Я научусь тебя любить

...Sparkling angel, I couldn't see Your dark intentions, your feelings for me Fallen angel, tell me why What is the reason? The thorn in your eye... ...You took my heart Deceived me right from the start You showed me dreams I wish they'd turn into real You broke the promise And made me realise It was all just a lie Could have been forever Now we have reached the end (c) Angels by Within Temptation

      Реальность, казалось, разделилась на две части: прошлое и будущее; то, что было, и то, что могло бы быть, но уже никогда не случится. Кристина чуть дрожала. Возможно, от холода, возможно, от осознания того, что жизнь уже никогда не будет прежней. Она всем телом прижималась к Раулю, увозившему её куда-то… Куда? Неважно. Она пошла бы за ним на край света или даже дальше, — настолько сильно его любила и доверяла ему. Ведь он спас её, ворвавшись в логово жестокого человека, похитившего её. Нет, не человека… Призрака. Призрака Оперы. Ужасного существа, при упоминании о котором бледнели все, кто хоть раз слышал это имя или иногда вздрагивал от неумолимого ощущения чьего-либо присутствия в пустой комнате. Его ненавидели, его боялись.       Да что там говорить, она и сама его боялась. Ангела Музыки, который все эти годы поддерживал юную балерину, открыл её талант и отшлифовал голос, просто не существовало. Всё это время она, сама не подозревая, ходила по тонкому лезвию ножа. Кристина осознавала — не будь рядом Рауля, она бы пошла за Призраком. Он пугал, но в тоже время манил. Чем-то неосознанным, таинственным, необычным. Увлёк в подземелья, и она пошла. Пошла, потому что не могла противиться… Дрожь прошла по телу Кристины, и Рауль сильнее сжал её руку:       — Тебе холодно? — в его голосе все ещё звучало напряжение.        — Нет, Рауль, все хорошо, — Кристина улыбнулась. Так приятно было чувствовать заботу о себе. — Просто давай быстрее уйдём отсюда.       Рауль кивнул, не поворачивая головы.       — Разумеется, Кристина. Мы уйдём отсюда и больше никогда не вернёмся. Тебе нечего бояться. Ведь ты теперь моя.       Тепло разлилось по сердцу и душе Кристины.       — Я так люблю тебя, Рауль.       — Я тоже, — ответил ей жених. И так легко стало Кристине, так хорошо, что все страхи исчезли, и на миг она словно увидела свою будущую жизнь. Она будет отличной женой для Рауля. Будет любить его всю жизнь, а Призрака забудет. Постарается забыть.       Лодка мягко ударилась о каменистый берег. Рауль легко выпрыгнул из судна и подал руку Кристине. Та ухватилась за неё и быстро вылезла вслед.       — Вот и всё, — улыбнулся де Шаньи. — Выход должен быть здесь недалеко. Наконец-то этот кошмар закончится.       Кристина улыбнулась в ответ, хотя с каждой минутой на душе становилось всё тяжелее. Будто некая пустота образовалась внутри, и Кристине внезапно показалось, что она теряет нечто важное. Однако девушка глубоко вздохнула и постаралась выбросить подобные мысли из головы. О чём она думает, когда рядом любимый Рауль? Ведь они свободны. Свободны от всего, что мешало их счастью. Свободны от Призрака, его жестокой любви, которая пугала, причиняла боль и страдания. Свободны. Она вольна делать, что хочет, не опасаясь больше разрушительного гнева и отчаянной злобы человека, который всеми способами пытался её удержать. А потом отпустил. Кристина ещё не очень верила тому, что им удалось уйти, что Призрак отпустил их, не требуя ничего взамен.       Когда Призрак тащил её в свои подземелья под Оперой, Кристине казалось, что это конец — уже никто и ничто не спасёт. Придётся всю жизнь провести внизу, во тьме, с человеком, к которому она испытывала только страх…. И, быть может, некоторую долю сочувствия.       Перед глазами промелькнуло, как Призрак плакал, стоя на коленях, когда она сорвала маску. Он был таким сильным… и в то же время беспомощным. В этот момент она почти жалела его. Никого нельзя винить за такое лицо, никто не выбирает свою внешность. Но когда Призрак стал убивать, жалость исчезла. И появился страх. Инстинктивно осознавая, что Призрак никогда не тронет её, она все равно боялась. Иногда, проходя тёмными коридорами Оперы, Кристине казалось, что за ней наблюдают. Ускоряя шаг, Дае пыталась быстро уйти из неосвещённых мест, сердце так колотилось, что, казалось, сейчас вырвется из груди. Оказываясь, наконец, в свете фонаря, она оглядывалась, испуганно переводя дыхание, но темнота за спиной оставалась опасной и пугающей.       А сейчас, идя рука об руку с Раулем, девушка оглядывалась и понимала — темнота больше не пугает. Её больше вообще ничего не пугает, а будущее кажется радужным и светлым. Рауль ведь рядом, он защитит. Юноша уже доказал, что способен даже умереть за неё. При мысли об этом у Кристины учащалось дыхание, и она украдкой бросала взгляды на Рауля, словно боясь, что это только сон, и стоит ей отвернуться, как он просто исчезнет, растворится в воздухе. Однако любимый не исчезал, а ещё сильнее сжимал её руку.       Казалось, тоннелю, по которому они шли, не будет конца. Но вот впереди забрезжил свет, и Кристина облегчённо вздохнула. Ей, по правде говоря, уже начинало казаться, что всё слишком хорошо закончилось, и сейчас обязательно что-нибудь случится. Однако через минуту они вышли на свет. Кристину вмиг окружили десятки звуков: топот копыт по мостовой, крики извозчика, лёгкое стрекотание цикад, чей-то раскатистый смех, заполнивший всю улицу. Они оказались на улице Скриба.       — Ну, вот и всё, — облегчённо вздохнул Рауль. Казалось, его тоже угнетала темнота подземелий и он стремился поскорее выбраться на свет Божий. Виконт вдруг свистнул, да так громко и неожиданно, что девушка подскочила. Буквально через минуту перед ними остановился экипаж. Кристине даже показалось, что он специально поджидал здесь, будто знал, откуда именно они появятся, но она прогнала эти мысли. «Так недолго стать параноиком», — промелькнула мысль. Рауль распахнул дверцу экипажа перед Кристиной, опередив извозчика, который уже собирался спрыгнуть со своего места, чтобы услужить богатому аристократу и его невесте, чем заслужил его недоумённый взгляд.       — Садись, — сказал юноша, и девушка легко забралась внутрь экипажа. Виконт запрыгнул следом и дал знак кучеру. Тот приложил два пальца к шляпе, свистнул ещё более лихо, чем прежде Рауль, и лошади тронулись.       Кристина, откинувшись назад, громко вздохнула. Она вдруг почувствовала себя такой усталой, словно целый день без перерыва пела и выступала на сцене. Прикрыв глаза, девушка попыталась задремать, но события минувшего дня не давали расслабиться и хоть немного забыться. Вот она просыпается, долго лежит без движения, а в душе все ещё борются долг, любовь и почтение к Ангелу Музыки. Вот Рауль снова убеждает её помочь полиции, ведь Ангел Музыки — просто преступник и хладнокровный убийца. Вот она на сцене, исполняет партию Аминты, а через мгновение, когда появляется Дон Жуан, отчётливо понимает — это далеко не Пьянджи. Это Он пришёл, чтобы спеть. Очаровать. Забрать к себе. Одновременно пугает и притягивает, причём так, что Кристина не очень понимает, какие чувства охватывают в тот момент, когда Призрак касается её, обнимает и прижимает к себе…       Кристина открыла глаза и помотала головой, пытаясь избавиться от слишком реалистичных видений. Одновременно она отметила, что прикосновения Рауля не возбуждают таких непонятных эмоций. Должны ли они вообще быть? С Раулем спокойно, тепло, нет страха и вечных опасений. А с ним… с ним она испытывала то, чего не могла понять, его прикосновения тревожили, а так быть не должно. Наверное. Кристина не знала. Но Призрак пугающий, а Рауль… Рауль спокойный. Терпеливый. Нежный. И его она точно любит. Да, это главное.       Улыбнувшись, девушка подняла глаза на своего жениха, поймала его взгляд. И замерла. Он смотрел так, будто впервые её увидел. Будто только что осознал, что она принадлежит ему и только ему. Будто выиграл давно вожделенный приз и не хочет ждать ни минуты, чтобы получить то, за что сражался.       — В чем дело, Рауль? — Кристине на секунду показалось, что перед ней сидит другой человек — так собственнически смотрел на неё виконт де Шаньи. Но она моргнула, и видение исчезло. Нет, это был её Рауль, просто показалось. От усталости, наверное.       — Ничего, крошка Лотти. Просто я так рад, что наконец-то ты принадлежишь мне, — отозвался Рауль и вдруг притянул её к себе и обнял так сильно, что Кристина поморщилась.       — Я тоже, — смущённо отозвалась она. Огонёк в глазах юноши немного обескуражил певицу, но она заглушила голос разума. — Я теперь всегда буду с тобой, Рауль.       Тот улыбнулся.       — Конечно, милая, иначе и быть не может, — прошептал он. — Я тебя никуда не отпущу. И никому не отдам. Ты теперь моя навсегда.       Кристина моргнула, наивно улыбнулась. Щёки её заалели.       — Я никуда не собираюсь уходить, Рауль. Мы же так любим друга. Думаю, мы будем очень счастливы.       — Не сомневаюсь, — ответил Рауль, выглядывая в окно. Кристина смотрела на виконта счастливыми глазами, пытаясь поймать его взгляд, но тот, казалось, был слишком занят, чтобы ответить ей тем же. Это немного расстроило девушку.       — А куда мы едем?       Виконт еле заметно нахмурил лоб:        — Сначала я думал, что сразу в загородный дом, но потом вспомнил — у тебя нет кольца, а ты ведь моя невеста, — с этими словами он сердито взглянул на её руки. Кристина смутилась. Кольцо она отдала Призраку перед тем, как уйти. Потому что пожалела. Что бы он ни сделал, как бы ни поступил, она видела его любовь. И пожалела этого измученного человека.       — Прости, Рауль, — начала Кристина, но тот перебил ее:       — Ничего, мы купим тебе новое кольцо. И прямо сейчас!       — Сейчас?       — Да.       — Но… к чему такая спешка?       — Я хочу, чтобы ты как можно скорее стала моей, — отозвался Рауль. — А, вот и ювелирный магазин. Пойдем.       Кристина неуверенно выбралась из экипажа. Хотя на улице было ещё темно — они ведь выбрались из подземного логова Призрака ранним утром, — и прохожих было мало, ей все равно было неловко появляться в подвенечном платье с оборванным и грязным подолом. Рауль подошел к магазину и постучал. Дверь открылась, на пороге возник продавец — уже немолодой мужчина, который близоруко сощурился, а потом расцвёл улыбкой.       — Виконт! — радостно поприветствовал он Рауля. Видимо, здесь Рауль покупал прежнее кольцо.       — Здравствуйте, месье Жерар, — поприветствовал его де Шаньи, одной рукой обнимая Кристину. — Познакомьтесь, это моя невеста, мадемуазель Кристина Дае. А это, — он обратился к Кристине, — месье Жерар, самый лучший ювелир Парижа.       — Ну что вы, виконт, — просиял от его слов старичок, а Кристина приветливо улыбнулась. — Виконт преувеличивает, — обратился он к девушке, — я всего лишь скромный продавец. А ваша невеста, месье, очень красива.       Кристина опять смущенно потупилась, бросив на Рауля взгляд из-под ресниц. Однако он не обращал на неё никакого внимания, а смотрел на кольца, выставленные на прилавке.       — Выбирай, — виконт подвел девушку к прилавку, и Кристина застыла в изумлении от того, сколько красивых украшений там было: изящные кольца, серьги, браслеты, подвески, колье… Глаза разбегались. Может, вот то золотое кольцо с маленьким сапфиром, окруженным россыпью бриллиантов?.. Или лучше это серебряное, но зато с огромным топазом?       Вдруг взгляд наткнулся на потрясающее маленькое колечко, и Кристина восхищённо замерла. Оно было очень изящное. Само кольцо было отлито из золота, однако сверху на благородном металле проходила тоненькая полоска серебра. Сверху украшение было увенчано маленьким сердечком с крохотным бриллиантом внутри.       — Какая красота… — восхищенно протянула Кристина.       — Тебе что-то понравилось?       — Да, — прошептала девушка. — Рауль, смотри! — она показала ему на кольцо.       — У вашей невесты потрясающий вкус, — отозвался продавец. — Вы берёте, месье?..       — Берём.       Пока жених расплачивался с ювелиром, Кристина восхищённо осматривала кольцо. Такого красивого украшения они ни разу не видела. Подняв радостные глаза на Рауля, который осторожно взял кольцо, а затем надел ей на безымянный палец, она кинулась ему на шею.       — Ты рада, крошка Лотти? — спросил Рауль, открывая ей двери и кивая ювелиру, который медленно пересчитывал деньги.       — О, конечно, Рауль, — отозвалась она и смущённо добавила: — Я так мечтаю стать твоей женой.       Её щёки заалели, и Рауль вновь уверился в своем выборе. Да, такая и должна быть невеста, а вскоре и жена виконта де Шаньи. Кроткая, послушная, красивая, словно кукла.       Они сели в экипаж. Кристина, которая радостно улыбалась, вдруг погрустнела. «А что потом?» — подумалось девушке. Что будет потом? Да, она любила Рауля и доверяла ему, но некоторые перемены в его поведении удивили и заставили насторожиться. В конце концов, они никогда ещё так долго не оставались наедине. Да и ей некуда идти. Даже в Оперу путь заказан.       — Рауль, — несмело отозвалась Кристина, — а что будет, когда мы окажемся в твоём загородном доме?       Рауль широко улыбнулся и чуть наклонился вперёд.       — Я оставлю тебя там, а сам поеду к родителям и попрошу их благословение. А потом мы сыграем свадьбу.       Кристина широко улыбнулась, чувствуя, как все сомнения улетучиваются, а потом, повинуясь порыву, подскочила со своего места и села рядом возле Рауля. Тот снова обнял её и так же крепко, как и раньше, прижал к себе.       — Я так счастлива, Рауль, так счастлива! — прошептала она.       — Я тоже счастлив, милая, — отозвался виконт. Кристина подняла голову и, встретившись с его взглядом, вдруг сама смело поцеловала его. Рауль охотно ответил. Прижал ещё крепче, обхватил руками за талию. Кристина закрыла глаза, наслаждаясь уже знакомыми прикосновениями губ, а потом вдруг замерла, ощутив, как сначала ласковые пальцы Рауля становятся твёрже и напористее. Она попыталась вырваться из объятий, когда поняла, что он пытается добраться до её груди. Корсет явно мешал, но настойчивый виконт не обращал на это особого внимания, ощупывая округлости поверх ткани и китового уса. Что он делает? Зачем? Кристине стало страшно.       — Рауль… Что ты делаешь? — полузадушено проговорила она, стараясь вырваться из хватки его рук. — Остановись, пожалуйста!..       Рауль молчал, не ослабляя хватку и даже не отодвигаясь. Наоборот — усилил объятия и начал расшнуровывать корсет одной рукой, но карета, не приспособленная для подобного времяпрепровождения, сильно качнулась на повороте, и виконт еле удержался от падения. Это помогло Кристине — она оттолкнула Рауля и стремительным движением пересела на противоположное сидение. Волосы растрепались, губы горели, в глазах читались обида и страх. Рауль тяжело дышал, он сжал кулаки и упёрся ими в сидение.       — Ч-что это было, Рауль? — голос Кристины дрожал, она схватила накидку и замоталась в неё. Грудь её тяжело вздымалась, она не сводила настороженного взгляда с виконта.       — Кристина, — Рауль, казалось, сам не понимал, что произошло минуту назад. Он сглотнул и, умоляюще смотря ей в глаза, прошептал: — Прости, пожалуйста, не знаю, что на меня нашло… Я так давно об этом мечтал, не сдержался.       Кристина рвано выдохнула, смотря на Рауля перепуганными глазами. Не сдержался? Мечтал? Раньше Рауль никогда не позволял себе ничего подобного. Кристина не была такой уж наивной дурочкой, она приблизительно знала, что происходит между мужчиной и женщиной, знала, от чего появляются дети. Но всё это должно происходить только после свадьбы! Дае не понимала женщин, потерявших целомудрие до свадьбы. Антуанетта Жири, заменявшая Кристине мать, с самого детства обучала балерин, у которых не было матери, взрослой жизни. Она же рассказала о ежемесячных женских кровотечениях и успокоила плачущую Кристину, когда с ней это случилось впервые. Тогда Дае очень испугалась. Ей казалось, что она умирает. Мадам Жири напоила её чаем с ромашкой и рассказала всё, что требовалось знать двенадцатилетней девочке. Потом, спустя два или три года, когда Кристина начала расцветать и становиться похожей на девушку, а не на ребенка, Антуанетта подробно обсудила с ней и Мэг все вопросы «полового воспитания». Девочки хихикали, строили гримаски, но клятвенно пообещали мадам Жири не слишком увлекаться и сразу сообщить, если кто-то будет приставать или оказывать знаки внимания. Тому же она старалась обучать и других девочек-сирот. Слушались не все.       Когда Кристине было пятнадцать, её подружка по балету умудрилась закрутить роман с одним из рабочих сцены. Высокая, уверенная в себе, далеко не глупая девчонка, мечтавшая переехать в Бургундию, выращивать виноград, а со временем — открыть свою винодельню… она нравилась всем, просто не могла не нравиться. Кристина помнила, как Франсуаза не ночевала вместе с ними, а в общую комнату возвращалась рано утром, вся радостная, с сияющими глазами. Ей завидовали все, и Кристина в том числе. Ей тоже хотелось такой любви, хотелось, чтобы младшие девочки с восхищением слушали её истории. Кристина и сама слушала, раскрыв рот, когда Франсуаза описывала, как они гуляют с кавалером, держатся за руки, как он дарит ей розы, как они почти каждый вечер посещают съемную комнатку на окраине Парижа. Тогда Дае только краснела, смутно представляя то, что там происходило. Ей тоже хотелось таких свиданий, хотелось романтики, но на её долю выпал только Ангел музыки, которого она ни разу не видела, и который мог отругать за невыученный урок. В такие моменты ей хотелось поменяться с Франсуазой.       Но время шло, и Франсуазе становилось сложнее наряжаться в сценический костюм. Она всегда просила девочек помочь зашнуровать корсет потуже, но однажды упала в обморок во время репетиции. Кристина помнила, как её отнесли в общую комнату, как приехал врач, велел сразу же снять корсет и долго осматривал их подругу. А потом приказал выгнать всех из комнаты, оставив лишь всхлипывавшую Франсуазу и мадам Жири.       Кристина и Мэг пытались подслушивать возле двери, но улавливали только обрывки слов. «…юный возраст…», «…могут быть тяжелые последствия…», «…из-за корсета потеряет ребёнка…», «…лучше сразу прервать беременность…» Услышав это, они с Мэг поражённо уставились друг на друга. Ребёнок? Франсуаза ждет ребёнка? Вот это новость! Но ведь она не замужем… этот факт стал для них потрясением. Тогда им пришлось уйти, не дослушав, так как мимо проходила Карлотта и громко возмущалась, что несносные балерины уже мешают ей не только на сцене.       Спустя несколько дней Франсуаза вернулась к репетициям. Она была бледной и исхудавшей. Кавалер, казалось, испарился, так же как и лёгкость характера Франсуазы. Прежней весёлой и заводной девушки больше не существовало. Она могла часами сидеть возле окна и смотреть на Париж. Вскоре после этого она исчезла. Никто не знал, что случилось с Франсуазой, ни мадам Жири, ни те, кто хоть немного был знаком с прежней болтушкой.       Может, вышла замуж и уехала? Может, сейчас живет со своим любимым в Бургундии и выращивает виноград?       Кристина свято верила в это около месяца, пока не подслушала разговор двух уборщиц.       Она возвращалась в общую комнату после репетиции с Ангелом музыки и случайно услышала знакомое имя. Дело было в одной из тех захламлённых реквизитом частей Оперы, в которой и сам черт ногу сломит, но только не обитатели Оперы, знавшие эти закоулки как свои пять пальцев.       — …Франсуаза её звали, или как? — худая седая женщина лет пятидесяти повязывала себе на голову платок, всматриваясь в небольшое пыльное зеркало в овальной витой раме — кажется, реквизит из «Маргариты» Фауста. Зеркало больше не годилось для использования в спектаклях — однажды Карлотта швырнула его в какую-ту нерадивую служанку, и оно треснуло.       — Да. Сама поплатилась, дурочка, не надо было мужикам верить, — грубо проворчала другая женщина, дородная и довольно неприятная с виду, выжимая мокрую тряпку в ведро с грязной водой. Кристина знала её в лицо, а вот имени не помнила.       — Ну что ты, Мад, жалко ведь девчонку. Молодая была, глупая… жить да жить.       Кристина нахмурилась и замерла, стараясь реже дышать, чтобы не пропустить ни слова.       — Это да. Так ведь натерпелась сколько: любовник бросил, от ребёночка избавляться пришлось, вот и спрыгнула с крыши.       Сердце Кристины на минуту замерло, она сглотнула и потрясённо застыла. Спрыгнула с крыши?! Франсуаза? Самая красивая и талантливая среди них девчонка? Ей же пророчили великое будущее! Святая Мария…       — …кровищи столько было, жуть просто. Еле оттёрла. Хорошо, что не видел никто…       Кристину замутило, она прижала руку ко рту и побежала прочь, растеряв по пути листки из партитуры.       Она так и не рассказала Мэг. И когда подружка-блондинка наивно строила предположения о том, где может быть Франсуаза, Кристина только кивала головой и, смотря на Мэг, чувствовала себя взрослее. Этот случай изменил в Кристине прежнее легкомысленное отношение к романам вне брака. С тех пор она очень насторожено относилась ко всем, кто пытался заигрывать с ней — а в переполненной рабочими людьми и актерами Опере таких было много.       И только в Рауля Кристина влюбилась сразу. Казалось, это чувство жило в ее душе со времён счастливого детстве, проведенного возле моря, в Перрос-Гирек. Когда отец играл на скрипке, а они с Раулем баловались. Двое детей. Двое друзей, доверявших друг другу все тайны. Они играли вместе. Плакали над печальными историями. Хохотали над смешными. Просто жили и радовались. Кристина отчаянно любила то время. Так же отчаянно она перенесла ту далекую любовь на Рауля. Он был принцем из сказки. Другом из детства. Но детство закончилось. И сказка, кажется, тоже.       Воспоминание о Франсуазе стояло перед глазами, когда она испуганно смотрела на жениха, закутавшись в ворсистую накидку. От него она такого не ожидала.       — Зачем ты это сделал? — голос немного дрожал, но, кажется, Кристине вполне удалось прийти в себя.       Рауль непонимающе пожал плечами.       — Прости, милая, не сдержался. Ты так хороша в этом платье.       «А в других платьях я не была так хороша?» — хотела закричать Кристина, но сдержалась. «Почему раньше ты себе такого не позволял? Почему сейчас?»       Она промолчала и отвела взгляд. Внезапно захотелось оказаться как можно дальше отсюда.       — Да ладно тебе, крошка Лотти, ничего страшного не произошло. Мы скоро поженимся. Ты ведь не станешь убегать от меня на брачном ложе?       Краска бросилась в лицо Кристине. Она ни разу не думала раньше об этом, просто ждала, когда их судьбы наконец-то будут связаны. Но столь откровенное замечание поразило её. Рауль никогда так не вёл себя. Или раньше она, ослеплённая любовью, просто не замечала?..       — Любимая, — Рауль пересел на её сидение и нежно взял за руку. — Как мне заслужить прощение? Умоляю, не сердись… Твоя красота затмила мой разум.       Кристина задумалась: в конце концов, ничего страшного действительно не случилось, зачем раздувать такую драму? Он понял ошибку, извинился… Всё хорошо.        — Всё хорошо, — повторила она вслух, неуверенно улыбнувшись. — Наверное, это последствие стресса и усталости. Мы ведь сегодня пережили такое, чего врагу не пожелаешь.       — Милая! — Рауль порывисто сграбастал её в объятия. Кристина, мгновенно напрягшаяся, постаралась обнять его в ответ и не выдать напряженности и скованности собственных движений. Вдруг экипаж остановился, Рауль наконец выпустил её из удушающих объятий, и Кристина неуверенно выглянула в окно. Они остановились возле большого и красивого особняка, построенного в стиле барокко. Спустя буквально пару секунд дверцы экипажа распахнулись, и возница зычно выкрикнул:       — Мы, прибыли, милорд! Особняк де Шаньи!       — Наконец-то! — Рауль резво подскочил и открыл дверь экипажа, спрыгнул вниз, потом повернулся и протянул руку Кристине. Девушка глубоко вдохнула, оперлась на его пальцы и выглянула наружу. Холод ворвался в открытые дверцы повозки, ветер игриво бросил туда пару снежинок. Кристина поёжилась и сильнее закуталась в накидку. Стало немногим теплее, но кожей она ощущала холодный ветер и мокрые юбки платья, облепившего ноги. Странно, как она не почувствовала этого раньше?.. Хотя… ничего странного, учитывая то, что произошло. Нахмурившись, Кристина поспешно вылезла из экипажа, поймав нетерпеливый взгляд Рауля.       Как же красиво! Хотя зима ещё не сдала свои права весне, но снег уже почти растаял. Деревья стояли голые, не покрытые инеем. Весна будет ранней, подумалось Кристине. О, она так ждет эту весну! Она, наверное, будет самой лучшей, особенно в подобном месте. И действительно: особняк, похожий на дворец, Рауль, стоящий рядом и так напоминающий прекрасного принца. По крайней мере, раньше она считала его таким. А сейчас…       Её мысли грубо прервали. Рауль двинулся к дому, и Кристине пришлось ускорить ход, чтобы поспевать за его широкими шагами. Накидка постоянно сползала, и холодный ветер обдувал обнажённые плечи, но, терзаясь разнообразными мыслями и наблюдениями, Дае почти не ощущала этого. Она всегда была слишком поэтичной натурой, и сейчас несомненная красота поместья и сада захватила её мысли в плен. Даже неприятные воспоминания о руках Рауля в её корсете немного угасли.       Как, должно быть, здесь красиво весной и летом. И осенью. Осенью особенно. Ведь тогда вся гамма красок расцветает на листьях, и тебе кажется, что ты очутился на картине. Или в сказке. Кристина усмехнулась, поймав себя на мысли, что её жизни всегда мало было сказочного, особенно в последние годы. Хотя… это ещё как подумать. Разве нельзя Ангела Музыки назвать сказочным? «И почему я вспомнила о нём?» — удивилась Кристина и попыталась выбросить из головы мысли о Призраке Оперы.       Стоило им приблизиться к особняку, как дверь открылась, и на пороге появился дворецкий.       — Добро пожаловать, месье, добро пожаловать, мадемуазель, — вежливо поздоровался он.       — Здравствуй, Филипп! — весело поздоровался с дворецким Рауль. — Ты все ещё здесь?       — Как видите, — с поклоном ответил тот.       — Хочу представить тебе свою будущую жену, Филипп, — Рауль гордо выпрямился и с собственническим видом приобнял Кристину за талию. — Мадемуазель Кристина Дае.       Дворецкий невозмутимо поклонился. Кристина неловко улыбнулась. Поёжилась. Попыталась плотнее завернуться в накидку. Рука Рауля на её талии казалась тяжёлой, словно отлитой из свинца. Виконт, казалось, не замечал того, как Дае постаралась осторожно отодвинуться от него.       — Разместите мадемуазель Дае в лучшей комнате, позовите горничных, пусть приготовят ванну и лёгкий обед. И немедленно приготовьте мне карету.       — Вы куда-то собираетесь, месье?       — Обратно в Париж. К родителям, — Рауль впервые удостоил своим взглядом Кристину. На этот раз он улыбался светлее, но девушку это не очень успокоило.       — Как прикажете, месье, — поклонился Филипп и сразу куда-то ушёл. Рауль проводил его взглядом, оглянулся и знаком подозвал одну из горничных, которые уже стояли возле дверей, дожидаясь его приказов.       — Отведите мадемуазель в комнату, выполняйте всё, что она прикажет, — распорядился он.        — Будет исполнено, месье, — горничная сделала книксен, а потом отступила чуть в сторону: — Сюда, мадемуазель, пожалуйте за мной.       Кристина беспомощно оглянулась, ощутив себя чужой в этом доме. «Надеюсь, это последствия ужасных событий сегодняшнего дня. И когда мы поженимся, он не будет так груб со мной… в конце концов, он никогда таким не был». Дае неуверенно взглянула на Рауля, который стоял возле входа. Ее обуревали странные чувства: одновременно хотелось остаться одной, чтобы как следует обдумать все произошедшее, но и находиться в таком шикарном особняке в отсутствие Рауля было страшновато.       — Рауль, — несмело начала она, — может, останешься сегодня? Покажешь мне дом? А то я…       Однако виконт даже слушать не стал.       — Нет, Кристина. Я не стану терять ни минуты! Я очень хочу, чтобы ты, наконец, стала моей настоящей женой, — слово «настоящей» он выделил, и Кристина непроизвольно сглотнула, — поэтому так тороплюсь. Не волнуйся, тебе всё здесь покажут.       Бывшая певица Опера Популер опустила глаза.        — Хорошо, как скажешь. Возвращайся скорее.       Рауль улыбнулся, подошел к ней, стремительно поцеловал, а затем умчался куда-то вверх по огромнейшей лестнице. Кристина проводила его взглядом, затем медленно осмотрела холл. Стены цвета слоновой кости, увешанные картинами в позолоченных рамах, в углах комнаты — вазы с засушенными цветами, на полу роскошный персидский ковёр, на потолке — огромная люстра. Ей ещё не приходилось бывать в таком роскошном доме. На минуту Кристине показалось, что она здесь лишняя, а это всё — точно не для неё. Какое она имеет право — бедная танцовщица и певица из оперного театра — находиться в таком богатом доме?..       Ход мрачных мыслей нарушил Рауль, сбегающий по лестнице и застёгивавший пуговицы сюртука. Он, видимо, переоделся и теперь выглядел настоящим аристократом. Неловко оглядев своё мокрое, грязное, некогда белое платье Кристина закусила губу. К усталости, растерянности и обиды на Рауля добавилось чувство стыда. Грязное платье с разодранным подолом, растрёпанные волосы… она, наверное, выглядит сейчас, как замарашка.        — Ты ещё здесь? — удивленно спросил Рауль, в его голосе слышалось недоумение.       — Да, — быстро отозвалась она, не желая сердить его. — Здесь очень красиво.       — Это так. И скоро всё это станет твоим, — виконт широко улыбнулся, а Кристина послала ему в ответ неуверенную улыбку. — Мне пора. Эй, Филипп! — крикнул виконт, и дворецкий мгновенно появился в комнате, словно возник из воздуха. — Экипаж готов?        — Да, месье. Всё готово.        — Хорошо, тогда я еду, — Рауль снял шляпу, которая висела на подставке, и лихо нахлобучил её на голову. — Я не прощаюсь, крошка Лотти. Надеюсь, когда мы увидимся в следующий раз, ты уже будешь моей официальной невестой. Тогда мы сможем проводить время гораздо интереснее, — он подмигнул чуть побледневшей Кристине, развернулся и вышел за дверь. Девушка глубоко вздохнула. На мгновение она даже ощутила облегчение от того, что Рауль ушёл, но сразу укорила себя. Ей нельзя чувствовать такое по отношению к юноше, который скоро станет её мужем. Дае растерянно повернулась к огромному окну и успела увидеть, как огромная карета исчезает за поворотом. Проследив за ней, девушка отвернулась от окна, чуть постояла, вслушивалась в затихающий топот копыт, а затем со вздохом и смирением повернулась навстречу новой жизни, которая только что началась.