Два года назад
Сегодня вместо будильника Люси разбудил настойчивый телефонный звонок. Девушка, не открывая глаз, на ощупь нашла едва ли не подпрыгивающий на прикроватной тумбочке аппарат, ткнула какую-то кнопочку (благо ответить на звонок можно было любой клавишей) и, снова нырнув под одеяло, выдохнула:
— Да…
— Ты что, ещё спишь?! — дрожащий от возмущения голосок в трубке заставил Хартфилию резко открыть глаза, чтобы узнать, который час. Неужели она проспала?! Но ярко светящиеся в верхнем правом углу экрана цифры показали, что она не только не проспала, но и даже могла бы подремать ещё не меньше получаса.
— Леви… — тихий и жалобный стон мог, пожалуй, разжалобить кого угодно, только не МакГарден. — Зачем я тебе понадобилась в полседьмого утра?
— Мне надо тебе кое-что рассказать. Срочно!
Люси устало прикрыла глаза: легче выпросить у главного редактора лишний выходной, чем остановить её желающую осуществить задуманное синеволосую подругу. Поэтому Хартфилия поудобнее устроилась на взбитой подушке и устало вздохнула:
— Всё, можешь начинать, я тебя внимательно слушаю.
— Я не буду ничего рассказывать, стоя под дверью! — возмутилась Леви.
— Под чьей дверью? — внутренне холодея, спросила хозяйка квартиры, уже, впрочем, догадываясь, что услышит в ответ.
— Под твоей, — подтвердила её худшие опасения подружка. — Так что нечего прятаться под одеялом, вставай — нас ждут великие дела!
Проигнорировать подобное заявление было невозможно, и через пару минут мисс МакГарден с комфортом устраивалась на маленькой, но уютной кухоньке. Под её непрекращающееся тарахтение Люси приготовила завтрак, сварила кофе, а позже мыла посуду и собиралась в редакцию.
К чести Леви стоит заметить, что подобной словоохотливостью она обладала не всегда, а лишь в двух случаях — когда рассказывала об интересной, недавно прочитанной книге или о своей любимой группе «Призрачный лорд» и её не менее любимом солисте — Гажиле Рэдфоксе. Чем так привлёк синеволосую репортёршу этот странный на вид субъект (чего стоили одни его чёрные длинные волосы, собранные обычно в низкий конский хвост, не говоря уже о многочисленном пирсинге и вызывающих манерах), до сих пор оставалось тайной для всех, кто знал МакГарден, но факт оставался фактом — Леви была безумно влюблена в солиста «Призрачного лорда».
Причём в выражении этой «любви» она мало отличалась от девочек-подростков, фанатеющих с какой-нибудь группы, состоящей из смазливых парней, что томными, слащавыми голосами поют о чувствах, в которых сами порой ничего не смыслят. Стоит ли перечислять многочисленные постеры и вырезки из журналов, бережно крепящиеся на стену или вклеиваемые в специальный альбом? Или диски с песнями и записями с концертов, пронумерованные и подписанные аккуратным, по-детски округлым почерком? Не нужно даже рассматривать содержимое некой «волшебной» коробки, в которой хранятся чудом (по-другому девушка не могла это назвать) попавшие к ней вещи объекта её преклонения. Каждый, кто в далёкую пору отрочества занимал место в рядах того или иного молодёжного идола, прекрасно знает, что заставляло его сердце радостно трепетаться, сохраняя рядом хотя бы частичку того, кто был любим, но недосягаем.
Со временем наши кумиры блекнут, сменяются другими или просто уходят в небытие, растворяясь в тумане повседневности. Люси надеялась, что с её подругой произойдёт то же, что и со всеми фанатами, потому что нельзя вечно витать в облаках и строить воздушные замки, пытаясь достать недосягаемое. Рано или поздно МакГарден придётся отпустить свою детскую мечту и обратить внимание на тех представителей мужского населения, которые находятся в непосредственной близости. А пока Хартфилия терпеливо выслушивала нескончаемые оды в честь «незаурядного, необычайно талантливого и весьма мужественного Гаечки» (как ласково Леви называла любимого певца), стараясь, однако, ради сбережения собственной психики, пропускать половину из услышанного мимо ушей.
К счастью для Люси, стоило девушкам переступить порог редакции, как возложенные на них должностные обязанности развели их в разные комнаты, и почти до обеда они не виделись. Но когда стрелки на часах показали полдень, случилось нечто весьма неожиданное и, на первый взгляд, неприятное. По крайней мере, для Хартфилии, потому что нарушало все её планы. Зато Леви была буквально на седьмом небе от счастья.
— Люси! Вопрос жизни и смерти! Ты должна мне помочь! — затарахтела она, приплясывая на месте от нетерпения. — Это такой шанс! Я не могу его упустить, пожалуйста!
— Сядь и расскажи спокойно, что случилось, — потребовала Хартфилия. МакГарден послушно опустилась на стул рядом со столом, за которым сидела подруга, но через секунду снова вскочила и принялась бегать по комнате.
— Сегодня «Призрачный лорд» даёт в городе концерт, причём, единственный концерт! Да, я уже давно купила билет, но, но, но! Мне только что позвонил Рен Акацки. Ты его не знаешь, он занимается тем, что принимает приезжающих артистов, организует им гостиницу, транспорт, ну и всё остальное. Рен сказал, что ребята хотели бы посмотреть город, так как были здесь давно и то проездом, поэтому им нужен гид. И Акацки посоветовал им меня. Люси, это же целый день с самим Гаечкой! А вечером, после концерта, он даст мне интервью!
— Очень за тебя рада, только причём здесь я?
— Понимаешь, в два часа мне нужно быть на пресс-конференции — один из супер-пупер крутых бизнесменов Магнолии решил пообщаться с народом, ну, там, планами на будущее поделиться, о себе рассказать, в общем, показать, какой он весь из себя белый и пушистый. Люси, пожалуйста, сходи туда за меня, я же не могу быть в двух местах одновременно! Ты же сама понимаешь, мне никак нельзя отказаться от предложения Акацки. Это же единственный шанс оказаться так близко к Гаечке, познакомиться с ним лично, поговорить, заинтересовать… Ведь если у меня это получится, а я абсолютно уверена, что получится, то… то… Ой, Люси, мы же с ним… мамочки…
— А как же пропуск? — уже почти сдаваясь, спросила Хартфилия.
— Никаких проблем, — моментально превращаясь из растёкшийся счастливой лужицы в деловую, вверенную в себе журналистку, заявила Леви. — На нём нет фотографии, так что просто назовёшься моим именем. Вот листок с вопросами, диктофон, пропуск. Спасибо, пока! — и через секунду Люси уже в гордом одиночестве наслаждалась видом вышеназванных предметов, небольшой кучкой сваленных на её столе. Потом вздохнула и начала собираться: как сердобольная подруга и ответственный работник она не могла подвести ни МакГарден, ни редакцию. По нужному адресу Хартфилия добралась на такси, мстительно пообещав стребовать с Леви затраченную на оплату проезда сумму, а вопросы для интервью и краткую (даже какую-то чересчур краткую, всего пару строчек: возраст, образование, хобби) информацию о неком мистере Драгниле, с которым и будет проходить пресс-конференция, она прочитала по дороге.
Пропустили её действительно без проблем, что было даже несколько странно — мало ли кто таким образом может проникнуть в офис компании «Драгнил и К», где и проходила встреча её главы, того самого мистера Драгнила, и журналистов. Впрочем, как про себя решила девушка, это не её проблемы и они не должны её занимать. Люси расположилась в первом ряду, но не в самом центре, а чуть левее, почти с самого краю, и до начала пресс-конференции не обращала ни малейшего внимания на царящее вокруг оживление, рисуя в блокноте весёлых, попивающий из пузатых чашек чай чёртиков. Поэтому внезапно образовавшаяся в зале тишина и негромкий мужской голос, оповестивший всех о начале мероприятия, заставил Хартфилию оторваться от своего весьма увлекательного занятия и поднять голову.
Увиденное заставило девушку замереть не хуже тех каменных статуй, в которые превращались люди и животные, попавшие под взгляд некой красавицы с волосами-змеями. За столом на небольшом возвышении сидело двое: щупленький паренёк, что-то постоянно строчивший в блокноте и не произносящий ни слова, и… Нацу. Да-да, тот самый Нацу, с которым она обсуждала железную лягушкоподобную кляксу на выставке, гуляла в парке и от которого так и не дождалась мороженого. Получается, он и есть тот самый мистер Драгнил, один из самых богатых и успешных бизнесменов города, решивший, по словам Леви, «пообщаться с народом и показать себя белым и пушистым»? Мысль о том, что эта встреча была кем-то специально подстроена, Люси отмела сразу — слишком много всего пришлось бы задействовать для её организации, гораздо проще было бы просто прийти в редакцию, если уж Нацу выяснил, кто она, где и кем работает. Значит, это просто случайное совпадение. Поэтому ей нужно успокоиться и вести себя, как обычно, выполняя свои непосредственные журналистские обязанности.
Но ни того, ни другого сделать не получалось: мысли путались, текст перед глазами расплывался, в ушах стоял равномерный гул. Хартфилия и сама не знала, отчего она так разволновалась — то ли из-за их последней встречи, когда вынуждена была, не сказав ни слова, исчезнуть из кафе, то ли из-за резкой смены социального статуса своего недавнего знакомого. Это не пугало, просто немного смущало и заставляло Люси чувствовать себя не в своей тарелке.
Драгнил же вёл себя примерно так, как в день их знакомства: с удовольствием отвечал на вопросы, задавал в ответ свои, шутил, смеялся. И ни жестом, ни словом не выдал, что узнал её. Поэтому Хартфилия постепенно взяла себя в руки и даже смогла поднять от блокнота глаза, правда, только для того, чтобы увидеть, как Нацу склонился к пареньку, сидевшему рядом, и что-то шепнул ему. Тот оторвался от своих бумаг, бросил в сторону Люси быстрый взгляд и, кивнув, продолжил писать.
Однако обдумать это странное происшествие ей не дали, потому что уже через несколько минут спутник Драгнила обратился к присутствующим:
— Господа журналисты, к сожалению, время пресс-конференции подошло к концу, остался последний вопрос. Вот вы, девушка, в первом ряду, — паренёк чуть кивнул, словно подбадривая, и Хартфилия резко встала, но от смущения перед внезапно обрушившимся на неё вниманием со стороны всех присутствующих в зале не могла сказать ни слова. — Представьтесь, — подсказали ей.
— Да, извините, меня зовут Лю… — она вовремя остановилась, вспомнив, что на интервью должен был прийти совершенно другой человек. — Леви МакГарден, журнал «Хвост Феи», еженедельный вестник культурной жизни Магнолии. Мистер Драгнил, скажите… — Люси на секунду задумалась, пытаясь с ходу придумать хоть какой-то вопрос, потому что все те, что были записаны в блокноте, уже благополучно выветрились из её головы. И, случайно встретившись глазами с Нацу, неожиданно даже для себя самой выпалила: — Как вы относитесь к современному искусству, в частности, к скульптуре?
— В принципе, положительно, — ответили ей. — Правда, при условии, что меня не сравнивают с препарированным земноводным, — серые глаза бизнесмена заискрились лукавством и еле сдерживаемым смехом. Хартфилия закусила губу, чтобы не рассмеяться вслух — она, в отличие от всех остальных, находящихся в зале, прекрасно понимала, что имел в виду Драгнил. — Знаете, — продолжил между тем он, — мне интересны все направления современного искусства, а не только скульптура, и я с удовольствием обсудил бы их с вами более подробно. Как на счёт полноценного интервью? — Люси удивлённо кивнула. — Только у меня будет одно условие: в обмен на него вы со мной поужинаете. Согласны?
Давно у неё так не горели щёки. Но иначе и быть не могло — оказаться под перекрёстным огнём нескольких десятков пар глаз, смотрящих с интересом, завистью, ревностью, толикой презрения и участия… Все эти люди ждали её ответа, однако Хартфилия прекрасно понимала: что бы она не сказала сейчас, обязательно найдётся тот, кто осудит, так стоит ли тогда отказываться от своего шанса? Она резко вскинула голову и громко, уверенно сказала:
— Согласна.
В зале тут же загудели, обсуждая произошедшее, но ни Люси, ни её будущий кавалер не обратили на это ни малейшего внимания. Нацу, кивнув, указал на щуплого паренька:
— В таком случае мой пресс-секретарь, мистер Лейтис, сейчас проводит вас в другую комнату, где мы продолжим, а с вами, господа, — обратился он уже ко всем собравшимся, — я прощаюсь. Благодарю за внимание, всего доброго, — и, поднявшись, быстро покинул зал.
Через пару мгновений мистер Лейтис, подойдя к ней, предложил следовать за собой. Они миновали несколько дверей, поднялись на лифте и, пройдя по коридору, вошли в небольшую, но довольно уютную комнату с огромными, от пола до потолка, окнами. Единственной мебелью, стоящей здесь, были массивный стол из красного дерева и удобные даже на вид стулья вокруг него.
— Это комната для совещаний, — пояснил пресс-секретарь. — Располагайтесь, как вам удобно, мистер Драгнил скоро подойдёт.
Едва мистер Лейтис вышел, дверь снова отворилась, впуская среднего роста молодую девушку. Чёрная юбка до середины колена отлично подчёркивала изящную фигуру, а белоснежная блуза ещё больше оттеняла лёгкий румянец на щеках и синие волосы, свободно спадающие на плечи.
— Добрый день, — поздоровалась незнакомка. — Меня зовут Джувия Локсар, я личный секретарь мистера Драгнила, но вы можете называть меня просто Джувия.
— Леви, Леви МакГарден, — Люси совершенно не хотелось врать всем этим людям, но и сказать сейчас правду не представлялось возможным. — Я журналистка.
— Вы ведь из «Хвоста Феи», да? Мне Хибики сказал, Хибики Лейтис, пресс-секретарь, — пояснила мисс Локсар на недоумённый взгляд Хартфилии. — Он мне очень нравится, в смысле, журнал нравится, — ещё больше зарумянилась Джувия. — Может, хотите чего-нибудь? Воды, кофе?
— Нет, благодарю, — качнула головой Люси.
На этом их разговор прервался — в комнату вошёл Драгнил. Мисс Локсар тут же оставила их одних. Хартфилия, подсев к столу, открыла блокнот с записями и включила диктофон. Интервью началось.
***
— Ты так и не сказала ему, что Леви МакГарден — не твоё имя и вместо тебя тогда должен был быть другой человек? — Локи задумчиво следил за прыгающим по дорожке воробьём. Птичка что-то периодически клевала, чирикала, словно разговаривая сама с собой, и с каждым новым прыжком оказывалась всё ближе к ним. Интересно, что случится, если воробей попробует поискать корм там, где сейчас находится его, Ангела, нога? Его тело почувствует, если птица клюнет или пройдёт сквозь него? Скорее всего, нет, ведь посланники Божии нематериальны. Когда-то это забавляло и даже в какой-то мере радовало Локи, но теперь…
Когда эти крохи прошлой, уже навсегда утерянной жизни, такие как сон, потребность в еде и воде, желание ощутить тепло или холод, или даже боль от удара клювом маленькой пташки стали так важны для него? Когда он понял, что постепенно утрачивает не только телесную, чувственную, но и обычную память о них? О том, что они когда-то были важны для него, были частью его существования, порой незаметные, но весьма необходимые? Согласился бы он
остаться, зная, какова будет цена?
— Нет, — послышался тихий ответ. Ангел вздрогнул — так неожиданно это короткое слово легло на его размышления.
— Что? — переспросил Локи, внутренне содрогаясь от мысли, что на самом деле ответил он, а не его подопечная.
— Нет, — громче повторила девушка. — Тогда я ничего ему не сказала. Нацу ответил на все мои вопросы, спросил адрес, сказал, что заедет в восемь часов, и мы простились. Кстати, адрес я ему дала настоящий, — опережая собеседника, добавила Люси. Ангел только усмехнулся и, с облегчением проводив взглядом упорхнувшего воробья, поинтересовался:
— Ты же расскажешь, как прошло свидание?
***
Лежащий на столе телефон вдруг ожил и негромко запиликал, разбавляя нежную трель низким гудением вибрации корпуса. Через несколько гудков его накрыла широкая мужская ладонь. Словно сомневаясь, надо ли это делать, хозяин руки подержал немного аппарат на весу, а затем всё же поднёс к глазам, чтобы прочитать три слова, высветившиеся на экране:
«Завтра наша помолвка». А потом медленно, как будто от одного неверного движения мобильник мог сломаться, вернул его на стол.
Забитая в память телефона «напоминалка» играла почти минуту, после чего аппарат замолчал. Воцарившаяся тишина после этого показалась ещё страшнее. Молодой человек, в одиночестве сидящий на диване, запустил пальцы в свои и без того всклокоченные розовые волосы, потом с силой потёр виски, резко поднялся и вышел из комнаты.
