***
Интисар не знала, сколько проплакала, знала только то, что у неё сейчас был нервный срыв, что её накрыла натуральная истерика, что она, как маленький ребёнок, беспомощно плакала, не в силах успокоиться до тех пор, пока не кончатся слезы. После того, как она окончательно успокоилась и пришла в себя, волшебница ещё долго сидела на полу в углу комнаты, согнув ноги в коленях, положив на них расслабленные руки и перекрестив запястья, оставляя кисти свободно висеть. Голова откинута назад на твёрдую поверхность стены, а уставший, безразличный взгляд красных от слёз глаз устремлён куда-то в потолок. Мысленно Интисар была очень далеко от этой комнаты. На самом деле, после истерики и рыданий стало легче, действительно легче. Все воспоминания выстроились в ровный ряд, сложились в одну картину, и теперь волшебница чувствовала себя как никогда полноценной, как никогда… далёкой от реальности. Ни вопросов, ни непонимания, ни тревог, ни волнений. Да, есть скорбь, есть печаль, некое чувство вины, но… Вот реально, будто за одно мгновение прожила тысячи-тысячи лет и теперь всё кажется таким далёким, таким несущественным, таким… безразличным? Пожалуй, да. Как-то плевать на всё стало. Может, это после истерики накатила апатия и скоро пройдёт? Скорее всего, так и есть. Лениво вытянув перед собой одну руку с раскрытой вверх ладонью, волшебница перенесла к себе свою книгу, мгновенно появившуюся в воздухе над ладонью, а потом, не глядя, махнула кистью, с помощью магии отбросив книгу на постель. - Эй, аккуратнее! - послышался со стороны кровати возмущенный голос. Лениво повернув голову в бок, Интисар, не меняя своего безразличного взгляда, встретилась с озорным и насмешливым взглядом Марида, фривольно сидевшего на кровати. - Я сошла с ума? – без особого интереса поинтересовалась волшебница, пока ещё слабо реагируя на происходящее из-за недавней истерики. - Может быть, - пожал он плечами. – Не знаю, я не психиатр. - Ты от меня таких слов понабрался? – послышался с другой стороны ещё один голос. Переведя взгляд в ту сторону, Интисар увидела Мэдисона, валявшегося в кресле, положив на один подлокотник ноги, а на другой - голову, за которую закинул руки для большего комфорта. - Вы реальные? – слегка нахмурилась Интисар, начиная краем сознания, хоть и не до конца, но понимать, что видеть этих двоих – не-нор-маль-но. - Без понятия, - хором ответили брюнеты. Неуверенно поднявшись на ноги, девушка шатающейся походкой направилась к Мариду, не меняя своего усталого безразличного взгляда. Встав напротив него, она подняла руку и, не медля ни секунды, аккуратно провела перед собой, намереваясь дотронуться до волшебника. Он прикрыл глаза и слегка опустил голову, ожидая прикосновения, но её рука прошла насквозь, словно брюнет был соткан из воздуха. - Нет? – бесстрастно спросила Интисар. - Видимо, ненастоящий, - разочарованно выдохнул Марид. – Похоже, ты всё-таки сходишь с ума. - А может, мы твои безобидные галлюцинации? - предложил свой вариант Мэдисон, нормально сев в кресле. – Я слышал, что после сильного стресса, которому до этого предшествовало постоянное психологическое напряжение, люди могут сойти с ума, а некоторые начинают видеть галлюцинации. Такое бывает. А ты… - выразительно посмотрел он на Интисар. – Думаю, если преуменьшить раз в триста всё, что с тобой произошло, то это можно назвать сильным стрессом. Попробовав прикоснуться и к Мэдисону, Интисар вновь потерпела крах. Минутку-минутку, но если она их видит, а они не реальные, не значит ли это, что малышка Интисар двинулась умом? - Бред, - отрезала Интисар. – Когда человек понимает, что галлюцинация это галлюцинация, она исчезает, а я прекрасно осознаю, что вас не существует, что вы – ненастоящие. - Но ты не обычный человек, - заметил Мэдисон. – Ты - волшебник. - И что? – нахмурилась Интисар. - В отличие от обычных психбольных, все твои «сдвиги» в голове подпитываются магией, превращая твой бред в реальность, - взял слово Марид. – А ты не имеешь над этим власти, даже не осознаешь, что сама делаешь всё это. Это опасно. - Чем? - Тем, что твоё подсознание может сыграть с тобой злую шутку, - ответил Мэдисон. - Сама подумай, сейчас ты видишь нас, завтра твоё воображение нарисует тебе огненный дождь в сопровождении землетрясения, цунами и прочих радостей жизни, твоя бесконтрольная магия обратит выдумку в реальность и всем конец. И тебе в том числе. Как тебе такой расклад? И никакой Джинни теперь не сможет исправить то, что ты натворишь. Устало вздохнув, Интисар вернулась в угол, в котором сидела раньше, и опять уселась на пол, поджав под себя ноги. - Не хочу вас видеть, - негромко бросила она, глядя на собственные колени. – Исчезните. - Мы не може… - Убирайтесь! – рявкнула она, в следующую секунду наблюдая, как двое удивлённых парней растворяются в воздухе. Словно никого и не было. Сидя в углу пустой комнаты, Интисар сильнее прижала к груди колени, прислонившись к ним лбом. - Ты всю ночь будешь так сидеть? – послышался заботливый голос, в котором присутствовала капелька лёгкой беззлобной насмешки. Чертовски знакомый голос. Медленно оторвав голову от коленей, Интисар обратила свой взгляд к источнику звука. - Ну же, возьми себя в руки, - улыбнулся молодой Давид, сидя рядом с ней на полу. – Не припомню, чтобы ты была размазнёй. - Тоже уходи, - буркнула Интисар, вновь опустив голову вниз, уперев локти в колени и прикрыв голову руками. - Ты у меня такая красивая, - ласково произнёс мужчина. – Даже когда грубишь. - Пожалуйста… - беспомощно простонала девушка, зарываясь пальцами в волосы, даже не думая поднять голову, чтобы встретиться взглядом с голубыми глазами Давида. – Просто уйди, исчезни, свали. Раздавшаяся в ответ тишина дала знать, что и это видение исчезло. По щекам опять покатились слёзы, но в этот раз совсем чуть-чуть, буквально пару капель. Не осталось больше, всё выплакала до этого. Все поверхности в комнате: пол, стены, потолок, зеркало, двери, спинка кровати, - всё до единого треснуло от сильного давления магой, вышедшей из-под контроля. Каждая свеча, зажженная в комнате, превратилась в небольшую льдину, прекратив освещать покои и погрузив их в ночную темноту, господствовавшую сейчас по ту сторону стен. А Интисар продолжала сидеть в углу, временами всхлипывая и слегка подрагивая всем телом. Ей казалось, что отчаянье затапливает её с головой. Похоже, одна из галлюцинаций была права: бесконтрольная магия превращает весь бред в голове волшебницы в реальность. Стоило только подумать о том, что отчаянье затапливает Интисар, как на полу, откуда ни возьмись, появилась большая лужа, которая становилась всё больше и больше, по стенам потекла вода, даже с потолка капала, стекала с кровати, сделав мокрыми простыни, подушки и одеяло. Вода ручьями текла по комнате, не смея выйти за её пределы, и постепенно подбиралась к Интисар, словно хищник к своей жертве. Девушка сильнее сжалась в углу, прижав к голове руки. Приоткрыв один глаз и опасливо выглянув из-за скрещенных рук, она увидела абсолютно сухую комнату, словно до этого ничего и не было.***
Утром дверь в покои медленно отворилась. - Интисар? – позвал заботливый женский голос. Не получив ответа, Арба открыла дверь полностью, полагая, что Интисар ещё не пришла в себя. Какого же было её удивление, когда дверь, за ручку которой она держалась, просто развалилась на десятки больших кусков, кучкой упавших на пол рядом с ногами волшебницы. Переведя обескураженный взгляд с останков двери на кровать, она обнаружила пустую постель, а также глубокие трещины на полу, стенах и даже потолке. От зеркала осталась лишь рама, само оно ровной кучкой осколков валялось на полу рядом с ней. В самой комнате было холодно, как в северном море. Все предметы, не приколоченные к полу, висели в воздухе, так и застыв в невесомости. Интисар она нашла сидящей в углу, дрожащей, прижавшей к груди колени и с опущенной на них головой. Она даже не отреагировала на появление Арбы. Подойдя к брюнетке, Арба присела возле неё на колени, но прежде чем дотронуться до её плеча, чтобы привлечь внимание, женщина услышала сбивчивый судорожный шепот, вот только ничего не было понятно. Чуть наклонившись вперед и прислушавшись, Арба услышала, что говорила Интисар, и поняла, что изначально она не могла разобрать лепет волшебницы не потому, что та говорила тихо и сбивчиво, а потому, что она говорила на каком-то странном непонятном языке. - …it's not my fault… not my fault… I didn’t want… - судорожно шептала волшебница, повторяя эти слова как мантру. - Интисар? – обеспокоено прошептала женщина, положив руку на плечо брюнетки. Та резко вскинула голову, словно её током ударило, заставив мечницу убрать руку как от огня, а вся мебель и предметы, до этого застывшие в воздухе, с грохотом рухнули на пол, словно их резко отпустила рука, державшая до этого. Широко распахнутые шальные глаза, ставшие красными после рыданий, растрепанные чёрные волосы и помятый белый халат не предавали Интисар вид здорового человека. - Интисар..? – неуверенно повторила Арба, протягивая к ней руку, чтобы вновь прикоснуться, но Интисар дерганным движением подалась назад, вжимаясь в угол, словно пытаясь слиться со стенкой. – Интисар, это же я, Арба, - мягко произнесла женщина, обеспокоенно глядя на волшебницу и нежно прикасаясь рукой к её руке. Глаза женщины расширились в удивлении. Пальцы Интисар… они не просто холодные, а ледяные. Чтобы убедиться в своей догадке, Арба парой быстрых движений прикоснулась к её ногам, щекам, лбу, носу, забралась в рукав халата, чтобы прикоснуться к предплечьям. Холодная. Её кожа холодная, лоб покрыт испариной, а по телу бежит мелкая дрожь. Заморозила свечи, сидела и мёрзла? С ума, что ли, сошла?! - Интисар, чт… - начала было Арба, но потом перехватила дернувшуюся в сторону девушку. - Тише-тише, это я, Арба, узнаешь меня? – тихо тараторила мечница, пытаясь перехватить руки Интисар. – Ну же, Тиса, приди в себя, - ласково звала Арба. – Это же я. Тиса, ты меня слышишь? Тиса! Интисар замерла в её руках, постепенно приходя в себя. Посмотрев в глаза Арбе, девушка всхлипнула, грозясь снова заплакать. Растерявшись, не зная, что вообще происходит с брюнеткой, Арба не нашла лучшего решения, чем прижать к своей груди всхлипывающую девушку и ласково гладить её по голове, стараясь успокоить. - Тише, Тиса, тише, - ласково шептала Арба, обнимая дрожащую волшебницу. Интисар успокоилась не сразу, но всё же, с каждой минутой она всё больше и больше приходила в себя. Арба заставила её забраться обратно на кровать, и теперь Интисар полулежала, опираясь спиной о спинку кровати, а взгляд – опустошенный и безразличный – был направлен в никуда. - Я принесла твой посох, - негромко начала Арба, сидя на стуле возле кровати. Не зная, как завязать разговор, она решила использовать посох, который принесла с собой, в качестве предлога. Интисар в ответ медленно моргнула, давая понять, что она услышала Арбу и благодарна ей за посох. Снова наступило молчание, которое прервала Арба, попробовав вновь разговорить Интисар: - Как ты себя чувствуешь? - Живая, - коротко и бесстрастно ответила Интисар. Голос у неё был слабый, усталость после боя ещё не сошла, ей нужно время, чтобы хоть немного восстановиться, после произошедшего. Кстати об этом… – Что произошло? – бесцветным голосом спросила волшебница. - Ты уверена, что хочешь знать? – предупреждающе спросила Арба. – Может, я расскажу тебе в другой раз? Тебе стоит восстановиться, думаю, сейчас не лучшее время, чтобы загружать твою голову. - Что произошло? – спокойно повторила свой вопрос Интисар, никак не отреагировав на слова Арбы. Женщина выдохнула. Упрямится, как всегда. - Мы победили. Давид повержен. Война окончена. - Ты ведь знаешь, меня не это интересует. Арба вновь тяжело выдохнула. Знает, знает, но вспоминать всё это совершенно не хочется. И всё же, Интисар имеет право знать. - Мы попали в ловушку, - начала рассказ мечница. – Добравшись до столицы, мы атаковали праведников, а я, как полагала вначале, оборвала жизнь старейшины Давида. Интисар тихо хмыкнула. Она, конечно, хорошо относится к Арбе, но не слишком ли мечница самонадеянна? Оборвать жизнь старейшины Давида - ха! Да если бы это было так просто сделать… - Но потом, - продолжила женщина свой рассказ, - тела всех поверженных обратились в куклы… Интисар, услышав фразу «обратились в куклы», резко повернулась в сторону Арбы, нахмурившись и внимательно вслушиваясь в слова. - …а город окружил мощный барьер, который запер нас внутри. В это же время активировалась магия ясновиденья, которая показала, что происходит на нашей базе. Когда мы узнали, что старейшина Давид и ещё одиннадцать старейшин со Священными Посохами атаковали нашу базу… Не знаю, как описать то, что мы испытали. А уж что чувствовали вы – те, кто остался на базе, - даже представить сложно. Интисар, мы видели… Видели, понимаешь? – горько произнесла женщина, прикрыв глаза. - Стояли и смотрели, как вы умираете, не в силах ничего предпринять. Мы видели, как ты и Сетта получаете раны, как вновь бросаетесь в бой, как старейшина Давид… - Что дальше? – перебила Арбу Интисар. Она прекрасно помнит, что происходило на базе, не надо ей сейчас это расписывать в красках, воспоминания более чем свежи и красочны. Сейчас ей очень хотелось бы узнать, что происходило за пределами чёртовой базы. Арба решила не зацикливаться на том, что Интисар её сейчас перебила, списывая всё это на то, что волшебница никак не может отойти от произошедшего. - Уго и Соломон потратили около пятнадцати минут, чтобы взломать ловушку старейшины Давида, но всё же мы не успели. Когда мы вернулись на базу, то нашли лишь руины, мёртвые тела, многих сожгли заживо, лишь некоторые выжили - спаслись благодаря тебе. Недоумённо нахмурившись, Интисар непонимающе смотрела на Арбу, не совсем улавливая смысл её слов. - Благодаря мне? – настороженно переспросила брюнетка. - Да, - подтвердила женщина. – Они-то и рассказали нам, что произошло на базе, пока мы пытались выбраться из ловушки праведников. Когда ты использовала Тройную сферу, твоё заклинание притянуло к себе нескольких наших волшебников, а порталы внешней сферы перенесли их за пределы базы, что в дальнейшем спасло им жизни. - Ясно, - коротко отозвалась Интисар. – А Сетта и Тесс? - Сетта и Тесс... Они… Женщина замолчала, стараясь правильнее подобрать слова. Не сорвется ли Интисар, когда узнает, что… - Они живы? – коротко спросила брюнетка внешне оставаясь безразличной ко всему разговору, но в её голосе чувствовался лёгкий «нажим». Арба не смогла ответить, лишь прикрыла глаза и отрицательно покачала головой. - Мы пришли слишком поздно. Сетта, он… умирал на руках Иснана. Мы уже не успевали вылечить его раны. Каждое слово давалось ему с трудом, но он хотя бы смог попрощаться с Иснаном. – На секунду Арба замолчала, но вдохнув полной грудью, продолжила: - А Тесс… Фалан чуть с ума не сошла, когда нашла его израненное тело. Он тоже не протянул долго. – Сделав паузу, Арба слегка опустила голову, сжав в руках ткань своих шаровар. - Нам не хватило лишь пары минут, чтобы спасти вас всех. Когда мы вернулись на базу, старейшина Давид и оставшиеся в живых праведники уже ушли. Мы бросились за ними в погоню, нагнали на полпути до города, в котором ещё остались наши союзники, и вступили в бой. Переваривая полученную информацию, Интисар никак не изменилась в лице, но руки её, спокойно лежавшие до этого на одеяле, судорожно вцепились в ткань, грозясь разорвать её в клочья. Наверное, если бы Интисар до этого не пережила две-три крупные истерики, то сейчас отреагировала бы куда более эмоционально. Но это лишь дело времени, так что всё впереди. - А что со мной? – спросила Интисар, глядя на свои руки, сжимавшие одеяло. - Мы все думали, что ты мертва, - тихо отозвалась Арба, не поднимая головы, полностью погрузившись в воспоминания об одном, единственном, самом страшном дне в своей жизни. – Уго нашел твой посох, лежавший на земле. Я… Тиса, я никогда не видела Уго таким, как в тот момент. Он отказывался верить, что тебя больше нет, а потом винил себя за то, что не смог защитить, не успел вернуться за тобой, без конца твердил, что не смог выполнить одно единственное обещание, которое дал тебе. Интисар задумалась. Обещание? Данное ей Уго? Тиса, ты меня слышишь? Я даю тебе слово: всё будет хорошо. Всё будет хорошо? ХОРОШО??? Всё стало настолько плохо, что хуже уже и быть не может. Слегка опустив голову, брюнетка ещё сильнее стиснула в руках одеяло, хотя, казалось бы, куда сильнее? - Что было потом? – тихо спросила Интисар всё тем же безразличным опустошенным голосом. - Тебя нашли на следующий день после победы, - выдохнула Арба, подняв голову и вновь смотря на Интисар. - Когда разбирали то, что осталось от базы, один из волшебников нашёл тебя под завалами и сразу же отправился в столицу, чтобы сообщить нам. Мы сначала опешили, не могли поверить, но Диргам даже слушать до конца не стал, сразу же помчавшись к месту. Он принес тебя – еле живую, израненную. Я, когда увидела его, несущего тебя на руках, поначалу даже подумала, что ты мертва, но… ты оказалась жива. Это было настоящим чудом, - улыбнулась Арба. - Ты бы видела лица Сархана, Анвара и Уго, когда Диргам принёс тебя и сказал, что ты ещё жива. - Вот как… - глухо отозвалась Интисар, продолжая смотреть лишь на свои руки. – Долго я лежала без сознания? - Сутки. Все четверо не отходили от тебя всё это время. Отказывались отдыхать после битвы, есть, спать, часами ждали, пока ты очнешься. Вчера вечером мы с Шебой еле выгнали их, отправив поспать хотя бы несколько часов, они сильно вымотались во время сражения. - Мы сейчас в столице? – спросила брюнетка, на что Арба утвердительно кивнула. – Кто одолел Давида? - Соломон. Однако, - тихо заговорила мечница, опустив взгляд, - он тоже получил серьезные раны, до сих пор не пришел в себя. Целители делают все возможное, чтобы спасти его, а Шеба не отходит от него ни на секунду. Повисло молчание. Интисар пыталась утрамбовать в голове всё, что узнала за последние сутки, а это «всё» было крайне, крайне велико в объёме. Немного начинала болеть голова. - Интисар, у меня есть один вопрос, который я хотела задать тебе со вчерашнего дня. Посмотрев на мечницу, Интисар дала молчаливое согласие. Решив более не тянуть время, Арба в лоб задал один-единственный мучающий её вопрос: - Что тебя связывает со старейшиной Давидом? Брюнетка никак не отреагировала на подобный вопрос от Арбы, но всего через пару секунд чёрная бровь вопросительно приподнялась. - В каком смысле «что связывает»?- медленно произнесла волшебница, начав подозревать неладное. Никто, кроме Джинни и неё самой, не знал о том, что на самом деле случилось восемьсот лет назад. Ещё раз внимательно посмотрев в глаза Интисар, Арба решила разъяснить ситуацию, рассчитывая в конце получить ответ на свой вопрос. - ДАВИД!!! – яростно крикнул Соломон, нагоняя своего отца, сходу атакуя его заклинанием. Все товарищи юного короля Альма-Торана незамедлительно вступили в сражение с оставшимися праведниками и с тем, кто отнял у них друзей, родных, – самых дорогих людей. - Зачем ты напал на нашу базу? – в ярости крикнул Соломон, не прекращая атаковать Давида, но в то же время не в силах пробить его борг. – От их убийства тебе нет никакой выгоды! - Выгода? – насмешливо бросил Давид. – О, она есть. Они были подношениями. Сегодня годовщина того дня, когда Иль Илах спустился с небес. Наша цель как верующих была в том, чтобы сделать ему подношение в виде огромного количества магой! - Нет… - в ужасе выдохнул Соломон, смотря на своего отца, как на умалишенного. – Как ты мог пойти на такую глупость? Давид одарил своё чадо взглядом, каким смотрят на непроходимых глупцов. - Глупость? – переспросил старейшина. - Глупость совершил ты, когда осмелился забрать то, что принадлежит мне. - Что? - Закрой пасть, ублюдок!!! – крикнул Анвар, выпуская из Лука Истека сразу три разноэлементные стрелы, дополнительно покрытые звуковой магией. Эта атака создала сильную ударную волну, когда встретилась с целью, но, к сожалению, стрелы не смогли причинить вреда боргу Давида. Но не успел старейшина ответить или же атаковать, как в следующую секунду, в ту же точку, куда до этого угодили стрелы, на полной скорости ударил Диргам, используя гравитационную магию, многократно усилившую его удар. Глаза старейшины в удивлении расширились, когда его борг пошел трещинами от того места, куда мужчина, чей взгляд полыхал лютой ненавистью, направленной исключительно на Давида, вонзил свой посох. Давид собрался атаковать этого богохульника в ответ, но не успел даже посох занести над головой, как рыжий волшебник неожиданно открыл портал и исчез в нем, а на его место пришел другой – красноволосый, держащий в руках меч, от которого исходили волны жара, будто сам воздух плавился вокруг лезвия, горящего кроваво-красным цветом. - С*ка, ты заплатишь жизнью за то, что сделал с моей сестрой!!! – крикнул Сархан, со всей яростью и ненавистью рубанув Алой Саламандрой по боргу Давида, разрушая магический щит, обращая его в сотни осколков. Сархан, тоже не теряя времени, открыл портал и юркнул в него. Парня уже ждут. Диргам и Анвар держались в воздухе выше остальных, уже готовя заклинания из разряда высшей магии. Сархану для создания заклинания всегда требовалось меньше времени, чем другим, поэтому он и атаковал последним, пока остальные уже начали колдовать заклинания. Три золотые печати засияли над полем битвы, а в следующую секунду из них вырвались мощнейшие заклинания магии звука, ветра и гравитационного типа, которые на пути к цели объединились в одну сверхсильную атаку. - Отправляйся к своему Богу, скотина!!! – гневно выкрикнули Короли Войны, вкладывая в этот удар всю силу, всю ненависть и гнев к этому набожному психу, всё горе и боль от потери дорогого, ставшего практически родным, человека. Произошедший взрыв сопровождался возникновением огромного огненного столба, тянувшегося до самых небес, ударная волна чуть не сдула самих заклинателей и всех, кто был рядом. Троих из семерых праведников, которые стояли ближе всех к Давиду, разорвало на куски, разлетевшиеся кровавыми ошметками по округе. Когда пыль начала оседать, а дым понемногу рассеивался, лидеры Сопротивления в шоке узрели живого Давида. Но ухмылки на лице мужчины уже не было, а насмешка исчезла из его взгляда. Его верхняя накидка была сожжена дотла, кончики волос немного подпалены, одежда с левой стороны сгорела. На плече и левой голени виднелись лёгкие покраснения, которые ожогами даже назвать стыдно, но вот со лба старейшины с левой стороны скатывались небольшие капельки крови, образуя на лице кровавую дорожку. Мужчина тяжело дышал, что говорило о том, что защита от этой атаки далась ему не так легко. Поднеся руку ко лбу - туда, где была рана, - Давид медленно провёл по коже, а потом уставился на свои пальцы, обагренные собственной кровью, как на что-то невероятное, нереальное, невозможное. - Ну, надо же, - удивленно выдохнул Давид, будто ребенок, нашедший что-то крайне интересное. – Последний раз я видел собственную кровь лет шестьсот назад, если не больше. - Если так понравилось, то мы с удовольствием пустим тебе ещё больше крови, - грубо отозвался Диргам, готовый вцепиться этому волшебнику в глотку. Если потребуется – собственными зубами. Давид лишь презрительно хмыкнул, глядя на этих троих. - Стойте! – громко произнес Соломон, остановив всех одним лишь словом, после чего обратился к своему отцу: – Я никогда ничего у тебя не просил и не брал, ты сам это знаешь. Что ты имел в виду, сказав, что я забрал то, что принадлежит тебе? - Соломон, не теряй зря время… - послышался слабый голос Фалан, которая только-только начала приходить в себя после ранения. - Подождите, - властно произнес Соломон, после чего вновь обратился к своему отцу: - Я хочу знать: что из того, что есть у меня, принадлежит тебе? Но Давид молчал, глядя на сына нечитаемым взглядом. Обстановка накалялась с каждой секундой, все готовы были вновь ринуться в бой, не щадя себя, до последней капли крови. Ради тех, кто не дожил до сего момента, ради тех, кто достоин отмщения, ради тех, кто пал жертвой фанатичности этих праведных ублюдков, которым уже несколько сотен лет положено гнить в земле хладными трупами. Всю эту напряженную атмосферу уничтожил Давид, произнеся одно лишь единственное слово: - Интисар. Всё. Этого хватило, чтобы мгновенно остудить пыл волшебников Сопротивления, хоть и ненадолго. Они не поняли, о чем говорил старейшина, и уж тем более они не предполагали, что такой человек как он может знать их Интисар или же по каким-то необъяснимым причинам применять к ней словосочетание: «принадлежит мне». - Знакомое имя, не так ли? – насмешливо бросил мужчина. - Интисар? – ошарашено выдохнули Шеба и Арба. - Чт… - поперхнулась воздухом Сархан. - В каком это смысле принадлежит тебе? – разозлился парень. - В прямом, - как ни в чем не бывало ответил старейшина, не моргнув и глазом. - А ведь из-за её упрямства жизнь сложилась вот так – с множеством смертей, страданий и боли. Она является виной тому, что сегодня ваши драгоценные друзья и родные погибли. - Что ты несешь? – гневно бросил Диргам, возмущенный подобной ложью. - Думаешь, хоть кто-то из нас поверит в этот бред?! – рявкнул Анвар. - Меня не волнует, верите вы или нет, - безразлично бросил Давид, не меня насмешливого выражения лица. - Правда такова: ей стоило лишь один раз сказать простое короткое «да», чтобы всё было по-другому. Для тебя, Соломон, в первую очередь всё было бы иначе. Но она предпочла упрямиться до самого конца, это и привело к тому, что вы видите сегодня, сейчас. - Интисар? – позвала молчавшую волшебницу Арба. – Ты знаешь, о чем говорил старейшина Давид? Брюнетка, словно очнувшись от транса, перевела бесстрастный взгляд на мечницу. - Нет, - коротко ответила она. Солгала. И будет лгать об этом всегда. Не позволит никому узнать, что всё началось из-за того, что она когда-то не заметила чувств лучшего друга. Хотя он тоже хорош! Сразу сказать не мог? Это что, так сложно? Чёрт, как же паршиво сейчас у Интисар на душе. Почему-то осознание факта смерти Давида вызывает лишь уныние и скорбь, хотя, казалось бы, за всё, что он натворил, следовало бы ещё и станцевать на крышке его гроба, но… всё же… - Что он имел ввиду, когда сказал, что тебе стоило лишь раз сказать «да», чтобы всё было иначе? Что в первую очередь для Соломона изменилось бы? – пыталась дозваться Арба, веря, что полученные ответы могли бы многое объяснить, исправить. Но нет. Эти ответы лишь усугубили бы всё. Интисар опустила голову, зарывшись пальцами в волосы. - Я не знаю… - отчаянно простонала волшебница, с силой зажмурив глаза. – Судя по тому, что произошло, от меня требовалось сказать: «Да, я согласна умереть, убей меня». Снова ложь. Что он имел ввиду, когда сказал, что тебе стоило лишь раз сказать «да», чтобы всё было иначе? Что сказал, то и имел ввиду. Если бы она ответила ему «да», ВСЁ было бы иначе, жизнь сложилась бы совершенно по-другому. Но ведь это было невозможно!!! Это сейчас Интисар могла бы сказать «да», и так далее, и тому подобное, НО! Тогда, восемьсот лет назад… тогда она бы никогда не сказала «да», даже варианта такого не рассматривала бы. Тогда не было Интисар, был лишь Марид – волшебник, фантазёр, мужчина. Что в первую очередь для Соломона изменилось бы? Всё. Абсолютно всё было бы по-другому. Давид любил бы сына больше всего на свете. Он стал бы для него не частью какого-то там плана, не тем, кто должен в определенный момент оборвать жизнь старейшины, а самым желанным, самым долгожданным и любимым ребёнком, которого он бы холил и лелеял. Но опять же, тогда это всё было невозможно. Просто нереально. Вообще никак. Даже если бы Марид тогда отдал Давиду магическую куклу, ничего бы не получилось. Кукла была отражением Ониксового волшебника, её предпочтения, мысли, образ жизни – всё было точно таким же, как у Марида. Это сейчас Интисар может рассуждать, что и как получилось бы, но тогда… Тогда вообще без вариантов. Нет и всё, без всяких «если» и «но». Сжав пальцами переносицу, Интисар пыталась предотвратить мешанину в своей голове. Ей сейчас казалось, что она стоит посреди пустыни, во время песчаной бури: она – один маленький человечек, и море песка, каждая песчинка которого представляет собой какое-то воспоминание, мысль, предположение, иной вариант развития событий. Того глядишь и накроет с головой, похоронив под собой. - Чт… Что это? – недоуменно произнесла Арба, махнув рукой возле лица, будто пытаясь отогнать надоедливую муху, только вместо мухи были песчинки, которые принесло внезапное дуновение ветра. – Интисар, что происходит? – нахмурилась Арба, вскочив на ноги и приготовив к бою посох. - Откуда весь этот песок? – ошарашено спросила мечница, смотря, как песок валит просто отовсюду, заполняя комнату, высыпаясь из окон на улицу, в коридор сквозь открытый дверной проём, а ветер, гулявший внутри комнаты, поднимал этот песок в воздух, создавая уменьшенную версию песчаной бури. – ИНТИСАР! – повысила голос женщина, закрывая глаза рукой, чтобы в них не попали мелкие песчинки. Брюнетка вздрогнула, крепко зажмурившись и прижав к лицу одеяло, словно пытаясь спрятаться от всего мира. Весь песок пошел легкой рябью и моментально растворился в воздухе, словно мираж. - Что это было? – тихо произнесла Арба, настороженно осматриваясь вокруг себя. – Интисар, это ты сделала? - Не знаю… - послышался тихий голос из-под одеяла. - Интисар, - негромко позвала её Арба, сев рядом и ласково погладив девушку по голове прямо сквозь одеяло, которым волшебница накрылась. – Что с тобой? Скажи, если плохо себя чувствуешь, лекари ещё раз тебя осмотрят. Мы ведь переживаем за тебя. - Оставь меня, - послышался приглушенный голос из-под одеяла. – Я хочу побыть одна. Уходи. Секунду посмотрев на спрятавшуюся под одеялом волшебницу, Арба тихо выдохнула, поднимаясь на ноги. - Сказать остальным, что ты пришла в себя? - Нет. - Они ведь волнуются за тебя, не могли дождаться, когда ты очнешься. - Я сама выйду. Скоро. Позже. - Как хочешь. Но я всё равно ещё раз зайду к тебе через некоторое время. Интисар ничего не ответила. Лишь через пять минут после наступившей тишины вылезла из-под одеяла, посмотрела на остатки двери, которые тут же, словно ожив, поднялись в воздух, сложились кусочек за кусочком, как мозаика, и встали на место в виде целой невредимой двери, закрывшей вход в комнату, а потом волшебница вновь накрылась хлопковым «щитом» с головой. Так и шли минуты, десятки минут, час, после чего Интисар вялым движением скинула с себя одеяло и в сотый раз за последнее время уставилась в потолок, думая о чём-то своём. Ни улыбки на лице, не искорки смеха в глазах, которые были так свойственны этой волшебнице. Лишь хмурое, и в то же время какое-то убитое выражение лица. Взгляд пустой и безразличный. - Паршиво выглядишь, - вновь раздался голос Марида, который сидел на кровати рядом с Интисар, смотря на неё. Девушка даже взглядом его не удостоила, продолжая рассматривать потолок. Если этот снова здесь, значит и второй должен вот-вот появиться. - Сетта и Тесс умерли? – округлил глаза Мэдисон, ошалело уставившись на Интисар и Марида. - Что, завидуешь? – насмешливо произнес Ониксовый волшебник. – Тебе-то так нельзя. - Тупица, - хмуро припечатал Рассел. – Ничего святого у тебя нет, циничная свинья. - Да какая тебе разница, что с ними стало? - устало закатил глаза Марид, сложив руки на груди. – Ты их даже не знал. - Ну, и что? Это всё равно печальное событие, – упрямо стоял на своём парень. Интисар не слушала их глупую перепалку, прикрыв рукой лицо, тыльной стороной ладони накрыв глаза. Губы задрожали, а из груди вырвался судорожный всхлип. Она старалась подавить плач, но тихие всхлипы всё равно вырывались из горла. Неужели у неё ещё остались слёзы? Видимо, да, раз они вновь потекли по лицу. В этот раз она не жалела себя, не скорбела по Давиду и не скучала по родителям. Сейчас она оплакивала погибших друзей. Сетта и Тесс. Малыш Тесс, у которого ещё вся жизнь была впереди… И всё это сделал Давид. Интисар очень сложно было в это поверить. Она не знает такого Давида, она знала другого, она дорожила другим. Тот Давид был хорошим человеком, добрым, веселым, заботливым, понимающим, с горячим живым сердцем, а этот… Это чудовище с глыбой льда вместо сердца она не знает. И знать не желает. - Я тоже до сих пор не могу смириться с тем, что Давид… Что он меня убил, – печально усмехнулся Марид, повесив голову. – Никогда не ожидал от него такого. - Предательства, – поправил Мэдисон, хотя прекрасно знал, что Марид специально не произнёс это слово, потому что всё ещё не желал признавать всё произошедшее предательством. – Ты хотел сказать: «никогда не ожидал от него предательства». - Нет, - хмуро припечатал Марид. – Я сам виноват, что не бросил всё и не ушёл жить к Джинни, когда он предлагал. Сделал выбор, он оказался неверным, моя ошибка, не более. А предательство – это когда тебя кинули те ублюдки и уехали, а тебя самого повязала полиция, а потом ты загремел в ЦРУ в пятилетнее рабство. - Это было не рабство, - спокойно парировал Мэдисон. - Ну да, - язвительно отозвался Марид, - ты пошёл по собственной воле, но при этом ни отказаться, ни уйти раньше срока не имел права. - Я мог и отказаться, и уйти, - всё так же спокойно защищался Мэдисон, - просто в этом случае мне дали бы многолетний отпуск, торжественно вручив бесплатную путёвку в тюрьму. Я воровал деньги, если ты забыл. Много денег. - Очень много денег, - поправил его Адувв Илах. - Очень много денег, - подтвердил парень. – Пособничал преступникам, помогал им совершать ограбления, подделывал документы, прикидывался помощником инженера, проходил в банковское хранилище и разведывал охранную систему и строение замков, что расценивается как шпионаж, а потом и взламывал их. Сколько на мне уже статей? - Тебе светит прямая дорога в тюрьму, - лаконично ответил на вопрос Марид. - Кто бы говорил, - усмехнулся Рассел, фривольно усевшись на стул рядом с кроватью. - Из нас троих я – единственный, кто не убивал. - А в ЦРУ… - хотел было возмутиться Марид, но был перебит. - Нет, - отрезал Мэдисон. – Не убивал, ты прекрасно это знаешь. Я был разведчиком, а не оперативником. - Ты был снайпером, - резонно заметил Ониксовый волшебник. - Я стрелял только чтобы отвлечь внимание, люди моими мишенями никогда не становились. Чёрт возьми, мне было пятнадцать, когда всё это началось! О каком убийстве ты вообще говоришь?! Марид и Интисар молчали, не зная чем крыть. Мэдисон говорил правду, уж они-то знали. Они убивали, много раз убивали, а он – ни разу. - Но ты же не думаешь, что тебя это оправдает? – иронично поинтересовался Марид. - Ты и без убийств натворил дел. - Эх, ну что поделать? Я не святой, - театрально вздохнул парень, не испытывая ни малейших угрызений совести. – Эй, плакса, - обратился он уже к Интисар, - ты долго тут будешь валяться? Пойдём к остальным. - Пошли прочь… - хрипло отозвалась Интисар, не убирая с лица руку. – Оба. - Или что? – пренебрежительно бросил Марид, поднявшись на ноги и смотря на девушку сверху вниз. – Утопишь нас в своих слезах? - Ну, давай, - смягчился Мэдисон, присев возле кровати на корточки, чтобы его глаза были на одном уровне с лицом Интисар. – Вставай, пойдём к остальным. Марид ничего не сказал, так и продолжил стоять, сложив руки на груди и смотря на волшебницу. Тяжело вдохнув воздух полной грудью, Интисар приняла сидячее положение, опустила на пол ноги и замерла в таком положении, терпеливо дожидаясь, когда лёгкое головокружение пройдет. - Идём, - коротко произнес Марид, протянув ей руку, чтобы помочь подняться. Попытавшись взяться за протянутую руку, Интисар разочарованно опустила взгляд, когда её рука прошла насквозь, а Марид и Мэдисон исчезли в лёгком дуновении ветра. Их не было, нет и быть не может. Потому что они – это она. Марид, Мэдисон и Интисар - три части одной единственной личности. Вся их беседа, произошедшая сейчас, это что-то вроде разговоров с самим собой, со своим внутренним голосом. То, что говорил каждый из них, лишь разные мысли Интисар, которые озвучили её собственные галлюцинации. Они не сказали ничего своего. Они сказали лишь то, что было в голове Интисар. Легонько покачав головой, девушка поднялась на ноги и потянулась к посоху, который Арба оставила возле кровати. Взяв в руки золотой посох, Интисар прикрыла глаза, сильнее сжав в руке артефакт. Неожиданно девушка почувствовала, как по рукам - в том месте, где она держала посох, - прошел лёгкий электрический разряд. Волшебница удивлённо выдохнула. Что за…? - Д… Джинни? – хрипло и тихо произнесла волшебница, неуверенная в собственном предположении. Ещё один лёгкий удар током Интисар восприняла как положительный ответ. Жив. Слышит и видит. Присматривает. Неизвестно, смогут ли они контактировать друг с другом, но она хотя бы будет знать, что с ним всё в порядке, и он в безопасности. Слабая, но искренняя улыбка тронула губы волшебницы.***
Каждый раз проходя мимо какой-то отражающей поверхности, Интисар лениво бросала взгляд на отражение, в котором она видела угрюмую лохматую брюнетку в местами помятом спальном халате. Смотреть тошно, до того беззащитно и жалко она сейчас выглядит. - Тебе необходимо лечение, - как бы между прочим, заботливо произнёс Марид, на секунду появившись рядом и тут же растворившись в воздухе, словно мимолетное видение. Интисар никак не отреагировала. - Если хочешь, я могу побыть твоим психологом, - любезно предложил Мэдисон, появившись уже с другой стороны. – Я в школе посещал кабинет психолога и в принципе понял, что надо делать. - Ты действительно думаешь, что собственная галлюцинация может быть хорошим психологом? – иронично выгнул бровь Марид, вновь возникнув в поле зрения. - А почему нет? – наивно округлил глаза Мэдисон. Оба растворились также неожиданно, как и появились. Интисар не изменилась в лице. Они не более чем мираж, не хватало только с собственным бредом разговаривать. Пройдет. Со временем. Когда она хоть немного отойдет от стресса. А если не пройдет… да и плевать. Реально, просто на-пле-вать. Вот только взорвавшаяся на тысячи осколков ваза, мимо которой за секунду до этого прошла волшебница, ясно давала понять, что ей не наплевать. Далеко не наплевать.***
- Мы ведь победили! Вы же хотели этого! – надрывал глотку один из волшебников, стоя на стороне Королей Войны. - Но не такой ценой! – крикнули ему в ответ. - Вы все прекрасно знали, на что подписываетесь, вступая в Сопротивление, - послышался суровый голос Диргама. – Я понимаю, что вам всем сейчас больно… - Да ни черта ты не понимаешь! – в сердцах крикнул Вахид. – Ты никого не терял, чтобы говорить, что что-то там понимаешь! - Я чуть было не потерял… - начал Диргам. - Вот именно, ару, - послышался заплаканный голос Фалан. – Чуть было, но не потерял же. - Откуда вам троим знать, что сейчас испытывают остальные? - произнёс один из волшебников, и в его голосе было столько боли, что даже слушать его было невыносимо. Каково же было самому волшебнику… - Может, это для вас будет новостью, - обманчиво ласково заговорил Сархан, после чего грубо рявкнул: - но круг моего общения не ограничивается лишь нашей командой! Среди погибших были и мои друзья - хорошие, добрые, замечательные люди. Но я не позволяю себе жаловаться на несправедливость жизни и обвинять во всех своих бедах… то есть… я… - Сархан замолчал. Слова застыли комом в горле. Но всё же, волшебник взял свои эмоции в кулак и закончил свою речь: - Я знал, на что иду. - Посмотрите на улицу! – воскликнула светловолосая волшебница. – Посмотрите, как теперь счастливы другие расы! Они свободны, они больше не должны опасаться волшебников, они рядом со своими родными и близкими, они радуются. Вы понимаете?! – в отчаянии плакала молодая девушка. – Они РАДУЮТСЯ! Пока мы хороним своих родных и друзей, пока мы скорбим по ним, они наслаждаются счастливой жизнью! - Словно стараются посыпать как можно больше соли на кровоточащую рану, - еле выдавливая из себя слова, прошептал волшебник, сжимая в дрожащих руках небольшой амулет - единственное напоминание о погибшей жене и дочери. - Ты же знаешь, что это не так, - тихо произнёс Анвар, беспомощно глядя на мужчину, которого он когда-то знал, как веселого малого, любящего мужа и заботливого отца. Анвар помнит, как буквально пару дней назад играл на улице с его маленькой дочуркой со смешными косичками. Столько горя, столько боли и страданий… Как же всё так получилось? Как они попались в ту ловушку? - Они могли проявить хоть каплю уважения к погибшим, повременив со своим пением и танцами?! – крикнула шатенка, у которой глаза были красные от бессчетных слёз. Ещё вчера за завтраком она смеялась со своей младшей сестрёнкой, а вечером держала на руках её мёртвое тело. - Прекратите! – повысил голос Диргам. – Возьмите же себя в руки! - Да что со всеми вами?!! – сорвался на крик Анвар. – Учитель, оставь ты их в покое, неужели не видишь, что они убиты горем? А вы? – обратился он к остальным волшебникам. – Хватит, я прошу вас, прекратите. Да, другие расы счастливы, но ведь они тоже понесли потери! Их войска выступали вместе с нами, они тоже не могли выбраться из того барьера, тоже были вынуждены наблюдать, как убивают их родных. Как вы можете говорить, что они насмехаются над вашим горем? Наступило молчание. Каждый думал о своём: некоторые вновь вспоминали тех, кого потеряли, другие осмысливали слова Анвара. Сархан положил руку на плечо друга и слегка сжал, давая понять, что гордится им. Надо было с самого начала остановить распри, а не принимать чью-то сторону в споре. Сархан до этого, увы, сразу не додумался. - Я всё понимаю, - тихо заговорила Фалан, а из её зелёных опухших от рыданий глаз вновь покатились слёзы. Она была на грани истерики. – Я всё понимаю, ару, но… почему? Почему всё так произошло? Сетта, Тесс… Я не понимаю, за что Бог так поступает с нами?! Почему он так несправедлив?! - Фалан, успо… - Почему Интисар выжила, а мой сын должен был умереть?!! – сорвалась на крик волшебница, а потом, не выдержав, громко зарыдала, спрятав лицо в ладонях. - Фалан, что ты такое говоришь? – неслышно прошептал Анвар, но в душе он понимал, что молодую женщину просто накрыла истерика: потеря сына стала для неё слишком сильным ударом. Она вовсе не хотела сказать ничего плохого. - Но она права, - наконец, подал голос, молчавший до этого, Иснан, обескуражив всех своим заявлением. – Когда мы вернулись на базу, Уго нашёл посох Интисар на земле, и мы думали, что от неё ничего не осталось. А после победы над Давидом, мы случайно находим её под завалами, которые начали разбирать. Анвар, ты можешь сказать, почему она выжила? - Откуда же мне знать? - недоумённо ответил зеленоволосый, разведя руки в стороны в жесте непонимания. – Меня ведь не было здесь, когда всё это происходило. - А ты не думал, что раз Интисар, сражавшаяся против Давида один на один, выжила, значит, был способ выжить. И если он действительно был, то почему остальные погибли? – спрашивал волшебник, в отчаянии запустив руки в волосы, и словно задавая этот вопрос самому Богу. - Но ведь некоторые тоже выжили, - послышался тихий голос Анвара. – Да, многие погибли, но ведь хоть кого-то мы успели спасти. Возможно, тут дело в… - В чём? – перебил его Иснан, глядя на друга беспомощным отчаянным взглядом. – В чём, Анвар?! В удаче? В желании жить? Думаешь, Сетта хотел жить меньше, чем Интисар?! - Постой, Иснан, ты на что это намекаешь? – настороженно произнёс Сархан, сдвинув брови. Что-то ему совершенно не нравится то, куда катится этот разговор. Диргам внимательно слушал, не желая делать поспешных выводов. Сейчас ничьи слова нельзя воспринимать всерьёз, потому что все на эмоциях. - Я ни на что не намекаю, просто хочу понять, чт… - Иснан оборвал себя на полуслове. Посмотрев туда, куда был направлен взгляд светловолосого волшебника, собравшиеся увидели Интисар. Девушка стояла, прислонившись плечом к небольшой колоне, а лицо её не выражало ничего, кроме… ничего, кроме ничего. Интисар лениво махнула рукой в качестве приветствия, не удосужившись хотя бы положение поменять. Продолжала стоять всё в той же позе, с тем же спокойным лицом и нечитаемым взглядом. - Тиса! – первым отмер Сархан. - Ты… Как ты себя чувствуешь? – попытался улыбнуться парень. Ему казалось, что за последние сутки он навсегда разучился это делать. - Дерьмовее некуда, - коротко ответила брюнетка. - Интисар, - негромко позвал её Иснан. – Один вопрос. Прошу, ответь всего на один вопрос. - Задавай, - спокойно отозвалась девушка. - Почему ты выжила? - В смысле «почему»? – переспросила она, не изменившись в лице. – Выжила, потому что не сдохла. - Интисар, прошу, давай без шуток, я сейчас не в том состоянии, чтобы валять дурака. - А что я могу тебе ответить? - без капли сочувствия в голосе произнесла она. – Почему я выжила? Ну, тут два варианта: либо высшие силы вмешались, либо, когда я оказалась под завалами, праведники на меня плюнули, сразу записав в список мертвецов. А ведь она не солгала. Всё было правдой, пусть и в слегка ироничной форме, но правдой. Не вина Интисар, что её слова восприняли как сарказм. - Забавляешься, да? – зарычал Иснан, неправильно расценив её слова. – Тебе весело?! - Стой, Исн… - попытался вмешаться Диргам, но был перебит. - ТЫ В КУРСЕ, СКОЛЬКО ЛЮДЕЙ ПОГИБЛО??? – закричал волшебник. Интисар даже бровью не повела. - Скажу больше: я ВИДЕЛА, сколько людей погибло. Видела своими собственными глазами, так что не надо мне рассказывать о том, что было. - Ну, раз ты всё видела, - сквозь боль в сердце выдохнул Вахид, - так может, скажешь, почему умер мой сын? Как ты допустила смерть Тесс? Я бы ещё понял… Но ты… Ты, Интисар! Ты одна из сильнейших волшебников, каких я только знаю! Неужели у тебя не хватило сил защитить четырёхлетнего ребёнка? Интисар замолчала, сохраняя спокойствие, но взгляд её потяжелел. - У меня было три сквозных ранения, - медленно заговорила она, - несколько ожогов, ран, ушибов и переломаны кости левой кисти. Я была практически трупом и сама удивлена тому, что ещё раз открыла глаза. Я себя-то защитить не в состоянии была. А ведь, правда. Если бы не вмешательство Джинни, гнить ей хладным трупом в земле. - Интисар, - подал голос Диргам, - у тебя не было сквозных ранений. Я видел несколько симметричных ран на твоём теле, но всё же они не были сквозными. - Залечила, насколько смогла, прежде чем отключиться. Ну, тут, пожалуй, немного приврет. Не сама залечила. - Интисар, - тихо заговорила Фалан, - как… как всё это… то есть почему произошло, ару… – Молодая женщина уже сама не понимала, что хочет спросить, слёзы вновь потекли из её глаз, а сама она прижалась к мужу, спрятав лицо на его груди, судорожно всхлипывая. Обняв плачущую жену, Вахид вновь заговорил, но уже намного спокойнее: - Когда мы сражались со старейшиной Давидом, он сказал, что всё было бы по-другому, если бы ты сказала «да». Он сказал, что ты являешься виной всему, что происходит сейчас. Ты знаешь, что он имел ввиду? Несколько пар глаз уставились на Интисар, ожидая ответа. Даже Диргам, Сархан и Анвар молчали, желая узнать ответ на столь мучающий всех вопрос: откуда старейшина Давид знает Интисар, и что значили его слова? Волшебница даже не вздрогнула от такого количества взглядов, направленных на неё. - Не могу знать наверняка, но выдвину предположение, что за восемьсот лет общения с Богом тет-а-тет у старейшины «немного» поехала крыша. Но ведь и это не было ложью. О том, что Давид сошёл с ума, говорил даже Джинни. - Чт… - подавился воздухом Иснан. - Почти все, кто остался на базе, мертвы, а ты веселишься? – выдохнул маг молний, но голос его дрожал от ярости. Да как она смеет..? - Считаешь, твои тупые шутки сейчас уместны?! - Да. Я так считаю, - отрезала брюнетка, вогнав всех в ступор. – Без чувства юмора загнуться можно. Дела у меня сейчас невесёлые, понимаешь? Я тут буквально вчера чуть не сдохла. Так что тупые шутки – мой единственный спасательный круг. Без них хандрить начну, а такими темпами через день-другой вообще с обрыва сигануть можно. - Прекрати! – повысил голос Диргам. – Ты вообще слышишь себя? Что за муха тебя укусила, Интисар? Брюнетка шумно выдохнула, краем глаза заметив, что слева от неё вновь появился Марид, но не подала виду, что что-то не так. - Какого хрена он на нас орёт? – нахмурился Ониксовый волшебник. – Сами-то, красавцы, отсиживались внутри барьера, пока нас… Парень не договорил, рассеявшись в воздухе. - Мама с папой никогда не орали на нас с Ричардом, что бы мы не натворили, - произнес Мэдисон, появившись справа. – Они говорили, что для них самое главное, что мы в порядке, живы и здоровы… - прошелестел последние слова парень, рассеиваясь. Интисар легонько помотала головой, отгоняя от себя бредовые мысли. Глупости всё это, она не ребёнок, чтобы держать обидки на убитых горем людей. - А мы, по-твоему, мало горя хлебнули?!! – оглушительно закричали с обеих сторон появившиеся парни, которые тут же испарились. Интисар на секунду зажмурилась, сжав пальцами переносицу, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не зажать уши обеими руками от такого громкого крика в оба уха. - Интисар? – настороженно произнёс Анвар, делая пару шагов к названной сестре. - Голова разболелась, - устало выдохнула она, открыв глаза. - Голова разболелась? – обманчиво-ласково переспросил Иснан. – Мы похоронили самых дорогих людей, а у тебя… г-голова разболелась? Ну, ты и..! - Иснан! – прикрикнул Анвар. - Что вы от меня хотите?! – гневно воскликнула Интисар одновременно с Анваром. Её терпение тоже подошло к концу. - Чтобы я сказала, что не смогла никого защитить, тем самым облегчив ваши страдания?! Чтобы взяла всю вину на себя, и ваша совесть, наконец, успокоилась, ведь тогда получится, что это не вы не успели прийти на помощь и спасти, а я не смогла всех защитить, так что ли?! Защитить всех! Не многовато ли чести мне одной, а?! А будь Сетта жив? Вы бы и ему сказали, что он, скотина такая, остальных защитить не смог?! - Прекратите, вы оба неправы! – вмешался Сархан. - Следи за языком! – рыкнул Вахид, обращаясь к Интисар. - Только скандал закатить не хватало! – воскликнул Диргам. - Но ведь она сейчас была неправа! – вступил в разговор один из волшебников. - Да вы тоже особой тактичностью сейчас не отличились! – огрызнулась Интисар. - Люди, возьмите себя в руки! Вы что, рехнулись?! – пытался дозваться до всех Анвар. Перепалка набирала обороты, в скандал втянулись почти все, крича друг на друга, что-то доказывая, просто обзываясь. Ор на площади стоял знатный, неудивительно, что к источнику шума подтянулись все, кто услышал эти крики. - Вы бы наверняка ещё и станцевали от счастья, если бы я померла, а Сетта и Тесс остались живы! – кричала во всё горло Интисар. - Не только станцевали бы, но ещё и спели! – рявкнул в ответ Иснан. - Ещё бы! С тебя станется! - Да пошла ты! Бросившуюся было в сторону парня, разъяренную девчонку перехватили Диргам и Анвар, помешав ей избить Иснана голыми руками. - Я тебя убью! Убью, сволочь! – в ярости кричала Интисар, пытаясь вырваться из хватки и добраться до того, кто всегда любил поиграть на её нервах. - Переломаю твои кости! Скотина, только посмей ещё раз подойти ко мне! – надрывала она глотку. - Не приближайся, понял?! Никогда не приближайся ко мне, если жить охота!!! Всё мгновенно прекратил раздавшийся хлопок. Интисар стояла, ошарашено смотря на землю, пытаясь осознать, что вообще только что произошло. Сархан. Зарядил. Ей. Пощёчину. - Хватит. Приди в себя, истеричка. Моргнув, Интисар недоумённо застыла. Ничего не было. Никакой пощёчины, никакой злости и скандалов. Никто не сдвинулся с места, по-прежнему обсуждая что-то между собой. С ней сейчас ВООБЩЕ НИКТО не разговаривал. Это всё было… Ещё одна галлюцинация? Она только что разругалась сама с собой? Всё, что в её воображении наговорили ей ребята - лишь её собственные мысли, разбросанные по образам друзей, словно роли по актерам. Обвинить её в том, что она не смогла защитить Тесс – эта роль досталась образам Вахида и Фалан, так как подсознательно Тесс всегда ассоциировался со своими родителями. Накричать на неё за её несерьёзность – эта роль досталась образу Иснана, так как в реальности именно он говорил ей, что она беспечна, что её извечные шутки не всегда уместны. Остановить весь этот скандал и не накалять обстановку ещё сильнее – эту роль получил Анвар, который в реальности является самым мягким (насколько это возможно) и миролюбивым из всех Королей Войны. Здравый смысл приобрел образ Диргама, ведь именно он сделал заметку про раны, одёрнул её, когда Интисар начало заносить, и пытался донести до неё, что она несет чушь, совершенно неуместную в данной ситуации. Неудивительно, что именно эти двое держали её, чтобы она не ввязалась в драку с… самой собой, получается? Удерживали от внутреннего конфликта, который в реальности ни к чему хорошему не привел бы. А Сархан, давший ей пощечину… Кажется Сархану досталась роль рассудка, ведь именно он выдернул её из воображаемого «театра» и вернул в реальность. - Тиса! – воскликнул Сархан, первым заметив девушку. - Как ты себя чувствуешь? – сходу спросил парень, подходя к названной сестре. Интисар неслышно сглотнула, не понимая, что происходит. Всё было настолько правдоподобно, что волшебница в жизни не сказала бы, что та сцена была лишь плодом воображения. Что за шутки, чёрт возьми?! Может, ещё окажется, что она вообще до сих пор валяется в комнате и даже не выходила?! В следующую секунду Интисар буквально вывалилась из воздуха, упав на мягкий матрац кровати. Глядя в уже чересчур знакомый потолок осоловелым взглядом, девушка постепенно осознавала, что у неё проблемы. Почему? Потому что она не телепортировалась, потому что она не применяла сейчас магию, она даже пальцем не пошевелила! Магия сама среагировала, перенеся девушку обратно в покои. Резко сев на кровати, девушка дерганным движением запустила одну руку в волосы. Постепенно накатывала паника. Все предметы в комнате задрожали, что говорило о том, что волшебная сила выходит из-под контроля Интисар, и она не знает, как прекратить это, не знает, что сделать. Чем сильнее концентрируется и пытается совладать с силой, тем хуже выходит, хотя раньше всё было наоборот! Резко зажмурившись, быстро досчитав до десяти, глубоко вдохнув и выдохнув, брюнетка постаралась расслабиться. Прикроватную тумбочку магией отшвырнуло в сторону с такой силой, что от удара об стену она разлетелась на куски. Схватив в охапку посох и книгу, лежавшую на кровати, Интисар выбежала в коридор и помчалась в западное крыло. В единственное место, которое всегда приютит её, закроет от всех бед. В свои покои.***
Мчась по многочисленным коридорам, девушка даже не заметила, что пробежав мимо осколков вазы, не так давно уничтоженной ею самой, кусочки фарфора, словно по волшебству, вновь собрались вместе и встали на место. На вазе не осталось ни трещинки. Насколько же Интисар сейчас не контролирует свои силы, если магия свободно высвобождается и витает вокруг неё? Ещё два коридора и переход. Она знает строение этого здания. Главный собор. Тут ничего не изменилось за прошедшие восемьсот лет, даже ковры в коридорах те же. Завернув за очередной угол, девушка застыла как вкопанная. - Вот ты где! А я тебя уже обыскался, - тепло улыбнулся молодой Давид, стоя в пяти-шести шагах от неё. – Иди ко мне, - ласково позвал он, протягивая ей руку и первым делая шаг навстречу. Интисар сглотнула. Это неправда. Точно-точно, этого не может быть, он же погиб. Это очередная галлюцинация. Отшатнувшись от плода собственного воображения, Интисар, стараясь не смотреть на то, что улыбка на лице молодого мужчины погасла, а взгляд стал печальным, развернулась и помчалась к западному крылу другим путём. - Эди, куда ты убежал?! – раздавалось по коридорам эхо голоса Ричарда. Точнее, эхо его голоса раздавалось исключительно в голове Интисар.***
- Госпожа Интисар? – недоумённо произнесли волшебники, стоявшие возле зачарованных покоев, в которые невозможно было попасть до сих пор, даже после смерти старейшины Давида. Вид бегущей к ним в спальном халате волшебницы, которая по идее лежит без сознания после тяжелой битвы, их, мягко говоря, обескуражил. - Интисар? – удивилась Арба, которая вместе с остальными волшебниками пыталась разрушить магический замок, не позволявший волшебникам Сопротивления узнать, что же старейшина Давид скрывал за этими дверьми в течение восьми сотен лет. – Что ты тут делаешь? Не обратив на людей никакого внимания, Интисар, не сбавляя скорости, бежала к дверям, и, когда была уже в семи-восьми шагах от них, исчезла, телепортировавшись прямо в покои. Прислонившись спиной к стене, брюнетка пыталась восстановить дыхание, после долгого бега. - Интисар! – звала Арба, находясь по ту сторону двери и колотя по ней руками. – Интисар, что там? Ты можешь открыть двери изнутри? Интисар, с тобой всё в порядке? - Это всего лишь покои, - глухо отозвалась волшебница, продолжая стоять с закрытыми глазами. - Что? - Это пустые покои и ничего больше, - повторила Интисар. – Здесь ничего нет, хватит сюда ломиться. - Старейшина Давид столько лет не подпускал никого… к обычным покоям? – не веря в услышанное, переспросила Арба. - Да. - Этого быть не может! – отрезала Арба, уверенная, что не может всё быть так просто. – Там наверняка что-то есть. Должно быть! Интисар, что ты видишь? Ответь. Ответа не было минуты две, но потом брюнетка негромко, но так, чтобы её слышали, заговорила: - Я вижу здесь большую кровать. На ней восемь подушек. Вероятно, тот, кто здесь жил, подкладывал их не только под голову, но и под ноги, а некоторые ещё и обнимал во сне. Сколько же воспоминаний… Перед глазами предстала очередная галлюцинация, в образе ожившего воспоминания. Интисар стояла в залитых лучами солнца покоях, в которых как всегда царил бардак. Краем глаза заметила, как мимо неё прошёл Давид, направлявшийся к сидящему на кровати Мариду. Как всегда спотыкается об ковёр, чертыхается, а после укоризненно смотрит на хохочущего друга. Видение растворилось, словно развеянный ветром песок. Интисар снова была в комнате, где царила идеальная чистота и порядок, словно здесь никто никогда не жил. - Что ещё? Голос Арбы вырвал Королеву Войны из омута воспоминаний и призрачных видений. - На полу мягкий ковёр, - прошептала Интисар и после на секунду замолчала, подавляя тихий полувсхлип-полусмешок, который так и норовил вырваться из горла. – Уверена, старейшина Давид не раз спотыкался об него. - Почему ты так решила? – опешила мечница. Интисар нервно хохотнула, прикусив костяшки собственных пальцев. Воспоминание весёлое, но… вспоминая что угодно о тех днях, к горлу подступал ком, а капельки слёз вновь скапливались в уголках глаз, но высыхали до того, как успели бы скатиться по щекам. - В моей комнате на базе Сопротивления был похожий ковёр, об который всегда спотыкался Соломон, - негромко отозвалась волшебница. - Это, похоже, наследственное. - Наслед… что? – непонимающе произнесла мечница, решительно не понимая, что за бред Интисар сейчас несёт. – Интисар, ты точно в порядке? - Арба… - Да? - Я заберу эту комнату себе, хорошо? В ответ раздалось молчание. Арба не отвечала, видимо, о чём-то думая. - Интисар, - всё же произнесла женщина, но потом голос её стал мягче, заботливее: - Тиса, прошу, открой двери, давай поговорим. Меня беспокоит твоё состояние. - Я в порядке. - Да ну? Правда, что ли? – насмешливо протянул появившийся перед глазами Марид. Хмуро глянув исподлобья на надоедливый мираж, Интисар сквозь стиснутые зубы неслышно процедила пару проклятий, обращаясь скорее к самой себе, нежели к видению. Адувв Илах весело расхохотался, после чего подошел к волшебнице и потрепал её по голове, но никаких ощущений это прикосновение, конечно же, не принесло. - Глупая,- сочувствующе выдохнул парень, исчезая, но успев напоследок бросить пару слов: - Чувствую, натворишь ты дел в ближайшем будущем. Шумно выдохнув, Интисар развернулась к двери и приложила к ней руку. Забавно… Давид наложил на эту дверь Семигранную печать - печать, придуманную Маридом. Одно из его первых достижений в магии. Интисар помнила, как учила Давида этой печати, объясняла каждую подковырку в магических формулах и для чего они нужны. На её книге сейчас стоит такая же печать. Придумала, блин, сама. Неудивительно, что Арба и остальные волшебники не могут взломать эти двери: печать древняя, как сам Адувв Илах, таких комбинаций в нынешнее время уже не делают и не учат им. Вышли из моды, так сказать. Двери покрылись синей полупрозрачной аурой, а по их периметру открылись семь небольших магических кругов-печатей с разными символами в каждом. Они разрушались в определенном порядке: сначала в правом верхнем углу, потом слева от центра, потом в левом нижнем углу, в левом верхнем углу, в правом нижнем углу, затем справа от центра, последней стала центральная печать. Заклинание рассеялось. Распахнув двери, Интисар, не обращая внимания на удивленные лица волшебников, которые безуспешно пытались взломать печать на протяжении суток, произнесла: - Смотрите. Самые обычные покои. Настороженно смотря на Интисар, Арба неуверенно прошла в покои, осматриваясь. Здесь действительно ничего не было, обыкновенная комната. Даже отголосков магии не наблюдается. Просто. Комната. - Ничего не понимаю… - выдохнула женщина, ходя из угла в угол и осматривая всё, что попадалось на глаза. – И вот ЭТО старейшина Давид скрывал за магической печатью, запрещая кому-либо приближаться? - А может, - негромко заговорила Интисар, опустив взгляд, - он оберегал эти покои? Например, как память. - Что? – усмехнулась Арба. – Память о ком? Старейшина Давид никем не дорожил, даже собственным сыном. Вера в Бога – вот и всё, что было в его жизни. Интисар сжала посох в руке со всей силы и стиснула зубы. Будь моей… Я сделаю тебя счастливой, я дам тебе всё, чего ты пожелаешь. Всё, что у него было, да? - Госпожа Арба, - обратился к ней один из волшебников, - быть может, в этих покоях что-то спрятано? Если мы обыщем здесь всё как следует… - Обалдели?! – возмущенно воскликнул Марид, появившийся справа от Арбы. – Это МОЯ комната, $#%& вы тут копаться собрались?! Пошли все вон отсюда! - Нет нужды, - прервала волшебника Интисар. – Хоть до фундамента здания копайте – ничего не найдёте. Это всего лишь пустая комната. Арба нахмурилась, но ничего не сказала. Повернувшись к волшебникам, она кивнула головой на дверь, без слов прося их оставить её наедине с Интисар и давая понять, что продолжать поиски неизвестно чего не имеет смысла. Эта комната оказалась «пустышкой». Волшебники понимающе кивнули и удалились. - Так я могу забрать эти покои себе? - Не знаю, чем тебе приглянулась эта комната, но забирай, раз нравится, – начала разговор Арба. - Спасибо, - глухо отозвалась Интисар, глядя куда-то себе под ноги. - Как твоё самочувствие? - Нормально. - Я прекрасно вижу, что тебе плохо. - Зачем тогда спрашиваешь? - Всё жду, когда ты как обычно начнешь шутить в ответ. Интисар неслышно усмехнулась и опустилась на стоявшее рядом мягкое кресло. Арба присела рядом с ней, ласково обняла и уложила голову Интисар к себе на плечо, нежно гладя черную запутанную шевелюру. - Арба… - негромко позвала Интисар, глядя в точку перед собой. - М? - Ребята… злятся на меня? - Откуда такие мысли? – опешила мечница. - Я ведь… Сетта, Тесс и ещё много наших ребят погибли, а я была рядом с ними в тот момент и не смогла их защитить, спасти, позволила всему этому случиться. Разве не так думают остальные? Арба крепче обняла девушку, прижимая к себе. - Тиса, они сейчас вообще не думают. Наши друзья перенесли огромную невосполнимую потерю. Сейчас они убиты горем, все на эмоциях, их слова нельзя воспринимать всерьёз. Нам всем надо прийти в себя после того, что произошло. Тогда-то и поговорим. - Вот как… - опустошенно протянула Интисар. - Ложись спать, - тихо выдохнула Арба. – Тебе нужно как следует отдохнуть. Я принесу тебе обед сюда, поешь, когда проснешься, ладно? - Ладно. - Есть особые пожелания? - Что-нибудь, чтобы успокоить нервы. - Заварю тебе травяной отвар. Всё, ложись в кровать и отдыхай. Если хочешь, попрошу Диргама, Сархана и Анвара принести тебе обед. - Хочу. - Вот и отлично. Они будут рады посидеть с тобой. - Последний вопрос. - Какой? - Где Уго? Арба замолчала, не зная, как правильнее объяснить. - Он… Понимаешь, Уго очень переживает из-за случившегося, винит во всем себя… - Где он? Мечница тяжело выдохнула. - Заперся в своей комнате. Не выходит, говорит, что не может простить себя, не сможет посмотреть остальным в глаза. В особенности тебе. - Я… - Интисар, не думай об этом сейчас. Сначала приди в себя, восстанови силы, а потом вы с Уго и поговорите. Его сейчас тоже бесполезно убеждать в том, что он не виноват. Поднявшись на ноги, Арба направилась к кровати, не выпуская руку Интисар из своей. - Ложись, - произнесла она, отпустив девушку и направившись к двери. Мечница удивленно замерла, почувствовав, как её крепко обняли, а к спине прижалась Интисар, словно ребенок к матери. - Арба… - прошептала Интисар. – Спасибо тебе. Женщина мягко улыбнулась, прикрыв глаза. Кто бы мог подумать, что именно она, а не Диргам или Уго, окажется рядом с Интисар в тот момент, когда той как никогда будет требоваться поддержка, забота и тепло. В самый переломный момент жизни, рядом с Интисар была именно Арба, и брюнетка благодарна ей за это.***
Иногда бывает такое странное ощущение, будто ты, прекрасно осознавая, что находишься во сне, вдруг понимаешь, что спишь очень долго и уже проспал целую вечность, пропустив всё на свете, опоздав, куда только можно. После этого поднимается волна беспокойства: а вдруг ещё не так поздно, а вдруг ещё можно успеть на занятия/сборы/встречу/к возвращению родителей с работы? Может, ещё не так поздно и на первый урок в школе можно будет успеть, если ты вскочишь с постели прямо сейчас? Это ощущение словно пинок под зад: просыпаешься мгновенно. А потом видишь, что за окном ночь, и, слыша громкий стук взволнованного сердца, которое постепенно начинает успокаиваться, со спокойной душой ложишься обратно, с блаженным чувством, что ты можешь поспать ещё несколько часов. Что-то подобное и случилось с Интисар. Резко сев на кровати, она, спустя секунду, осознала, что нет никакой школы, ни с кем встретиться она не договаривалась и вообще ей пора лечить нервы. Зрение пока ещё не вернулось в норму из-за слишком быстрого пробуждения и поэтому в глазах немного плыло, но зато быстро пришло осознание того, что в комнате темно, а значит, сейчас ночь. Бледный свет луны лишь немного освещал покои: тяжелые тёмно-зеленые шторы были затянуты не полностью. Почувствовав на правой руке волосы, Интисар недоуменно приподняла руку, и увидела свои пальцы, запутанные в длинных алых волосах. Сархан. Он сидел на стуле возле кровати, но весь торс парня лежал на постели, а его бордово-красные волосы разметались по одеялу, в которое он уткнулся лицом. Посмотрев по сторонам, Интисар заметила сидящего с другой стороны Диргама, который спал, прислонившись головой к углу спинки кровати, используя это вместо подушки. С той же стороны, но ближе к концу постели был Анвар. Волшебник сидел на полу, прислонившись спиной к кровати и повесив голову. Тоже уснул чёрти как. Устали после битвы. Утомились. Переволновались. Ещё и сидели рядом с ней до самой ночи. На столе стоит поднос с уже остывшей едой. Они принесли, когда она спала, и остались, ожидая, когда она проснется. Наверняка и уснули-то только тогда, когда уже не могли сопротивляться усталости, и скорее всего даже не заметили, как их сморило. Интисар даже не думала над тем, что делать, действовала чисто на автомате, словно так и надо. С помощью магии перетащила всех троих на кровать и накрыла одеялом, а сама легла рядом с Диргамом, обняв его, насколько позволяло лежачее положение, и прижавшись к крепкой надёжной груди учителя. Названного отца. Того, кто заботился о ней как о родном ребёнке последние двенадцать лет. Того, кто первым отправился за ней и на руках принес домой. Не зря ведь говорят, что дом там, где твоё сердце. Сердце Интисар рядом с этими тремя. Соломон, Уго, Шеба, Арба и все остальные… Да, они друзья, дорогие и близкие люди, но… Диргам, Сархан и Анвар… Это совсем другое. Они… Они как папа, мама и Ричард. Или как Ричард, Бенджамин и Джек, - так, наверное, даже больше подходит. Они – её семья. Они… Джинни в тройном экземпляре.***
Какой-то странный сон… Подобное никогда ещё не снилось. Большая каменная плита, местами покрытая глубоким трещинами, с выбитыми в ней двумя прямоугольными бассейнами. Один наполнен золотого цвета жидкостью, немного сияющей, переливающейся, отчасти даже игривой. А второй был наполнен лазурного цвета жидкостью, которая так же слегка сияла, но стояла неподвижно: ни лёгкой ряби, ни маленьких волн, как в первом бассейне. А возле каждого из четырёх углов второго бассейна стоит небольшой чёрный обелиск. Ещё примечательным были небольшие, потрёпанные временем, местами разрушенные каменные арки, располагавшиеся на поверхности плиты. Три арки, стоящие друг напротив друга на расстоянии метров десяти. Словно вершины воображаемого треугольника, в центре которого находилась сейчас Интисар, стоявшая между двумя бассейнами. Всё. Кроме каменной плиты и того, что находится на ней, больше ничего не было вокруг. А границей служил песчаный вихрь, которому конца и края не видно. Он не был яростным, быстрым или бушующим, наоборот, песок перетекал медленно, мягко и плавно, словно текучая волна золотистого, как все эти песчинки, мёда. В этом вихре можно было разглядеть обрывки некоторых воспоминаний, но, к сожалению, их было так много, что ни один образ не задерживался дольше, чем на секунду, сразу же сменяясь другими. - Так, ладно, – хлопнул себя по ногам Марид, сидевший на плите возле одной из трёх арок, скрестив ноги по-турецки. Поднявшись на ноги, парень выпрямился. – Эти – мои, - произнес он, обведя рукой стоящих за ним Давида и Джинни. - А эти мои, - ответил стоящий возле другой арки Мэдисон, обведя рукой небольшую толпу за своей спиной, состоящую из мамы, папы, Ричарда, Бенджамина, Джека, Брэндона Мёрсера, старого школьного друга - Тони, а также молодой жены Ричарда. – Хех, у меня больше! - Тогда этих забираю я, - произнесла Интисар, стоя возле третьей арки и указывая на столпившихся за её спиной Диргама, Сархана, Анвара, Соломона, Уго, Арбы, Шебы, Иснана, Вахида, Фалан, Сетты и Тесс. – И Джинни тоже ко мне. - С чего бы это? – запротестовал Марид. – Он из моей жизни. - Из моей тоже, вообще-то, - деловито произнесла Интисар, уперев руки в бока. – И Давида отдавай сюда, я и с ним встретиться успела. - Чего-о-о?! – обалдевше воскликнул Ониксовый волшебник. - Я первый с Джинни встретился, значит, он остается в моей жизни, - упрямился брюнет. – А Давида я вообще практически вырастил! Они остаются со мной в прошлом. Самое странное в этом сне то, что НАСТОЯЩАЯ Интисар стоит, словно на перепутье между этими тремя и смотрит на всё это, будто сама не присутствует здесь и сейчас. - Так, ребята, я пошёл, - уведомил всех Мэдисон, махнув рукой на прощание и собираясь войти в арку, стоявшую за его спиной. - Стой! – притормозила его настоящая Интисар, взволновано глядя на парня. - Куда ты пошел? – непонимающе спросила она, привлекая внимание всех троих – Марида, Мэдисона и Интисар – к себе. - Что? – наивно округлил глаза Мэдисон, не понимая её волнения. – Эти, - указал он на людей за своей спиной, - из моей жизни, и вряд ли ты с ними когда-либо ещё встретишься, так что мы с чистой совестью уходим в прошлое, можешь с нами попрощаться. - Но как же… - непонимающе прошептала настоящая Интисар. – Ты предлагаешь мне забыть? Забыть своих родителей, брата и… - Я предлагаю тебе отпустить, - перебил её Мэдисон, спокойно взглянув на волшебницу. – Эта жизнь тебе ни к чему, отпусти её и всё, что с ней связано. Тут всё закончено, понимаешь? Хотя бы этот груз скинь со своих плеч, жить легче станет. Тебе ещё с теми, - кивнул он на Марида и Интисар, - разобраться нужно. Поверь, дел предостаточно. - Но ведь там мама, папа, Ричард и… А я погибла, и теперь родители… - Забудь, - устало покачал головой Мэдисон, засунув руки в карманы джинсов. – То был несчастный случай, никто не застрахован от смерти, и наши родные, я надеюсь, понимают это. Тут ты уже ничего не поделаешь и не изменишь. Воспоминания вернулись лишь недавно, но по сути-то это всё было давным-давно. Уже двадцать девять лет прошло. - Это в Альма-Торане прошло двадцать девять лет, - парировала настоящая Интисар, - а там… - Вот именно, - снова перебил её Мэдисон. – В Альма-Торане. Ты сейчас в Альма-Торане. Ты слишком далеко. И хотя бы из моей жизни тебя не будут преследовать «живые отголоски», так что отпусти. Я умер, ну и что с того? Не я первый, не я последний. Смерть - это не фантастический феномен, все умирают рано или поздно, наши переживут. Погрустят, но переживут. Я уверен. Ну… - сконфуженно улыбнулся парень, почесав затылок, - точнее верю в это. Так что хватит цепляться за прошлое, хотя бы за это, - вновь указал он на людей, стоящих за ним, - прошлое. Эта жизнь прожита от начала и до конца. Волшебница думала. Дело ведь говорит. Он действительно прав во всем. Ей ещё разбираться с жизнями Марида и Интисар. Поэтому… - Пока, - тихо произнесла она. На лице Мэдисона расцвела улыбка, а люди за его спиной стали уходить в арку, и как только переходили её границу – исчезали, обращаясь в сгустки золотого песка, которые направились к кружившему вокруг каменной плиты вихрю, растворяясь в нём. Молодой брюнет подошёл к волшебнице, взял её руки в свои и слегка сжал. - Ты же знаешь, - на прощание сказал он, - мои знания и опыт всегда к твоим услугам. Пользуйся на здоровье. - Угу… - тихо отозвалась брюнетка, ответно сжав пальцы Мэдисона. - Ну, всё, погнал я в прошлое, - весело отозвался он, отпустив руки волшебницы и направившись в свою арку. – Счастливо оставаться в этой психбольнице! - махнул он всем рукой, растворяясь в вихре воспоминаний, своим прощанием вызвав у Марида и двух Интисар тихий смех. Как только Мэдисон влился в песчаный вихрь, его арка точно так же обратилась в сгусток золотого песка, который разнёс по воздуху подувший ветерок, заставив слиться с остальными воспоминаниями. - Наконец-то! Хоть один свалил, - наигранно-недовольно проворчал Марид, засунув руки в карманы шаровар точно таким же движением, как до этого Мэдисон сунул руки в карманы джинс. – Ты тоже давай, вали в прошлое, - обратился он к Интисар, за которой стояли ребята из Сопротивления. Настоящая Интисар осталась стоять в центре плиты, она сейчас что-то вроде судьи, за которым останется последнее слово в назревающем споре. - Сам уходи, ископаемое, - хмуро бросила Интисар из Сопротивления. – Джинни с Давидом давай сюда и катись. - А больше ничего не дать? – усмехнувшись, нахально бросил брюнет. - У тебя больше ничего и нет, бомжара, - идентично ему усмехнулась Интисар. – Мои, - обвела она рукой ребят, - ещё живы, поэтому… - Я согласен отдать тебе Джинни, – произнес Марид. – Он в моём посохе, то есть всё ещё присутствует в нашей жизни, но Давид мёртв, а значит, вместе со мной должен быть в прошлом. Отпусти его, чего ты цепляешься? Совесть взыграла? Настоящая Интисар закусила губу и опустила голову, пряча взгляд. Марид недовольно цокнул, видя это немое подтверждение своих слов. Интисар из Сопротивления теперь застыла, больше не принимая участия в разговоре. Она стала лишь напоминанием, что помимо ребят из Сопротивления, тоже является частью этой жизни, неотъемлемой частью. Что она - не Марид и Мэдисон вместе, она другой человек, проживший свою собственную жизнь, неразрывно связанную с людьми, стоящими за её спиной. Настоящая Интисар, стоящая сейчас между ними – это она является сочетанием всех троих – Марида, Мэдисона и Интисар из Сопротивления, у каждого из которых была своя полноценная жизнь. - И что теперь? – спросил Ониксовый волшебник, сложив руки на груди и обращаясь непосредственно к настоящей Интисар.– Пойдёшь по его стопам, будешь всю жизнь вспоминать о нём и тоже изведешь себя? Зачем? Он мёртв, слышишь? Мёртв! Поздно уже испытывать угрызения совести. К тому же, посмотри на них, - указал он на ребят из Сопротивления, в том числе и на их Интисар. – Ты понимаешь, что либо они, либо Давид? Эти стороны уже не примирить. Вспомни, что именно Давид убил Сетту и Тесс. Твоих Сетту и Тесс. И ты ещё цепляешься за него? Женщина, ты в своем уме? - Это всё из-за меня, тупица! – закричала настоящая Интисар. - Слышишь?! Это из-за меня! Я перед ним виновата! Я не могу просто взять и забыть его. Не после того, что он пережил из-за меня. Я… - Голос Интисар задрожал. - Я ведь помню его ещё совсем ребёнком, а потом… весь этот кошмар, что случился с ним… можно ведь было всё по-другому! - Нет, не можно, - безжалостно отрезал Марид, упрямо отстаивая свою позицию. – Ты не любишь его так, как он того желал. Ты сейчас испытываешь чувство вины, вот и не хочешь отпускать его. Думаешь, если не будешь забывать о нём, то это сойдет за своеобразные бесконечные извинения? Думаешь, он тебя услышит с того света? - Да, я так думаю! – отчаянно воскликнула Интисар. Марид устало вздохнул, потирая шею, в то время как Интисар бессильно спрятала лицо в ладонях. - Ты никак не можешь смириться с главным фактом: Давид. Мёртв. Мёртв, понимаешь? Он там, куда нам путь закрыт. Так что прости, но, боюсь, прощения у него ты уже никогда не сможешь попросить. Поэтому, лучше отпусти Давида и береги своих ребят. Не забывай, что тебе ещё Уго и Иснану сердце разбивать. - Почему? – тихо спросила она, отняв руки от лица. - Ты ведь ещё не скоро забудешь Давида, - снисходительно усмехнулся Марид, прикрыв глаза, - если вообще забудешь. Тебе будет не до них. Да и вообще… После всего, что случилось, ты ещё не скоро отойдёшь. Я ведь прав? Интисар молчала несколько минут, после чего тихо на грани слышимости прошептала: - Прав. - Вот и разобрались. Марид ещё секунду посмотрел на Интисар, после чего подошел к ней вплотную и обнял, прижав к себе. - Отпусти нас, - прошептал он. - Тебе же лучше будет. Я не призываю тебя забыть его, просто отпусти, оставь в прошлом. Он – единственное, что связывает тебя с моей жизнью. Тебе оно надо? У тебя ведь есть новая жизнь, новые друзья – хорошие друзья, лучше думай о них. Переживай за живых, а не за мёртвых. - Я не могу, - шепнула она в ответ. – Не могу, даже если захочу. Просто не могу. По крайней мере, сейчас. Воспоминания слишком свежие. Я вспоминаю его – молодого, ещё совсем мальчишку, помню все моменты, что мы провели вместе, словно он - мой мелкий, временами надоедливый братишка. А потом вспоминаю другого его – такого взрослого, такого красивого. Влюблённого в меня. Теперь, вспоминая каждый его взгляд и прикосновение, я вижу все эти события в ином свете. И от этого становится тошно, потому что я ощущаю себя последней скотиной. У меня в ушах без конца звенит это его «Я сделаю тебя счастливой». Но знаешь… когда я вспоминаю того Давида, который убил меня в Пылающем каньоне, который напал на нас на базе Сопротивления… Это словно другой человек. Невменяемый, ненормальный, жестокий и… Я не хочу знать такого Давида, не хочу признавать, что тот удивительный мужчина, полюбивший меня, и это чудовище – один и тот же человек. - Удивительный, да? – прошептал ей на ухо Марид, глядя на тех, кто стоял возле третьей арки. - Да. - Ты всё ещё хочешь попросить прощения у Давида? - Да. У того, прошлого Давида. Не у этого. - Но за что ты хочешь извиниться? За то, что он полюбил тебя? Действительно считаешь, что в этом есть твоя вина? - Д… н… Не знаю. Я… думаю, что есть. Хотя бы отчасти. - А теперь подумай ещё раз: в случившемся действительно есть твоя вина? - Но ведь он полюбил меня… - Ты виновата в случившемся? - Я стала причиной всего, что произошло. - Так твоя вина есть или нет? - Не знаю… Правда, не знаю. Скорее есть, чем нет. - Спрошу снова: твоя вина во всем этом есть или нет? - Что ты хочешь услышать?! – возмутилась Интисар, разомкнув объятия, чтобы посмотреть в глаза Мариду. – Спрашиваешь раз за разом одно и то же. Я ведь ответила. - Ты ни разу не сказала «да» или «нет», - спокойно отозвался Ониксовый волшебник, сделав шаг назад, чтобы они друг друга хорошо видели. - Отговорки, общие понятия, размытые объяснения… А чёткое уверенное «да» или «нет» сказать не можешь. Значит, не уверена. Не знаешь, действительно ли ты виновата. Так за что ты хочешь извиниться перед Давидом? Может, тогда заодно извинишься перед Соломоном, перед Джинни, перед Уго и Иснаном? - За что? – непонимающе прошептала Интисар. - Вот именно! – торжествующе воскликнул Марид, улыбнувшись от уха до уха. – За что?! Давай вспомним, что повлекла за собой большая истерика Давида: Соломон создал Сопротивление и пошел против своего отца, который никогда его не любил; Джинни теперь вечность будет заточен в нашем посохе, вместо того, чтобы свободно парить в землях ныне разрушенного волшебного источника; а Уго и Иснан полюбили тебя, думаю, тут комментарии излишни. Но ведь ни перед кем из них ты прощения не просишь. Знаешь почему? Потому что всё это не твоя вина, а их выбор. Они свободные создания и сами делают выбор, это их жизнь, они её такой выбрали. То же самое и с Давидом: он сам выбрал путь, по которому прошел до самого конца. У него был выбор, он мог поступить по-другому, вариантов уйма, но Давид поступил так, как поступил. Это его выбор, ты не можешь винить себя за то, что он принял такое решение. Интисар молчала, обдумывая слова Марида. В них был смысл, но всё же… Язык никогда не повернется сказать, что её вины вообще нет. - Единственное, в чём мы виноваты перед Давидом… - тихо заговорил Марид, но тут неожиданно расплылся в паскудной улыбке: - В том, что спалили ему брови в Пылающем каньоне, - негромко хохотнул парень. – Ты видела? Они так и не отросли за восемьсот лет, ха-ха-ха! - Дурень, - отвернувшись, бросила Интисар, закусив губу и сдерживая тихий смех. Вот же… Нашёл время для шуток! - Ну, так что? – спросил Марид, подойдя к ней со спины, фривольно закинув руку ей на плечо и пристроив подбородок на другом плече. Они были одного роста, так что сделать это было проще простого. – Отпускаешь нас? Но девушка молчала. - Не могу отделаться от чувства вины, - тихо шепнула она. - Ну, допустим, во всём была виновата не ты, а я. Сейчас ты мыслишь и чувствуешь как женщина, тебя не было тогда, конкретно ты вообще не имеешь отношения к тем событиям. Они, - указал он на волшебников Сопротивления, к которым они сейчас стояли лицом, - твоя жизнь, а он, - указал он за спину, подразумевая стоящего там Давида, - моя жизнь, которая закончилась восемьсот лет назад. Хватит уже тянуть эту резину. Выберешь его – потеряешь их, - произнес он, вновь подразумевая Давида и волшебников Сопротивления. – А захочешь остаться с ними – придется отказаться от него. Я ведь говорил: эти стороны уже непримиримы. Но подумай как следует: стоит ли отказываться от тех, кто жив и находится рядом с тобой, ради того, кого уже нет? - У меня никогда не получится забыть его, - прошептала Интисар, прикрыв глаза и обняв себя за плечи. - Я знаю, - мягко отозвался Марид, положив свои руки на её и слегка сжав, как бы поддерживая. - Мне тоже больно было видеть, что произошло с мальчиком, которого мы практически вырастили. Но тебе придется отпустить его. Как и с жизнью Мэдисона, тут всё наконец-то закончено. А у тебя есть о ком подумать, - прошептал он, пальцами приподняв её подбородок, чтобы она посмотрела перед собой и увидела ребят из Сопротивления, к которым неспешно подлетел Джинни, который до этого стоял рядом с Давидом возле другой арки. - И правда… - слабо улыбнулась она. – Есть о ком. - Полагаю, ты отпускаешь нас? – улыбнулся Марид, убрав руки от девушки, позволяя ей повернуться лицом к нему и Давиду, что ждал возле арки. - Да, - ответила она, бросив взгляд на голубоглазого мужчину, который, поймав её взгляд, тепло улыбнулся. Интисар не знала, что ею двигало, и не понимала, что заставило её щёки покраснеть, но она всё равно обогнула Марида и неуверенно шагнула к Давиду. Потом ещё один шаг, ещё один, и так до тех пор, пока она не оказалась напротив него. Ну вот, она стоит рядом. И что теперь? Что сказать ему? Давид продолжал смотреть на неё, а с его губ не сходила ласковая улыбка. - Прощай, - совсем тихо прошептала Интисар, отведя взгляд. А в ответ она услышала тихий грудной смех мужчины. Интисар всегда удивлялась: как ему удается смеяться таким образом, что создается впечатление, будто это тигр урчит? Витая в своих мыслях, девушка пропустила момент, когда Давид положил руку ей на затылок и притянул к себе, мягко прикасаясь губами ко лбу. Отстранившись, он ещё раз улыбнулся напоследок, после чего отпустил волшебницу и шагнул в арку, растворяясь в песчаном вихре воспоминаний. - А я всё видел, - протянул Марид, выплыв откуда-то сбоку. - Молодец, - слабо усмехнулась Интисар, прикрыв глаза. - Пожалуй, мне тоже пора отчаливать. - Угу. - Будь осторожна с магией. Ты знаешь: нам не всегда с ней везёт, - сконфужено усмехнулся он, почесав затылок. - Как сказал Мэдисон: мои знания и опыт всегда к твоим услугам. Так что, пользуйся. - Спасибо. - Ну ладно, мы пошли, - махнул рукой Марид, и только сейчас Интисар заметила, что он держит за руку другую Интисар, которая из Сопротивления, и уводит её за собой. - Стой! – спохватилась настоящая Интисар. - Куда ты её ведёшь? – непонимающе спросила она, указав на Интисар из Сопротивления. - Она со мной, - как ни в чем не бывало, отозвался Марид, но в следующую секунду улыбка на его лице померкла, а веселья и озорства во взгляде поубавилось. - Боюсь, такой как прежде, - указал он на Интисар из Сопротивления, - ты уже никогда не станешь. Так что, она уходит в прошлое вместе со мной. - Вот как… - произнесла Интисар, опустив взгляд в пол. Значит, такой как прежде уже никогда не станет… Этой Интисар – весёлой, задорной, переполненной энергией и жаждой приключений – больше не будет? - Да ладно тебе, - легкомысленно произнес Марид, вновь засияв улыбкой. – Пройдет время, ты немного придешь в себя после всего этого, и кто знает, может, ты будешь даже лучше, чем прежде. - Буду надеяться, - отозвалась Интисар, и на её лице против воли нарисовалась кроткая улыбка. Уже собираясь зайти в арку, Марид на секунду остановился у самого края и посмотрел через плечо на Интисар. - У меня остался лишь один вопрос: что ты ответишь ему? – спросил он, кивнув на стоявшего возле противоположной арки Уго. – Ты ведь видела тот момент в воспоминаниях Джинни? - Да, видела, - глухо отозвалась волшебница, тоже посмотрев на гения Сопротивления и вспоминая то, что увидела в воспоминаниях джинна. - Так что? - Ты действительно думаешь, что в ближайшее время нам обоим будет до этого? – задала она риторический вопрос, вернув свой взгляд к собеседнику. - Ну, как знаешь. Что ж, нам пора. Да? – спросил он у Интисар, которую держал за руку. Та в ответ довольно кивнула головой, после чего оба повернулись к арке. - Пока, - послышался за их спинами голос настоящей Интисар, которая смотрела им вслед. - Будь умницей! – хором произнесли они, махнув на прощание и, по-прежнему держась за руки, шагнули в арку, в следующую секунду обращаясь вместе с аркой в облако золотых песчинок, которые взмыли вверх, сливаясь с вихрем всех остальных воспоминаний. Теперь в этом странном месте осталась Интисар и лишь одна арка, возле которой её ждали, но девушка продолжала стоять на месте, смотря туда, где до этого была арка Марида. Момент в воспоминаниях джинна, о котором он говорил, - это день, когда предстояла последняя битва. Это был момент её с Уго прощания. Джинн слышал его мысли в тот момент, и он показал их ей вместе с остальными воспоминаниями. - Ты спал ночью? - А? А, д-да, конечно спал, - заторможено выдал Уго, но заметив недоверчивый взгляд Интисар, волшебник всё же признался: - Часа четыре. Мне нужно было многое подготовить к битве и… кое-что обдумать. - Надеюсь, ты нашёл для себя какой-то ответ, а то обидно будет потратить ночь впустую. - Да, нашёл. Точнее, принял решение. - Хм, любопытно, - повела бровью Интисар. На губах возникла лёгкая ухмылка. Умеет же Уго заинтриговать. - Тиса, - немного взволновано начал волшебник, - ты уже думала о том, что будешь делать, когда война закончится? Девушка растерялась от неожиданного вопроса. - У меня была пара вариантов, ну, знаешь, вроде черновых набросков, но прямо точно я ещё не решила. А ты, я так понимаю, что-то выбрал для себя? - Можно и так сказать, - уклончиво ответил Уго. – Я изначально собирался остаться рядом с Соломоном и помогать ему в дальнейшем. И… Раз уж ты пока ещё не решила, чем именно займёшься, может… Точнее, у меня… Я хотел тебе кое-что предложить. - И что же? – полюбопытствовала брюнетка. Честно говоря, она была не по-детски заинтересована. На секунду Уго замер в молчании. То ли не решался что-то сказать, то ли посчитал, что лучше не сейчас сказать. - Скажу, после победы над праведниками, - наконец ответил волшебник. – Надеюсь, моё предложение придется тебе по душе. И почему её не насторожило слово «предложение», которое он произнёс уже не раз? - Ну, если тебя это пора-а-а-адует… - шутливо протянула Интисар, но осеклась, заметив серьёзный взгляд парня. Он не шутит, не играет и не веселится. Он абсолютно серьёзен, хоть на его губах и блуждает ласковая улыбка, но его слова сейчас не несут в себе даже маломальского оттенка шутки. Этой ночью Уго принял самое важное в своей жизни решение. - Зависит от того, дашь ты мне согласие или нет, - негромко отозвался он. И даже это «дашь ты мне согласие или нет» не насторожило её тогда. Он сказал, что его радость зависит от того, даст она ему согласие или нет, а она даже мысли не допустила, что он говорил о… - Разве я когда-нибудь тебе в чём-то отказывала? – развела она руки в стороны, тем самым показывая, что её душа всегда открыта для него. - Я буду искренне надеяться, что и в этот раз ты мне не откажешь, - мягко произнёс он, но интонация в его голосе была такая… Немного странная. Необычная. Непривычная. Раньше, он никогда не говорил с такой интонацией. Будет искренне надеяться… Да, в его голосе действительно была неподдельная надежда, и это тронуло Интисар. Будет искренне надеяться, что не откажет… Он говорил о предложении руки и сердца. Он хотел сделать ей предложение после окончания войны с праведниками. Вот только Уго, как и все остальные, в том числе и Интисар, явно не ожидал, что война закончится таким образом. Повернувшись к ребятам, Интисар направилась к последней арке. Но ещё на подходе она заметила, как Сетта и Тесс улыбнулись ей, в следующий момент обращаясь в уже знакомые песчаные сгустки, отправляясь в прошлое, в песчаный вихрь воспоминаний. Верно. Они ведь погибли. Они теперь воспоминания. Подойдя к волшебникам Сопротивления, Интисар тихо выдохнула, глядя на каждого по очереди. Один за другим они уходили в арку и растворялись, но не отправлялись в песчаный вихрь, а просто исчезали. Они ведь ещё живы, их рано записывать в события прошлого, поэтому… Слабая улыбка расцвела на лице девушки, когда Сархан и Анвар взяли её за руки и потянули в сторону постепенно растворяющейся в золотом песке арки, возле которой остался лишь Диргам, терпеливо ожидавший своих учеников. Крепче сжав руки своих друзей, Интисар с парнями с разбегу врезались в Диргама, под весёлый гогот вместе падая в почти развеявшуюся арку.