Удивительные открытия Леголаса

Огромные раскидистые рога венчали трон Владыки. Король любил покрасоваться на нем во время приемов официальных делегаций, зная, что выглядит величественно. Правда, иногда Трандуил задумывался о чем-то более удобном. Стража, стоя с непроницаемым лицом у подножия, замечала, как Владыка порой неуверенно поднимается к своему трону – сказывался излишек дорвинионского. Незаметные взгляду перила на лестнице были установлены после того, как пару сотен лет назад король оступился и чуть не полетел кубарем на глазах мерзко похихикивавших гномов. С тех пор их, собственно, и не приглашали, но именно с того случая появился анекдот о том, что Лесной Король уже с утра пребывает на рогах. Для своих пришлось искать оправдание в виде неудачного наряда и даже для видимости поменять королевского портного. Трандуил тяжело вздохнул, вспоминая свои прекрасные платья. Новый портной слишком хорошо помнил историю своего предшественника и зачастую пренебрегал великолепием наряда в угоду удобству. Одеяния стали короче, не столь объемнее и в целом легче для своего обладателя, но король печалился о былом великолепии. Владыка, будучи строгим королем, в глубине души любил веселье, только скрывал это от подданных. Каково же было их удивление, когда однажды во время очередного празднования, крепко продегустировав вино нового урожая, Владыка начал приплясывать на троне и распевать шансонетку, размахивая подолом своего богатого одеяния, как танцовщица канкана. Запечатлевший эту сцену человек скрылся от эльфийской стражи, здраво полагая, что ничего хорошего гнев повелителя ему не сулит. Благодаря вновь обретенному палантиру сцена королевских плясок стала широко доступной в Средиземье, и Трандуил скрежетал зубами от злости, ловя на себе кривые ухмылки соседних королей. Как же хорошо, что доступ к сети был ограничен. И еще одно неудобство трона отмечал Трандуил. Недвусмысленные взгляды капитана лесной стражи всегда заставляли короля сидеть на нем боком, чтобы дотошная прислуга не обратила внимание, как тот рад ее видеть. Оо, эта Тауриэль!... Трандуил и гневался, и печалился, и радовался одновременно, не в силах решить однозначно, как же именно он относится к этой рыжеволосой вертихвостке. Обнаружив в себе совсем не-отеческие чувства к юной стражнице, Владыка сначала испугался, попомнив рассказы о темном искажении. Уж не происки ли врага заставляли короля тяжело вздыхать, провожая взглядом эту эльфийку? А узнав, что собственный сын, Леголас, не сводит с нее глаз и старается в каждый дозор отправиться именно с ней, Трандуил встревожился еще сильнее. Точно Саурон пошаливает, надо бы всыпать мерзавцу, чтобы не развращал молодежь. Но однажды… однажды Трандуил в пылу очередной внезапной ссоры с капитаном поймал себя на странной мысли – Тауриэль была самой молодой эльфийкой во всем Средиземье и сильно отличалась от своих сограждан. Таких гневных взглядов, порывистых движений, быстрой речи у эльдар не встречалось. Все они слишком давно жили на свете, всё им осточертело, и ничто не трогало настолько, чтобы выйти из себя. Владыка скучал от обилия возвышенных и оттого неимоверно постных физиономий и тягостно переносил визиты к соседям, которые были еще более унылыми, чем лесные эльфы. По сравнению с ними Тауриэль даже походила на людей, которые должны были успеть почувствовать так много за свою короткую жизнь. Как получилось, что они с Тауриэль внезапно поддались пороку, Трандуил вспоминать не любил. Во-первых, ему до сих пор было немножечко стыдно, а во-вторых – все произошедшее чуть было не стало известно любимому сыну. Так ронять родительский авторитет королю претило, поэтому случай в тронном зале первые пару лет снился ему в кошмарах. А было так. Ссора с капитаном вдруг переросла в страстный поцелуй, прекращать который оба участника явно не желали. Король даже подумать не успел о скандальности происходящего, как обнаружил, что эльфийка перед ним уже не так тщательно одета, как была по приходу. Да что говорить – Тауриэль была почти голая. Удивиться тому, как это произошло, Трандуил не успел – за широкими дверями тронного зала послышался звонкий голос Леголаса. Ужас момента заставил короля вспомнить о хваленом эльфийском проворстве – схватив ворох разбросанной одежды и застывшую Тауриэль, Трандуил метнулся к потайному выходу и еле успел выдворить нарушительницу моральных устоев до того, как противоположные двери широко распахнулись, пропуская сына. - Отец, я вернулся с восточных рубежей и принес тебе известия. Враг набирает силу, - голос Леголаса был полон решимости прямо сейчас нанести решающий удар по мордорским полчищам. - Обсудим это в кабинете, сын, - пробормотал Трандуил, внутренне содрогаясь от смущения, охватившего его. – Ты покажешь мне карты. Огибая трон, Владыка застыл, вперив взгляд в явно лишний предмет, свисавший с рогов. Розовые кружева. Кто бы мог подумать, что неприступный капитан лесной стражи носит розовые кружева?! - Пойдем скорее, сын, нельзя терять ни минуты! – прогремел Трандуил, с невозмутимым видом сгребая с рогов компрометирующую деталь и вытирая ею несуществующий пот со лба. Леголас замер, пытаясь вспомнить, насколько отец был пристрастен к розовому. Кажется, что-то близкое в его гардеробе было. Но обилие нарядов короля потрясало воображение, поэтому принц оставил мысли о странном предмете. Не время думать о праздном, когда Родина в опасности. О любви Тауриэль к этому цвету он тоже не подозревал. Владыка же, прошествовав в кабинет первым, сминал в ладони кружева, молча восхваляя Эру, не допустившего запятнать моральный облик в глазах сына. Никогда еще Трандуил не был так близок к провалу.