Happily Ever After

Проснувшись утром, Драко обнаружил, что был в постели один. Подумать только, он настолько привык к присутствию в ней Поттера, что лежать под одеялом одному, без обнимающих его горячих рук было неудобно и непривычно. Это даже несколько раздражало: он всегда был гордым и независимым, ведь гордость и независимость – отличительные черты Малфоев. Хотя после вчерашнего разговора с отцом Драко не был уверен, хочет ли он все еще быть таковым. Теперь он не уверен даже в том, настоящая ли его внешность, или все это лишь действие кровной магии. Встав с постели Драко почувствовал легкое головокружение, и сначала списал это на бурную ночь, как и легкую тянущую боль во всем теле. Но потом на смену головокружению пришла тошнота, и, проклиная кулинарные способности Поттера и свой чрезмерный аппетит вчера, он отправился в ванную. Приняв душ и спустившись на кухню, Драко обнаружил, что он один во всем доме. На столе он нашел чашку кофе, поддерживающую оптимальную температуру при помощи заклинания, половинку апельсина и песочные ракушки, которые Драко очень понравились, стоило Гарри принести их один раз от Гермионы, которая, в свою очередь, купила их в маггловской кондитерской. Пусть было очевидно, что из всего завтрака Гарри приготовил только кофе, проявленная забота умиляла. Кричер доложил, что Гарри отправился к своим друзьям, и указал на записку, что лежала незамеченной среди ракушек. На зверски оторванном куске пергамента корявым почерком Гарри сообщал, что ушел к Рону и Гермионе и предлагал встретиться в итальянском ресторанчике в пять вечера. Возмутительным было то, что он не оставлял Драко выбора, и теперь тому придется одному идти по маггловским улицам среди магглов, притом, что он знает о них только то, что им преподавали на маггловедении. Драко пригубил кофе, опять почувствовал дурноту и уверился в том, что ему необходимо посетить колдомедика. После вчерашней ночи пятно на запястье стало только больше в размерах, и цвет сменился с красного на насыщенный малиновый. Если Поттер в самом деле заразил его какой-то инфекцией, то ему не поздоровится! Драко высушил заклинанием волосы, не стал их зализывать, а оставил мягкими волнами обрамлять лицо (это все влияние Поттера!). Выбрал прямые брюки светло-серого цвета, мягкий светлый свитер, поверх надел длинную мантию простого покроя, прихватил отвратительное маггловское изобретение, заменяющее ему Импервиус – и отправился в Сент-Мунго. Он терпеть не мог эту процедуру: отправляться в Косой переулок через каминную сеть, потом идти пешком туда, куда ему было нужно. Все потому, что через камин в Сент-Мунго разрешалось прибывать только тем, кому необходима срочная помощь, а аппарировать Драко мог только вместе с кем-либо. И при всем при этом, он даже не смог бы защитить себя в случае чего, потому что запрет на магию продержится еще три месяца до самого Рождества. Хорошо хоть в их доме на Гриммаулд-плейс ему разрешалось колдовать, благо Герой за него поручился, ха! Хорошенькая ведьма в приемной объясняла пожилому волшебнику, на какой этаж ему следует подняться, Драко же пытался разобраться, куда именно нужно ему. Кожные заболевания? Заразные инфекционные? Не хватало только там чего-нибудь подцепить. Наконец, решился, пригладил рукой волосы и направился на второй этаж. Поразительно, но в холле было не так уж и много больных, ожидающих своей очереди. Окна были достаточно большими, чтобы можно было не запускать светящиеся шары, но, очевидно, здесь было принято ослеплять посетителей беспощадными потоками света. Драко не рискнул садиться или прислоняться к чему-либо, также как и заговаривать с кем-то. Молодой коренастый волшебник ждал своей очереди на прием, сидя на скамейке у стены. Когда он обернулся посмотреть на время, Драко увидел, что все его лицо было испещрено мелкими язвочками. Кажется, у самого Драко все не так плохо. Он машинально потер красное пятнышко на запястье. Несмотря на то, что посетителей было мало, минуты словно бы тянулись бесконечно. Драко устал ждать, устал стоять, у него опять начала кружиться голова, и кислорода словно бы стало как-то меньше. Он уже успел пожалеть, что пришел, когда до него дошла очередь. Неужели Поттер собирается когда-то работать здесь? Голова Драко шла кругом. Происходящее было похоже на несмешную шутку, на плохой розыгрыш, его жизнь определенно все более и более походила на плохо написанный сценарий для сопливого сериала. Ведунья-сестра озабоченно заглядывала Драко в глаза, в то время, как колдомедик сканировала его тело еще раз. Драко надеялся, что все это ошибка, да что там, он был почти уверен в том, что это ошибка, потому что… Ну, всем давно известно, что мужчины не беременеют. Тем не менее, липкие капли пота собирались на его лбу и на верхней губе, пальцы заледенели от волнения, а сердце стучало так, словно Драко убегал от оборотня. - Как давно вы заметили симптомы беременности? – спросила ведьма, строго поглядывая на Драко поверх очков. Очевидно, осмотр был завершен, ее палочка больше не излучала мягкое сияние. И все-таки она спрашивает Драко о… об этом. Драко пытается превратить свое волнение в злость на целителей, что не умеют выполнять свою работу, но что-то подсказывает ему, что эта пожилая ведьма не ошибается. - У меня нет симптомов беременности, и не может быть, - холодно произносит он, отвечая на взгляд ведуньи своим, не менее уверенным. - Судя по размеру плода, вы приняли зелье для зачатия не менее, чем три месяца назад. У вас уже должны были появиться какие-то симптомы, - сказала целительница, ощупывая грудь Драко, его живот. Ситуация становилась настолько абсурдной, что Драко захотелось смеяться. - Я не понимаю, о чем вы говорите, - ответил он. - Мне нужно было в отдел кожных заболеваний. И вот где оказалась собака зарыта. Драко помнил, как вошел в приемную, как подходил к кушетке, когда головокружение, усталость и отсутствие завтрака дали о себе знать, и у него в глазах помутилось. Колдомедики, работающие там, провели магический осмотр, что-то перепутали, и в себя Драко пришел уже в акушерском отделении. - Вот как, - нахмурилась кодомедик. Но она больше не выглядела злой на сложного пациента, скорее просто задумчивой. – А что именно вас беспокоит? Драко слегка обрадовался тому факту, что дело коснулось того, ради чего он, собственно и пришел сюда. Однако имеет ли смысл показывать целительнице, занимающейся беременностями (благодаря последним достижениям магии и зельеварения, мужскими в том числе), его проблемы с кожей? Решив, что хуже не будет, Драко вытянул руку и потянул рукав свитера. Женщина наклонилась, внимательно исследуя малиновую метку, слегка потерла ее и, наконец, довольно улыбнулась. - Что ж, это многое объясняет, - облегченно произнесла она, на глазах теряя прежнюю суровость. Самообладание же Драко медленно валилось на части. Лично ему совершенно ничего не было понятно, и если никто не потрудится объяснить ему, что происходит… Ну, он был вполне готов к еще одному обмороку. Ожидание затягивалось. Драко чувствовал себя уставшим, разбитым, совершенно замерзшим от волнения, а еще он насквозь промок. На улице шел проливной дождь, а зонт он оставил в Сент-Мунго и совершенно не хотел за ним возвращаться. Кажется, хотя бы одна лишняя секунда, проведенная там, сделает его еще более больным, или более… беременным. Информация до сих пор не могла уложиться у него в голове. Конечно, он знал о Брачном Ритуале, знал о том, что иногда связь образуется раньше, а метки появляются во время самого Ритуала, но чтобы такое… Если между людьми существует связь, то магия может помочь одному из партнеров понести, даже если этот один является мужчиной. Ведунья говорила о том, что для многих однополых пар это последняя надежда, идеальный вариант. И теперь магия дает о себе знать, и метка появляется на руке Драко безо всякого Ритуала. На руке же второго партнера узор появится только во время церемонии, так как он оказался меньше подвержен действию магии. Самым главным из всего этого является то, что Драко по-настоящему, на самом деле забеременел. И теперь он носит их с Гарри ребенка. Драко снял мокрую мантию и опустил руку под стол. Прижал узкую ладонь к животу, и попытался почувствовать хоть что-то. Возможно, выпуклость, которой совершенно точно не было вчера. Ничего. Это делало факт еще более невероятным. Можно подумать, что кому-то сверху оказалось скучно, и жизнь Драко должна была развеселить этого кого-то. Вероятно, что сейчас над блондином смеются до колик. Бывший Пожиратель Смерти, встречающийся со школьным врагом и победителем Темного Лорда, беременеющий от него, притом, что отец этого Пожирателя совершенно против их отношений, и пытается женить сына на чистокровной волшебнице. Ха. Драко почувствовал себя совершенно больным. Что он должен сказать Поттеру, когда тот придет? «Привет, любимый, как дела? Кстати, нас выбрала древняя магия, и теперь я ношу твоего ребенка, а еще мы сейчас же расстаемся, потому что этого желает мой отец?» Хотя… не исключен шанс, что все закончится хорошо. В конце концов, Драко знает, что Поттер хотел бы ребенка. Хотел бы дать ему то, чего сам был лишен в детстве, показывать ему фокусы с магией, учить играть в квиддич. У этого ребенка была бы самая счастливая семья, ведь ни Драко, ни Гарри не хотелось бы повторять чужих ошибок. А еще, их ребенок был бы самым идеальным, самым совершенным малышом на свете. И пусть они никогда это не обсуждали. И пусть Драко никогда не задумывался о детях раньше… Внутри него затеплилась надежда, вместе с каким-то необычайно теплым чувством. У них будет ребенок, который будет похож на Гарри и на Драко одновременно. И теперь Драко уверен, что он хочет этого, не меньше, чем будет хотеть Поттер, когда узнает. С двери дохнуло холодом, и Драко обернулся, встречая Гарри, который недовольно хмурился, оглядываясь по сторонам, пока не заметил Драко. Подошел к столику каким-то слишком размеренным шагом и сел напротив. Ни сказав ни слова, не обняв, не улыбнувшись, как он делал всегда, даже если был в самом плохом настроении. Драко насторожился. Должно быть, произошло что-то на самом деле серьезное. - В чем дело? - спросил Драко, все еще неуверенный, как себя вести. Он же совершенно не умеет утешать, успокаивать… Если что-то случилось с Уизелом или Грейнджер? Гарри отвел взгляд. А потом посмотрел снова, в самую душу, как делал всегда. Только в этот раз в его глазах не было тепла, не было нежности, не было ничего, что заставило бы Драко поверить в то, что их счастливое будущее все еще возможно. Драко прижал ладонь к животу сильнее, сжимая салфетку в другой руке. - Знаешь, я сегодня встречался с друзьями, - произнес Гарри холодно. Так холодно, как никогда не умел и никогда не говорил, даже во время их перепалок в Хогвартсе. Ему всегда не хватало самоконтроля, чтобы слова звучали так идеально холодно, как сейчас. Гарри продолжил. - И у меня на многое открылись глаза после сегодняшнего с ними разговора. Драко молчал, пытаясь отбросить страх, пытаясь хотя бы разозлиться на Поттера. Ничего. Только липкая паника, охватывающая сознание. - Ты… рассказал им о нас? – тихо спросил он, а Гарри рассмеялся, все еще пристально глядя в глаза Драко. - Нет никаких нас, Малфой. И никогда не было, - он зло усмехнулся. – Был только я, испытывающий бесконечную жалость к поверженному врагу, жалость, которая меня ослепила. Какое-то время я не осознавал, что за ничтожество находится рядом со мной, забыл о том, насколько ты трусливая тварь, Малфой, вечно трясущаяся за свою шкуру. - Я… о чем ты? – голоса практически не было. Мыслей не было тоже. Было только чувство крушения. Все внутри ломалось, Драко почти слышал тонкий хрустальный звон. - Ты трус, Малфой. Но я восхищаюсь твоим умом. Разыграл карту жалости перед гриффиндорцем, очень хитро. Готов был отдаться мне за то, чтобы люди быстрее забыли о твоих грехах? Хотя, ты сам наверняка получил от всего этого удовольствие. Слизеринская шлюха. Небось гордишься тем, что тебя поимели все Пожиратели во главе с самим Волан-де-Мортом? Молодая листва. Чистый изумруд. Все, что когда-либо нравилось Драко в глазах Поттера исчезло. Осталось бутылочное стекло. Ядовитая, безжалостная, ранящая зелень. В воздухе повила тишина. Такая же, как у Драко в мыслях. Он устал. Он заболел. Он не чувствует ничего, кроме нестерпимого жжения в глазах. Жжения где-то в самой душе. Он замерз. И горячие слезы на щеках почти приносят ему облегчение. - Я никогда больше не хочу тебя видеть, - говорит Поттер упрямо и сухо. – Не возвращайся на Гриммаулд-плэйс никогда. И он уходит. Драко мог бы кричать, мог бы оправдываться, мог бы говорить, что идиотские друзья Поттера ничего не знают… Вот только Поттер не сказал ничего не так. Драко чувствовал себя трусом, чувствовал себя жалким, чувствовал себя ничтожеством. Он был шлюхой, пусть не в Слизерине, но позже. На его коже были прикосновения почти всех Пожирателей, он был грязным. Он не заслужил нежности, не заслужил любви, не заслужил счастливого будущего. Ладонь на животе сжалась в кулак, сжимая ткань свитера. Все больше не будет хорошо. Никогда.