Реальность была другой

Холодный утренний воздух медленно пробуждал Сейрейтей своей свежестью. На небе дребезжали сумерки занимающейся зари. Весь мир был окрашен в серо-синие пастельные тона, плавно перетекающие от темных к светлым. Ночь отступала, оставляя за собой холод и свежесть безмолвной темноты. В комнате было достаточно светло, хотя свечи, лампы и светильники были потушены. Полоска утреннего света, что пробивалась сквозь плотные шторы, аккуратно падала ему на голову, поблескивала на кенсейкане. Он сидел на стуле, развернувшись и положив локти на его спинку. Задумчивый взгляд устремился в деревянный пол больничной палаты Четвертого отряда. Вокруг была тишина. Но не та, от которой можно было бы получать удовольствие — эта давила, загоняла в отчаянье, слишком сильная, оглушительная. Но Бьякуя знал, что такая тишина сильна лишь в полностью мертвом, совершенно обездвиженном мире. Стоит только каким-либо действием создать звук, и она разлетится на миллиарды осколков, будто ее и не существовало вовсе… И замереть, чтоб механизм был запущен заново. Он уже давно потерял счет времени, не зная и даже не пытаясь выяснить, сколько часов прошло с того момента, как он принес ее сюда. Девушка лежала напротив него, до ужаса бледная, почти нереальная. Черные волосы несколько разметались по подушке, отчётливо выделяясь на фоне белой ткани. Дыхание в целом ровное и тихое, лишь изредка более резкие вдохи и после хриплые выдохи. В такие моменты Бьякуя словно оживал, резко переводя взгляд в ее сторону, внимательно и цепко осматривая неподвижное лицо. Такое родное, такое… любимое лицо. Кучики медленно перевел взгляд в сторону окна. Лучи ослепительного солнца только начали пробиваться из-за горизонта, окрашивая небо в розовый и заставляя сиять кроны невысоких деревьев. Всеми своими мыслями он все еще пребывал в уже прошедшей ночи. Он позволил им так близко подобраться к ней… * * * В бараках Первого отряда, возле дверей в большой зал, собрались все капитаны и лейтенанты, не было только главнокомандующего. Было шумно, все разговаривали, высказывая свои догадки и предположения, почему их могли вызвать. И вообще было как-то странно, что тяжелые двери оказались заперты, ведь приказ звучал как: «Явиться незамедлительно», а значит, их должны были ожидать. Собравшиеся ждали достаточно долго, но ни главнокомандующего, ни какого-либо извещения или дальнейшего приказа так и не получили. Они стали думать, не мог ли произойти сбой в системе извещения, и если мог, то как, ведь адские бабочки служили средством связи уже не одно тысячелетие. Неизвестно, что бы творилось дальше, если бы не пришло сообщение от патрульной группы дежурившего на тот момент Седьмого отряда об огромном скоплении Пустых в нескольких районах Восточного Руконгая. Капитаны, дружно решив, что лучше уж что-то делать, нежели просто стоять и ждать, собрали своих лейтенантов и направились туда, оставив в штабе Двенадцатый отряд разбираться со связью. В тот момент Бьякуя думал лишь о том, как побыстрее с этим всем разделаться, и естественно даже не предполагал, что произойдет дальше. Пустых оказалось действительно очень много. Такое количество в одном месте и в одно время видели только некоторые, особо опытные капитаны. Однако Пустые оказались достаточно слабы, не было ни одного, дотягивающего хотя бы до уровня Меноса. Их разрушающая сила заключалась только в количестве, и против капитанов у них не было никаких шансов. Ну не мог главнокомандующий вызвать всех только ради этого! С другой стороны, откуда в Восточном Руконгае, в достаточно не далеких от Сейрейтея районах, такое скопление Пустых?.. Почему-то у Бьякуи в голове вертелась только одна мысль по этому поводу: кто-то использовал приманку. Только она способна приманить в какое-либо место такое количество мелких и слабых Пустых. Чтоб одолеть всех их, много сил не требуется, требуется время. Создавалось ощущение, что кто-то просто хочет убить это самое время… Или специально тянет его?.. Но кто? Зачем? Или же это все пустые догадки, а череда событий — обыкновенное совпадение?.. Но сомневаться в этом долго не пришлось. Когда почти все Пустые были уничтожены, и многие позволили себе расслабиться, возле Гинрея появился шинигами. Он явно имел непосредственное отношение к Шестому отряду. Человек стал что-то докладывать Кучики-старшему, а Бьякуя, заметив, как его дед при этом меняется в лице, с помощью сюнпо подошел ближе. До него сразу донеслись слова, заканчивающего свой доклад офицера: «…и всё западное крыло поместья охвачено огнем». Вот тут мысль ударила в голову, словно молотком: «Это не совпадение. Это тактика». Повернувшись в его сторону, Гинрей нарочито спокойно произнес: «Отправляйся туда». Кажется, о-джии-сан тоже заподозрил неладное. Именно в этот момент сине-черный руконгайский небосвод, с противным треском разъехался, открывая большую гарганту. Что было внутри, Бьякуя только догадывался, потому что бросившись в сюнпо, уже летел в сторону дома. Все правильно. Все сходится. О том, что за Хисаной охотятся, знал только он. Но вытащить из поместья лишь его одного было мало, ведь в этот вечер на торжестве присутствовали другие члены высшего офицерского состава. И естественно, что враг не стал так рисковать, ведь с нарушителем бы не церемонились, если бы поймали. Проще было избавиться сразу ото всех. И чем-то занять, выиграть время. Для этого потребовалась приманка и Пустые. Вот только как он получил контроль над адскими бабочками?.. И почему выбрал именно этот день?.. Это пока оставалось загадкой. Кучики приближался к поместью, издалека уже улавливая запах дыма и гари. Все мысли исчезли, оставляя лишь одно единственное имя: «Хисана». Ее нужно было найти в первую очередь. Убедиться, что с ней все в порядке. Но то тянущее и тормошащее чувство, та тревога, что засела внутри, тот зверь, что выл из самой глубины, неумолимо предупреждали об опасности. Как в прошлый раз. Не сбавляя скорость, он буквально влетел в дом, направляясь к апартаментам молодой супруги. Как и доложил офицер, горело только западное крыло, но дым распространился по всему дому. Разглядеть хоть что-то было сложно, дышать тяжело. Многие сёдзи по непонятной причине были заперты, но Бьякуя не обращал на это внимания. В этот момент Кучики резко ощутил чужую, незнакомую рейацу, совсем рядом. Мгновение, какая-то доля секунды, и его дзанпакто остановил выпад противника. Характерный лязг столкнувшихся мечей раскатом грома прокатился по залу. Бьякуя не видел, кто это и где он находится. Враг постоянно использовал сюнпо, ускользая от взгляда Кучики, но тот прекрасно чувствовал рейацу, что позволяло отслеживать его передвижения. Еще пара выпадов была умело парирована, не оставляя противнику шанса. Дышать становилось все сложнее, выпады становились резче и сильнее, враг постепенно сдавал позиции, отходя вглубь дома. Уловив момент, Бьякуя нанес удар, отрезая пути отступления, заставляя противника наконец показаться в поле его зрения. Перед ним стоял мужчина, на вид старше него. Темное хаори, короткие светлые волосы. Да, в прошлый раз Кучики не видел его лица, но Бьякуя был уверен: покушение на Хисану в Руконгае — его рук дело. Скрестив мечи и в упор смотря друг на друга, противники несколько секунд не двигались с места. Затем, резко и синхронно отпрыгнув назад как можно дальше, встали напротив. — А ты неплохо сражаешься, — произнес человек, — Бьякуя Кучики. Прости, но я все же должен попросить по-хорошему: отойди и дай мне закончить начатое. Кучики не произнес ни звука и не двинулся с места, все так же направляя клинок в сторону врага. — Что ж, другого я от тебя и не ожидал. По-плохому, так по-плохому, — растягивая гласные, вновь проговорил мужчина. С этими словами он ринулся в новую атаку. То, что произошло дальше, произошло настолько быстро, что Бьякуя едва ли смог бы вспомнить потом детали. Сюнпо, шаг, выпад, лязг, защита, снова шаг… Противники сражались на равных. Однако мысли Кучики сейчас находились далеко от места сражения. Он пытался найти ее, почувствовать хоть малейшее колебание ее рейацу, понять, что с ней. Но в этой гонке мечей сложно было контролировать что-то еще. А затем, всего на мгновение, ему удалось засечь ее. Рейацу девушки полыхнула чуть сильнее обычного. Это был страх. Бьякуя был уверен. И кажется, противник тоже это понял, скалясь довольной ухмылкой. После этого Кучики высвободил шикай. Сражение перешло на крышу поместья. Наверняка, запертые сёдзи — тоже его рук дело, а на крыше преград нет и так гораздо быстрее добраться до нее. Далее — бесчисленные выпады, бесконечное сюнпо, ранение. Противник оказался куда сильнее, чем предполагал Бьякуя. Кучики чувствовал, как теплая кровь медленно течет из раны на голове, по виску, застилая левый глаз. Руки тоже были в крови, липкие пальцы крепко сжимали рукоять катаны. Даже во рту был солоноватый привкус крови. Он чувствовал, как подрагивают локти, как побелели пальцы, сжимаясь. Бьякуя смотрел в глаза своему врагу. В этих глазах было что-то огненное, яростное, необузданное. Злость. И обида. Желание мести. И отчаянье. По его голове так же струилась кровь, он так же тяжело дышал, но его лицо не было бесстрастным, эмоции читались отчетливо. Зачем? Зачем он это делает? Ведь он не хочет убивать. Еще один выпад, еще одна атака, еще одна рана на предплечье противника.  — Как твое имя? — неожиданно даже для себя спросил Бьякуя.  — У меня нет имени, — с легкой усмешкой ответил мужчина. — Я потерял его давным-давно. Я поклялся искоренить весь клан Минако, и до тех пор я не имею имени.  — Теперь она принадлежит клану Кучики, и я не позволю тебе прикоснуться к ней, — твердо и холодно проговорил Бьякуя. — Тогда я убью и тебя! — выкрикнул противник. — Я отомщу! Отомщу всему роду Минако! А ты ничем не отличаешься от них… Мир станет только лучше, если на одного самовлюбленного типа станет меньше. Вас ничего не интересует, кроме собственного состояния… Вам плевать на людей вокруг вас, на чувства, на совесть! В этом мире нет справедливости, да и с чего бы мне быть праведником?! Он украл ее у меня… Он убил ее! И я искореню весь его род! — последние слова были сказаны с особым удовольствием. Глаза его горели безумием, ноги еле заметно тряслись, по лицу пошли красные пятна. — Ненавижу ваши законы… Я сделал все, чтоб она была рядом со мной. Всё! Я учился, хотел быть сильнее, увереннее, правильнее… Но Минако предложил ее семье больше денег… И они просто продали ее! И всем наплевать! А через несколько месяцев он убил ее. Собственными руками! А я так и не смог ничего сделать… — его голос срывался, глаза были красными, но он крепко сжимал в руках свое оружие, готовый сражаться до самого конца. Снова сюнпо, снова выпад. Такая отчаянная попытка. Бьякуя парировал первый удар, но пропустил второй, ломая крышу собственным ударом и проваливаясь внутрь. Новая кровь, новая рана от шеи и до руки. Враг следует за ним, проникая в дом.  — Он, глава клана Минако! Он забрал у меня всё! (Удар) Всё, ради чего я жил! (Выпад) Всё, ради чего я стремился стать сильнее! (Блок) Забрал и уничтожил! — с каждым словом противник наступал, продолжая замахиваться и атаковать. — И я решил уничтожить все то, ради чего жил он. Любой предводитель живет ради своего народа! Я уничтожу весь клан Минако, сотру все следы его существования… Я сражаюсь за справедливость! А ты?! Ты, Кучики?! За что сражаешься ты?!!  Бьякуя парировал удары, но отступал все дальше. Его противник не принадлежал аристократическим кланам, никогда не служил в Готее-13. Его стиль боя не походил на известные школы, чьи техники Кучики знал в совершенстве. Где-то на задворках своего сознания мужчина догадывался, что его враг посмел полюбить девушку, не равную ему по социальному статусу. И всеми силами он стремился добиться расположения ее клана, старался приблизиться к ней. Он жил этой мечтой… Но его опередили. И клан, конечно же, вынес решение в пользу другого… В пользу главы могущественной и богатой семьи. В этот момент за несколькими сёдзи оба услышали женский голос. Отчаянные крики, кашель, просьбы о помощи. У Бьякуи не было сомнений — голос Хисаны. Даже не смотря в сторону врага, он рванул к ней, но был остановлен. Его отбросило к противоположной стене, сломалось несколько сёдзи.  — По-твоему, убить невинную девушку — это справедливость? — голос все тот же, холодный, твердый и ровный, но глаза… Они метали молнии, казалось, готовы заморозить или наоборот — испепелить одним лишь взором. Нет, совсем не тот безразличный и бесстрастный взгляд, что видел враг в начале сражения. Перед ним был совершенно другой человек, сражающейся за Жизнь. Выходит, он сам сражается за Смерть?.. Грохот обвалившегося потолка разнесся по саду поместья Кучики. Противник сдался сам, принимая последний удар в полной мере. Ночное небо заволокли тучи, мелкими каплями накрапывал дождь. Фонари не горели, на улице было темно. Лишь неясные тени, от почти потухшего огня немного озаряли сад. Ни одна живая душа не видела, как раненый воин вынес из-под обломков на руках девушку, что была без сознания. * * * — Бьякуя-сама… — тихий, хриплый, слабый голос возвращает мужчину в палату Четвертого отряда. Он отрывает взгляд от окна и только сейчас понимает, что на улице уже светит солнце, ведь на ее лицо как раз попадает полоска света из приоткрытых плотных штор. Большие фиалковые глаза смотрят прямо на него, с некой внутренней улыбкой и нескрываемой радостью встречи. Впрочем, как и всегда. Сейчас, глядя в них, он чувствовал, как испаряется та тяжесть внутри, что преследовала его это время, уходит грусть. На душе становится спокойно. * * * Прошло десять дней. Поместье Кучики почти восстановили после пожара и погрома. История о том, что здесь произошло, передавалась из уст в уста по всему Сейрейтею. Но, как и любая сплетня, она была далека от истины. Хисана вскоре вернулась домой после тщательного лечения и внимательного наблюдения Четвертого отряда и лично капитана Уноханы. Дописав очередной отчет, Бьякуя со спокойной совестью направился домой. На улице было холодно, шел проливной дождь. Вскоре началась гроза. Благодаря сюнпо, промокнуть он не успел. Неслышно ступая по энгаве, он направлялся к ее комнате. Сёдзи были распахнуты, она сидела на самом пороге, с чашкой чая в руках, завернувшись в теплый плед, и с каким-то странным воодушевлением наблюдала за дождем. Небо полоснула молния, а затем раздался раскат грома. Девушка вздрогнула. Подойдя и присев рядом с ней, Бьякуя посмотрел на сад. — Печальное зрелище, — тихо произнес он. — Я думаю, это прекрасное зрелище, — так же тихо произнесла она. — Вот как?.. Почему?. — в этот момент снова раздался гром, что заставило Хисану вновь вздрогнуть. Притянув девушку, Бьякуя прижал ее спиной к себе, обнимая руками за плечи. — Потому что это неудержимая сила. Мощь в чистом виде, — продолжила она. — Она неподвластна никому и ничему. Она безумно опасна и столь же восхитительна. — По небу снова пробежал раскат, но девушка совершенно не испугалась, находясь в объятиях мужчины. — Сегодня гроза особенно яростно что-то охраняет. Ведь любая великая сила что-то защищает, так ведь?.. — поднимая взгляд на Бьякую, спросила Хисана, всматриваясь в его серые, стальные глаза, будто отражающие грозовое небо. — Верно. И что же она, по-твоему, может охранять? — тихо задал вопрос он, подыгрывая ей. — Не знаю… Быть может, звездное небо? Ведь это же очень красиво, наверняка гроза не хочет, чтоб на него смотрели все, — улыбнувшись, несколько игриво сказала она. Всматриваясь в ее большие, ясные, синие глаза, он думал о том, что как же все-таки правильно она это подметила. — Да, ты безусловно права, — произнес он, улыбнувшись. День медленно подходил к своему завершению, а двое сидящих на энгаве беседовали о каких-то только им понятных нелепостях, допивая горячий чай и все больше кутаясь в общий теплый плед.