We can be Heroes.

      Вглядываясь в лицо спящего сына, Дэрил различал знакомые черты. Нос Кэрол, который Диксон, помнится, очень любил целовать; ее острые уши, в которые он шептал — только ей — романтические признания и нежно кусал; ее губы, которые он целовал, прикусывал, вбирал себе в рот.       Его глаза, мимика и очертания профиля.       Диксон сел рядом, откидываясь на спинку старого стула.       Его сын рассказал ему очень много из своей жизни, поведал о трудностях и печалях, которые так часто встречались на его пути.       И тогда Дэрил понял: Кэрол страдала.       Она, как и он, страдала все эти годы, живя под гнетом сначала отца, который, жутко разочаровавшись в дочери, сослал ее куда подальше, насильно выдав замуж за придурка Эда. Она постоянно думала о нем, любила и, как и он, лелеяла надежду, что однажды они встретятся; что однажды, преодолев все горести своего существования и поняв друг друга — как это было всегда — смогут быть вместе.       Смогут наслаждаться жизнью даже в этом чертовом мире, будут для друг друга всем, с каждым разом все больше и больше увеличивая то самое чувство, которое так сладко ноет в груди и дает силы на безумные поступки.       Дает силы жить.       Следующая мысль ударяет в голову, заставляя зажмуриться от боли в груди и долбаного осознания, какой Дэрил придурок.       «Она, черт возьми, рядом».       Кэрол была рядом с ним уже хрен знает сколько времени, а он, как последний остолоп, избегал ее.       А когда смог все-таки наладить с ней контакт - той ночью - то сразу убежал, испугавшись ее неодобрения.       Боялся, что оттолкнет.       Вот только ее глаза, когда она смотрела на него, говорили совершенно о другом.       В них было столько боли.       Столько непонимания.       Столько любви.       К нему. Блять, - к нему.       Хватая свою куртку, Диксон случайно цепляет верхнюю одежду Нэйла, которая падает на пол и Дэрил, поднимая ее, замечает, что из кармана куртки выпадает маленький квадратик.       Счастливые подростки смеются, обнимая друг друга.       Похоже, Кэрол дала ему эту фотографию, чтобы парень знал - его родители были по уши влюблены.       Он — плод любви.       Аккуратно укрывая сына, Дэрил только еще больше убеждается в правильности своего решения.       Выходя из палатки и направляясь к Кэрол, он чувствует — с каждым шагом он все больше и больше уверен.       Она любит его.       И сейчас, когда осознание этого накрыло Диксона с головой, он твердо решает больше не отпускать ее никогда.       Она — его.       Полностью, всецелостно и безоговорочно.       В палатке женщины нет и Дэрил, решая не сдаваться, направляется дальше, ни капли не сомневаясь в своем решении.       Он находит ее возле речки.       Она сидит, опустив босые ноги в воду и медленно болтает ими, напевая что-то себе под нос и, как с горечью отметил Диксон: глотая слезы.       Прекрасно понимая, что поступки лучше любых слов, он садится с ней рядом, вытирая слезы грубой ладонью.       Берет ее за руку.       Целует - по старой привычке, от чего она сразу вздрагивает: в ухо, нос - и слегка касается губами влажно щеки.       Кэрол поворачивается к нему, целуя страстно, жарко,       отдаваясь ему полностью.       Целуя его так, как умеет только она.       Этой ночью Диксон был снова подростком, который вместе со своей возлюбленной наслаждался моментом.       Наслаждался слиянием двух горячих тел и сладко-манящим присутствием Кэрол в его жизни.       Теперь уже — навсегда.

***

      - Ты ничего не умеешь, - поучительно причитал Нэйл, отнимая у Дэрила нож и разделывая оленя по-своему, при этом красноречиво поглядывая на старшего Диксона, мол, смотри и учись.       - А ты еще из арбалета стрелять не научился, а уже командуешь, - возмущался Дэрил. - Вот расскажу Кэрол, как ты самостоятельно покидал тюрьму, тогда и посмотрим, кто что умеет, - ехидно закончил охотник.       - Нет, ты не сдашь меня маме.       - Чего это ради?       - Потому что тогда я расскажу ей как ты, подвергая себя огроомнооой опасности, - протянул Нэйл, - ездишь на вылазки ночью.       - Стой, - возмутился Дэрил. - Понятно, что я так делаю, - насупился он. - Ей волноваться нельзя, и поэтому я проворачиваю все тайно. И вообще, - коварно улыбнулся охотник, - раз так, то тебя я тоже больше с собой не возьму.       - Ну пап! - переполошился Нэйл.       - Хе-хе-хе, понял? - довольно проворчал Дэрил. - Так что давай, отходи и дай мне закончить начатое.       - Но это я его подстрелил, - продолжал сопеть парень.       - Случайность.       - Нет.       - Ага, да. Стрела просто вильнула, вот и все.       - Нет, просто признай, - Нэйл многообещающе улыбнулся, - что это у меня в крови.       - Возможно, - уклончиво ответил Диксон. - И кстати, пожалуйста, не играй больше с Мэрлом в «кинь нож».       Вспомнив не так давно увиденное, Дэрил поежился, снова чувствуя страх за сына. В тот день он копошился вместе с Риком в огороде и, помывшись, хотел было отправиться к Кэрол, как услышал смех и ругань явно довольного Мэрла.       Зайдя в блок Диксон, мягко говоря, обомлел.       Его сын стоял возле стены, на которую кто-то прибил матрас, а возле головы, застряв в цветастом приспособлении для сна, торчал явно кем-то кинутый нож.       Поверну голову, он обнаружил Мэрла, который снова целился.       - О, - хрюкнул его брат, завидев Дэрила. - Смотри, хоть у твоего сына есть яйца!       - Мэрл, ты охренел? - прорычал тогда злой Диксон, прежде чем вставить обоим родственникам мозги.       Сейчас же воспоминание об этом вызывало волну мурашек по всему телу.       - Договорились?       - Ладно, - нехотя согласился Нэйл. - Но только если ты научишь меня делать свои стрелы. Договорились? - передразнил он Диксона.       - Хорошо, - ответил Дэрил, решив не говорить сыну, что уже наделал для него стрел. И добавил: - Тушкуй своего оленя.       Жутко довольный Нэйл принялся за дело, а Дэрил, смотря на него, понимал, что вот оно — счастье. Вот она — семья.       И пусть вокруг множество проблем и куча ходячих мертвецов, Диксон знал, что все будет хорошо.       Его дом — вся тюрьма.       Его семья — все эти люди.       Дэрил Диксон был полностью, безоговорочно и охренительно счастлив.       Это — его жизнь, и он проживет ее так, как посчитает нужным. Выпьет ее всю, не оставив ни капли.