Я пришел, чтобы увидеть тебя, Чтобы извиниться. Ты даже не знаешь, насколько ты красива.
Две недели спустя. Софи закрыла бар и стояла возле черного выхода, как услышала какой — то шум. Что — то упало. Ведьма осмотрелась и заметила, что это всего лишь два ящика. Софи магией вернула их на место и, удивившись собственному страху, вышла на людный проспект. Огни Нового Орлеана всегда сверкали слишком ярко. Деверо завернуло в темный переулок. Поежившись от внезапного ветра, она потерла ладони и между ними пролетели несколько искр. Она улыбнулась собственной магии и продолжила идти по неосвещенному и безлюдному переулку. Ветер снова загудел, поднимая несколько выброшенных газет. До её слуха доносились звуки мигалки полицейской машины. И гул ветра. На крыше дома, который когда — то был окрашен в ярко — красный цвет, а теперь потускнел от времени, сидели четыре вороны. Ещё один порыв ветра разнес опавшие листья. Софи убрала руки в карманы куртки. Внезапно все четыре вороны, громко каркая, разлетелись. И вдруг наступила тишина. Ни ветра, ни звуков города, ни музыки, ни ворон. Ничего. Абсолютная тишина. Девушка обернулась. Всё выглядело вполне нормально. Ведьма повернулась и заметила чью — то фигуру невысокого роста. По силуэту Софи поняла, что это была женщина. Незнакомка, по вей видимости, была в плаще, но ведьма не могла разглядеть из — за отсутствия источников света поблизости. Софи сделала несколько шагов и снова посмотрела туда, где несколько секунд назад стояла незнакомка. Никого. Она подняла голову вверх и снова увидела четыре вороны. Ведьма опустила голову и продолжила идти. А вороны стали летать ниже. Ещё ниже. Ведьма остановилась и тут кто — то схватил и прижал к её носу черную ткань. Ведьма пыталась вырваться, но безуспешно. Софи пыталась укусить нападавшего или же как — то навредить, но ничего не выходило. Будто, её магия не действовала. Нападавший ещё ближе прижал черную ткань к носу ведьмы и теперь она смогла рассмотреть рукав красного плаща. Она снова попыталась вырваться, но все её попытки не увенчались успехом. Потом ей в нос ударил едкий запах. Она поморщилась и стала терять сознание. Улица стала расплываться перед глазами, а земля стала уходить из под ног. Нападавший приставил к горлу ведьмы нож, но Софи уже не могла сопротивляться. Один резкий точный глубокий порез по шее — и Софи Деверо рухнула на холодную землю, словно кукла. Её глаза навеки сомкнулись, а сердце перестало биться. А четыре вороны, продолжая громко каркать, улетели.***
Эллисон вошла в ветеринарную клинику, где работала Кендис. Кристоф дал адрес сегодня утром, поэтому шатенка пришла к ней перед школой. Всё выглядело, как обычная ветеринарная клиника. Даже несколько плакатов с животными высели. Эли была одета в майку с цветочным узором и поясом, синие джинсы, черные полусапожки и куртку. На плече у неё висела сумка. Кендис вышла в холл и её глаза сразу заметили старшую дочь, но на лице матери Эли не увидела никаких эмоций. Будто, ей было безразлично. Девушка вздохнула и попросила разрешения войти. В самом кабинете было много всяких медицинских штучек и стальной стол посередине, где и лечили животных. — Зачем ты пришла? — её тон был пропитан сталью и холодом. По спине шатенки прошли мурашки. — Что-то приближается. Что-то не хорошее. Я чувствую это. Это словно навязчивая мысль, которая крутиться у меня в голове, но я не могу озвучить её. — пояснила Эллисон. И это было правдой. Последние дни что — то было не так, но, что именно, шатенка не могла понять. — Это так и работает. Я хотела позвонить тебе сегодня сама, но раз уж ты сама пришла, то... Я хочу тебе кое — что показать. — Кендис подошла к небольшой двери. Эллисон встала рядом с ней. Хантресс открыла дверь. Увиденное повергло Эли в шок. В небольшой комнате стояли клетки с кошками. Все клетки были открыты. а звери в них — убиты. У них были разорваны глотки. Было немало крови. Эли зажала рот рукой и, отказавшись больше смотреть, она подошла к большому стальному столу. Ком застрял в горле шатенки. Её снова начало трясти от увиденного. — Они сами это сделали? — Она не могла узнать свой голос. Он казался ей неродным. — Похоже, что да. Я думаю, что ты права... Что — то происходит. — Кендис закрыла дверь и подошла к дочери. — Только вот пока не понято, что именно.***
Эллисон сидела на уроке химии и, записывая формулы, она заметила на ноге Хлои пластырь. — Что это? От несчастного случая? — отложив ручку, спросила шатенка. Рыжеволосая посмотрела на свою ногу, а потом взглянула на Эли. — Прада укусила меня. — ответила зеленоглазая. На ней была фиолетовая майка, вязаная белая кофта, джинсы, туфли, кулон и серёжки — гвоздики. — Твоя собака? — к разговору подключилась Ханна, сидевшая за Хлоей. На блондинке была фиолетовая блуза, розовые джинсы, пару колец, браслет и босоножки. — Нет, моя дизайнерская сумочка. Да, моя собака. — после паузы сострила Хлоя. Ханна фыркнула и вернулась к химии. Эллисон прокрутила у себя в голове события сегодняшнего утра. Звери в ветеринарной клинике, а теперь и собака Хлои. Животные будто озверели... — Раз, два... три. — Когда после паузы шатенка произнесла " три " в стекло класса ударилась ворона и её мертвое тело сползло вниз. Несколько человек обернулось. За стеклом летела целая стая черных ворон. Учитель подошел к окну. А после стая ворон стала врезаться в окно. Они все летели, как на самоубийство. Будто добровольно обрекали себя на смерть. Стекло разбилось и вороны серным вихрем влетели в класс. Начался хаос. Шум, гам, паника. Все стали искать, где можно спрятаться. Эллисон и Ханна укрылись за одной из парт. В этот момент две уже мертвые вороны упали к их ногам. Повсюду были черные перья и мертвые птицы. Жуткая картина. У обоих на лице был страх и паника. Сердце шатенки быстро застучало, а живот снова скрутило. Среди общего шума раздался громкий крик о помощи. Эли подняла голову. Одна из ламп лопнула и от неё разлетелись искры. Кто — то снова закричал. Это была учительница химии. Она сидела с одним из учеников возле своего стола. Она снова закричала. Эли вышла из укрытия и заметила, что две вороны сели учительнице на голову и стали клевать её волосы. Собой учительница прикрыла ученика от злобных птиц. Шатенка резким движением схватила учителя за руку и быстро вывела из класса, отбиваясь от назойливых птиц. Все остальные быстро направились к выходу из класса. Когда все вышли в коридор, дверь заперли. Черные перья летали по классной комнате. Учительница прислонилась к двери класса. На её лице пару царапин — не больше. Потом она, видимо, пошла сообщить о происшествии. Шатенка тяжело дышала. Перед глазами снова страшные картины. Эллисон увидела, что Хлоя стояла с каким — то парнем. Выше неё, бледная кожа, яркие карие глаза, худощавый. Рыжеволосая подошла к подруге. — Как думаешь, что это было? — она старалась говорить тихо. Эли отрицательно покачала головой. — Я знаю. Стая бешеных ворон залетела в класс, разбив при этом стекло. — ответила Ханна. Хлоя и Эллисон посмотрели на неё. Блондинка вздохнула. — Если кто-то ходит, как утка и крякает, как утка, значит, это и есть долбанная утка! — Кто этот парень? — Эли посмотрела на того, кто стоял рядом с Хлоей пять минут назад. Зеленоглазая вздохнула. — Он? Я не знаю, кто он. — фыркнула Хлоя. Тут в коридор вошли Нейт, Регина и Район. Оборотень сразу подошел к Хлое и, поцеловав девушку, увел её. — Это лучшее, что случилось в этом городе... с момента рождения Хлои Тейлор. Привет, Хлоя! Ты выглядишь... так, будто собираешься проигнорировать меня. — произнес тот парень. Она действительно прошла, проигнорировав его. Он смотрел на неё... влюбленным и тоскливым взглядом одновременно. Как потом узнала шатенка, это был Метт, их одноклассник. Регина и Район стояли и обнимались. На младшей Нельсон была бордовая блуза, юбка в клеточку, черный пиджак, бордовая сумка и замшевые бордовые туфли. К Эли и Ханне подошла Хоуп, поманив их пальцем. Девушки, переглянувшись, пошли за ней. Они прошли в другой коридор. — Кто — нибудь знает, что произошло? Все говорят о каких — то воронах... — начала брюнетка. На Майклсон было бордовое платье, сережки, бусы, черная сумка, туфли и её прическу дополняла бордовая повязка. — Всего лишь стая ворон. — скучающе ответила Ханна. — Это странно для Нового Орлеана. Птицы обычно так себя не ведут. Я имею ввиду, разве часто такое происходит? — непонимающе спросила Хоуп. Ханна и Эли отрицательно покачали головами.***
Эллисон сидела в своей комнате, пытаясь делать уроки. У неё не выходил из головы сегодняшний день. Сначала кошки, потом собака Хлои, а потом вороны. Ведь Бог любит троицу, не так ли? Её голова буквально взрывалась от мыслей. Шатенка потерла виски. Регина сказала, что будет делать домашку с Районом. Кристоф и Джори работали. Кроме Эллисон, в доме была только Авелин. Она что — то делала внизу. Шатенка решила отдохнуть и легла на кровать. Как только она сомкнула глаза, начались кошмары. Много крови. Мертвые люди. Кто — то кричит. Перерезанное горло. Красный плащ. Темнота. Эли закричала. Очень громко. Крик вырывается прямо изнутри. Кажется, что это единственный способ привести мысли в порядке. Эли убрала локон волос за ухо трясущимися руками и взяла в руки пузырек, стоявший на прикроватной тумбочке. Она потрусила его и поняла, что там пусто. Таблетки, которые прописала мисс Марин, закончились. Девушка пьёт их уже несколько недель. Она накинула на себя жакет и взяла сумку. — Авелин, я пошла в магазин. Авелин, ты слышишь меня? Конечно, не слышишь. Ты бы услышала меня, потому что я орала, как сумасшедшая. — всё — таки, Авелин была не дома. Шатенка захватила ключи от машины и быстро спустилась. Мотор завелся только с третьего раза. Эли вздохнула и взглянула на панель. Всё было в норме. Она нажала на газ. Шатенка свернула на улицу, где находилась аптека. Девушка продолжала вести транспортное средство. Когда Эллисон подумала, что подъехала к аптеке, она оказалась на Бурбон Стрит напротив какого — то бара. Девушка вышла из машины. Она свернула за здание. Там оказалась лужа крови. В воздухе витал запах выпивки и крови. Девушке стало страшно. Кровь не предвещала ничего хорошего. Она сделала ещё пару шагов и увидела тело. Мертвое тело. Эллисон снова закричала. Снова этот сильный, будоражащий до костей крик. Эта девушка, лежащая перед шатенкой, оказалась мертвой. Эли быстро позвонила 911, а потом и Тони. Она набрала его номер рефлекторно, но рассказала всё. Про мертвую девушку и мертвых зверей и птиц. Он приехал через десять минут. Даже, раньше, чем полиция. Он спросил, кому Эли уже успела сообщить. Она вздохнула. — Я позвоню в полицию. — подойдя к Эли, сказал он. Эллисон выгнула бровь. — Я уже позвонила 911. — сообщила шатенка. — Ты звонишь в полицию раньше, чем звонишь мне? — его голос был немного раздраженным. — А я должна сначала звонить тебе, если найду труп? — поинтересовалась Эллисон. — Да! — громко ответил вампир. Он осмотрел тело, пытаясь не запачкать необходимое для полиции. — Это сделал не вампир. Очевидно. Это девушка была ведьмой. Потом приехала полиция и скорая помощь. А ещё через десять минут Хлоя и Давина. Они говорили с полицией. К Эллисон тоже подошел один полицейский. — Мисс, могу ли я задать Вам несколько вопросов? — он достал блокнот с ручкой. Эли замешкалась. Ей не хотелось вспоминать и рассказывать подробности нахождения тела. Она поежилась. Шатенке стало страшно. Снова накатила паника. Увидев состояние Эллисон, Тони положил руку на плечо шатенки. Эли не стала возражать. — Нет, она не станет отвечать на ваши вопросы. Пошел вон. — он загипнотизировал полицейского. Тот ушел. Эли стала осматриваться по сторонам. Медики, милиция, кровь. Всё смешалось в одно. В глазах потемнело. Шатенку стало знобить. Её рука тряслась. Увидев трясущуюся руку шатенки, Тони взял её в свою. Стало немного легче. Но тут по щеке Эллисон скатилось пару слезинок. Её рука была холоднее обычного, а лицо ещё бледнее, чем было. Казалось, она ничего не видела перед собой. Вампир притянул шатенку к себе и поцеловал. По Эли будто прошел электрический разряд. Это помогло. Эли вышла из оцепенения, но на поцелуй отвечать не стала. Она лишь широко открыла глаза. Возможно, ей понравилось, но она лишь резко отстранилась и быстро, как могла, убежала в свою машину. Кровь стучала в её висках. Голоса в голове снова кричали.***
Хоуп взгромоздилась на задний бампер своего джипа, просматривая свою любимую пьесу Жан — Поля Сартра "Нет выхода". Когда она добралась до второго акта, группа почти одинаковых типичных блондинистых, длинноногих девушек прошагала на парковку, окинув Хоуп подозрительным взглядом. Очевидно, наряд Майклсон позволял причислить ее к нежелательным элементам. Хоуп вздохнула. Она изо-всех сил старалась снова приспособиться к Новому Орлеану, но это было непросто. Она все еще ощущала себя панковатой, дешево одетой, свободомыслящей куклой Братц в море Прекрасных Принцесс страны Стильных Барби. — Тебе не стоит сидеть вот так на бампере, — произнес голос позади нее, заставив Хоуп подпрыгнуть. — Плохо для подвески. Хоуп обернулась. Скотт стоял в нескольких шагах позади. Его каштановые волосы торчали в разные стороны, а куртка была помятой. — Я думала вы, литературные типы, безнадежны, когда дело касается машин, — пошутила она. — Я полон сюрпризов. — Скотт коротко и соблазнительно улыбнулся ей. Он потянулся к своему поношенному кожаному портфелю. — На самом деле у меня для тебя кое-что есть. Это эссе на тему "Алой буквы", размышляющее о допустимости адюльтера в некоторых случаях. Хоуп взяла у него фотокопии страниц. Они как раз сейчас изучали эту книгу на английском. — Как ты узнал? — Я ведь когда — то преподавал в этой школе. Их программа не изменилась. Я когда — то сам написал это. Возможно, тебе это поможет. — Скотт снова улыбнулся. — Я не думаю, что прелюбодеяние является допустимым или простительным, — сказала она тихо. — Никогда. — Никогда — это долго, — пробормотал Скотт. Он стояла так близко, что Хоуп могла видеть темно — синие крапинки в его светло-голубых глазах. Они прогулялись до его кофейни. Теперь Скотт отвел Хоуп в свой кабинет. Возможно, это было не совсем правильно, но это ведь не обязывает ни к чему, не так ли? На его столе стояла коробка хэппи-мил. Комната пропахла макнагетсами. Она плюхнулась на колючую твидовую кушетку Скотта. — Хэппи мил? — Он смущенно улыбнулся. — Я люблю игрушки. — Он поднял вверх машинку из какого-то детского мультфильма. — Макнаггет? — он предложил коробку. — Я взял барбекю. Она отмахнулась от него. — Я не ем мяса. — Точно. — Он ел жареную картошку, его взгляд встретился с ее. — Я забыл. Хоуп чувствовала что-то в воздухе — смесь близости и дискомфорта. Скотт смотрел в другую сторону, вероятно, ощущая то же самое. Она оглядела его стол. Он был завален кипой бумаг, мини-дзэн садом камней и примерно тысячей книг. — Так... — Скотт вытер рот салфеткой, не замечая выражения лица Хоуп. — Что я могу для тебя сделать? Хоуп оперлась локтем на подлокотник кушетки. — Что же, мне интересно, что тогда случилось? Дело ведь не только в сообщениях, верно? — Он опустил свою газировку. — Твой отец случился. Ему кто — то рассказал... — Это была не я. Клянусь. Честно. — подняв левую руку вверх, произнесла Хоуп. И эта была правда. — Я верю тебе. Но кто — то рассказал. Клаус угрожал, сказал... — начал рассказывать Скотт. — Не стоит. Я могу представить, что он сказал. Всё ясно. Он, как всегда, всё испортил. Неудивительно. — вздохнула Майклсон. Отец действительно частенько портил жизнь своим родственникам. Хоуп уставилась на книги, которые теснились на переполненных деревянных полках Скотта. "Война и мир". "Радуга земного притяжения". Большая коллекция Эдварда Эстлина Каммингса и поэзия Рилке, и не один, а целых два экземпляра "Нет выхода". Тут была подборка Эдгара Алана По. Все книги выглядели потрепанными и потертыми от чтения и перечитывания. Она спрятала свое лицо в руках. По ее щекам текли слезы. Она стала вспоминать свою семью. Она ненавидела их. Точнее, почти всех. — Ого, — тихо сказал Скотт, после того как, Хоуп начала сдавленно рыдать. — Все в порядке. Все нормально. — Извини. Я просто... — она почувствовала горячие слезы на своих ладонях. Кабинет Скотта стал таким тихим. Лишь жужжал винчестер компьютера. Гудела флюоресцентная лампа. — Есть что-то, о чем ты хочешь поговорить? — спросил Скотт. Хоуп вытерла глаза тыльной стороной рукава платья. Она подхватила пуговицу, отвалившуюся с одной из диванных подушечек. — Три года назад мой отец сильно разозлился на меня. А знаешь, из — за чего? Потому что я познакомилась с новым человеком. Он убил много людей тогда. Невинные жизни. Из — за меня. — выпалила она. Скотт какое-то время изучал потолок. — Выглядит не очень справедливым со стороны твоего отца. — Хоуп пожала плечами. Ее подбородок опять начал дрожать. — Это не твоя вина, — сказал ей Скотт. Он поднялся со стула, обошел стол к центру, подвинул несколько бумаг в сторону и присел на край. — Хорошо. Что же, я никогда никому этого не рассказывал, но когда я учился в средней школе, я видел как моя мама целовалась со своим доктором. У нее был рак в то время, и пока мой отец путешествовал, она просила меня отвезти ее на химиотерапию. Однажды, пока я ждал, я пошел на нижний этаж, и, когда возвращался обратно по коридору, увидел, что дверь процедурной открыта. Я не знаю, почему заглянул в нее, но когда я это сделал... они были там. Целовались. Хоуп ахнула. — Что ты сделал? — Я притворился, что не видел этого. Моя мама не имеет понятия, что я видел. Она вышла двадцать минут спустя, с оправленной второпях одеждой. Я действительно хотел предъявить ей это все, но через какое-то время не смог. — Он покачал головой. — Доктор Джефферсон. Я никогда снова не смотрел на него, как прежде. — Разве ты не говорил, что твои родители развелись? — спросила Хоуп, припоминая разговоры, которые они вели в доме Скотта. — Твоя мама ушла к доктору Джефферсону? — Не. — Скотт потянулся и сгреб макнаггет обратно в коробку. — Они развелись пару лет спустя. Доктор Джефферсон и рак давно остались в прошлом. — Боже, — вот все ,что Хоуп смогла сказать. — Это отстой. Скотт поигрывал одним из камушков из мини-дзэн сада камней, который стоял на краю его стола. — Я идеализировал брак своих родителей. Мне казалось, что у них нет проблем. Мой идеал отношений был полностью разрушен. — В моей семье тоже всё так сложно. Мой отец и мать... Они даже не, — хмуро сказала Хоуп, покачивая ногой у стопки книг в мягкой обложке на полу. — Это не имеет к тебе никакого отношения, — сказал ей Скотт. — Я понял одну вещь. Это их дело. К сожалению, тебе предстоит смириться с этим и я думаю, это сделает тебя сильнее. Хоуп застонала и издала глухой звук, уткнувшись головой в жесткую кушетку. — Ненавижу, когда люди говорят мне что-то вроде этого. Что такие вещи сделают меня лучше, даже если от них воротит. Скотт хихикнул. — На самом деле, я тоже. — Хоуп закрыла глаза, переживая этот горько-сладкий момент. Она ждала кого-нибудь, чтобы поговорить обо всем этом — кого-нибудь, кто действительно, по — настоящему поймет. Она хотела поцеловать Скотта за то, что у него была такая же безалаберная семья, как у нее. Или может, она хотела поцеловать Скотта потому, что он был Скотт. Глаза Скотта встретили ее взгляд. Хоуп видела свое отражение в его чернильных зрачках. Скотт подтолкнул рукой маленькую машинку из хэппи — мила так, что она прокатилась поперек стола через край прямо на ее колени. Его лицо пересекла легкая улыбка. — У тебя есть девушка? — выпалила Хоуп. Лоб Скотта покрылся морщинами. — Девушка... — Он несколько раз моргнул. — У меня была девушка. Но мы расстались этой весной. — Ох. — С чего это вдруг? — спросил Скотт. — Кто-то говорил об этом, наверное. И я... я заинтересовалась, какая она была. — В глазах Скотта появилось дьявольское выражение, затем пропало. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. — Что? — спросила его Хоуп. — Мне не стоит. — Что? — Просто... — Он искоса посмотрел на нее. — У нее не было ничего общего с тобой. Горячая волна прошла по Хоуп. Медленно, не сводя с нее глаз, Скотт соскользнул со стола и встал. Хоуп не спеша придвинулась к краю кушетки. Момент растянулся в вечность. А затем Скотт наклонился, схватил Хоуп за плечи и прижал ее к себе. Ее губы столкнулись с его. Она обхватила его лицо, а он водил руками по ее спине. Они отстранились и посмотрели друг на друга, потом прильнули обратно. Скотт восхитительно пах, как смесь шампуня Pantene и мяты, чая масала и чего-то, что было просто... Скоттом. Хоуп никогда такого не чувствовала во время поцелуя. Хоуп оттолкнула Скотта и отскочила. — Я должна идти. — Она почувствовала себя вспотевшей, как будто кто-то повернул термостат на пятьдесят градусов вверх. Она быстро сгребла свои вещи, с бьющимся сердцем и пылающими щеками. В коридоре она сделала несколько глубоких вдохов.***
Ребекка изящной походкой вошла в гостиную и застала Элайджу, Клауса и Финна, читающими книги. Теперь они хотя бы могли находиться в одной комнате. Блондинка фыркнула. — Так вот что вы делаете, когда мы наконец-то собрались все вместе, как семья. Вампирский книжный клуб? — Ребекка захлопала ресницами. Клаус лишь ухмыльнулся. — Где мама? — У нас нет матери. Только Эстер. — холодно ответил Элайджа. Блондинка закатила глаза. — А зачем тебе мама, сестрёнка? — оторвавшись от книги, спросил Финн. Ребекка злобно вздохнула. На блондинке была блестящая майка с бусами, черные шорты и босоножки на каблуке. Младшая Майклсон убрала локон золотистых волос, доставшихся ей от матери. — Не твоё дело, Финн. — раздраженно ответила Бека и сделала обиженное лицо. — Не дуйся. Женщине твоего возраста это не к лицу. — со злобной ухмылкой сказал Финн. — Ауч. — с колкостью ответила Ребекка и развязной походкой вышла из гостиной, оставив братьев.Расскажи мне свои секреты, Спроси все, что хочешь, Давай начнем все с начала.