***
Люси непроизвольно вздохнула и опустила голову на сцепленные в замок руки. С отполированной до блеска столешницы барной стойки на неё взирало осунувшееся и усталое отражение, с обветренными губами и тёмными кругами под глазами. С того злосчастного инцидента и знакомства с Нацу в частности успела пройти неделя, а может и больше — она не вела счёт времени из-за однообразия дней. Бушующие поначалу эмоции успели слегка поутихнуть и стереться из памяти, но неприятный осадок внутри всё же остался, раз за разом давая о себе знать терпким послевкусием на кончике языка — словно пепел. Конечно, этот самоуверенный малец с поразительной лёгкостью поносил её жизнь, словно намеренно целясь в самые уязвимые места, вот только никто не спрашивал его мнения и в советах его также не нуждался. Как бы Люси ни пыталась храбриться, одни мысли о произошедшем провоцировали тупую ноющую боль под рёбрами. Возможно, однажды её воспоминания потускнеют, сотрутся под натиском новых впечатлений, и тогда вспоминать о совершённых ошибках будет уже не так больно, но пока для этого прошло слишком мало времени. — Эй, Люси, к тебе посетитель явился. Ждёт тебя у чёрного входа, — ей на плечо осторожно опустилась прохладная женская ладонь. Хартфилия слегка обернулась и сразу же наткнулась на дежурную приторную улыбку одной из своих коллег. По телу неприятной волной пробежало чувство отторжения, и она через силу кивнула в ответ, сохранив при этом нормальное выражение лица. Нет, в принципе, Мираджейн была неплохой девушкой и довольно приятной в общении, но временами излучаемая ею доброжелательность превышала все допустимые пределы и сочилась фальшью. Наверное, всё-таки не было смысла упрекать её в чём-то подобном: специфика их работы обязывала скрывать истинное лицо за десятками угодных клиенту масок. Запутаться в том, какая из них является твоей собственной, было слишком легко и являлось лишь вопросом времени. Девушка нехотя поднялась и направилась к запасному входу, бросая беглый взгляд на настенные часы и невольно замирая. Время обеда ещё не закончилось, рабочая неделя была в самом разгаре — в их заведении в такие дни было хоть шаром покати. Обычно она приходила пораньше для того, чтобы пропустить стаканчик-другой в баре и послушать рассказы о том, что интересного успело произойти с остальными. Когда отсутствует собственная жизнь, невольно начинаешь интересоваться чужой. Сам факт того, что кто-то решил снять себе подружку в такой час, был достаточно странным, а то, что позвали именно её... В голове промелькнуло несколько самых вероятных вариантов, но остановиться ни на одном из них путана так и не смогла. Она находилась в крайнем смятении и, если честно, была совсем не в настроении для встречи с клиентами. Она с усилием толкнула металлическую дверь и быстро прошмыгнула в образовавшуюся щель, пока магнитный доводчик вновь не захлопнулся. Неловко повела плечами от холода — всё же на улице был далеко не май месяц — и замерла, в неверии смотря прямо перед собой и удивлённо хлопая длинными, густо накрашенными ресницами. — Здравствуй, Люси, давно не виделись, — мягко и одновременно как-то горько ухмыльнулся парень, сжимая в пальцах тлеющую сигарету. В царящем под навесом полумраке его пепельно-розовые волосы приобретали грязно-бурый оттенок, пугающе схожий с цветом запекшейся крови. — Хотел спросить, скучала ли ты по мне, но ответ читается слишком явственно на твоём очаровательном личике. — Мы встречались без малого неделю назад, знаешь ли, это не так и много, — не пытаясь скрыть раздражение, парировала девушка, продолжая стоять поодаль. Напряжённость её позы и внешняя отстранённость как ничто другое указывали на то, что разговор у них вряд ли выдастся долгим. — Минерва учила вас всегда быть такими любезными с клиентами или же ты ставишь личную неприязнь выше работы? Не очень профессионально с твоей стороны, — неодобрительно покачал головой Нацу и, затушив окурок о стену, двинулся навстречу собеседнице. Та вздрогнула и пошла на попятную, но через несколько шагов ощутила спиной холод металла. Сильные смуглые пальцы сомкнулись вокруг её запястья и ощутимо потянули на себя, в ноздри ударил резкий запах табака. От контраста ощущений почему-то становилось дурно. — Если так хочешь, то можешь пойти к ней прямо сейчас и пожаловаться на меня. Уж извини, ничего не могу поделать с тем, что ты мне не нравишься, — то ли прошептала, то ли зашипела Люси и зажмурилась, чувствуя какую-то странную, нарастающую изнутри дрожь. Огрубевшие кончики его пальцев плавно двинулись вверх и, невесомо очертив линию ключиц, замерли на шее. «Почему у меня такое ощущение, что сейчас он хочет придушить меня?» — Очень жаль, ведь ты пришлась мне по душе, — скучающие нотки в его интонации указывали на обратное. А потом окутывающее тепло вдруг резко сменилось колючим холодом, в голове словно что-то лопнуло — и стало тихо. Пугающе тихо. — Я не для того пришёл, чтобы упражняться с тобой в остроумии. — А для чего же тогда? Что на этот раз понадобилось тебе от заурядной проститутки? — с неким вызовом воскликнула девушка, вскидывая голову вверх и делая акцент на последних словах. Её карие глаза пугали своей чернотой. — Хотел извиниться. Я действительно полез туда, куда не следовало, и порой был груб в выражениях. Простишь меня? Её взгляд словно прояснился и в нём мелькнуло испуганное удивление. В такие моменты Нацу отмечал, что Люси словно сбрасывала с себя защитный панцирь и становилась той самой беззащитной и мягкой, но от этого не менее храброй девочкой, которой она являлась на самом деле. Той самой, которую она продолжала тщательно скрывать от окружающих и существование которой так упорно отрицала. — Ты ведёшь себя как маленький. Зачем тебе прощение того, с кем ты, скорее всего, больше никогда не встретишься? — он не слышал её голоса — просто бездумно следил, как мягко, словно играючи, кончик её языка касается сухих потрескавшихся губ. Нет, теперь она совсем не играла с ним, даже наоборот — была на удивление серьёзной и сконцентрированной. Просто он сам, уже зная, на что на самом деле способна эта девушка, позволил собственному воображению разыграться, представляя то, от чего ранее пришлось отказаться из-за обстоятельств. Люси заметила направление его взгляда и неодобрительно нахмурилась. — Может, хотя бы затем, что это отличный повод встретиться ещё раз? — улыбку, тронувшую его губы, можно было назвать робкой и... тоскливой? — Ты идиот, — с трудом сдерживая рвущийся наружу смех (ей почему-то казалось, что он непременно родился на нервной почве), выдохнула Люси, казалось, уже успев полностью позабыть о том, какой дискомфорт ей причиняли его прикосновения совсем недавно. Юноша отстранился и неловко закинул руку за голову. — Твои перепады настроения пугают меня. — Зато я честный идиот. Разве этого недостаточно, чтобы уделить мне хотя бы немного твоего времени в качестве утешения? — Ты будешь доволен, если я сделаю это даже просто из жалости? — Всё же это лучше, чем холодное равнодушие, — отозвался Нацу, открывая дверь и пропуская девушку внутрь первой, но она, скорее всего, уже не слышала его. Люси вела его внутрь по длинному извилистому коридору, который явно страдал от недостатка освещённости. Цокот её каблуков звонким пустым эхом отбивался от стен и почему-то вызывал стойкие ассоциации с мячом для пинг-понга. Каждый из них неосознанно вздрогнул, когда Нацу взял свою спутницу за руку, аккуратно переплетая её пальцы со своими. — Только не думай, что я прощу тебя сразу после того, как ты волшебным образом превратился в пай-мальчика, — слегка замявшись и бросив короткий взгляд через плечо, произнесла блондинка. Она до сих пор не до конца понимала причины подобного поведения парня, но неожиданно для себя самой решила всё-таки немного подыграть ему. Разливающееся от их голосов эхо становилось всё глуше и медленно исчезало; до бара оставалось всего несколько десятков шагов, и в конце коридора тёмным пятном уже маячили дверные ставни. — Будем считать, что сейчас ты на испытательном сроке. И да, надеюсь, ты понимаешь, что время — деньги? Тебе не удастся так просто ворковать со мной прямо под носом у хозяйки. — Я всё беру на себя, можешь быть спокойна, — Нацу обнадёживающе похлопал её по плечу и краем глаза заметил, как это недопустимое по отношению к девушке отношение вызвало у той мягкую полуулыбку — почти незаметную, с едва приподнятыми уголками губ, но придающую всему её образу что-то кошачье. Улыбку, наверняка покорившую не одно мужское сердце и ещё долгое время преследовавшую их по ночам, но так и не затронувшую ничего в её собственной душе. Мыслями Люси была совершенно далека отсюда, и едва ли в них было хоть что-то радостное. — Ну что же, тогда надеюсь, что ты позаботишься обо мне в ближайшие пару часов, — она кокетливо захлопала ресницами и склонила голову набок, отчего её волосы, завитые в крупные локоны, мягко спружинили на грудь. — Если надеешься отделаться всего парой часов, то ты явно не представляешь, с кем имеешь дело, — с излишней бравадой в голосе воскликнул парень, и его немного гнусавый от лёгкой простуды голос громким диссонансным аккордом разнёсся по помещению. Он хотел было добавить что-то ещё, но, налетев на неожиданно замершую на месте Люси, замолчал и заглянул ей в лицо. И после уже не смог отвести от него взгляд — до этого на обманчиво живом, кукольно-красивом вплоть до неестественного личике девушки он не видел столько эмоций одновременно, настолько ярких, врезающихся в память и почему-то заставляющих сердце мучительно сжиматься. Изумление, застывшее в её широко распахнутых глазах и мерцающее в них бликами; безграничная радость вперемешку с суеверным ужасом, прошивающая судорогой уголок рта; и угнетающее бессилие, не позволяющее не то что сдвинуться с места или сделать очередной вдох — даже моргнуть. Нацу с явным разочарованием оторвался от разглядывания её лица и перевёл взгляд в ту же сторону, куда смотрела Люси. — Хорошо, тогда я подожду здесь, — в зале было достаточно тихо, а потому не составляло никаких проблем, чтобы расслышать приятный, в меру низкий мужской голос на том конце зала. Его обладатель стоял у барной стойки спиной к ним и о чём-то увлечённо расспрашивал хозяйку заведения, Минерву. И хотя едва ли представлялось возможным с такого расстояния разглядеть его повёрнутое вполоборота лицо, скрытое за отросшей чёлкой, Люси точно знала, что это Роуг, и появился он здесь отнюдь не просто так. Хватило одного-единственного взгляда на прямой профиль, чтобы вспомнить абсолютно всё: и его раздражающую привычку перебивать при разговоре, и долгие уютные вечера, проведённые наедине, и Ская. Ская, который так сильно любил его и очень часто просил её, чтобы она не вздумала больше обижать папочку... — За... — она шумно сглотнула и замотала головой, — забери меня отсюда. Её осипший вплоть до шёпота голос резал слух, проникал прямо в подкорку и застревал там, вонзался крюками в нейроны и царапал, царапал бесконечно и так же нещадно. И впервые за долгие годы Нацу всего на доли секунды ощутил во многом детское желание медленно сползти вниз по стене, зажимая ладонями уши так сильно, чтобы внутрь не просочилось больше ни звука, кроме хруста собственных костей и тяжёлого биения сердца. Не дышать, не бояться, не думать, а просто покрепче схватить её за плечи, держать что есть мочи — и не отпускать. Не отпускать до тех пор, пока осмысленность в её взгляде полностью не вытеснит страх, пока не исчезнет та самая грань, называемая личным пространством, и не станет тем, что принято делить на двоих. — Я ведь уже говорил тебе, что всё беру на себя. Успокойся и не паникуй, это всё, что от тебя требуется, — выдыхая ей прямо в лицо, вкрадчиво прохрипел Нацу и завёл девушку за ближайшую колонну. Та послушно последовала за ним, как ручная собачонка на привязи. А уже через десять минут, когда они оказались один на один с угнетающей тишиной в снятом им номере, он заметил, как сильно дрожат её сжатые в кулаки руки, будто у хронической алкоголички. Этот образ сломленной, неожиданно открывшейся для него с новой стороны девушки нравился и вызывал отторжение одновременно. Пытаясь хоть как-то отвлечься, парень подошёл к окну и отдёрнул шторы, занимая себя разглядыванием уличных видов. — Это не поможет, — едва шевеля губами, просипела Люси и резко подняла на него остекленевший взгляд. Сжавшаяся в комочек в большом мягком кресле, она казалась ещё миниатюрнее. Обычно румяное лицо было мелово-бледным и искажённым гримасой боли. — Роуг нашёл меня... он всё знает. В этот раз сбежать не получится. Это конец. — И как долго ты планировала продолжать сбегать? Ты хотя бы раз подумала, каково ему пришлось? — брякнул Нацу и тут же прикусил язык, но было уже поздно. И без того выразительные карие глаза ошарашенно округлились, внимательно уставившись на него. — У тебя совсем нет чувства такта, ты в курсе? Мог бы промолчать хоть для приличия. — Тогда чем я буду отличаться от всех остальных? — тонкие брови изогнулись в абсолютно искреннем удивлении. — Ты ведь недолюбливаешь меня именно поэтому: все остальные молчат или пытаются проявить лже-сочувствие. Неприятно, когда указывают на собственные ошибки? Девушка инстинктивно вжалась в спинку кресла, когда он пошёл к ней навстречу. Его тяжёлый взгляд буквально прилип к её телу, проникая в самые потаенные его уголки. — Ты отлично вжился в роль моего личного психолога, — не совсем удачно попыталась отшутиться Люси и ухмыльнулась, но подрагивающий от волнения голос выдал её нервозность. — Хочешь ещё поговорить об этом? — Не в этот раз, — достаточно резко прервал её Нацу и в не сравнение бережным движением провёл ладонью по спутавшимся волосам. — Время — деньги, Люси, а я немало отвалил за тебя. Сегодня ты вернёшь всё сполна.1.3
18 марта 2016 г. в 21:49
Домой Люси добралась, когда время уже давно перевалило за полночь. Окружённый плотным кольцом ползущих в небо высоток, полуразрушенный двухэтажный домишко, в котором находилась арендуемая ей квартира, был едва-едва заметен на фоне своих соседей. Построенный ещё в послевоенные годы минувшего столетия и находящийся пусть на крохотном клочке земли, но всё же в самом сердце города, он чудом избежал сноса, хотя и без того становилось понятно, что дни этого здания уже были сочтены. Разбитые высокие окна взирали на окружающий мир пустыми безжизненными глазницами, а покрывшийся трещинами фасад в сгущающемся полумраке казался испещрённым глубокими морщинами.
Иссохшие деревянные ступени натужно заскрипели под ногами, когда Люси взошла на крыльцо и мышью прошмыгнула наверх по накренившейся лестнице, минуя первый этаж. В лицо всё же успело пахнуть спёртым сырым воздухом; в этой части дома уже давно никто не жил, так как время от времени её подтапливало. Крыша, конечно, тоже была прохудившейся и местами напоминала скорее решето, но Люси устраивала жизнь здесь. И дело было вовсе не в квартплате: по сути, она ни во что не обходилась. Эти ветхие жёлтые стены и высокие потолки напоминали отцовский дом — здесь девушка чувствовала себя по-настоящему уютно.
Не с первой попытки попав ключом в замочную скважину, Люси наконец справилась с заедающим замком и попала внутрь квартиры. В самом конце неосвещённого коридора бледно-жёлтой полоской виднелся свет из-под прикрытой двери. Воздух был насыщен теплом, ароматом свежей выпечки и звуками доносящейся из глубины дома музыки. Видеть такую размеренную уютную оживлённость было неожиданно; сегодня Кана пришла домой намного раньше обычного. Вернее, удивительным был сам факт того, что она сюда пришла. Стараясь ступать как можно мягче, будто в царившем гомоне можно было спугнуть кого-то, девушка подошла к самой двери и выжидательно замерла.
— Нечего топтаться под дверью, тебя не услышит разве что глухой, — совсем не щадя связки заголосила Кана, пытаясь перекричать шум льющейся воды. — Из тебя никчёмный шпион, заходи уже.
В первую же секунду ей в лицо ударили обжигающие клубы белёсого пара, обволакивающие всё пространство ванной комнаты неким подобием туманной дымки. От перепада температур в глазах резко потемнело, а голова стала тяжёлой, словно колокол.
— Иди ко мне, — Кана подвинулась, освобождая место, насколько это было возможно в такой крохотной тесной ванной. Из-за одного её неосторожного движения вода щедро полилась через борта, затапливая собой и без того скользкий кафель. Решив не рисковать лишний раз, Люси по-солдатски быстро стянула с себя платье вместе с бельём и осторожно погрузилась в горячую воду с внушительным слоем приторно-сладко ароматной пены. Подруга сразу же вплотную придвинулась к ней, крепко обнимая со спины; блондинка, пытаясь скрыть смущение (за год совместного проживания она так и не смогла привыкнуть к странностям соседки), с излишним интересом начала наблюдать за продолжающей вытекать из ванны водой.
— Не обращай внимания, — обняла её ещё крепче Кана, и Люси явственно ощутила, как о её спину трутся возбуждённые соски. — Внизу всё равно никто не живёт, так что нечего опасаться. Неважно выглядишь. Хорошенько потрепали на работе? Ничего, зато тебе осталось не так уж и много, — блондинка молча кивнула, по-детски надув губы, и медленно сползла под воду. Кана рассмеялась и запустила пальцы в золотистые волосы, мерно покачивающиеся у поверхности. — У тебя тушь потекла, ты теперь похожа на чудовище.
Люси протестующе замычала и попыталась что-то сказать, но лишь наглоталась воды и умилительно скуксилась, наконец-то выныривая и заходясь в приступе кашля.
— Я надеюсь выплатить остаток долга уже в этом месяце, — из-за жадного дыхания она проглатывала часть слов, и речь её становилась неразборчивой. — Меня уже тошнит от всего этого, оттягивать больше некуда.
— После того, как всё закончится, поедешь со мной? — неожиданно серьёзно поинтересовалась шатенка, приобняв подругу за плечи. Вода в ванной начинала остывать, из-за чего становилась зябко. — Я настолько привыкла жить вместе, что уже не могу представить без тебя своей жизни, глупышка.
— Я тоже тебя очень люблю, — проворчала Люси, в душе нисколько не тая обиды. Она и сама отлично знала: без соседки она бы уже давно пропала, ведь именно та помогла ей удержаться на плаву и научила многим хитростям, без которых выжить в подобной среде почти невозможно. Кана стала для неё действительно близкой подругой и во многом заменила старшую сестру, о которой девушка всегда мечтала. И сам факт того, что старшей из них двоих была именно Люси, нисколько не менял сути дела.
— Ты серьёзно? Тогда подари мне хотя бы крохотный поцелуйчик.
— Завязывай со своими шуточками, сколько раз тебе повторять?!
— Но я ведь даже не думала шутить...