Linkin Park – My December
Всё тело ломило, дико ломило. Эти тренировки выматывали, они обессиливали. Единственное, чего мне хотелось, это просто доползти до своей камеры, упасть на кровать и уснуть крепким сном. Пот градом лился по моему телу, вся одежда была мокрой, ноги еле держали меня. В такие моменты я был рад только тому, что в голову не лезла всякая чушь, что я был занят делом, и мне было не до разных мыслей. - Я слышал, что Чонгук совсем с ума сошел... Сбегает и убивает всех подряд... Интересно, что с ним собираются делать? - услышал я краем уха, вытирая мокрые от пота волосы полотенцем. Все смотрели на меня, когда обсуждали его. Все пытались шептаться, чтобы я не мог их слышать. Но это было бесполезно, потому что я всё равно слышал. - Нет, гораздо интереснее, что сам Чонгук сделает с Чимином... Это ведь он сдал их с Афиной... - было ответом, а я лишь усмехнулся и со всей силы захлопнул дверцу своего шкафчика в раздевалке и с вызывающим видом прошел мимо тех двоих, кто разговаривал про нас. Покинув раздевалку, я направился в душ. По дороге я не смотрел ни на кого, только перед собой. Мозг словно кто-то сдавливал, а я старался этому противостоять. Старался не думать. Только бы не думать... Я слишком долго мучился, чтобы научиться не думать о том, что волновало меня. Я не имел на это права. Я знал, что Кук мог проникнуть в мою голову. Я знал, что помимо него были и другие, кто мог это сделать. Но я не мог позволить кому-то из них прочесть то, что у меня на уме. Иначе всему конец. Всему, что я строил и пытался уберечь... Когда тело обожгла ледяная вода в душевой кабинке, я закрыл глаза, стараясь дышать ровно. Я не должен вызывать подозрения, не должен давать повод усомниться во мне. Никому... Все видят во мне подонка, хладнокровного убийцу и мерзавца. И так должно оставаться. Я открыл глаза, уставившись в белый кафель перед собой. Время медленно протекало мимо меня, я заглушал в себе способность слышать чужие голоса. Я не хотел сейчас никого слышать или видеть. Поэтому я просто смотрел перед собой, не поворачиваясь ни к кому лицом. Я пытался угадать, где сейчас находился Чонгук, но не мог даже представить. Сейчас он слишком агрессивный и неадекватный... Он может сделать, что угодно. Только бы себе не навредил... Черт, он даже не представляет, как легко им можно манипулировать... Он даже не догадывается, какие интриги плетутся за его спиной. Он слепо верит в то, что видит... И Лао знает это. Он превосходный психолог, он управляет всеми нами, дёргает за верёвочки, как ему заблагорассудится... И никто этого не понимает... Никто, кроме, возможно, Хёншика с Джинёном. Даже Кай так слеп от своей любви к отцу, так глуп... Я опустил взгляд, уставившись на то, как стекала вода. Самым ужасным было то, что я не мог ничего сказать. Не мог открыть всем глаза... Открыть глаза Чонгуку... Даже если я этого очень сильно хотел... Я никогда не был влюблён в него, но симпатия была. Как к человеку. Очень давно, в подростковом возрасте. Но сейчас мне кажется, что я вообще не был способен чувствовать что-либо к кому-либо. Наверное, мне тогда просто очень хотелось иметь друга. Это ранило слишком сильно. И я отказываюсь еще и от этой боли. Я и так в руинах, я и так состою на 90% из боли, которая режет меня на куски каждый день... Я больше не могу чувствовать всё это... Это душит, душит, душит... И мне кажется, что я не смогу больше бороться... И никто не спасёт меня от этого ада наяву... Я один. Все презирают меня. Никто и никогда не узнает меня. Переодевшись в чистую одежду, я направился в свою камеру. На мне были надеты черные просторные штаны для сна и белая кофта, которая была мне немного велика. Черт, как же я хотел в свою постель... Это единственное, чего я сейчас так сильно хотел. Добраться до кровати и уснуть. В идеале уснуть навсегда... Когда голоса смолкли, когда большинство уже уснуло, я всё еще смотрел в потолок. Я так сильно хотел уснуть до этого, а теперь не мог. А ведь завтра рано вставать... Режим. Ах, к черту всё это.. Перевернувшись на другой бок, я посмотрел на руку, обнаружив, что на мне не было браслета с моим номером. Черт, наверное, я в душе обронил... Сев на кровати, я страдальчески простонал, потому что мне меньше всего сейчас хотелось вставать и куда-то идти... Но я встал, ведь я должен был носить этот браслет 24 часа в сутки. Тихо выбравшись из своей камеры, я неспешным шагом покинул спальный отсек и поднялся по лестнице на этаж выше, чтобы добраться до душевых кабинок. Войдя внутрь, я опешил и резко остановился. В углу сидел парень с закрытыми глазами, поджав колени. Пот тек по его вискам, его всего трясло. Выражение его лица выражало адскую боль... Меня аж бросило в жар, мурашки пробежали по всему телу... Что он здесь делал? Его лицо казалось знакомым... - Эй, ты в порядке? - тихо произнес я, но парень не отреагировал. Он словно вообще не понимал, где находился и что с ним сейчас происходило... Я огляделся по сторонам, но никого больше рядом не было. Я прислушался, но в ответ тишина. Все спали. Я слышал только его тихие всхлипывания и то, как его трясло... Снова посмотрев на него, я сделал несколько неуверенных шагов в его сторону. Но он словно не понимал, что здесь находился кто-то еще... Закусив губу, я подошел совсем близко и присел на корточки рядом с ним. Моя рука вытянулась, чтобы дотронуться до его плеча, но я не решался... Я не знал, потревожу ли я его этим или нет... И что с ним вообще такое? Почему ему больно? Поджав губы, я всё же решился прикоснуться к нему. Я плавно положил свою ладонь на его плечо, и он сильно вздрогнул, резко открыв глаза. Он шумно дышал, недоверчиво смотря в мои глаза. Он, видимо, не ожидал, что кто-то придет сюда после отбоя... Я же нервно сглотнул и резко отдёрнул свою ладонь. - Извини... Я... Я не хотел помешать тебе, просто... Я увидел, что тебе... больно... - запинаясь, промолвил я, и парень нахмурил брови. Я, кажется, узнал его. Его звали Том, он жил в другом отсеке, потому что был в разы сильнее всех нас. Он мог убивать силой мысли. - Ты разве не должен спать? Что ты здесь делаешь? - хриплым голосом спросил он, немного покашляв. Его всё еще трясло... - А ты разве не живёшь в другом отсеке? - ответил я вопросом на вопрос, и он еще сильнее прижал колени к себе. - У нас один душ. Я просто прихожу сюда позже вас, - объяснил он, и я понимающе кивнул. - Тебе нужна помощь? - Нет, я справлюсь, - но после этих слов он резко простонал от боли и скорчил лицо, опустив голову. По нему было видно, что он очень устал от подобных приступов. - Это нормально, что тебе так больно? Как же регенерация... Почему тебе больно? - я обеспокоено смотрел на него, но я понимал, что ничем не мог ему помочь... - Я был бы тебе очень благодарен, если бы это осталось между нами, - промолвил он наконец, снова подняв свою голову и посмотрев на меня. Его взгляд был пристальным, сильным и пугающим... Но мне почему-то не было страшно. - Лао не знает, что у тебя бывают эти приступы, да? - осторожно спросил я, и Том усмехнулся. - А ты бесстрашный, - ответил он, а я немного рассмеялся. - Забавно. А все остальные говорят, что я трус, - ответил я, и он тоже слегка рассмеялся. - Сейчас приступы всё меньше и меньше дают о себе знать. Нужно просто немного перетерпеть. Если у остальных ДНК полностью изменилось в 18 лет, то мне надо еще немного подождать. До того, как мне исполнится 21. Развитие клеток у меня запаздывает на три года, - ответил он шепотом, потому что ему трудно было говорить. Я же немного нахмурил брови, но глубоко внутри я был невероятно рад тому, что он объяснил мне это... - А почему так? - спросил я, и он снова посмотрел мне в глаза. - Не знаю, - ответил он, но он соврал. Хотя я понимал, что лез не в своё дело. Поэтому я лишь кивнул, не решаясь больше задавать каких-либо вопросов. - Ты можешь встать? - спросил я, встав снова на ноги и подав ему руку. Он ухватился за мою ладонь, и я поднял его. Он немного пошатнулся, но удержал равновесие. Он был значительно выше меня, его темные волосы падали на его лицо, а на щеках были еле заметны веснушки. Он прошел мимо меня и открыл воду в умывальнике, сполоснув своё лицо. Я же опустил глаза, чтобы не мешать ему. - Я никому об этом не скажу, - промолвил я, посмотрев на его отражение в зеркале перед умывальником. Он тоже посмотрел на моё отражение. Он долго смотрел на меня, прежде чем произнести что-то в ответ. - Те, кто называет тебя трусом, слишком слепы, - после этих слов он, шатаясь, очень медленным шагом вышел из душевой комнаты, оставив меня одного. Моё сердце вздрогнуло, и я сильно поджал губы, не веря своим ушам. Прежде чем я решил задуматься над этими словами, я быстро подбежал к кабинке, в которой до этого принимал душ, и достал оттуда свой браслет, снова надев его на руку. После я подошел к умывальнику, возле которого до этого стоял Том, и посмотрел на себя в зеркало. Почему он так сказал? Ведь он не прав... Я самый настоящий слабак... Несколько дней спустяLinkin Park – Breaking The Habit
(на повтор)
Душевая комната - это единственное место, из которого было легко выбраться наружу. И я часто пользовался дальним окном для ночных вылазок. И эта ночь не была исключением. Выбравшись на улицу и пройдясь по карнизу, я добрался до пожарной лестницы и спустился вниз. Натянув на голову капюшон, я быстрым шагом побрёл вдоль улицы. Воздух был свежим, чувствовалось некое потепление. Ранняя весна. Моросил мелкий дождь, но я не обращал на него особого внимания. Главное было добраться незамеченным до дома родителей. Спустя несколько минут и нескольких переулков, я начал бежать. Дорогу я знал наизусть, ноги сами несли меня туда. Наконец добравшись до нужного дома, я позвонил в дверь. Мне открыл отец, улыбнувшись с порога. Я улыбнулся ему в ответ, и он впустил меня внутрь. Я тут же стянул с себя капюшон, а в нос ударил приятный запах запеченной утки. Я слегка улыбнулся, а отец сразу принес мне домашние тапочки, предупреждая, что пол в доме холодный. Когда я прошел в гостиную, я увидел свою маленькую принцессу, которая сидела на своём законном троне во главе стола. - Братик! Ты пришел! - крикнула она, сорвавшись с места. Она подбежала ко мне, и я аккуратно поднял ее на руки. На мне были перчатки, кофта с длинными рукавами, водолазка снизу. Всё для того, чтобы не дотронуться случайно до моей кожи... Я аккуратно повертел ее в воздухе, улыбаясь её милой мордашке. - Я не мог пропустить твой день рождения. Моей принцессе ведь сегодня целых четыре года, - ответил я, поставив её снова на пол. Она знала, что ей нельзя ко мне прикасаться, но не понимала, почему. Но вопросы не задавала. По крайней мере пока... - Садись за стол, дорогой, - с любовью прошептала вошедшая в комнату мама, и я улыбнулся ей. Внутри кошки скреблись от того, что я не мог обнять её... Обнять их всех, поцеловать... Это было мучительно... - Я не могу остаться на долго, - сразу предупредил я, когда мы начали ужинать, но они и так это уже знали. - Что с деньгами? Их хватает? Мама молча опустила глаза, а отец тяжело вздохнул. - Мы оставляем Нуру у соседей, когда уходим на работу. Мать работает на двух работах, я на трёх... Но это не покрывает все расходы за дом, даже если он такой маленький, даже если мы сами его строили, собственными руками... Продукты, всё дорогое... Чимчим, когда в тот день человек по имени Лао предложил нам сделку, это причиняло нам невероятную боль, будто мы продаем своего ребёнка... Ты должен знать, что это было чертовски трудно и больно... Но у нас не было выбора, мы не могли прокормить ни себя, ни тебя... Лао заплатил огромную сумму, но с тех пор прошло уже 15 лет. Мы экономили, как могли... Но жизнь не стоит на месте, а с рождением Нуры наше положение ухудшилось еще сильнее... - я слышал, как бились их сердца, я чувствовал их боль... - Ты знаешь, что я не держу на вас зла за это. Вы не знали, что со мной будут там делать. Вы думали, что так будет лучше, - ответил я, чувствуя, как в глазах застыли слёзы. - Ты себе представить не можешь, какое это облегчение, что ты не ненавидишь нас за этот ужасный поступок... Сынок... - начала мама, но я дотронулся до ее ладони. - Я не ненавижу вас, мам... Вы моя семья. И мы приглядываем друг за другом, чтобы ни случилось... - Но они заставляют тебя делать ужасные вещи... - промолвила моя маленькая Нура, и я посмотрел в ее большие глаза. - Они угрожают тебе, что убьют нас. Ты не можешь соглашаться на всё, что тебе говорят... Наверное самой главной особенностью в нашей семье было то, что мы никогда ничего друг от друга не скрывали. Никто не пытался защитить Нуру ложью, это было бы неправильно. Она должна была быть готовой ко всему... Но она была права. Ради них я делал всё то, что мне говорили. У меня не было выбора... - Я не дам вас в обиду. Ясно? Я что-нибудь придумаю... Мы справимся, хорошо? - промолвил я, проронив несколько слезинок. Но они кивнули, потому что верили мне... А я верил им. Я любил их больше всех на свете... Когда Нура устала и уснула, я аккуратно донёс ее до её спальни, положив в кровать и укрыв одеялом. Я присел на корточки, любуясь её красотой. Она была так похожа на нашу маму... Улыбнувшись, я поцеловал свои пальцы через перчатку и дотронулся ими до лба сестры... По ней я скучал больше всех... Тяжело вздохнув, я спустился вниз и попрощался с родителями. От сердца словно отрывали кусок каждый раз, когда я покидал родительский дом... В своей камере я всегда хранил их фотографии и смотрел на них по ночам, чтобы никто не заметил... Я спрятал пустую записную книжку в стене своей камеры, я хранил внутри только самое дорогое и важное для меня... Их фотографии... Когда я шел обратно, на улице было уже сухо. Я вдыхал свежий воздух, надеясь на то, что он отчистит меня изнутри... Я смотрел на огни города и еле мог сдерживать слёзы, которые сдавливали горло... Я старался не думать о том, когда снова смогу увидеть свою семью... Но, скорее всего, совсем не скоро... Добравшись до отеля, я тем же путем забрался наверх и дошел до нужного окна. Я еле залез внутрь, чуть не упав, но смог удачно приземлиться на ноги. Отряхнувшись, я захотел выйти из комнаты, как вдруг опешил и резко остановился. Возле стены сидел Том и пристально смотрел в мои глаза. На нем была надета белая кофта и черные штаны для сна. - Любишь гулять по ночам? - тихо спросил он, а я шмыгнул носом, нервно сглотнув. Вместо ответа я просто сел возле противоположной стены и облокотился на нее, смотря Тому в глаза. - Я был бы тебе очень благодарен, если бы это осталось между нами, - наконец промолвил я, и Том слегка усмехнулся. - Я никому об этом не скажу, - ответил он, и я немного улыбнулся, но больше не ему, а самому себе. - Можно задать один вопрос? - промолвил я внезапно, и Том кивнул. - Почему ты сказал, что я не трус? Ты ведь меня даже не знаешь. Но зато я уверен, что ты наслышан о моей репутации. Так почему? Том ответил не сразу. Он долго смотрел на меня, внимательно и пристально. Но в итоге он глубоко вздохнул и прищурил глаза. - Ты думаешь, я настолько глуп, чтобы верить в какие-то репутации? Мне плевать, что говорят другие. Я делаю выводы сам, своим собственным умом. И если бы ты был настолько ужасен, как про тебя говорят, ты бы ни за что не показал мне свою добрую сторону. Даже не так... Не добрую, а настоящую. Я серьёзно застал тебя врасплох в тот день, не так ли? И у тебя уже просто не было сил играть. Он замолк, а я отвел от него взгляд, посмотрев в пол. - Про тебя тоже говорят, что ты убил свою семью силой мысли и так далее... Но я не поверил в это, - признался и, снова посмотрев на него. Том же слегка рассмеялся. - Ты сам ответил на свой вопрос, - промолвил он, и мы задержали друг на друге взгляды. - Мне кажется, что ты еще не убивал людей. Никогда, - прошептал я, и он немного смягчил свой пристальный взгляд. Он просто кивнул в знак согласия. - Что тебя мучает сейчас? Ты слишком много думаешь о смерти, но в мысли свои не впускаешь, - ответил он, и я немного улыбнулся. Я знал, что он пытался приникнуть в мою голову, я чувствовал электрический ток. Но меня слишком хорошо тренировали. Я не выдавал свои настоящие мысли так быстро. - Я убивал, - тихо прошептал я, и мы снова встретились глазами. - Не сам, но... Ты же помнишь Афину? - Девочку, которую казнил сын профессора? - Да. Сказали, что это я их сдал. Что я жутко ревновал, потому что влюблён в Чонгука, - ответил я, и Том прищурил глаза. - Но это было не так? - Нет. Лао использует меня в качестве марионетки. Потому что он гениальный психолог и манипулятор. Он знает, что самое дорогое для меня, это моя семья. И что ради них я на всё пойду. Поэтому он угрожает мне, он шантажирует меня... Если я ослушаюсь его, он убьёт их. Мою мать, моего отца, мою сестрёнку... Поэтому он выставляет меня моральным уродом, чтобы я выполнял его грязные задания... - по моей щеке скатилась слеза, а внутри я снова ощутил самую глубокую дыру... - Я не хотел её смерти, Том... Но Лао хотел избавиться от неё. И он хотел, чтобы её убил Чонгук. Поэтому он заставил меня принять это на себя... Он хотел разбудить в Чонгуке монстра... И... Мне пришлось играть роль бесчувственного мудака... Я должен был смотреть в глаза Чонгуку и показывать, как я невероятно доволен собой. А внутри мне было так больно... Я замолк, опустив голову и дав волю слезам. Я не знаю, сколько я так молча плакал, но Том не трогал меня, он даже не двигался. Но спустя некоторое время он заговорил. - Ты должен сказать ему об этом. Чонгуку, - когда он произнес это, я поднял свою голову и посмотрел на него. - Он никогда не простит меня. И никогда не поверит. И даже слушать не захочет. А если Лао об этом узнает, он убьёт мою семью. Поэтому я буду продолжать выполнять его приказы. Какими бы ужасными они ни были. У меня нет выбора, Том. Просто... Я просто устал бороться с этим в одиночку... Я устал об этом молчать... Я больше не могу один... - Что ж... Нас таких двое, - ответил Том со вздохом, и я снова опустил свою голову, стараясь успокоиться и перестроиться. Ведь завтра снова придется быть для всех мудаком.