Кровь

Гордость не дала Моргане обратиться к чарам. Она же не позволила ей прибегнуть даже к такому простому средству, как вино, не говоря о том, чтобы подмешать в него что-нибудь пробуждающее в мужчине неистовое желание. Она получит то, что ей нужно в вечной битве между мужчиной и женщиной в честном бою! Единственным ее оружием станут чары женские, имеющиеся в арсенале любой девушки, если та хоть чего-нибудь смыслит в этой жизни. Если принц Артур настолько глуп, что попадется — ему же хуже. Что очень вряд ли, кстати сказать, при его наивной вере в близких людей. Раскусит ее, что ж… Зато до конца жизни не будет тошно вспоминать о том, что на большее, чем подпоить или опоить его, она оказалась не способна. На Пендрагонов переполненный накопившимся ядом зуб столь у многих, что она не так, так эдак добьется своего и получит то, что должно принадлежать ей! И все-таки Моргане было страшно. Стало, когда она, соблазняя, прижалась всем телом к молодому мужчине, не подозревающему о том, что он ее брат. Она-то знала… Еще страшнее было только от мысли, что ее замысел не удастся. Что гордость приведет к одному только новому унижению, как будто ей и так было их мало! *** — Только не говори, что я не в себе! — живо перебила Моргана Артура, стоило губам того приоткрыться, — Не говори, что не веришь мне, что решил я снова дразню тебя! Ты знаешь, Артур, что я говорю правду! Ты все знаешь, давно! — Моргана, успокойся… — теперь можно было с полным правом отстраниться, что Артур и поспешил сделать, но не тут-то было. В ответ Моргана юркой гибкой змейкой стремительно перетекла к нему на колени, обвила руками за спиной, принц Камелота и глазом моргнуть не успел, не то, что остановить ее. — Я никому не расскажу, Артур, — горячо зашептала Моргана брату на ухо, вновь опережая, теперь то, что он не скажет, но подумает про себя точно, — Только эта ночь! — о чем Артуру точно было неизвестно и не нужно было знать, что эта ночь наиболее подходящая для зачатия, — И сделаем вид, что ничего не было. Я знаю, ты благородный человек, человек слова, человек, чье сердце не свободно более. Артур, сам подумай, есть мне чем гордиться? Леди Моргана увела парня у собственной служанки и то лишь одну ночь вымолить удалось! Гвен узнает об этом от меня последней, сам понимаешь… — Моргана, хватит, достаточно, — упоминание дорогого имени мгновенно отрезвило Артура, чьи руки привычно обхватили тонкий стан усевшейся к нему на колени красивой девушки. Начали поглаживать в ответ, не задумываясь, когда их хозяина обдало сладким жаром от того, что делала и нашептывала ему Моргана. Такая новая, незнакомая, покорная и обжигающе-страстная, вопреки своей вечной язвительной холодности. Артур попытался ссадить ее, оторвать от себя оплетшие его ласковые руки. Которые и впрямь осталось только оторвать, так намертво вцепилась ими в него их обладательница. В процессе короткой схватки Моргана вывернулась, упала на спину и увлекла боящегося ненароком причинить ей боль Артура за собой. Прямо на себя. — Я люблю тебя, Артур. Возьми меня. Возьми! Сделай своей. Лишь раз, только этой ночью! Я так хочу тебя, я так тебя люблю! Артур, Артур… — едва только руки, прижавшие ее запястья к постели, немного ослабли, Моргана рывком выдернула их, обхватила лицо брата ладонями и приникла к его губам, вся изогнувшись и подавшись ему навстречу. *** Первое мгновение — ужас до тошноты, в следующий миг — все чувства, включая слепящую ненависть, исчезли. Все, кроме одного. Лучше всего выражаемого одним-единственным словом — счастье. Все-таки она очень сильно любила его… Не подозревая о том, как же сильно! Сопротивляясь этому чувству изо всех сил, чтобы оно не поглотило ее с головой, не причинило невыносимых мук и без того страдающей душе. Не так уж лгала Моргана, говоря о том, что любит и хочет. Не соврала вовсе… *** Мало какой молодой парень сумеет устоять перед редкой красавицей, столь откровенно показывающей, насколько желанен для нее он. Не смог устоять и принц Артур Пендрагон. *** Пережитое наслаждение заставило Моргану возненавидеть Артура еще яростнее. Особенно после того, как она напрасно прождала от него хоть какого-нибудь знака на последовавший день. Как и его самого следующей наступившей ночью. Она была просто уверена, что он придет к ней сам, раз украдкой не позвал обратно к себе! Ждала Моргана Артура и после, мысленно сотый раз представляя, что скажет он, пав к ее ногам, что ответит она, когда опустится с ним рядом. Представляя, как ее снова подхватят сильные руки, придавит горячее нагое тело, губы накроют губы, язык подарит волшебную сладость, а потом еще большую, доводящую до исступления и полузабытья, его мужское естество в ней. Что с того, что она сама говорила лишь об одной ночи любви! Не может же он совсем не любить ее… после того, что между ними было… К тому же Артур не сразу, но понял, что у нее никого до него не было! Так как же так… как же… Напрасно Моргана прислушивалась как к так и не раздавшимся ночной порой шагам за дверью, так и к не наступившим изменениям в своем теле. Это стало последней ядовитой каплей, убившей робко воскресшую вдруг любовь, обернувшую ее в не ведающую больше никакой пощады ненависть. Пусть заплатит кровью за кровь! Своей за ее! *** Преданный, не устоявший перед врагом Камелот, брошенный на колени отец, все померкло перед Артуром, когда он услышал от Морганы о том, что она его сестра. Навалившаяся тьма погребла под собой. День за днем, ночь за ночью одни и те же не оставляющие ни на миг в покое терзающие мысли. Как она могла… Что я ей сделал? Вот зачем ей было это нужно… Хорошо не пришел, я ведь хотел, но мы договорились… Хотел! Свою родную сестру! Как я был глуп, слеп, все ложь, сплошная ложь… Она использовала меня и все… Почему, за что, когда и чем я мог ее так оскорбить и обидеть, что все мы ей сделали?! Моя родная сестра, родная кровь… Я ведь любил ее всю свою жизнь, она знала… Уже знала, когда пришла! Как же нужно ненавидеть… За что… *** Самая мелкая крупица может привести к самым непоправимо катастрофическим последствиям. Не услышь Моргана не предназначенного для третьих ушей, не дай Артур Пендрагон слова, что все останется в этой ночи и не пойдет дальше, понеси Моргана дитя от любимого человека, которое могло бы смягчить ее сердце — все могло бы быть иначе. На трон Камелота могла бы однажды взойти королева, чей король так и не узнал бы от нее, что он ее брат. Не умерли б слишком многие. Жили бы и они. Все могло быть как в сказках, тех самых, когда умирают в один день, но живут до того долго и счастливо. Все могло быть, все, что угодно — выпади кости уготованной судьбы иначе.