Happily Ever After

Самое главное – не трусить. Ты думал, что за последние годы стал сильнее, чем когда-либо. Независимее – тебе больше не были нужны люди, тебе больше не нужна была магия. Но на самом же деле все последние несколько лет ты пестовал, холил и лелеял самую сильную зависимость в своей жизни. - Ребенок от магического брака, кто бы только мог подумать… Возможно, я был немного поспешен в своих действиях. Ты сжимаешь пальцы в кулаки так, что тонкие костяшки белеют под бледной кожей. Ты дышишь медленно и глубоко, надеясь, что не исполосуешь холст ножом для конвертов, что так удобно примостился под рукой. Тебе нужна помощь этого человека, несмотря на то, что он – главная причина всех твоих страданий. - Но ведь я действовал в твоих интересах. Скажи честно, какой здравомыслящий человек подумал бы, что Герой магической Британии захочет провести остаток жизни с преступником и изгоем… На лице Люциуса отразилась задумчивость. - И ведь, в конце концов, я оказался прав, раз ты сидишь передо мной один, и даже волшебная связь между вами не смогла ничего исправить. Его тонкие губы трогает насмешливая улыбка. Твои ногти почти вспарывают кожу ладоней. - Неважно. Мне нужна твоя помощь. Ты сидишь за массивным столом из красного дерева, свет сотен свечей отражается в его лакированной поверхности. Тинки левитирует ветхие книги с самых дальних полок, и ты отчаянно молишь Мерлина, чтобы в них было то, что поможет тебе найти Криса. Люциус на портрете прекратил издеваться, наверное, художник все-таки не смог передать до конца его несносную натуру. Теперь он только молча дает указания, насмешливо наблюдая за твоими мучениями. - Попробуй другую формулу. Напиши на чистом листе пергамента. Даже маггл способен начертать руны так, чтобы они имели хоть немного силы… Ты будто вновь вернулся в мэнор на летние каникулы. Ты не чувствуешь магии, не чувствуешь отклика, не чувствуешь ничего. Никогда еще ты не чувствовал себя таким беспомощным. Ты закусываешь губу до крови, надеясь, что боль хоть немного отрезвит тебя, слизываешь соленые капли с запахом железа и открываешь очередной том. Ты не помнишь его со времен занятий с отцом, вы не дошли до его изучения – все-таки поклонение безумному лорду отнимало много времени. Открываешь книгу, осторожно прикасаясь к тяжелому ветхому переплету, и чувствуешь, как тебя моментально обдает сильной волной магии. - Что ты можешь сказать об этих записях? – ты спрашиваешь у портрета, не отрывая взгляда от исписанных страниц. Ты медленно пролистываешь страницы, цепляясь взглядом за формулы и вязь, опуская теорию, написанную поблекшими чернилами. - Ничего определенного. Ни один из ритуалов, описанных в них, не заканчивался удачно. Люциус говорит непринужденно, но ты не веришь беспечным интонациям. Впрочем, ты не будешь переспрашивать, ведь твой взгляд наткнулся на типичное треугольное построение рун, характерное для поисковых обрядов. На лице старшего Малфоя на портрете возникает хищное выражение, но ты не видишь этого, твои глаза жадно вчитываются в строчки, описывающие ритуал. - Нашел что-то? – елейным голосом тянет Люциус, и ты мгновенно вскидываешь на него безумный взгляд. - Ты знал об этой формуле, - шипишь с ненавистью и злобой, комната вокруг слегка белеет, в фокусе остается только изображение на картине. Изображение человека, который даже после смерти продолжает портить тебе жизнь. Ты провел в поисках более четырех часов, и все это время он знал, что нужно найти, а самое главное – где. Люциус улыбается, твоя рука предательски тянется к ножу, но ты понимаешь, что этим только покажешь свою слабость. - Тинки! – произносишь ты, и моментально в воздухе раздается хлопок. – Убери все портреты хозяина Люциуса в самое дальнее подвальное помещение. - Да, мастер Драко. Люциус безумно смеется, напоминая того, кому служил большую часть жизни больше, чем когда-либо. - Чтобы найти ребенка, нужно оба родителя, Драко. Согласится ли наш маленький герой оказать тебе такую услугу? Эльфийка щелкает пальцами. Ты остаешься в библиотеке один.

***

Ты не мог больше ждать. У тебя раскалывалась голова от усталости и волнения, тебя тошнило от недосыпания и слишком большого количества кофе. Ты попросил Кричера купить бодроперцового зелья, но то, что продавалось в аптеках, никак не могло сравниться с творениями Драко. Тот был настолько искусен в зельях, что будь у него пара лет, достаточно средств и хорошая библиотека, и он превзошел бы даже Снейпа. В Малфое было столько магии, какого-то тонкого, трогательного и хрупкого волшебства… Ты мягко улыбнулся, чувствуя себя немного пьяным. Он подходил ко всему с магической точки зрения. Он даже готовил так, словно варил сложное зелье: идеально нарезал ингредиенты, деловито помешивал варево, измерял необходимое количество специй на аптекарских весах. Это было абсолютно смехотворно, но результат был предсказуемо волшебный. Драко был капризным, колючим, своевольным. Как роза маленького принца, что кичилась своими четырьмя шипами. Он бы не смог выжить, будь он на месте Дастина. В маленькой холодной квартире на краю города, где человек может выйти из дома вечером и не вернуться утром. Без магии, без денег, зато с маленьким ребенком и разбитым сердцем. Ты восхищался Дастином. Ты не сравнивал его с Драко, потому что знал, что сравнение будет не в пользу Малфоя. Ты чувствовал себя таким предателем, чувство вины разъедало душу, словно терпкий яд. Словно одно из искусных зелий Драко. Смерть, закупоренная в бутылку. Ты слабо хихикнул. Легкость в голове сопровождалась легкостью душевной. Возможно, именно поэтому ты позволил себе думать о Драко. Множество людей встречаются, влюбляются, ссорятся, расстаются, несмотря на долгие годы, проведенные вместе. Ты был с Драко чуть меньше года, так почему расставание далось тебе так тяжело? Неужели во всем виновато чувство вины? Ты винил Драко порой. Винил его в том, что тот сделал во время войны. Винил за то, что тот сражался на стороне врага. Проваливался в глупую слепую ненависть просто потому, что мог. Потому что Драко зависел от тебя, и ты мог себе позволить злиться на него, заставлять его чувствовать себя плохо. Тебе казалось, что он не знает ничего о боли, о том, каково терять своих близких, о том, через что тебе пришлось пройти. Но когда Драко стал открываться тебе, ты видел в его глазах отголоски боли, застарелой, не острой уже, а ноющей и тупой, и ты начал осознавать, что ты тоже не имел ни малейшего понятия о его судьбе. Тебе было тяжело с ним именно из-за его характера. Но если бы Драко был другим, любил бы ты его так сильно? Пять лет спустя, ты до сих пор помнишь, каким Драко любит свой кофе. Ты до сих пор не можешь открыть тетрадь с записями по зельеварению, потому что боишься увидеть его почерк. Твой любимый запах – запах шампуня Драко и ты до сих пор помнишь его любимый запах – чистый зеленый чай. Ты кладешь голову на стопку розовых и голубых блестящих брошюр, пахнущих дикой смесью тропических фруктов, шоколада, ванили и марципана. - Я все еще люблю тебя, Драко. Мне так жаль, - шепчешь себе под нос, а потом испуганно вздрагиваешь и шипишь от резкой боли в запястье. Вытаскиваешь левую руку из-под стола и не можешь поверить своим глазам: на внутренней стороне запястья поверх сплетения голубоватых вен с болезненным жжением расцветает ярко-оранжевое солнце.