этот неестественный свет и озлобленный взгляд измученного полубога. Кастеллан выглядел плохо. Мягко говоря. Если сказать правду, то вид у него был хуевый. На одежде виднелись кровоподтеки, кожа на щеке и подбородке была рассечена чем-то крайне острым, а неестественный угол, под которым сгибался блондин, указывал на то, что и внутри у него все отбито. — Вставай. У нас мало времени, я не знаю, как скоро меняются твои сторожа, — подошел к пленнику сын Посейдона, стараясь поднять бывшего (хотя кто знает) врага. Люк издал протестующий полу стон и столкнул чужую руку со своих плеч. — Не глупи. Хочешь выебнуться - пожалуйста, но давай после того, как мы унесем свои задницы отсюда, мне не улыбается повстречать любимых родственников. — Сколько слов, Джексон, — скривился блондин, позволяя помочь себе встать. Перси видел отчаянную надежду, вспыхнувшую глубоко внутри Кастеллана, которую тот постарался скрыть недостаточно быстро. Действительно, с чего бы ему верить сыну и брату мучителей? Каждый шаг давался мятежнику с трудом, левая щиколотка сломана, а все тело напоминает один сплошной синяк, но все, что себе позволил парень - с силой выталкивать воздух из легких, вместо того, чтобы кричать от боли. Увидев тела охранников у дверей, Люк даже не попытался скрыть огонек легкого торжества в глазах, а Перси не спешил уведомить его о том, что в них еще тлеет искорка жизни. Каждая секунда тянулась вечность, и Джексон молился, сам не зная кому, чтобы Кастеллан не упал, потому что уверенности в том, что парень сможет встать, нет никакой, а тащить его через весьма узкий переход не выйдет. Блондин тяжело дышал, его тело колотило и горело огнем, один за другим шаг становился труднее, но они скрылись в темноте тайного хода. Дело сделано не до конца, но в груди брюнета пузырился смех. Думал ли Посейдон о предательстве собственного сына? Мог ли предвидеть, что тому с такой легкостью удастся провести богов? — Рано радуешься, — заметил его улыбку Люк, бледнея от перенапряжения. — Заткнись, — почти дружелюбно посоветовал Перси, принимая на себя большую часть веса противника и практически вытаскивая его за стены тюрьмы. На воздухе лицо блондина поменялось, из просто бледного оно стало синеватым, но из глаз на секунду ушло это затравленно-напряженное выражение, снова превратившись в такое знакомое насмешливо-нечитаемое. — Ты меня в последний путь вывел? — сквозь боль слышится ехидная интонация, и Перси неосознанно улыбнулся (язвит - значит на тот свет не отправляется). — Мы как отсюда уберемся, блять? — Заткнись, — красноречиво повторил брюнет. По сравнению с невыносимым путем по переходу, до кромки воды беглецы добрались в считанные мгновения. Волны, гневно пенящиеся и налетающие друг на друга, словно в шторм, покорно позволили себя подчинить, и, удерживая смертельно уставшего Кастеллана, на остатках сил Джексон доплыл до борта скрытого корабля, где подняться им помогла Кларисса. Люк, не сказав ни слова, потерял сознание. — Получилось, — одними губами прошептала Ла-Ру, не отводя благоговейного взгляда от Кастеллана. — Уходим, скорее, — Перси надеялся, что они успеют скрыться до того, как хватятся пропажу. Помощи ждать не приходится, как и понимания. Теперь-то уж, невзирая ни на что, его вычислят. Джексон болезненно поморщился, в противовес чувствуя необычайную легкость. С этой минуты он представляет угрозу для власти богов и веры в их непогрешимость. А значит, Посейдон приложит все усилия, чтобы уничтожить родного сына.