Реальность была другой

Хисана проснулась будто от удара: резко, сразу. На улице было еще темно, но сон уже прошел. Голова казалась невыносимо тяжелой, будто девушка не спала всю ночь. Полежав на футоне несколько минут, она встала. Ей казалось, что в комнате нестерпимо темно и душно. Схватив накидку и распахнув сёдзи, она вышла на холодную энгаву. Свежий воздух ударил в лицо и прогнал последние отголоски дремоты. Слегка поежившись и еще больше закутавшись в теплую ткань, девушка уставилась на сад. Ночью он был по-своему прекрасен. Фонари были уже потушены, а солнечные лучи еще не соизволили показаться этому миру. Тишина и спокойствие — именно это сад олицетворял собой в эти минуты. Время будто остановилось. Луны на небе видно не было, поэтому даже снег сейчас не был белым. «Верно говорят, что предрассветный час самый темный…» Ледяные доски энгавы, казалось, готовы прожечь холодом ноги до самых костей, но Хисана совершенно не обращала на это внимания. Мысли напоминали пчелиный рой. Носились в голове в хаотичном порядке, каждая жужжа о своем. Хисана прикрыла глаза рукой, голова болела с самого утра. «Что же будет дальше?» При мысли о происходящем, о том, что Кучики выбрал именно ее, внутри начинали бушевать самые разные чувства и эмоции. Хотя со стороны все это казалось странным и до жути нереальным. Ведь рядом с Акеми Хисана терялась, сливалась с общим фоном, оставалась в тени… тогда… почему?.. Зачем она ему?.. Почему выбор пал на нее?.. «Неужели… Нет, этого просто не может быть.» Непроизвольно девушка подняла голову к небу. А что же чувствует Акеми? Ведь Хисана попросту заняла ее место сейчас. Но она не хотела, чтоб все так вышло, не хотела обидеть сестру. «Я так виновата перед ней!» На глаза девушки вновь навернулись слезы. Тогда почему же она чувствует… радость?.. Восторг?.. И что… Что она чувствует к нему? Вопрос, заданный себе, так и остался без внятного ответа. Девушка боялась признать… Или признавать было попросту нечего?.. Хисана пыталась анализировать, проверять, спрашивать себя, но… «А что думают родители?» — вклинилась в размышления мысль. Вчера, разговаривая с матерью, Хисана время от времени улавливала одобрительные взгляды, более нежные и теплые интонации, нежели обычно, слушала тихий и успокаивающий голос вместо строгого и размеренного. «Каа-сан, кажется, была совершенно не удивлена происходящим… Или она просто как всегда умело маскирует истинные чувства?» Про отца, оставшегося с Акеми в момент истерики, Хисана не знала, что думать. Взгляд, которым он наградил ее, говоря, что Бьякуя настаивал на ней лично, был тверд и холоден. Он выражал уверенность в своей правоте. Уверенность в правильности происходящего. Девушка вновь прикрыла глаза. Ей было страшно. Хисана не знала, сколько она так простояла, вглядываясь ли в ночное небо и в неподвижный сад, то ли пытаясь найти там ответы на все вопросы, то ли просто надеясь забыться хотя бы на мгновение. Опомнилась девушка лишь тогда, когда звезды начали тускнеть, а небо стало приобретать голубой оттенок. Неумолимо наступало утро. Она вернулась к себе в комнату, переоделась, привела себя в порядок после прошедшей ночи и ушла завтракать. Хисана решила поесть раньше, дабы ни с кем не встретиться во время трапезы. Вернувшись, девушка решила что-нибудь почитать. Опытным путем она давно выяснила, что книги отвлекают даже от самых тяжелых мыслей. Как и сказала вчера каа-сан, вскоре должны начаться приготовления к свадьбе, но у Хисаны было еще немного времени. Взор девушки устремился на низкий столик, где лежала книга. Взгляд тут же зацепился за белый конверт, лежащий рядом. Взяв письмо в руки, повертев немного и не найдя ни имени отправителя, ни адресата, она аккуратно его открыла. В конверте оказался свернутый лист бумаги, на котором каллиграфическим почерком было написано всего несколько строчек. Сердце девушки стало стучать быстрее… Письмо было от него. От Бьякуи Кучики. Он предлагал встретиться, полагал, им нужно поговорить. Внутри девушки что-то зашевелилось, затрепетало. Дышать почему-то стало в разы труднее и загорелись щёки. Да, Хисана и сама думала, что им стоит встретиться, однако ей было страшно. Посмотреть ему в глаза и не найти ответов, которые хотелось бы услышать — этого она боялась. Встреча была назначена на вечер, и, как бы Хисана не страшилась неизвестности, с самого начала она знала, что непременно пойдет на нее. Девушка вновь несколько раз перечитала письмо, покраснела еще больше, вернула бумагу в конверт и вложила его в книгу вместе с закладкой. День был суматошный. Начались примерки, толпы незнакомых Хисане людей бегали по поместью, все суетились, что-то делали. И тем не менее, в отличие от всей этой толпы, девушка выглядела абсолютно спокойной. Она стойко перенесла все выборы свадебного убора, снятие мерок и прочие хлопоты вокруг нее. К вечеру народу в поместье, казалось, стало еще больше, задания еще сложнее, а толпа еще более суетливой. Поэтому никто особо-то и не заметил, как из огромного дома исчезла сама виновница сего беспокойства — невеста и будущая госпожа дома Кучики. Бьякуя был на месте за пятнадцать минут до условленного времени. Внешне как всегда уверенный и спокойный, сегодня он выглядел несколько иначе. Со стороны, конечно, этого никто и не заметил бы, но если приглядеться, то можно было увидеть, что в его глазах сквозит беспокойство, а пальцы чуть нервно теребят рукав косоде. Условленное место в одном из самых дальних и необитаемых уголков сада при поместье Охаяси было надежным укрытием от посторонних глаз и ушей и к тому же имело прекрасный вид на уже оттаявший, но еще очень темный и холодный пруд. Вечернее солнце прощалось с этим миром до завтра, тепло, по-весеннему грея всех его обитателей. «А если она не нашла письмо? Или не сможет прийти?» — в голове Бьякуи крутились различные соображения подобного содержания. Он явно нервничал. Надо же, уже очень давно он не был так взволнован. Сейчас только многолетняя выдержка удерживала его на месте. Сложив руки на груди и уставившись на этот самый пруд, Кучики старался успокоить свои разбушевавшиеся мысли, ловя себя на том, что не в коем случае больше нельзя давать им такую свободу. Еще некоторое время ему понадобилось на то, чтоб вспомнить и прокрутить в голове уже спланированный им разговор. Бьякуя настолько погрузился в эти размышления, что опомнился, только когда почувствовал лёгкое колебание ее рейяцу совсем рядом. Сердце подскочило вверх, куда-то к горлу, а в голове мгновенно возникло одно единственное слово: «Пришла…» Хисана крадучись шла по тропинке к условленному месту. До него оставалась лишь небольшая аллея из склонившихся аркой молодых деревьев. Девушка остановилась. Сердце, казалось, готово пробить грудную клетку и вырваться на свободу. Предвкушение, смешанное со страхом, желанием и надеждой, рвалось изнутри, заставляя Хисану идти дальше. Но она не могла заставить себя сдвинуться с места. Закрыв глаза, выдохнув и твердо приказав себе успокоиться, девушка на ватных ногах всё-таки отправилась дальше. Увидев его возле пруда, Хисана еще раз попыталась себя успокоить, но попытка с треском провалилась. Стоило ему обернуться, стоило их глазам встретиться, как на ее щеках вновь вспыхнул румянец, а сердце снова бешено забилось. — Ку… Кучики-сама, — почтительно склонившись, еле выдавила из себя девушка, отчаянно краснея и заикаясь от волнения. — Хисана-сан, — как обычно легким кивком поприветствовал ее Бьякуя. Нужные слова, которые он так тщательно подбирал некоторое время назад, напрочь вылетели из головы, стоило ему уловить ее присутствие. Видя сейчас ее такую, смущенную, явно не знающую, чего ожидать, он невольно едва заметно улыбнулся. — Прогуляемся?.. Они пошли вдоль пруда. Хисана шла рядом с ним, упорно стараясь не встречаться со спутником взглядом. Разговор зашел на совсем отвлечённые, второстепенные темы. Слушая его тихий и низкий голос, девушка совершенно успокоилась и расслабилась. Мысли в голове перестали жужжать, сердце вернуло себе былой размеренный темп движения. Так же спокойно и плавно, как бы между прочим, был задан вопрос, отвечая на который, Хисана обмолвилась, что в поместье ведутся приготовления к предстоящим торжествам. «Сейчас!» — сработало в голове у Кучики. Остановившись и повернувшись к девушке лицом, смотря прямо ей в глаза, Бьякуя произнес: — Хисана, послушай меня. Я хочу… чтобы ты была рядом со мной. Ты и никто другой, — Кучики сделал небольшую паузу, давая осознать девушке только что сказанные им слова, а затем продолжил. — Но я не буду заставлять тебя, ты не обязана, — вот тут пауза получилось непроизвольно. Это были совершенно не те слова, что он продумывал, эти слова текли сами, раскрывая настоящие эмоции, волнения, обнажая истинные чувства. Не было сейчас никакой ледяной маски, на девушку смотрели самые настоящие, самые искренние серые глаза. — А чего… Чего хочешь ты? Краешком собственного сознания Хисана понимала сейчас: вот он настоящий Бьякуя Кучики. Понимала, что не чуждо ему обыкновенное человеческое волнение, что он способен на чувства и что она… бесконечно счастлива, слышать от него эти слова, не продуманные и не отрепетированные, слова напрямую от самого сердца. Все сознание девушки резко рванулось к нему. Ей захотелось подскочить и обнять его так сильно, насколько она способна, насколько хватит сил. Ее глаза увлажнились от слез. Самых радостных слез, которые только были в ее жизни. — Я… Я тоже… хочу быть с вами… Кучики-сама… * * * На улице постепенно становилось все теплее и теплее. Зима сдавала свои позиции. Всего за несколько дней снег потемнел и начал таять. Весна в этом году пришла необычайно рано и быстро. По улицам Сейрейтея текли ручейки, на деревьях начинали набухать почки. Солнце теперь светило гораздо ярче и теплее, птицы пели громче, а люди чаще высовывали носы из своих домов. Жизнь в Обществе душ будто возрождалась заново после холодной зимы. Прошло еще несколько дней, прежде чем Хисана вновь смогла выбраться в Руконгай. На маленьких улочках было грязно и мокро, зато «оттаявший» народ наконец выбрался из своих укрытий. Медленно ступая по скользкой тропинке, Хисана вглядывалась в лица людей, стараясь найти что-то знакомое, родное, и все дальше углублялась в районы Руконгая. Вдыхая уже по-весеннему теплый воздух, девушка старалась запомнить его запах. Каждое время года пахнет по-разному. Например, осень пахнет дождем. Мелким и долгим, будто из лейки поливающим мир. Пахнет свежестью из-за прибитой к земле летней пыли и увяданием из-за мокрых желтых листьев. Зима пахнет морозной свежестью. Чем-то новым и чистым, по-детски веселым и по-взрослому вечным. Лето пахнет нагретой солнцем землей. Зной и испаряющаяся влага даруют горячему воздуху запах сухой травы. А вот весна… Весна пахнет чем-то сладким и цветущим. Пахнет теплым ветром. Пахнет пробудившейся природой. Сейчас, идя по тропинке, девушка пыталась уловить этот самый знакомый сладкий весенний аромат. Сегодня на душе было светло и спокойно, и даже Руконгай не удручал как обычно. На улицах она слышала смех, видела бегающих детей, запускающих кораблики по длинным ручейкам. Почему-то от этого внутри становилось тепло и уютно. Хисана долго шла вперед, не особо задумываясь на самом деле, куда эта дорога может ее привести. Она просто знала, что в этой части города еще не была. При этом девушка слышала, что Руконгай по истине огромен, но представить его реальные размеры для нее было всё равно сложно. И конечно, Хисана совершенно не замечала человека, буквально следовавшего за ней по пятам… Бьякуя сидел в своем кабинете, в бараках Шестого отряда. Отчеты были написаны, задания выполнены, и день медленно катился к вечеру. По его обычному, холодному, немного отрешенному виду и не скажешь, что на душе у него как-то не спокойно. Ему хотелось встать, походить по кабинету… Вместо этого он предпочел выпить чаю. Что же его так беспокоило? Он не знал. Но внутри что-то ворчало, переворачиволось, не давало ему спокойно сидеть на одном месте. Бьякуя уцепился за одну из мыслей в голове и погрузился в воспоминания. Разговор с главой клана Охаяси сначала не складывался, шел тяжело, но закончился на удивление спокойно. Тот явно не ожидал такого поворота событий, но аргументы Бьякуи принял. Кучики был безусловно рад этому, все складывалось даже лучше, чем он ожидал. И как бонус после трудной беседы — встреча с ней. С одной стороны, ему так хотелось сказать ей все самому, рассказать о цели визита, посмотреть на ее реакцию… Но именно это и удержало его. Ее реакция. Он понятия не имел, чего ожидать. Он, казалось, мог бы предугадать ответ любой другой девушки из высшего света, но только не ее. Ведь она не такая. И понимание этого пришло к нему в одно мгновение. А затем, откуда-то снизу, чем-то холодным и ползучим под кожу проник страх. Страх, что она не ответит взаимностью. Конечно, после того как разговор с господином Охаяси был завершен и обоюдное согласие принято, ни у него, ни у Хисаны обратного пути уже не было. Но меньше всего он хотел знать, что она не хотела, что ее просто заставили… Эти мысли исчезли так же быстро, как и возникли, стоило ему только посмотреть ей в глаза. Так чисто и искренне улыбаться ими умела только она. Если глаза — это зеркало души, то ее душа абсолютно не скрывала радости встречи. И почему-то внутри него самого от этого становилось светлее и радостнее. В тот же вечер он написал Хисане письмо с просьбой о встрече. А на следующий день, когда они, гуляя по саду, случайно столкнулись с господином Охаяси, видимо, сбежавшим от суеты в поместье, то тот, недолго думая, пригласил Бьякую на чай, а Кучики в свою очередь тут же предложил решить некоторые вопросы по поводу переезда Хисаны в его дом. В поместье решили не возвращаться, а разговор состоялся в одной из беседок в саду. По обоюдному согласию Хисане позволили присутствовать при разговоре. Решено было, что переезд должен состояться как минимум за три дня до торжества. Бьякуя поставил пустую кружку на стол. С того дня прошло около двух недель. В новый дом Хисана должна была прибыть сегодня вечером. За это время с ней они виделись еще пару раз. Гуляли в саду, разговаривали, вместе мечтали о будущем. Потом навалились другие дела, отряд, клан, что-то еще… К тому же подготовка к свадьбе в поместье Кучики занимала кучу времени. Внезапно внутри вновь что-то зашевелилось, что-то неприятное и тревожное. Поддаваясь порыву, Бьякуя вскочил с места и хоть и размеренно, но начал ходить по кабинету. Такое чувство обычно возникает перед неминуемой битвой. Когда ожидание, предвкушение, адреналин, опасность сливаются в единое целое. Все чувства: зрение, слух, осязание и другие — все обостряются до предела. Но тут было нечто иное. Казалось, что Бьякуя что-то упустил, проглядел или прослушал, не обратил на что-то внимания в нужный момент, и от этого его противник выиграл одно очко. Теперь невидимый враг ходит первым. Как-то в библиотеке поместья, ища необходимую в тот момент информацию, Бьякуя случайно наткнулся на довольно любопытную вещь. Что-то о древнейших кланах, их рассветах и падениях. Он тогда еще улыбнулся про себя, что нашел учебник о том, «как НЕ надо управлять кланом». Прихватив эту книгу с собой, он принес ее к себе в комнату. Долгое время до нее не доходили руки и, наверное, так и не дошли бы, если б её случайно не увидел дед Гинрей. Похвалив внука за «правильную литературу», о-джии-сан сообщил, что такие книги нужны и важны и он рад, что Бьякуя сам взялся за них. А совсем юному на тот момент Кучики стало жутко стыдно, что он так и не открыл так называемый «учебник». Бьякуя прочел его тогда за ночь. Не сказать, что многое от такого чтения в голове отложилось, но с чувством выполненного долга юный наследник вернул книгу в библиотеку. К чему он сейчас вспомнил этот случай?.. Бьякуя нарезал круги по кабинету уже не размеренным шагом, а довольно быстрым и даже в какой-то степени нервным. Нужная мысль носилась в голове еще быстрее, из-за чего все время ускользала от него. Что же он такого упустил?.. Почему-то в памяти всплыла встреча с Хисаной в Руконгае. Вот уж кого-кого, а ее он там увидеть ожидал меньше всего. Сначала он даже предположил, что мог обознаться, но, услышав ее имя, понял, что ошибки нет. «И что же она там все-таки делала?..» Хисана ответила тогда, что это ее личное дело относительно кровной семьи… клана Минако. Сердце пропустило удар. Минако. Вот оно! В той книге, в графе последних лет, упоминалась фамилия Минако. Правильно! Могущественнейший клан, исчезнувший в течение нескольких месяцев. Бьякуя нахмурился. Сейчас он прекрасно понимал, что не могут люди исчезать просто так. Не мог клан сам собой испариться, да еще и в столь короткий срок. Ему явно помогли… Только сейчас Кучики осознал, что уже несколько секунд стоит как вкопанный посреди кабинета. Внутри теперь не просто что-то шевелилось и тревожилось, оно выло в полный голос, пытаясь что-то сказать, о чём-то предупредить, от чего-то предостеречь. Бьякуя не помнил, как выскочил из бараков и сорвался в сюнпо. Он. Должен. Знать. Что произошло тогда? Он должен увидеть ее. Прямо сейчас. Это не терпит отлагательств. Ни мгновения. Зачем она была в Руконгае тем вечером? Он был уверен, что она что-то ищет: возможно, пытается раскрыть, узнать… Поэтому и не могла все рассказать. Приближаясь к родовому имению Охаяси, Бьякуя уже понимал, что Хисаны там нет. Он совершенно не чувствовал ее рейяцу. Но, поскольку Хисана не обладала ей в большом количестве, он не мог быть уверен. Остановившись у самых ворот, на долю секунды задумался. Но именно в этот момент… — Кучики-сама?.. Добрый вечер, — очень сдержанно, размеренно, не торопясь, произнесла женщина, стоявшая по другую сторону узорчатых ворот. — Охаяси-сан, — поприветствовал Бьякуя мать Хисаны. — Могу я увидеть Хисану-сан? — голос Кучики был спокоен и холоден как всегда. Если не прислушиваться и не вникать. Но сам Бьякуя слышал, как его слова будто слегка дрожали. Будто неустойчивая конструкция в сильный ветер. — Сейчас ее нет, разве она не должна прибыть к вам позже?.. — с некоторой задумчивостью произнесла госпожа Охаяси. Не дожидаясь продолжения ее плавной речи, Бьякуя спросил напрямую: — Она в Руконгае? — прямого взгляда в глаза было достаточно, чтобы Кучики все понял. Поблагодарив, несколько быстрее и скомканнее, нежели этого требуют нормы этикета, он вновь сорвался в сюнпо. Существо внутри твердило об опасности. Оно ворочалось, тряслось, сжималось, делало что угодно, только, но не давало ему остановиться. Хисана возвращалась в Сейрейтей другой дорогой. Более короткой. Девушка вновь и вновь давала себе обещания, что не сдастся и продолжит поиски во что бы то ни стало. Завернув в переулок, она осталась совершенно одна. Ну почти. Буквально через несколько секунд в этот же переулок вошел человек в темном плаще. Голову его скрывал капюшон. Хисана не обращала на этого человека ровно никакого внимания: в Руконгае бродит много народу в странной одежде. На улице было еще не темно, но вот низкие тучи, скрывающие небо, делали этот мир куда темнее, чем ему следовало бы быть в это время. Преодолев еще два поворота, Хисана вышла на совсем малюсенькую улочку. Девушка осмотрелась и направилась к ее концу. Между домов показался уже знакомый Хисане капюшон. «Как он оказался тут раньше меня?.. Он же, вроде, шел сзади…» Заподозрив неладное, она свернула, не доходя до него. Он направился следом. Девушка ускорила шаг. Он тоже ускорился. Вот сейчас Хисана действительно испугалась. Срочно нужно было выйти на людную улицу. Она вновь повернула, проскочив между домами. Он за ней. Девушка пустилась бежать, но стоило ей повернуть еще раз, как она лицом к лицу столкнулась с человеком в капюшоне. Взвизгнула. «Как?!..» — только и пронеслось в голове. Она отскочила назад. Еще одна попытка, еще раз бежать. Но за следующим поворотом оказался тупик. Девушка развернулась, ища глазами этого человека, но его нигде не было. И тут Хисана почувствовала, как холодные пальцы обвивают шею сзади, а спереди по горлу скользит что-то неимоверно острое. Тело сковал ужас, она не могла пошевелиться. Она не могла выдавить из себя ни слова. — Хисана Охаяси, — голос скрипучий, сковывавший еще больше. Она перестала дышать. Все ее тело, вытянутое по струнке, отказывалось подчиняться голосу разума, — думала, спрячешься от меня, Минако? Не надейся… Я убью тебя… Как и твою младшую сестру. Я найду ее, куда бы вы ее не спрятали… Собравшись с последними силами, направив всю свою волю, которая с ней еще осталась, девушка выкрикнула как можно громче «Помогите!», но вряд ли это кто-то услышал или понял. Крик получился скомканный, невнятный, панический. Голос за спиной приглушенно засмеялся. Человек водил лезвием по горлу девушки, не надавливая достаточно сильно, оставляя лишь тонкие, маленькие порезы, из которых крохотными капельками выступала кровь. Это явно доставляло ему удовольствие… — Хисана!!! Этот голос… Гораздо громче, чем прежде. Гораздо эмоциональней. Спасительный голос. Или голос спасителя. Тонкая дорожка слезы протягивается по щеке девушки. Она замечает его боковым зрением лишь на мгновение, а затем… свист меча, вынимаемого из ножен с бешеной скоростью, совсем рядом… и прикосновение, будто ветер. Свобода от захвата шеи и сильные, теплые руки. Всего мгновение, доля секунды, и она закрывает глаза, понимая, что он уже не отпустит.