Кровь

Что с того, что король Камелота целый год, раз за разом, посылал своего единственного сына на поиски дочери, не боясь потерять своего драгоценного Артура, не говоря обо всех прочих, чужих ему по крови людях? Разве она Утеру чужой человек? Судя по его к ней отношению — да! Он прощал ей то, чего не простил бы никому постороннему — но кто бросил ее в темницу? Посеял ветер — пожинай бурю! Сын отца своего, заносчивый самовлюбленный олух — тоже! Теперь они должны ей все! По гроб жизни! И заплатят кровью! Заплатят троном! *** Моргана могла сколько угодно твердить себе, и, с не меньшей самоуверенностью сестре Моргаузе, что трон по праву ее. Она никогда не была глупа, и не могла не понимать, насколько шатки ее позиции. Скорее вилами на воде писаны — до тех пор, пока Утер не признает ее своей дочерью официально. Даже бастард она пока лишь для узнавшего обо всем придворного лекаря. Чье слово никому не докажет ничего, если даже его вырвать у него под пытками. И уж точно Утер не сделает того же не под какими, самыми изощренными из них, сдохнет, но не отдаст королевство ей в обход сыночка! Грозить ему смертью Артура? Строить планы, забегая так далеко вперед, более чем неразумно и пустая трата времени. К тому же все это не говоря о том, что такое признание останется пустышкой в глазах других королевств и их правителей. Она сможет повести за собой одно человеческое отребье, не гнушающееся ничем, во имя своей выгоды. Кто еще поверит ведьме, утверждающей, что она… всего-навсего бастард короля… Но если зачать дитя от так кстати не знающего об их кровной связи, Артура… Династические браки порой заключались и при более тесном родстве. Как бы все не повернулось в дальнейшем, Артур от своего ребенка не откажется никогда, в этом можно быть уверенной, хорошо изучив его смешную и нелепую тягу к благородству. Отпрыск наследного принца — этого со счетов не сможет сбросить уже никто. Чем больше крови в борьбе за трон — тем лучше. Крови Пендрагонов. Крови Пендрагонов в ней самой. Что в ребенке течет именно эта кровь, можно будет доказать хотя бы посредством магии, которая могла бы ее и разоблачить. В нем будут наследные черты этого проклятого рода. Нет, стоп, снова она забегает слишком далеко вперед… Кровь еще только потечет! *** Дело оставалось за малым. Но было и в том, что Моргану передергивало от отвращения, стоило ей представить себя делящей ложей с Артуром. А ведь когда-то он ей нравился… К чему врать себе самой — когда-то она была влюблена в него, и довольно сильно. Ныне еще сложнее сказать почему — красавцем Артура не назовешь, приятным в общении человеком еще меньше. Но что-то в нем цепляло и не отпускало. Долго… Разве бы она увидела в свое время вещий сон, предупреждающий о его гибели, будь Артур ей безразличен, относись она к нему ровно и спокойно? Разве бы выскочила под взгляды мужчин, челяди, в одном исподнем, плача и моля его остановиться, не уезжать? Именно для Артура Моргана прихорошилась в тот вечер, на том пиру, когда Мерлин появился в замке и отдернул принца от летящего в его сторону кинжала. Артур так обидел ее тогда… не заметил, не понял, не оценил… Если быть совсем уж честной, то, что Артур предпочел ей дурнушку-служанку, тоже сыграло во всем свою роль. Но кому когда пользу приносила честность? О чувствах Артура к этому ходячему непотребству тоже забывать не стоит. Может, приворожить его или навести чары и прийти к Артуру под видом Гвен? Вдвойне противнее… А ведь не так давно леди Моргана представляла в своих сокровенных девичьих мечтах, что именно принц Артур возьмет ее невинную кровь… Вспомнить тошно! Еще гаже только подумать о том, чтобы лечь под него! Но трон Камелота стоит любой пролитой за него крови… *** Ей необходимо дитя! Которое она станет любить так, как никто никогда не любил ее… Вопреки тому, кто его отец и что послужило причиной его появления на свет. Моргана точно знала, что все будет именно так. Что никого ближе у нее не будет в жизни, как и не было. Она ведь совсем-совсем одна… Сестре она тоже не особо нужна сама по себе, иначе бы Моргауза давно пришла к ней, сказала, что та не одна на всем белом свете, без единственной родной души. Больше всего для достижения заветной цели Моргане нужен был младенец мужского пола. Но ей в самом деле хотелось именно мальчика. Забегая недопустимо, слишком далеко вперед, она уже выбрала ему имя. И не выбирая, не раздумывая, не колеблясь, в память о другом малыше, так тронувшем ее сердце. Ненадолго заставившем перестать ее чувствовать себя изгоем, парией, горькой сиротой. — Мордред. — еле слышно шепнула в задумчивости Моргана, и ее плотно сжатые губы тронула тень улыбки, колючий, полный жгучей злобы взгляд потеплел. На краткий миг раздирающая девушку лютая ненависть отступила. На мгновение Моргана вернулась к себе прежней. Так было, пока она, смотрящая за окно, но в пустоту, в одну лишь гиблую тьму внутри себя, не увидела идущего куда-то вместе с Мерлином Артура. Еще и смеющего смеяться чему-то, быть в добром расположении духа, когда ей так плохо! Та добрая сердцем девушка мгновенно исчезла без следа, будто ее никогда и не было. На не о чем не подозревающего Артура Пендрагона незаметно смотрела свысока сама не знающая пощады и не ведающая жалости Смерть.