Миссия. Спин-оффы

– Ну и на кой черт ему это было нужно? – скривился Батист, отрываясь от бледного лица друга, что лежал на койке, и внимательно посмотрел на Клоара и Вольта. Те одновременно пожали плечами, стоя возле стены. Они задавали себе этот вопрос уже пару часов, но ответ кокетливо показывал им фигуру из трех пальцев. – Он вам не сказал? – Придурок он, - констатировал Лебо. – Нет, не сказал, - покачал головой Альварес, косо взглянув в сторону. Он действительно не знал, почему Джонни согласился на эту операцию… Просто пришел утром в комнату, собрал кое-какие вещи, и снова ушел, а через пару часов прилетела взлохмаченная и злая как пес Талия, да мат через слово разоралась, что Ронин сейчас на вживление адамантия. Остановить операцию им никто не дал. – После того, как проснулись его силы, он вообще мало говорит нам о своих планах. – И это плохо, - глубоко вздохнул Алекс. Краем трезвого сознания он понимал, что теряет Джонатана, как уже давно потерял Талию. Да, они были рядом, поддерживали его, но, увы, командир не оказывал на них совершенно никакого влияния. Захотели – сделали. И все. - Я должен защищать вас, но как это сделать, если что он, - кивок на друга, - что это синее шило не слушаются? Хоть сам в пекло лезь вслед за ними. – Я тебе полезу… Алекс вздрогнул. Джон, улыбаясь, слабо приоткрыл мутные голубые глаза. Вид у него был жуткий, словно подростка избили, вывернули наизнанку, хорошенько прополоскали в кипящем масле, а после снова вывернули обратно. Оливер и Кристофер незамедлительно подошли к больничной койке, помогая парню сесть, ибо самостоятельно он, хоть и порывался, сделать это был не в силах. Юноша попытался поднять руку, чтобы протереть глаза, но резкая боль в области запястий прошибла его словно током. Парень взвыл. – Су-ука-а, - задыхаясь, Джонатан сжимал и разжимал кулаки, но руки болели, суставы ныли, а тело словно было и не его. Покачиваясь взад-вперед, словно заводная кукла, он все постанывал, пытаясь отвлечь себя от боли. Получалось плохо. – Сколько я был без сознания? – Часа два, - тут же ответил Альварес. – Может чуть меньше. Ты потерял сознания от болевого шока. Снотворное и обезболивающее тебе не вкалывали – исцеляющий фактор все равно их выветрит. Так что делали все наживую. – И как отец… и Лаура… - он выпустил адамантовый коготь из правой руки, - это вынесли?.. – хрипел Джон, с ужасом смотря на блестящее лезвие. Кости были покрыты неразрушаемым металлом, которые теперь всю жизнь будет медленно убивать его, разъедая организм, точно кислота. Никто бы добровольно не согласился на такое, но… – Зачем? …у Джона выбора не было. – Затем, что я беспомощен, - ответил она на тихий вопрос командира. - У меня нет ничего, кроме исцеляющего фактора. Костяные когти хрупкие. Слишком. Любая тварь могла их сломать без особых усилий. А я – солдат, Алекс. Я должен сражаться. Ради Мэтта, Уилла, Бекки и Ши. Ради вас. Ради Лиззи… Оли отвел взгляд, Крис опустил голову, а Алекс лишь вздохнул. Джон – сын своего отца. Такой же смелый, отважный, преданный, но идиот идиотом. Мало Батисту было Ноктюрн с шилом сами знаете где, неуравновешенного и упертого Вольта, больного на голову Клоара, так еще и Ронин свои пять копеек внес. Саммерс и подумать боялся, что его ждет, когда подрастут молодые члены НИМ… – Ребят, - голос Оливера, после минутной тишины, звучал как-то жутко, - я жрать хочу. Эта нервотрепка пробуждает просто зверский аппетит. Парни засмеялись. Ну хоть что-то не меняется.