Осколки

Что такое боль? У каждого есть свой ответ на этот вопрос, и дать четкое определение невозможно. Что хуже, физические страдания или израненная, обливающаяся кровью душа? На этот вопрос так же у каждого есть свой ответ. Когда-то и она задавалась этими вопросами, но ответа так и не нашла, боль никуда не исчезла, а подобные размышления ее лишь усиливали. В конце концов, лучше или легче не станет. Уже, наверное, никогда. Как так выходит, что все то, что еще секунду назад было дорого, имело первостепенное значение, было смыслом жизни, в конце концов разлетается на части? И уже невозможно все вернуть назад, собрать и склеить. Да и нужно ли это кому-то? Что хотела она? А к чему стремился он? В итоге каждый из них получил то, к чему стремился, а потери… они неизбежны. Для кого-то сухие строчки статистики, а для кого-то глубокая рана, оставившая незаживающий шрам. И в этой пустой бессмысленной жизни именно боль имеет хоть какое-то значение, пусть не ее, неважно. Если страдает она, значит, и окружающие должны страдать, просто потому, что только это приносит толику счастья израненной душе. Сейчас, глядя на все, что происходит вокруг, она, пусть и покривив душой, скажет, что все сложилось как нельзя лучше. Другого шанса увидеть истинные лица, что скрывались под масками, не представилось бы. Но цена за знание оказалась слишком высока. Быть может, лучше было оставаться в неведении в том мягком уютном иллюзорном мирке, что она сама для себя создала. Но обстоятельства выше наших желаний, и хрупкая иллюзия разбилась на осколки, что до сих пор ранят сердце. Жить в мире собственных иллюзий куда проще и приятнее, но получается далеко не всегда. Даже сейчас можно обманывать окружающих, но себя обмануть куда сложнее. Кто она такая, куда и зачем идет? Вопросы, на которые нет и не будет ответа, потому что она не хочет его искать. Жизнь оказалась полна разочарования. Но сейчас она могла делать все, что душе угодно, вот только нужно ли это ей на самом деле? Можно ли заполнить пустоту в сердце? Да и хочется ли?.. Эта боль напоминает ей о том, что произошло, не позволяет ни простить, ни принять. Наверное, именно поэтому она осталась. Потому что только испытывая боль, чувствовала себя живой. Хотя это попахивало мазохизмом. Видимо, подсознательно она хотела наказать не только его, но и себя, чувствуя, что в том, что произошло, ее вина тоже есть. Сознание часто раздирают противоречивые чувства. Иногда хочется остаться совсем одной, но при этом она дико, до безумия, боится одиночества. Но это ведь не значит, что рядом с ней неотступно должен кто-то присутствовать. Ситов перестраховщик! Столько лет спустя это уже не имеет смысла. В конце концов, она имеет право на личное пространство. А сейчас она почти никогда не бывает одна, всегда рядом кто-то есть. Поначалу это была лишь мера предосторожности, чтобы женщина не свела счеты с жизнью. И, надо признать, когда-то ей действительно очень хотелось это сделать. Но надобность в сиделках отпала уже давно, а привычка, видимо, осталась. Она презирала себя за ту секундную слабость, но ведь было же… Сейчас все произошедшее вспоминается лишь с печальной улыбкой. Возможно, иначе и быть не могло. Как говорили джедаи, пути Силы неисповедимы. Но сама женщина с радостью выбрала бы иной путь, путь, на котором она отдала бы свою жизнь, чтобы самые дорогие существа остались живы. Да, если бы все сложилось иначе… Как часто она прокручивала в голове все эти события, пыталась найти выход, размышляла, как бы все сложилось, если бы она поступила иначе. Именно она сама, от него она даже сейчас не ждала каких-то иных поступков. Поначалу в своем воспаленном, больном разуме ей действительно удавалось пережить какие-то иные варианты событий, вот только все они отчего-то приводили к печальному итогу. Видимо потому, что подсознание понимало, все уже кончено. Затем, по возвращении в реальность, именно эти странные мысли и теории, которые уже невозможно было применить на практике, позволяли не сойти с ума повторно. Она знала, в чем ошиблась, и даже понимала, как в действительности следовало поступить, но это сейчас. А если мысленно оглянуться и вернуться назад… тогда, не зная ничего, могла ли она поступить иначе? Наверное, нет. Сейчас женщина не задумывается над этим так часто, как раньше. Время вовсе не лечит, как пытаются убедить некоторые, но оно, несмотря на всю свою беспощадность, сглаживает шрамы. Память никуда не денется и боль не уйдет, но все это уже не давит столь же сильно, как тогда… А сейчас она сидит в кресле, сложив тонкие руки на коленях, с силой сжав пальцами подол платья, чтобы не дрожали. Пытается усмирить рвущийся наружу гнев, просто потому, что сидящая напротив Инара Нарель недостойна какого-либо проявления эмоций. И кто ее дернул впустить в комнату эту шлюху? Раньше они встречались не так уж часто. Виделись, конечно, но общаться лично статус не позволял. Саму женщину данный факт не волновал совершенно, а вот Инара частенько поджимала губы и хмурила брови. Интересно, а чего она ждала? Чем отличается леди Норель от остальных? Как выяснилось недавно, ничем. Но сейчас была та самая неприятная, до тошноты противная ситуация, которая складывалась уже не первый раз и вызывала лишь дикое раздражение. И почему все они идут именно к ней? Что она может сделать? Или они просто хотят ее задеть и поиздеваться? Так это могло сработать только первые пару раз, сейчас же все эти визиты превратились в обычную досадную рутину. И все же, почему именно она? Она что, дроид, который должен терпеть все эти россказни? Или это доставляет им удовольствие? Возможно, так оно и есть. В последние годы Падме превратилась в довольно неприятную женщину. Та, которой она была раньше, исчезла, умерла. Ныне она не занималась политикой, хотя все еще была погружена в нее с головой, так сложилась жизнь. Окружающие страдали от ее невыносимого характера и вульгарных выходок и ничего не могли предпринять против. Открыто. А вот так вот, с милой улыбкой и добрыми глазами… Как же хочется вот прямо сейчас взять аккуратную чашечку с горячим чаем и запустить в лицо этой белобрысой твари. А еще лучше чем-нибудь потяжелее, чтобы осколки порезали лицо, а глаза залила кровь… Да уж, в последнее время она стала очень циничной и жестокой, хотя с такой жизнью разве можно быть другой? Когда твой муж - Император половины галактики, так или иначе, сама станешь тварью, просто чтобы выжить. - От меня тебе что нужно? – Падме поджала губы и откинулась на спинку кресла. Она могла позволить себе как совершенно вольное общение со всеми в этой галактике, так и не менее вольное поведение. Хотя ради приличия женщина иногда все же старалась вести себя более сдержанно, но не станет же она расшаркиваться с этой стервой? Хотя сегодня дело вряд ли дойдет до обычного в такой ситуации скандала. Она слишком от всего этого устала. - Я ношу под сердцем ребенка Императора! – громогласно, как будто зачитывала торжественную речь, произнесла кареглазая блондинка. Оставалось лишь вздохнуть и закатить глаза. Эту полную пафоса фразу Инара повторяла уже пятый раз за встречу. Интересно, она хоть какие-то другие слова вообще знает? Стоявший за спиной посетительницы молодой человек лишь вздернул правую бровь. Надо же, даже его проняло. Обычно лицо Терана больше напоминало маску, не выражающую никаких эмоций. Падме посмотрела в его сторону укоризненно, и хоть этот взгляд и длился не больше пары мгновений, он все понял и чуть склонил голову, выражая сожаление. Тут даже взглядов было не нужно, чтобы понять, что именно вызывает досаду Императрицы. Он действительно мог просто не пускать эту особу. Но лучше если они поговорят здесь, чем где-нибудь посреди коридора, привлекая излишнее, совершенно не нужное внимание. - И дальше что? – голос Падме был холоден и безразличен. Леди Норель задохнулась от возмущения. Не зная, что еще сказать, чтобы эта женщина, наконец, поняла… Супругу Императора не слишком-то любили, правда, делали это исключительно за глаза. Многие не могли понять, почему он терпит рядом с собой подобную женщину, которая лишь создает проблемы и не приносит никакой пользы. Да, когда-то она была сенатором, которого даже уважали, но ныне прошлые заслуги не имеют никакого значения. Ведь сейчас она ничего не делает, во всяком случае, так все считали. Сама Падме тоже иногда задавалась вопросом «почему?», но спрашивать мужа напрямую не спешила. - Почему каждая его шлюха стремится в первую очередь обрадовать этой новостью именно меня? – не дождавшись от собеседницы какого-либо внятного ответа, Падме решила все же заговорить сама. В тоне ее слышится лишь безразличие. Не такой реакции ждала Инара. Она-то хотела заткнуть наконец эту стерву. Рядом с Императором должна быть достойная женщина, способная подарить ему наследника, а не это… эта… - Так вот, дорогая моя, у тебя есть хоть какое-то доказательство? То, что ты с ним спала… тут уж извини, не ты первая, не ты последняя, и заявления такие я слышу почти каждый месяц. Но что-то до сих пор не вижу выводка наследников, - Падме обвела комнату широким взмахом руки. Двигалась она очень изящно, что никак не вязалось с наглой и беспардонной манерой общения. - А знаешь ли ты, милая, какое наказание следует за подобный обман? Блондинка поджала губы. Нет, такого не может быть. Он ведь любит ее, только ее, даже до собственной супруги Императору нет никакого дела. Эта кукла, даже не сказать, чтобы очень красивая. - Я от своих слов не откажусь, - Инара явно сдаваться не собиралась. - Так и иди со своими заявлениями прямиком к Императору, - Падме поднялась с кресла, не желая продолжать эту беседу. – В конце концов, это будет его выродок, чье наличие меня никаким образом не волнует, и волновать не будет. Тут она покривила душой. Если ребенок все же появится, а рано или поздно это может случиться, то его присутствие будет ее скорее раздражать. А уж до какого бешенства доведет предполагаемая мамаша… - Теран, проводи леди за дверь, - Императрица отвернулась к окну, не желая далее даже смотреть на эту стерву. Такое чувство, будто только что в грязи с головой искупалась. Кто бы знал, как ей надоели любовницы мужа, каждая из которых мнила себя единственной и неповторимой. Это же сколько мозгов иметь надо? Точнее, сколько в голове должно быть пустого места, чтобы дойти до подобной мысли? Каждая из этих девиц стремится ненавязчиво ткнуть ее носом в то, что ее-то собственный супруг вообще игнорирует. Вот только тут было одно но, она была замужем на протяжении уже восьми лет, а эти дурочки не задерживались в постели Императора больше, чем на месяц. И все равно чего-то ждали… Сама Падме не просила ее ни отпустить, ни оставить. Все как-то само собой сложилось именно так. На людях они изображают из себя образцовую пару, и большинство жителей галактики верят этой красивой картинке. Хотя, конечно, есть те, кто знает истину. Что муж и жена спят в разных комнатах и вообще стараются друг с другом не общаться. Но все сплетни об императорской чете никогда не выходят за пределы определенных кругов. Всем как-то еще хочется жить. - Госпожа, вы просили напомнить о приглашении, - Теран совершенно бесстрастно просматривал информацию на деке, что держал в руках. Этот молодой человек напоминал дроида, даже хуже, тот же С3ПИО и то проявлял куда больше эмоций. Наверное, за это безразличие он и нравился Падме, потому она и переманила этого помощника у собственного мужа. У того и так штат переполнен, ничего не потеряет. А ей осточертели все эти взгляды, что окружающие бросают на нее исподтишка, считая, что она не замечает. Теран был безразличен всегда, везде и во всем. - Пригласи служанок, - женщина махнула рукой и удалилась в комнату. Еще с утра женщина не собиралась никуда идти, но после того, что услышала сейчас… Ей определенно нужно развеяться, хотя бы так. Нужно было переодеться и привести себя в порядок. Переодевания по нескольку раз в день были одной из ее прихотей, самой безобидной, надо сказать. А ведь действительно кукла, с усмешкой подумала женщина. Ее наряжают в платья, заплетают волосы, надевают украшения и выставляют в свет. Впрочем, шикарные одежды были привычкой еще с бытности ее королевой. Но почему-то именно сейчас раздражали неимоверно. Падме уже давно не занимала должность сенатора. Быть может, и хотела бы, но обстоятельства сложились так, что продолжительное время она была просто не в состоянии работать. Возможно, продолжи она заниматься политикой, и времени на всевозможные печальные думы не осталось бы, как и на глупости. Но сделанного не вернешь. Это, кажется, стало ее девизом по жизни. Хотя, как у супруги Императора, у нее обязанностей тоже было немало. Но в основном необходимо было лишь ее присутствие на всевозможных мероприятиях, которые ее муж не имел ни желания, ни возможности посетить. Вот и сейчас она шла по широкому коридору. Пол, выложенный сверкающей разноцветной каменной плиткой, стены украшены узорами. По обеим сторонам стоят постаменты с различными скульптурами, совершенно разных стилей, принадлежащих разным мирам. Все это великолепие так рябит и пляшет перед глазами, что в висках начинает пульсировать тупая боль. Отсутствием вкуса страдали многие из тех, кто достиг вершины, поднявшись из низов в короткие сроки. И Ранек Дорен не был исключением. Место моффа ему не светило, да он и не рвался, а вот должность сенатора одной из отдаленных систем… что ж, у него было все необходимое, чтобы занять это место, а вкус… зачем подобные мелочи занятому человеку? Для этого у него есть супруга… В зале полно народу, и рябь лишь усиливается за счет обилия ярких красок, нарядов и необычной внешности окружающих. Отчего-то в бытность ее сенатором все это многообразие не так сильно бросалось в глаза. Музыка смолкла, все тут же обратили свое внимание на новую персону. Пока Падме двигалась по залу, все присутствующие приветствовали ее легким поклоном. Ну конечно, нужно же выказать свое почтение супруге Императора. От одной только этой мысли хотелось брезгливо скривиться, но она должна держать лицо. Бывшая королева, бывший сенатор, ныне просто разнаряженная кукла, над которой все они тихо посмеиваются по углам. Ну и джедай с ними, Падме не волновало, что о ней говорят и думают. Скорее, она специально периодически вела себя вызывающе и порождала новые сплетни. В жизни человека должна быть какая-то цель, смысл. Она ничего подобного не видела уже давно. Но нужно же хоть как-то разнообразить свое пустое существование. Для столь почетной особы было предусмотрено не менее почетное место. Небольшое кресло у стены, расположенное так, чтобы можно было хорошо видеть весь зал. Сенатор Дорен лично сопроводил Императрицу до места и, поддержав за кончики пальцев, усадил в кресло, после чего склонился к руке, обозначая поцелуй, но не смея прикоснуться к коже. - Вы как всегда прекрасны, миледи, – тонкие губы растянуты в улыбке. - Благодарю, - снисходительный кивок в ответ. Все, как и положено по протоколу. Наверное, именно поэтому супруг предпочитает избегать подобных мероприятий и отдуваться приходится самой Падме. Хотя иногда действительно удается развлечься. Женщина огляделась по сторонам и изящным взмахом руки подозвала официанта. Шикует господин губернатор, используя вместо дроидов живых существ. - Чем могу служить? - одетый в алую рубашку и ярко-желтые штаны мужчина склонился в глубоком поклоне. Падме сдержалась, чтобы не скривиться от подобного сочетания цветов. Нилая Дорен явно страдает дальтонизмом. - Бокал стеранского, - небрежно обронила женщина. Стоявшая неподалеку группа женщин тут же оживленно зашушукалась. Видимо, обсуждали, как это можно напиваться с самого начала. Падме спокойно, скорее даже безразлично посмотрела в их сторону, и женщины поспешили замолчать и разойтись от греха подальше. Какое им вообще дело, что, когда и в каких количествах она пьет? Хотя как же иначе, что еще может стать лучшим объектом для сплетен, как неподобающее поведение Императрицы? Вот только употребление крепких напитков не является чем-то предосудительным, последствия - возможно, и то зависит от поведения. Падме знала, как это всех их злит, потому демонстративно, со вкусом потягивала из высокого бокала ярко-алый напиток, смакуя горькую вязкую жидкость. - Как жаль, что ваш супруг вновь не смог придти, - Нилая Дорен тяжело дышала, хоть и пыталась это скрыть, но с ее фигурой, приближающейся к идеалу хатта, быстрые танцы давались с трудом. Несмотря на это, она все равно не могла отказать себе в удовольствии хотя бы таким образом задеть Падме. Императрица могла танцевать не только со своим супругом, но он при этом должен был присутствовать в зале и одобрить ее пару. Куда уж этой безмозглой туше понять, что бывшего сенатора не интересуют танцы, вне зависимости от того, присутствует рядом муж или нет. - Он улетел на верфи Фондора, - Падме продолжала светскую беседу, чуть склонившись вправо и опершись на подлокотник кресла. – У него слишком много дел, - последнее она произнесла с намеком на то, что супруг Нилаи явно тратит свое время не на то. - Ох, как я могла забыть, - хозяйка вечера явно решила сменить неудобную для нее тему. – Завтра ведь собрание комитета… Падме одним глотком осушила свой бокал и непринужденным жестом попросила официанта повторить. Комитет был прихотью страдающих от безделья жен высокопоставленных особ. И поскольку Падме полностью подходила под данный критерий, да еще была и супругой самого Императора, то не просто состояла в комитете, а возглавляла его. В идеале они должны были заниматься благотворительностью. Работа важная и нужная, вот только на деле дальше пустой болтовни дело редко когда заходило. Императрица почти в одиночку тащила на себе все дела, что ее вовсе не радовало, потому периодически приходилось устраивать зажравшимся дамочкам встряску. Как ни странно, но эта работа нравилась ей куда больше, чем политика. Тут она хотя бы действительно кому-то помогала. Уже довольно давно Падме разочаровалась в том, чему когда-то решила посвятить всю жизнь. Демократия… не более чем слово, не имеющее под собой никакой внятной основы. Политики - свора хараксов, дерущихся за самый лакомый кусок, столь же бездумно и жестоко. Жизни народа этих хищников совершенно не волнуют. Да и какое дело парящим в небесах птицам до копошащихся в земле жуков? Все это было ей до отвращения противно. Полностью прочувствовав собственное бессилие перед системой, она все же решила сдаться. Нет смысла рвать жилы и разбивать лоб о стену всеобщего безразличия, пытаясь хоть до кого-то достучаться. Бесполезная, бессмысленная трата времени. Конечно, вследствие смены системы управления кое-что поменялось, но искоренить народную жадность было не так уж просто. Такого бардака, как при Республике, не наблюдалось, но до идеала было еще ох как далеко. Да и возможно ли достичь того идеала? Возможно, только если все вокруг вдруг перестанут лгать и стремиться подгрести под себя как можно больше… то есть никогда. - Надеюсь, до завтрашнего дня вы об этом больше не забудете, - холодно заметила Падме. Официант принес еще один бокал, и женщина тут же сделала глоток. От горечи во рту хотелось скривиться, но нужно держать лицо. К тому же в голове начинало приятно шуметь, напряжение отпускало. Окружающие уже не вызывали того отторжения, что в самом начале. - Вы только посмотрите, - Нилая все еще стояла рядом, решила, похоже, что без нее Императрица совсем заскучает. - Она имела наглость придти сюда! – женщина явно стремилась показать, насколько она возмущена. Проследив за ее взглядом, Падме едва сдержалась, чтобы не подняться на ноги и не запустить бокалом в появившуюся в поле зрения особу. Как-то это нехорошо. В последнее время слишком часто посещают подобные совершенно безумные мысли. Однажды ведь действительно может не сдержаться. Одно дело, когда она ведет себе подобным образом специально, просчитывая каждый шаг и осознавая последствия, и совсем другое действовать под напором эмоций. Нужно отдохнуть и подлечить нервы, а то ведь никуда не годится… По залу медленно, будто королева, шла Инара Норель. Совсем совесть потеряла, девка. Для кого только этот спектакль устраивает? Сплетен завтра, конечно, будет море, но они бы в любом случае появились и без участия этой белобрысой дряни. Падме никогда не ревновала супруга к его непостоянным и недолговременным увлечениям. Но особы, подобные Инаре, вызывали у нее ненависть и негодование своим поведением. Спишь ты с Императором? Так никто тебе не мешает, но к чему лезть туда, куда не просят? Блондинка подплыла к креслу и, едва обозначив поклон, медленно, нараспев протянула: - Ваше величество, я думала, Император сегодня будет с вами. Все присутствующие тут же замерли, казалось, даже музыка чуть приутихла в ожидании того, как на подобную наглость и вольность отреагирует Императрица. Падме даже бровью не повела, лишь мимолетно, как будто случайно, взглянула вправо, где все еще стояла супруга сенатора. Нилая сориентировалась мгновенно. Одно дело за глаза пересказывать сплетни и совсем другое вот так напрямую оскорблять или же не поддержать… Это же не какая-то пятая дочка заместителя второго министра… Получить в прямые и явные враги Набуанскую ведьму никто не хотел. А за глаза именно так Падме и называли, иначе как она смогла околдовать Императора и все еще находиться рядом с ним? - А вы еще не знаете? – тоном «об этом уже даже на нижних уровнях давно всем известно, а она не в курсе» произнесла Нилая. - Он покинул планету дабы посетить верфи, - в последней фразе сквозила нотка ехидства, намек на то, что эту ночь Инара проведет в одиночестве. Блондинка ничего не успела ответить. Падме осушила уже второй бокал, и, сунув его в руки наглой девице, откинулась на спинку кресла, опершись локтем о подлокотник, наклонилась вправо, все свое внимание обратив на леди Дорен. - Надеюсь, к завтрашней встрече вы подготовите все документы, - как ни в чем не бывало произнесла Императрица, полностью проигнорировав покрасневшую от злости Инару. Большего оскорбления, оставаясь в рамках приличия, нанести было невозможно. Конечно, Падме могла устроить очередное представление, но не сейчас, когда так плохо контролирует собственное поведение. Так что сегодня она будет хорошей девочкой. Инара ожидала, что эта ведьма распсихуется и что-нибудь вытворит, но нет… Руки жег пустой бокал. Сунула ей эту посуду, как какой-то служанке… Вытворить нечто непоправимое Инара не успела, ее кто-то аккуратно взял под локоток и отвел в сторону. - Думать надо, девочка, кому, что, когда и как говоришь, - укоризненно произнес благообразный бородатый старик, одетый в черный костюм. Девушка никак не могла вспомнить, где могла его видеть. - Но как же, она же, - Инара задыхается от возмущения, сжимает кулаки, а бокал, зажатый в руке, с жалобным хрустом ломается, впиваясь острыми осколками в нежную кожу, на светлое платье и пол падают ярко-алые капли, так похожие по цвету на напиток, который с таким удовольствием на лице пьет Императрица. Мужчина укоризненно качает головой и отводит девушку в сторону, выводит из зала, ей нужно оказать первую помощь, хотя от осколков стекла в ладони еще никто не умирал. По его мнению, это даже раной считать было нельзя, но женщины такие изнеженные создания. - Запомни, девочка, она законная супруга Императора, кто бы что о ней не думал, ни единая душа в здравом уме не посмеет так себя вести. И даже те, кто ее ненавидит, не посмотрят в твою сторону. - Какой кошмар, - Нилая с такой силой обмахивалась веером, что Падме казалось, ее сдует с кресла. - Никакого понятия о приличиях, кто ее только сюда пустил? Падме лишь лениво махнула рукой, показывая, что ее данный вопрос не интересует. Неужели леди Дорен думает, что она настолько глупа? Эта суетливая особа наверняка лично на несколько раз проверила список. Тоже, небось, рассчитывала на какой-нибудь скандал. Но сегодня у бывшего сенатора было не то настроение, чтобы развлекаться. Дальнейший вечер протекал в обычном вялом ритме, Падме казалось, что она медленно погружается в нечто вязкое и липкое, было противно, но приходилось терпеть. То тут, то там слышались тихие шепотки, но никаких особых происшествий больше не случилось. Разве что под конец вечера она поняла, что не может встать с кресла, не пошатнувшись при этом. Пришлось вызывать Терана. Когда высокий, подтянутый голубоглазый блондин с абсолютно ничего не выражающим лицом подошел к креслу и протянул ей руку, Падме с трудом удержалась, чтобы не усмехнуться. Наверняка супругу доложат о том, что она ему изменяет. Уже в который раз. Придумали бы что-нибудь пооригинальнее. Или кандидатуру подобрали более подходящую. Теран выглядит, конечно, потрясающе, им можно любоваться как искусной работой талантливого скульптора или художника, но не более. В голове шумело, картинка перед глазами расплывалась, но благодаря своему помощнику она могла двигаться ровно и не запинаться. Доведя Императрицу до ее комнат, молодой человек почтительно поклонился и удалился. Вокруг засуетились служанки, выдергивая из волос шпильки и расстегивая многочисленные крючки на платье. Когда же все процедуры были окончены, а Падме переодели в ночнушку, которая от платья отличалась лишь тем, что юбка была не пышной, служанки тоже исчезли. Но, несмотря на все это, женщина знала, что ей вновь не позволят остаться совершенно одной, к чему она давно уже привыкла. Теперь лишь долгожданный сон. Она уже не подскакивала на постели с криками посреди ночи, а лишь переворачивалась на бок и вновь пыталась уснуть, пряча в подушку мокрые от слез глаза. Во всем огромном мире не осталось того, с кем она могла бы поделиться своей болью и печалью, разве что семья… но для них она безмерно счастлива и никак иначе.