***
Небольшой зал выставочной галереи был почти пуст. Несколько человек, медленно переходившие от картины к картине, тихо переговаривались, обсуждая очередные «шедевры» и запивая пафосные слова в честь их автора недорогим шампанским. Светловолосая девушка в чёрном платье, нахмурившись, рассматривала чёрно-красную кляксу на ядовито-зелёном фоне. От аляпистых картин уже рябило в глазах. Вздохнув, она оглядела зал в поисках своего спутника — пожалуй, можно уже уходить. — Мисс Хартфилия! — громкий окрик заставил её вздрогнуть и обернуться. К ней спешил высокий, полный человек в разноцветных лохмотьях. Длинные полы его одежды развевались, подобно крыльям, делая этого странного субъекта похожим на огромную, обмотанную нитками ворону из детского мультика. Девушка поспешно растянула губы в улыбке: — Мистер Ридас! Позвольте поздравить вас с персональной выставкой. Это первый шаг на пути к успеху. Уверена, ваши работы оценят по достоинству. Наш журнал будет рад разместить на своих страницах эксклюзивное интервью с начинающим, но довольно талантливым художником. — Ох, что вы, что вы! — слегка краснея, замахал руками польщённый молодой талант. — Вы мне льстите. — Люси не умеет льстить. Она всегда говорит только правду, — мужская рука по-хозяйски обняла её за талию. Теперь пришёл черёд девушки заливаться нежным румянцем. Не от комплимента или действия её спутника, а от того, что именно сейчас она вынуждена была, мягко говоря, слукавить. Картины художника вызывали у неё лишь недоумение, головную боль и желание побыстрее покинуть галерею. Но задание, данное лично ей главным редактором журнала, просто не оставило ей выбора. Она должна была посетить выставку работ молодого художника и договориться с ним об интервью. Поэтому ей пришлось весь вечер насиловать свои представления о прекрасном, а сейчас ещё и краснеть перед пока не признанным талантом за невольную ложь. — Мистер Драгнил!.. — благоговейно выдохнул мистер Ридас, увидев ещё одного посетителя выставки. — Это… это такая честь… — бедняга ненадолго лишился дара речи, не в силах справиться с накатившими эмоциями. — Ну, что вы, — улыбнулся его собеседник. — Это для меня честь посетить вашу выставку. Тем более, что она действительно заслуживает того, чтобы о ней написали в журнале. — Вам понравились мои работы?! — задохнулся от восторга художник. — А какая больше всего? — Мне сложно выделить какую-то одну, — мягко ушёл от ответа Драгнил. — Люси, может, ты тоже поделишься впечатлениями? Какая из картин мистера Ридаса тебя особенно впечатлила? Девушка нервно сглотнула и указала рукой на жуткую кляксу перед ними: — Вот… эта. — О-о-о, мисс Хартфилия, у вас отменный вкус. Это моя самая любимая работа. Она называется «Образ любви». — Д-да, весьма образно, — с трудом выдохнула Люси. — Думаю, тебе будет приятно видеть эту картину каждый день, дорогая, — Драгнил вытащил из кармана чековую книжку и обратился уже к художнику: — Я покупаю вашу работу. Чего не сделаешь ради любимой женщины. «Любимая женщина», мило улыбаясь, сделала шаг назад и острым каблучком наступила на ногу столь щедрому возлюбленному. Тот придушено охнул и постарался скрыть этот странный звук за внезапным приступом кашля. Однако мистер Ридас, по всей видимости, ничего не заметил и только торопливо замахал руками, словно отгоняя надоедливую муху: — Что вы, что вы, мистер Драгнил, я хочу, чтобы это был подарок. Но…, но если вы настаиваете… — непризнанный талант голодным взглядом уставился на занесённую над чековой книжкой руку и громко сглотнул. — Настаиваю, — спокойно ответил ему собеседник, быстро черкнул сумму и протянул чек художнику. — Будьте добры, доставьте картину завтра ко мне в офис. А сейчас мы вынуждены откланяться. — Да-да, конечно, — закивал китайским болванчиком мистер Ридас. — Всего доброго. Щедрый посетитель подхватил свою спутницу под руку и быстро повел её к выходу. Уже на улице он отпустил девушку и расхохотался. Однако Люси явно было не до смеха. Она сложила руки на груди и сердито посмотрела на веселящегося парня: — Может, объяснишь, что это был за цирк? — не дождавшись ответа, девушка топнула ножкой: — Нацу! Прекрати сейчас же! — Да ладно тебе, — обхватив её за талию и прижав к себе, сказал тот, — не злись. Всё же прошло замечательно. Я порадовал беднягу небольшим денежным вознаграждением, ты выполнила задание редакции — теперь мистер Ридас просто обязан дать тебе интервью, а мы смогли соблюсти нашу традицию. Всё хорошо. — Кроме того, что теперь эта жертва дорожного катка будет висеть в моей квартире, — немного обиженно ответила девушка. — Я оставлю её в своем офисе, — изменившимся, чуть хриплым голосом шепнул молодой человек, нежно целуя тонкую девичью шею. — Люси, поехали домой. Та только кивнула в ответ, не в силах произнести ни слова под действием осторожных, но требовательных объятий любимого. Через полчаса они были уже в её квартирке в центре города. Щёлкнул замок, зашуршала одежда, жалобно скрипнула кровать под весом двух тел, сплетённых в горячем, извечном танце любви… …Много ли человеку надо, чтобы понять, что он любит и любим? Иногда для этого не хватит целой жизни и всего мира. Иногда достаточно самого малого: слова, взгляда, прикосновения… Жаркого, вырывающегося из самых сокровенных глубин естества, тихого стона, которого уже невозможно сдержать. Трепета густых чёрных ресниц, отяжелевших век, скрывающих томные от накатившей страсти карие глаза. Нежной кожи, пропитанной лёгким цветочным ароматом, который ты узнаешь из тысячи, найдёшь среди других, словно младенец, безошибочно чувствующий свою мать. Свежих красных, неприятно зазудевших царапин, оставленных как обязательная метка на широкой загорелой спине. Сбитого, хриплого дыхания. Объятий, дарящих покой и тепло. Тихого шёпота, заканчивающего этот день: «С годовщиной, Люси».***
Новый день ворвался в уютную квартирку на третьем этаже ярким солнцем, тёплым ветерком и заливистыми птичьими трелями. Лежащая на кровати девушка сладко потянулась и нырнула под одеяло, надеясь выкроить ещё пару минут сна. Но её мечтам не суждено было сбыться. Лежащий на прикроватной тумбочке телефон вздрогнул и негромко пиликнул. Повторить мелодию ему не дала женская ручка, высунувшаяся из-под одеяла и появившаяся вслед за ней растрепанная блондинистая голова. Нажав на зелёную кнопочку, девушка поднесла аппарат к уху и прошептала: — Слушаю. — Ты чего шепчешь? — спросили её на том конце виртуального провода. — Заболела? — Нет, просто я не одна. Подожди минутку, — Люси оглянулась и, удостоверившись, что второй обитатель её апартаментов не проснулся, прихватила халатик и убежала на кухню, плотно прикрыв за собой дверь. — Всё, теперь я могу говорить, — произнесла она уже нормальным голосом. — Что случилось, Леви, что ты звонишь мне с утра пораньше? — Случилось, что главный редактор уже целый час рвёт и мечет, поставив на уши весь персонал. А если ты посмотришь на часы, то поймёшь, почему Макаров не в настроении. Хозяйка квартиры поискала глазами названный предмет и тихо ойкнула: — Я проспала… — услышав в ответ недовольное хмыканье, она заметалась по кухне, пытаясь одновременно навести кофе, сделать бутерброд и натянуть халатик. — Леви, пожалуйста, утихомирь его. Скажи ему, что я договорилась об интервью с этим… как его… мистером Ридасом. Да, и даже могу подарить одну из работ этого недохудожника, что он только в них нашёл? Я буду… эээ… через час. Прикроешь? — Хорошо, с тебя обед в кафе «У Мэвис». — Там же цены космические! У меня ползарплаты на один заказ уйдёт. А как я потом целый месяц жить буду? — в ужасе воскликнула Люси, забыв о сборах. — Стоит ли беспокоиться о деньгах, имея в своих ухажёрах одного из самых богатых бизнесменов Магнолии? — с иронией спросила её собеседница. — Если мы встречаемся, это ещё не повод клянчить у него деньги, — нахмурилась блондинка. — И, кстати, об ухажерах. Кажется, я выхожу замуж. — Супер, — раздражённо буркнули в трубку и отключились. Минут через сорок Люси уже в полной боевой готовности заглянула в спальню. Ей не хотелось уходить, не увидев на прощание своего «богатого бизнесмена». Осторожно приоткрыв дверь, девушка прошмыгнула в комнату, присела на краешек кровати и улыбнулась: сейчас, во сне, Нацу походил на ребёнка, а не жёсткого, уверенного в себе воротилу бизнеса. Не удержавшись, она протянула руку и коснулась розовых, взлохмаченных прядей. Парень вздрогнул и открыл глаза. — Прости, что разбудила, — негромко сказала девушка. — Меня ждут в редакции. — Хочешь, я куплю этот твой журнал, и тогда тебе не нужно будет ходить туда каждый день? — хриплым со сна голосом спросил Нацу. — Нет, — улыбнулась Люси, — лучше подари Макарову картину вчерашнего гения, он будет в восторге, — девушка наклонилась к парню и слегка коснулась его губ своими, но, чуть помедлив, подарила ему более продолжительный поцелуй. Она уже собиралась встать, но Нацу не дал ей этого сделать, удержав за руку. — Ты так и не ответила мне, — смотря на девушку в упор, сказал он. — Не напомнишь, о чём ты вчера меня спрашивал? — лукаво улыбнулась блондинка. — Я спросил, выйдешь ли ты за меня? — Нацу, протянув руку, нежно коснулся её щеки. — Да, — просто ответила Люси, — но теперь мне пора бежать, иначе даже картина не спасёт твою невесту от гнева главного редактора журнала. Заберёшь меня после работы? — получив утвердительный кивок, девушка звонко чмокнула новоиспеченного жениха в нос и убежала.***
Улицы Магнолии утопали в жарком июньском мареве. Голубое небо без единого облачка радовало глаза глубиной и покоем. Нежное благоухание цветов смешивалось с запахом нагретого асфальта и выхлопных газов, создавая неповторимый, по-своему пьянящий аромат большого города. Шаловливый ветерок, весело пробежав по густым кронам деревьев, спустился к земле, найдя себе новую игрушку. Взлохматив светлые длинные волосы, он игриво приподнял подол юбки, словно желая насладиться видом стройных ножек. Их хозяйка засмеялась и, придержав раздутую ткань, остановилась на перекрестке. Красный сигнал светофора заговорчески подмигнул ей и сменился на зелёный, разрешая переход. Девушка смело ступила на мостовую. Вылетевший из-за поворота грузовик смёл её, как пушинку, и, не сбавляя скорости, скрылся из вида.***
Тёплый, мягкий свет осторожно проникал сквозь сомкнутые веки. Ей было легко и спокойно, как бывает только в детстве. Хотелось полностью отдаться этому чувству, наполниться им до краев, впитать, как губка, каждой клеточкой своего тела. — Люси… Девушка неохотно приоткрыла глаза. Золотистая дымка вздрогнула от её дыхания, распалась на мгновение и снова уплотнилась. — Люси, — позвал тот же Голос. Она села, чувствуя во всём теле странную, приятную легкость и осмотрелась: — Где я? — Люди называют это место загробным миром, — ответил её собеседник. — Загробный мир? Значит, я… умерла? — Да. Ты помнишь, что произошло? — Кажется… это был грузовик, так? Но почему? — слова с трудом продирались сквозь сжатое судорогой слёз горло. — Просто пришло твоё время, — спокойно пояснил Голос. — Не важно, как это случается: грузовик, болезнь или несчастный случай. Когда приходит время, люди просто уходят. Другой причины нет. Воцарилось молчание. Люси пыталась осознать услышанное, и, словно поняв это, её не торопили, давая время привыкнуть к новой форме существования. — Что теперь со мной будет? — наконец спросила девушка. — Это решать тебе, — Голос на мгновение замолчал, словно его обладатель о чём-то задумался. — Ты можешь прямо сейчас уйти в Рай, а можешь вернуться на Землю в качестве временного Ангела-Хранителя. — Зачем? — Твой жених, Нацу Драгнил, слишком тяжело переживает твой уход, — одновременно осуждая и сочувствуя, сказал Голос. — Под влиянием горя люди часто совершают необдуманные и непоправимые поступки. Единственный способ удержать их от этого — подарить им новую цель, наполнить жизнь новым смыслом, новыми чувствами: любовью, привязанностью… — То есть, я должна буду найти того, кто займет моё место? Другую девушку? — В данном случае — да. У тебя будет всего сорок дней, а потом… — Нацу может покончить с собой? — с ужасом спросила Люси. — Этого никто не знает, — с грустью сказал Голос. — Сорок дней — это срок, который ты можешь провести на Земле. Согласна? Девушка замерла. Сможет ли она, найдет ли в себе силы отдать любимого человека другой девушке? Успеет ли найти себе замену за столь короткий срок? Сможет, найдёт, успеет. Ради того, кто стал смыслом её жизни. — Да, — закрывая глаза и чувствуя, как по щекам текут горячие, обречённые слёзы, прошептала Люси. В тот же миг мир вокруг неё содрогнулся и рассыпался на миллион острых, больно ранящих осколков. А потом её окутала темнота.