i've been waiting for your touch

Nathan Sykes - I Can't Be Mad

Медленно поднявшись по лестницe наверх, я зашел в свою спальню, не увидев сначала Чонгука. Зато я увидел, что он уронил несколько портретов с ночного столика. Спокойно подобрав эти портреты, я поставил их обратно на ночной столик, задержав взгляд на улыбке Юби. В сердце кольнуло невероятной болью, но я сжал кулаки, чтобы не позволить себе зациклиться на этом. Услышав тихие всхлипы, я слегка нахмурил брови и обошел кровать, увидев Чонгука, который сидел на полу у подножья кровати, обнимал свои колени и старался тихо плакать. Вздохнув, я приблизился к нему и сел перед ним на корточки, пристально смотря на него. Он же не мог поднять на меня свои глаза, всё его тело трясло, футболка и лоб были все в поту. Я молчал. Я ждал, когда он сам будет готов заговорить обо всём, что ему пришлось сейчас вспомнить. Он еще не до конца пришел в себя, он пытался переварить всю боль. Я знал, что на это нужно время, поэтому я просто ждал. Не знаю, сколько прошло времени, но сидеть в такой позе было уже практически невыносимо. Поэтому я просто сел рядом с ним, облокотившись на кровать. Я старался не думать о своей семье, старался не сомневаться в своём решении, но от этого было только больнее. Я знал, что сейчас должен был выслушать Чонгука и поддержать его, но я не мог не думать об отце и Юби. Я просто не мог. Это съедало меня изнутри, хотя я и понимал, что это было верным решением. Я не имел права вовлекать их во всё это. Если кто-то из них пострадает, я никогда себе этого не прощу. Поэтому я должен их отпустить. Раньше, когда я смотрел фильмы про супер-героев, я всегда не понимал, почему эти самые супер-герои всегда отказывались от тех кого любили. Я был уверен в том, что можно было справиться, что можно было уберечь. Я не супер-герой, но враги у меня теперь будут всю мою жизнь. И я понимаю, что уберечь тех, кого любишь, чертовски сложно. И я не смог бы. Поэтому я должен облегчить им жизнь, я должен стереть себя с лица земли. Я должен избавиться от всех следов, которые могли бы привести моих врагов к моей семье. И для этого я не должен существовать. У меня нет другого выбора. Чонгук резко вздрогнул, тем самым вырвав меня из моих мыслей. Он поднял голову и посмотрел перед собой на стену. Я слышал его тяжелое дыхание, я понимал, как сложно ему сейчас было. Но в то же время я не мог чувствовать абсолютное сострадание, потому что он убил мою мать. И я никогда не смогу перешагнуть через это, никогда. - Она была нашим третьим мушкетёром, - тихо прошептал он, слегка улыбнувшись. - Я влюбился в неё с первого взгляда. В эти огромные и добрые глаза. Мы были детьми, но я никогда не чувствовал что-то, что было сильнее моей любви к ней. Я дорожил каждой минутой, проведенной с ней. До того, как нам запретили прикасаться к ней, я испытал с ней такое... Нам было всё равно, что мы были подростками, что мы жили в жестоком мире... Мы просто отдались друг другу без остатка... Я вспомнил наш первый поцелуй, я вспомнил, как обнимал её, как... как она стала моей... Все эти чувства, они разрывали меня на части... Человеку трудно понять такое, ведь мы ощущаем всё гораздо интенсивнее... Я буквально сгорал от любви и страсти к ней... Я понимал, что не смогу прожить без неё и дня... Чонгук осёкся, снова опустив голову и дав волю слезам. Я сделал глубокий вдох, мысленно жалея эту невинную ни в чем девушку с красивыми большими глазами, которую смог увидеть в воспоминаниях Чимина. Это было несправедливо и жестоко. - Знаешь, когда Сангюн рассказал тебе тогда о ней, я ведь пошёл в отель к Хосоку. И когда я был там, во мне проснулась сильная тяга к убийству. Я серьёзно подумал о том, что захотел убить Хосока, понимаешь? А я ведь тогда даже не помнил ничего... Но на подсознательном уровне мои инстинкты проснулись... Её смерть была неким щелчком внутри меня. После её гибели я решил беспощадно убивать. И когда Сангюн рассказал о ней, я ощутил эту тягу снова... Не в той же самой форме, конечно, потому что тогда это было в миллион раз страшнее, но... - Чонгук повернул голову в мою сторону, и мне пришлось тоже повернуться к нему и посмотреть в его красные глаза, наполненные болью. - Я потерял контроль. Мне было настолько больно, это настолько разрывало меня на куски... Что я не справился... Я убил стольких людей... Ты был прав. Я считал свою боль самой ужасной, я не думал ни о ком. Я превратился в ничтожество. Я никого не жалел. Я хотел, чтобы всем вокруг было так же больно, так же плохо. Я хотел не мучиться c этим в одиночку... И это... Это так жестоко... Я... был монстром... Вытерев глаза, он попытался наполнить лёгкие воздухом, так как ему было трудно дышать. Я же всё так же спокойно сидел рядом, отведя глаза. Я не мог сейчас что-то ему сказать. Да и что я скажу? Он только что осознал, как сильно любил Афину, он только что снова пережил её казнь, он только что увидел каждое своё убийство... Что я мог ему ответить на всё это? - Ты был прав и в том, что я должен был посмотреть правде в глаза. Я был обязан увидеть всё это и принять... Хотя... я еще долго не смогу всё это принять, но я должен буду примириться с самим собой однажды... Спасибо, что не отвернулся от меня, что остался рядом... - Чонгук снова посмотрел на меня, но я не перевёл на него свой взгляд. - Я очень любил Афину. И я всегда буду любить её. Но... к тебе у меня тоже появились чувства... Тебя я тоже полюбил, просто по-другому... Тэ, я не хочу тебя потерять... Я не хочу тебя отпускать... Пожалуйста, скажи, что ты дашь нам еще один шанс... Я смотрел на пол, чувствуя как оцепенело моё тело. Я еле мог ровно дышать, сердце внутри скулило, брови нахмурились. Почувствовав, как начали трястись мои руки, я сильно поджал губы. - Тот день на мосту. Когда Том пришел, чтобы вернуть тебя в лабораторию. Ты помнишь этот день? - сквозь зубы прошептал я, и Чонгук немного задумался. - Да... Да, я помню. Это было летом... Да, определённо помню. Ты сказал до этого, что ты был там, верно? - спросил он, шмыгнув носом, но эти слова пролетели мимо меня. - Ты помнишь женщину, которая защищала мальчика застрявшего в машине? - мои ладони вспотели, мысли путались, а сердце словно остановилось. Я знаю, что говорил раньше. Что справлюсь. Что смогу быть с ним рядом. Но это ложь... Я не смогу ему этого простить. Я просто никогда не смогу его простить. - Да... - мягко ответил он. - Я помню её. Она настоящая героиня. Она спасла от меня нескольких детей, а этот мальчик был последним, кому она пыталась помочь. Я... я вырвал ей сердце после того, как она послала меня в ад. Ты видел это? Я усмехнулся, повернув голову в его сторону. Мы встретились глазами, и в его я прочел полное непонимание того, что он увидел в моих глазах. Не знаю, что именно он увидел, но выражение его лица резко изменилось. В глазах застыл страх. - Я видел это, - подтвердил я. Судя по его реакции, мой взгляд был сейчас крайне жестким, но я не мог это контролировать, я не понимал сейчас, что внутри меня происходило. Это было жутко. И это было слишком больно. - Ты на моих глазах вырвал сердце моей матери. Его глаза сильно округлились, и он прикрыл рот обоими ладонями. Он продолжал с испугом смотреть на меня, а я смотрел на него. Но он не выдержал мой взгляд первым, посмотрев на пол. Мы оба молчали несколько минут, прежде чем Чонгук смог хоть как-то заговорить... - Я... - его голос сейчас был глухим и очень тихим. - Я не знаю, что сказать... Я... Тэхён, мне так жаль... Я... - Не надо, - перебил его я, и мы снова посмотрели друг на друга. - Мой разум понимает, что ты не был собой в тот момент. Мой разум понимает, что ты не знал, что творил. Ты тогда был насквозь пропитан болью от потери любимого человека. Я всё это понимаю, Чонгук. Правда. Именно поэтому я сейчас здесь, пытаюсь тебе помочь. Но вот моё сердце и моя душа... - я на несколько секунд замолк, сделав очень глубокий вдох. Мне очень трудно давалось держать себя в руках и не заплакать. Но больше никто не увидит моих слёз. Никто больше не увидит меня слабым. - Моё сердце винит тебя в том, что ты отнял у меня не только самого важного человека в моей жизни, но и часть этой самой жизни. Том изменил мои воспоминания в тот день. Изменил мой характер и подход к жизни. И на протяжении шести с половиной лет я жил во лжи, я проживал не свою жизнь. И часть меня всегда будет винить тебя в этом. Из-за тебя моя сестра выросла без матери. Из-за тебя без любимой жены остался мой отец. Иронично, не так ли? Твой отец забрал у моего его первую любовь, а ты забрал вторую. - О Боже, Тэ... - из его глаз вылилось несколько слезинок. - Я понимаю, если ты ненавидишь меня сейчас, у тебя есть полное право... - Во мне сейчас нет ненависти к тебе, - перебил его я, заставив замолчать. - Есть лишь боль. И с ней мне придётся всю жизнь, как и тебе со своей. Поэтому я больше не хочу поднимать эту тему. Никогда. От того, что ты мне скажешь, как тебе жаль, ничего не изменится. Это не вернёт мне мою мать, это не вернёт мне прожитые зря годы. Поэтому просто прими эту правду и постарайся двигаться дальше. Хорошо? Я изогнул бровь, и Чонгук медленно кивнул. - Не представляю, каково тебе сейчас... Я посвятил всю свою жизнь мести Чимину за смерть Афины. А ты... ты готов помогать убийце своей матери... Я просто... Я не перестаю удивляться тому, насколько ты сильный... - тихо прошептал Чонгук, и я вздохнул. - Кстати о Чимине, - заговорил я. - Он не виноват в смерти Афины. Лао и так про вас всё знал. Чимин был козлом отпущения, на которого Лао перебросил вину и ответственность. Лао нужно было разбудить в тебе зверя, разбудить в тебе жажду к мести и убийствам. И у него получилось. - Но... Чимин сделал столько ужасного... - начал возражать Чонгук, но я строго посмотрел на него, после чего он снова замолк. - У него не было выбора. Он был готов на всё ради спасения своей семьи. У каждого своя боль и свои причины, Чонгук. Я могу понять твои, так постарайся и ты понять его. Несмотря на то, что он действительно не виноват, он всю свою жизнь считает себя виноватым. И он готов оправдать каждый твой поступок, потому что видел твою боль. Это он попросил меня не бросать тебя. Я бы и сам не стал, я не такой человек. Я довожу до конца то, что задумал. Я сдерживаю обещания, которые дал. Но он защищает тебя, как ненормальный. Хотя не должен. Поэтому, пожалуйста, спустись с небес на землю и поговори с ним обо всём этом. Найди в себе силы выслушать его, понять и простить. Хотя, на твоем месте это я бы просил прощения у него за все пытки, через которые ты заставил его пройти. Чонгук тяжело вздохнул, опустив свой взгляд. Мы молчали несколько минут, смотря куда-то в пол. - Я поговорю с ним, - наконец промолвил Чонгук, и я кивнул. Он снова поднял на меня свои глаза. - Знаешь, с тех пор как Том показал тебе воспоминания Чимина, ты стал защищать его, как ненормальный. Наверное, потому что ты смог увидеть его боль, как он мою. - Ты прав. И пока я жив, я буду его защищать, - честно и уверенно ответил я. - Я доверяю тебе, поэтому у меня нет поводов сомневаться в твоих словах. Ты всегда был предельно честен. Я просто хочу попросить тебя не быть слишком строгим с тем Тэхёном, которого ты хочешь вычеркнуть из своей жизни. Того, который в меня был влюблён. Потому что он был замечательным. И я очень сильно его полюбил. Я понимаю, что ты никогда не простишь меня за убийство твоей матери. Ты будешь поддерживать меня на благо нашей общей миссии и цели. Возможно, нам даже удастся стать приятелями. Но теперь между мной и тобой огромная стена, через которую мне никогда не перебраться, как бы я этого ни хотел. Мне... - он осмотрел меня с ног до головы, а я слегка нахмурил брови. - Мне будет тебя очень не хватать. Ты будешь рядом, но в то же время будешь так далёк от меня... Я просто буду надеяться на то, что ты не поставишь на себе крест. Что ты не закроешься от мира и не станешь отшельником. Ты еще очень молод. Я уверен, что ты еще даже не встретил свою настоящую любовь. Но ты обязательно встретишь. И когда это произойдет, пожалуйста, не закрывайся и позволь чуду случиться. Он положил ладонь на моё плечо, слегка сжав его. - Нам надо поехать к Мэй. К ней приедет Сангюн и остальные. А также туда придут Том и Чимин. Нам надо обсудить план наших действий и захватить лабораторию. Не знаю, как у тебя, но у меня уже руки чешутся убить Лао, - с презрением в голосе ответил я, и Чонгук слегка улыбнулся. - О да. Мы сотрём его в порошок. В этом можешь не сомневаться.