Бесконечная жажда огня

◄●►◄●►◄●► Бесконечная жажда огня ◄●►◄●►◄●►

Никогда не спи с человеком, который ещё более безумен, чем ты сам

◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►◄●► ● Кусь первый. Карта ● ◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►

◄●►◄●►◄●► Секс — это физика, любовь — это химия. Выбери свой предмет ◄●►◄●►◄●►

День начинался с прекрасного — опоздания преподавателя. Студенты настороженно переглядывались первые пять минут, вторые пять минут их окончательно расслабили, а третьи дали надежду на отмену лекции и захватывающие приключения в Монреале, разумеется, за пределами территории университета. Все шустро собрали сумки и с предвкушением уставились на дверь аудитории... ...которая немедленно распахнулась, явив под всеобщий разочарованный вздох преподавателя. Крис отпустил однокурсницу, которую шаловливо тискал минуту назад, рухнул обратно на стул и запрокинул голову. Мечты урвать лишний час в спортзале или поразвлечься с девчонкой в укромном месте остались мечтами. Он вытянул длинные ноги и прикрыл глаза, потому что на потолке предсказуемо ничего интересного не завелось. — Рад, что вы соизволили меня дождаться, — тем временем вещал преподаватель с откровенной иронией в голосе. — Прошу прощения за задержку, но у вас пополнение. И оно заблудилось. Мне пришлось его поискать. Знакомьтесь, Ким... Джонни... Чонин. Прямо из Южной Кореи — и сразу к нам. — Не совсем. Год я учился в Лондоне, — поправили преподавателя мягким низким голосом со своеобразным акцентом. Крис в этот миг почувствовал себя водой, в которую вдруг кто-то бросил крупный кусок калия. Неизбежная химическая реакция. Взрыв как закономерность. Крис распахнул глаза, потому что из-за звучания этого голоса у него возникли необычные ощущения: его как будто заключили в невидимые объятия, тёплые, и показалось на миг, что его погладили по спине бесплотной рукой. Горячим вдоль позвоночника... Крис при всём своём увлечении астрологией не верил во всякую мистику и прочую чертовщину, но назвать свои ощущения как-то иначе не мог. Такого с ним не приключалось никогда раньше. Он сел прямо и поискал взглядом новичка. Тот нашёлся рядом с преподавателем; высокий и смуглый, со спадавшей на глаза густой тёмной чёлкой и резкими чертами лица. Ким Чонин выглядел гибким и спортивным, воплощённым изяществом — из-за постоянного движения. Брюки цвета хаки и с кучей накладных карманов обтягивали длинные ноги, светлая рубашка красиво облегала широкие плечи, а две расстёгнутые верхние пуговицы позволяли увидеть ямочку между ключицами — её будто бы оставил неведомый скульптор мягким нажатием большого пальца. Простота и элегантность, оттенённые лёгкой небрежностью. Крис вцепился пальцами в край столешницы, когда Ким Чонин двинулся к свободному месту у окна. Он опустился на стул и покрутился, затем окинул аудиторию быстрым взглядом, позволив Крису тем временем рассмотреть его лицо. Вблизи черты его казались ещё резче и острее. Твёрдые скулы, запоминающийся нос с хищной горбинкой, губы красивого и чёткого рисунка, полные и наводящие на такие мысли, каким в голове приличного человека делать нечего, и дерзкий подбородок с характерной ямочкой. Крис посмотрел прямо в глаза Чонину и поразился крупной радужке за миг до того, как поёжился от странной неуверенности в себе. Взгляд Чонина был настолько прямым и открытым, чистым, что выдержать его оказалось непросто. Крис с трудом переводил дыхание и пытался найти в Ким Чонине изъяны. Хотя бы один. Воздуха с каждой секундой как будто становилось всё меньше, пальцы, вцепившиеся в столешницу, уже сводило судорогой, а он продолжал пялиться на Ким Чонина и не мог отвести глаз. Если в Чонине изъяны и находились, то Крису они казались достоинствами. Когда тебе двадцать один, ты популярен и с лёгкостью добиваешься благосклонности всех вокруг, ты привыкаешь к определённой степени вседозволенности. Поэтому Криса не шокировал собственный интерес к другому парню — не в первый раз. Беспокойство вызывала сила этого интереса. С Крисом прежде ничего подобного не случалось: он легко воспринимал людей, часто был снисходителен к их слабостям и недостаткам, не верил в любовь — тем более, с первого взгляда, предпочитал быть циником и смотреть свысока на тех, кто жаловался на свою жизнь. Крис вообще не выносил нытиков и романтиков, что прикрывали банальную похоть красивыми рюшечками. Крис любил сексуальные эксперименты, верил в физиологию и удовольствие. Трах-бах, «детка, прощай» — вот и вся романтика. Крис знал, что в каждом правиле существовало исключение. Видимо, на своё исключение он и нарвался, потому что ещё ни один человек не интересовал его настолько сильно, как Ким Чонин. Чтобы стало ещё веселее: Крис ума не мог приложить, чем именно Чонин его зацепил, ведь он увидел Чонина впервые в жизни и услышал всего одну фразу. Он даже не представлял, чем Чонин увлекался, во что любил играть, какую музыку слушал и куда предпочитал ходить по вечерам и ночам. С кем спать — в том числе. Крис с неудовольствием отметил, как на Чонина поглядывали однокурсницы. Как собаки на сочный кусок мяса. Чонин внимательно слушал лекцию и записывал всё, что считал нужным записать. При этом он постоянно вертелся на месте, был подвижным, как ртуть, но это не мешало ему сохранять сосредоточенность. После лекции Крис немедленно отловил одного из своих бывших — всезнающего Чена из китайской тусовки. Когда-то он удивлялся, а что это в китайской тусовке забыл кореец со смешным именем Чондэ. Потом Чондэ сменил имя, и Крис удивляться перестал — надоело. — С какой стати тебя это вообще интересует? — задал резонный вопрос схваченный за «жабры» при попытке к бегству Чен. — Просто интересует. Узнай всё, что только можно. Потом отчитаешься. Крис отпустил Чена, отряхнул ладони и двинул в раздевалку, поскольку следующее занятие весьма кстати проходило на территории университетского стадиона. Но вот в раздевалку Крис влетел точно некстати. Он немедленно споткнулся о лавку и чуть не вспахал носом пол, потому что напротив двери торчал у шкафчика Чонин. Из одежды на нём были просторные брюки спортивного покроя да кроссовки. На всё остальное оставалось только пялиться, чем Крис с удовольствием и занялся, одновременно лениво пытаясь отлепить ладони от лавки и встать на ноги. Чонин вытянул из шкафчика футболку, повернулся к Крису и в недоумении вскинул брови, после пожал плечами, прикрыл смуглое великолепие футболкой и ушёл, оставив Криса приходить в себя в гордом одиночестве. Но Крис этому был рад, потому что... Потому что он всё ещё отчётливо помнил гибкие мышцы под гладкой кожей, широкие плечи, изумительные очертания ключиц, пресловутую ямочку, маленькие тёмные кружки сосков... Чонин казался статуей, отлитой из тёмной бронзы. Живой статуей. Если статуи вообще могли быть живыми. То, что Крис допускал подобное сравнение, уже ни о чём хорошем не говорило. Он стремительно деградировал до уровня жалкого и презренного романтика. И что-то по этому поводу следовало сделать. Немедленно. Крис торопливо переоделся и успел на занятие аккурат к той минуте, как преподаватель дал отмашку. И первым побежал и прыгнул Чонин. Крис и преподаватель одобрительно покивали и переглянулись. — Вроде бы он неплох, что скажешь? Крис не стал спорить с мистером Джонсоном. Тот курировал их баскетбольную команду, хотя позволял Крису самому решать, кого брать в команду, а кого не стоит. Они понаблюдали ещё за Чонином и остались довольны увиденным. Не то чтобы Чонин заморачивался спортом, но подготовка у него была отличная. — Я поговорю с ним, — решил в итоге Крис, хотя идея особого восторга у него не вызывала. Он достаточно насмотрелся на Чонина и не стал трусливо прятаться от фактов — Чонин ему нравился. Мягко говоря. Ситуация осложнялась тем, что Крис ни черта о Чонине не знал, а подкатывать к парню, не просчитав возможную реакцию, опасно. Особенно если речь шла о Крисе и его репутации. Обычно все знали, кто такой Крис. И знали, что возражать ему не стоит, даже если что-то им не по душе. Чонин же явно о Крисе пока ничего не знал. Если поднимется шум... А ведь скандал непременно будет, потому что Крис долго не выдержит: постоянное присутствие рядом, совместная игра, а баскетбол — контактный вид спорта, чёрт бы его... — Попробуй. Только тебе не кажется, что он... — Джонсон пожевал губами, подбирая подходящее слово. — Слишком тощий? — машинально предположил Крис, глядя на Чонина. Тот уселся на траву и сейчас возился со шнурком. — Нет, это как раз хорошо. Он гибкий, быстрый и вёрткий, явно выносливый. Но... какой-то отстранённый. Как будто он не тут. При таком отношении он и мяч не заметит, поймает головой и уляжется на пол. А вот это Джонсон зря сказал. При Крисе. Воображение живо нарисовало картинку с растянувшимся на полу Чонином. Одетым лишь в струящийся из окон лунный свет. Крис сжал кулак с силой, вгоняя ногти в ладонь до крови, чтобы погасить болью пламя под кожей и убавить общий градус возбуждения. — Я поговорю с ним, — глухо повторил Крис и двинулся к Чонину танком — напролом. — Эй! Чонин медленно поднял голову и посмотрел на него. Холодный, спокойный, сдержанный. Полная противоположность Крису. Наверное. Крис выглядел таким же холодным и спокойным — внешне, но никогда на самом деле таким не был: внутри он напоминал действующий вулкан — с дымом, пеплом, лавой и прочими спецэффектами в виде внезапных извержений и землетрясений. Лишь в сложных и напряжённых ситуациях, когда все вокруг носились в панике, Крис терял способность чувствовать и жил исключительно одним разумом — расчётливым и быстрым. Но Чонин не только выглядел спокойным, он, похоже, был таким же и внутри. По крайней мере, Крису никогда не удавалось смотреть на мир и людей вокруг с подобной безмятежностью в глазах. Глаза всегда его выдавали, поэтому он любил носить очки. Затемнённые. — Привет, ты новичок Ким Чонин, так? Чонин молча поднялся на ноги, придирчиво осмотрел шнурки на кроссовках, перевёл взгляд на Криса и пожал плечами. — И что? — Да так. Я хочу, чтобы ты пришёл на игру. Недоумение на смуглом лице — и это ещё красивее. Ким Чонин походил на старое вино: сначала дарил чувство лёгкости, притяжения, пленял изысканным букетом, а потом внезапно отбирал власть над телом и разумом, заставлял терять опору, запутывал и лишал равновесия. — Что за игра? — устав ждать, уточнил Чонин. — А... Баскетбол, — припомнив попытки эдак с пятой нужное слово, ответил Крис. Он смотрел на губы Чонина. Пытался не смотреть, честно, но не получалось. Губы — и верхняя, и нижняя — были твёрдо очерчены, выразительные, соблазнительно полные, но жёсткие даже на вид. И Крис с удовольствием посмотрел бы, как эти губы складываются в улыбку. И с не меньшим удовольствием ощутил бы прикосновение этих губ кожей или собственными губами. — Нет, спасибо. Резкий отказ немедленно вернул Криса с небес на землю. — Что? — Я не приду на игру, выдыхай. — Губы Чонина вместо улыбки сложились в ироничную ухмылку: левый уголок рта выше правого, в чертах — хищность и ехидство с каплей высокомерия. — Почему? Ты мог бы играть в команде... — Не мог бы, — перебил его Чонин. — Я не люблю баскетбол. Из игр предпочитаю футбол. — С чего вдруг? — Да так, — Чонин пожал плечами и смерил его насмешливым взглядом, — баскетбол — это игра для... определённого типа людей. Я к ним не отношусь. Крис ошарашенно смотрел, как Чонин обходит его по дуге с явным намерением убраться подальше. Машинально он ухватился за смуглое запястье и крепко сжал пальцами. Чонин остановился, выразительно посмотрел на пальцы Криса, затем медленно перевёл взгляд на его лицо. Он выдохнул и убрал руку — пальцы горели даже тогда, когда он больше не касался бронзовой кожи. — А можно конкретнее? Если есть шанс тебя уговорить... — Нет такого шанса. Я терпеть не могу баскетбол, — уже раздражённо ответил Чонин, затем объяснил, недовольно поморщившись: — На первой же тренировке пару раз ко мне прижались потными спинами. Это отбило на всю жизнь охоту к баскетболу. Можешь не стараться и не уговаривать — бесполезно. Считай, что я слишком брезглив, если хочешь, и гомофоб при этом. А вот это уже... — Хочешь сказать, в баскетбол играют... геи? Чонин прищурился, уловив в его голосе опасные нотки. — Ты сам это сказал, если что. Крис смотрел вслед Чонину с бессильной яростью и восхищением сразу. Смотрел до тех пор, пока его не ткнул в бок кулаком Чен. — Что?! — рыкнул Крис. — Ты хотел узнать побольше о том цыганёнке, да или нет? — обиженно протянул Чен. — Ну? — Он учится на юридическом последний год, потом переводится окончательно на исторический. — Зачем? Удивление Криса было закономерным, потому что их курс изучал историю права. Какая разница, в общем-то? — Связано с искусством, как я понял. Но детали только сам Ким Чонин и знает. Он год до этого учился в Лондоне, ассистировал известному археологу при раскопках в Центральной Америке. Ещё он... гм... танцует. — Что? — Танцует, говорю. Балет, джаз и прочие ля-ля. — Чен прикрыл ладонью рот и хихикнул. — Представляешь? Он у нас ба-ле-ри-на! — Заткнись, — глухо велел Крис и поискал Чонина взглядом. Тот нашёлся на турниках. Висел вниз головой, зацепившись ногами за перекладины, прижал ладони к затылку и размеренно вскидывал тело вверх под чёткий отсчёт тренера. Когда он на три секунды повисал вниз головой, футболка сползала к груди, демонстрируя всем желающим тонкое в поясе тело и кубики пресса под смуглой кожей. Потом он почти дотягивался подбородком до колен, ждал три секунды и вновь повисал вниз головой. И футболка опять ехала вниз, повинуясь силе земного притяжения. Крис сглотнул и с трудом подавил желание облизнуть губы или провести пальцами по подбородку, проверяя, не потекли ли слюнки. — Хм, — выразительно напомнил о себе Чен. — Он ещё фехтует, кстати. Шпаги, рапиры и прочая железная фигня. Состоит в каком-то клубе по исторической реконструкции чего-то там — фиг его знает, чего именно. — Пойдёшь к нему. К концу дня он должен считать тебя своим лучшим другом. Будешь рассказывать мне обо всём, что узнаешь, — жёстко велел Крис, сунул руки в карманы и тонко улыбнулся. — Делать мне больше... — Думаю, ты не хочешь, чтобы всплыла одна история из твоего бурного прошлого, да? Так вот, она не всплывёт, если ты сделаешь всё так, как я тебе сказал. Будешь выкобениваться, история станет достоянием гласности. Чен поморщился с досадой и понурился. Он знал, что Крис не блефует. И знал, что у Криса есть то самое видео, снятое год назад. К несчастью, постигшему Чена год назад, Крис не имел никакого отношения. Скорее, Крис стал для Чена спасителем. Однако то видео он отнял у парочки отморозков и оставил себе. Чен об этом ничего не знал примерно полгода — до первого открытого противостояния с Крисом. И тогда Крис показал ему плёнку, и Чен полюбовался на себя и... Плёнка была настоящей. И Крис пустил бы её в дело — сомневаться не приходилось. — Ладно. Я сделаю то, что ты хочешь, но не потому, что боюсь тебя. — Любопытно, почему же тогда? — Потому что ты его не стоишь. — Чен коротким движением подбородка указал на Чонина. — Он в тысячу раз лучше тебя. И ты это знаешь. Надеюсь, тебе просто достанет ума понять это и не пачкать его своими грязными ручонками. Крис промолчал и перевёл взгляд на Чонина. Тот стоял у турника и принимал из рук однокурсницы бутылку с водой. Они мило обменивались улыбками и о чём-то говорили. Крис помрачнел. — Вечером жду новостей от тебя, — сухо напомнил он Чену и убрался подальше, чтобы не видеть, как Чонин флиртует с девицей. Обычно Крис к двенадцати сваливал из университета на час, потом возвращался в спортзал и играл в баскетбол, но сегодня он решил досидеть до победного конца. На очередной лекции он вновь пялился на Чонина. Первый день, а у Чонина уже завелась толпа почитателей. Он сиял улыбкой, отвечал на вопросы и разговаривал со всеми желающими. Желающими выступали в основном девчонки и примерные студенты. Как вскоре оказалось, Чонин тоже относился к примерным студентам с мозгами — Чен достал Крису копию итоговых отметок Чонина и список выбранных курсов. Чонин ходил на занятия по мёртвым языкам, в профиль поставил историю и право Мезоамерики, нужное количество предметов он добрал танцами и основами преподавания. — Это что ещё такое? — Крис потыкал в графу с основами преподавания. — Он будет заниматься со студентами, у которых успеваемость ниже среднего. Или с теми, кто хочет изучать его предметы углубленно. Ну, знаешь, те ребята, что постоянно толкутся в библиотеке. Типа репетитора, что ли. Приходишь в библиотеку, заполняешь анкету и просишь преподавателя по нужному предмету, получаешь талончик и идёшь на занятие. После трёх часов дня и до восьми вечера обычно. Крис задумался на минуту, затем уточнил: — А какой у него предмет? — Пока без понятия. Он же сегодня первый день. Видимо, сказал, что будет давать уроки отстающим, но детали требуют оформления. Как узнаю, скажу тебе. — Угу, а что насчёт общаги? — Ничего. Он живёт в городе. То ли съёмная квартира, то ли собственная. В общаге он не числится. — Какой особенный студент, — ядовито протянул Крис. — Сам бы уж молчал, а? Ты вообще живёшь один в двух комнатах. Общажный люкс себе захапал, а туда же... — Заткнись, — мрачно посоветовал Чену Крис и отвернулся к Чонину. Тот что-то объяснял первой красотке на их курсе. — Чёрт. — А ты чего хотел? Он приятный и умный, в меру стеснительный, хорошо воспитан и отлично умеет обращаться с девчонками. Ты погляди, какой галантный. — Иди к чёрту. — Ну хорошо, я пошёл. — Вечером, — напомнил Крис. — Да знаю я.

◄●►◄●►◄●► Что бы ни случилось, делай вид, будто всё путём ◄●►◄●►◄●►

Чен не погрешил против истины: Чонин действительно был спокойным, добрым и умным. Он вёл себя сдержанно и никому пока не отказывал в помощи. С другой стороны, не будь он новичком, вероятно, сидел бы в одиночестве, потому что то ли не считал нужным идти с кем-либо на контакт, либо не умел этого делать. Когда к нему подходили, заговаривали и начинали задавать вопросы, он легко развивал беседу дальше, но вот сам не делал подобного ни разу. Чен поставил ему диагноз «интроверт», присел за стол рядом и улыбнулся. — Привет, меня Чен зовут. — Привет. — Лёгкая улыбка, ямочки на щеках и слабый интерес в глазах. — Я слышал, ты танцуешь. Правда? — Ну да, — немного удивлённо отозвался Чонин, вложил между страницами книги, которую до этого читал, закладку и закрыл. — Здорово. Послушай, я тут узнавал, ты вроде как будешь давать занятия тем, кто нуждается в помощи для улучшения успеваемости... А по танцам тоже? — В смысле? Разве по танцам... — У меня сложная ситуация. — Чен придвинулся ближе к Чонину и понизил голос. — Предки второй раз женятся, чтоб им пусто было. И мать хочет, чтобы я с ней после на церемонии вальс танцевал. И с тёткой тоже. Я ни в зуб ногой в вальсах этих. Ну вот я и подумал, если ты даёшь уроки танцев тоже, то мне не так стрёмно будет приходить к тебе и учиться. Вот. Что скажешь? — Чен уставился на Чонина с жалобным и несчастным видом. — Я полагал, что буду преподавать только по общей истории права и по Мезоамерике... — озадаченно начал Чонин. — Но если можно обучать и танцам... — Можно, я узнавал, — активно закивал Чен. — Тогда не вопрос, — пожал плечами Чонин. Чен остался сидеть за столом Чонина на лекции. Время от времени поглядывал в его сторону, смотрел, как он делает записи и пометки на полях. Почерк твёрдый, чёткий, как у прямого и честного человека, который привык говорить то, что думает. Чен иногда ловил и взгляды Криса. Не на себе, на Чонине. Жаркие такие взгляды, осязаемые. Даже странно было, что Чонин их не замечал. Чену такие взгляды точно бы пропалили дырки в шкуре, а Чонину ничего — никакой реакции. — Ты уже познакомился с тем длинным и белобрысым китайцем? — шёпотом поинтересовался Чен у Чонина, улучив момент, когда преподаватель принялся чертить маркером таблицу на гладкой белой стене. — Которым? Тем, что с баскетболом носится? — Типа того. Крис Ву. — Нет, парой слов перекинулись только, — безразлично отозвался Чонин. — Он звал в команду, я отказался. — А чего так? Это же престижно, — удивился Чен. — Пофиг. Не люблю баскетбол. Чен знал, что пожалеет об этом, но всё равно опять наклонился к Чонину. — Позволь дать тебе один совет. Это не моё дело, я знаю, но... Будь осторожен с Крисом. — Почему вдруг? Такой опасный тип? Местный король или что-то вроде? — Насмешничать и быть ядовитым при желании Чонин умел. — Вроде того. Не то чтобы он был плох, хотя так было бы проще. Крис хуже. Он непредсказуем. Может сегодня собирать средства для приюта по собственному желанию или грудью бросаться на защиту человека, которого и знать не знает, а завтра может жестоко обойтись с человеком, который этого и не заслужил вовсе. Никогда не угадаешь, что ему вдруг не так будет. — Человек настроения? — проницательно подметил Чонин, немного поразмыслив. — Мягко говоря. Ещё он жутко мстительный. Помнит каждую обиду годами и мстит тогда, когда этого совершенно не ждёшь. Просто будь с ним осторожен. — Есть повод? — Да. Ты ему интересен. После этих слов Чонин вдруг обернулся и встретил устремлённый на него взгляд Криса. Тот удивлённо приподнял брови, но не отвернулся — продолжил смотреть пристально. — Не нарывайся, — шепнул Чен и потянул Чонина за рукав, чтобы тот перестал пялиться на Криса. — Он капитан баскетбольной команды уже год, дико популярен и... он местный король, как ты выразился. Чонин вернулся к записям, черкнул пару предложений на чистом листе и слабо улыбнулся. — Меня это не касается. Я уж точно не король и ничем не выделяюсь. Странно, что он мной интересуется. Хотя не имеет значения. Всё равно в следующем году я буду учиться с другой группой. Чен промолчал. Ну а что он мог сказать? Что Крис интересуется Чонином потому, что запал? Если до Чонина это до сих пор не дошло, то не дойдёт и тогда, когда ему об этом прямым текстом скажут. — Тебе кто-нибудь из девчат уже приглянулся? — сменил тему Чен. — Они все очень милые, — хмыкнул Чонин. — Посмотрю, кто из них дойдёт до танцкласса. Кроме тебя, конечно. — Эй, подкалывать вот не обязательно! — Я не подкалывал. В нашем с тобой случае роль девушки, очевидно, придётся отыгрывать мне. Точнее, роль твоей мамы. Ты же с ней танцевать собираешься? Чен хихикнул. — В самом деле. Мамочка, когда можно будет прийти на занятие? — Скажу завтра. Я пока не знаю, допустят ли меня. Ну и разрешат ли пользоваться классом. И каким. И в какое время — тоже.

◄●►◄●►◄●► Ты никогда не ударишь молотком по пальцу, если будешь держать его обеими руками ◄●►◄●►◄●►

К концу недели Крис знал о Ким Чонине больше, чем кто-либо ещё в университете. Не считая Чена, разумеется. Прежде всего, он выяснил, что Чонин родом из провинции Южная Чолла. Крис нашёл карту Южной Кореи и прикинул, где это. Предсказуемо на юге. Ещё он узнал, что день рождения у Чонина четырнадцатого января. — Тот ещё паук, серый кардинал... пф! Тоже мне! — сердито подытожил Крис, прикинув, что Козерог — это не подарок, но Скорпиону всё по зубам. Крис выудил из тумбочки свои астрологические талмуды и зашуршал страницами. Не то чтобы он не доверял своей памяти, но лучше уж исключить все возможные ошибки и неточности. Если по-хорошему, то Крис сто раз порывался выкинуть из жизни все астрологические залежи, а из головы — накопившиеся там познания и тонны гороскопов. Но красиво это выглядело лишь в воображении. Когда же дело доходило до практики, всегда случалось нечто такое, что заставляло Криса вновь бережно хранить все книги и познания. — Ты ж не веришь во всякое такое, — порой ржал Чен и выразительно щупал пальцами воздух, пытаясь изобразить нечто то ли потустороннее, то ли шаманское. — Китайцы слишком практичны для этого. — Вот именно. Китайцы никогда ничего не принимают на веру, они рассчитывают, — обламывал его Крис. — Поэтому любой гороскоп — это голый расчёт и логичная система, а не всякое такое. — И Крис довольно точно передразнивал Чена, тоже потусторонне шевеля пальцами в воздухе. Прикинув дату рождения, Крис на листе бумаги составил общую карту личного гороскопа Ким Чонина с помощью астрономических таблиц и раскидал планеты по домам. Полюбовался на результат, по памяти набросал рядом собственную карту и зашуршал страницами талмуда. — Та-а-ак... И что у нас тут? Луна в изгнании, что означает замкнутость, невосприимчивость, склонность к одиночеству. Марс в экзальтации даёт целенаправленную волю, настойчивость, прямоту, все качества победителя... Ну-ну. Агрессивность и жестокость к себе... До чего же всё знакомо. — Крис уткнулся носом в раскрытый талмуд и тяжко вздохнул. — Как будто про себя говорю. Ладно, владение у нас в Козероге чьё? Сатурн. Это принципиальность, самостоятельность и стойкость. Та-а-ак... Что мы имеем в Скорпионе? Марс — владение, а это решительность, проницательность, смелость. Если у Козерога невосприимчивость, то у Скорпиона проницательность... Угу. Плутон — владение тоже. Феникс, перерождение, ага. Крис растянулся на полу в обнимку с талмудом и задумался. — У меня Луна в заточении, а это капризность, вредность, мстительность и неуравновешенность, о чём я прекрасно знаю, но... у Козерога тоже с Луной проблемы. Луна у него в падении вообще — холодность, жёсткость, неинтуитивность, толстокожесть. Угу. А что у меня в падении? Венера. Точно. У Тельцов Венера на троне, зато Марс в пролёте, а у меня наоборот. Неудовлетворенность, привязчивость, истеричность. Спасибо, я ещё и истеричка, оказывается. Твою мать... Скорпион — женский знак, но при этом единственные две женские планеты в Скорпионе в полной заднице, а управляют Скорпионом две самые агрессивные мужские планеты. Зашибись. Чтоб жизнь малиной не казалась, наверное. Атомный котёл или вулкан — это я. Здравствуйте, приятно познакомиться. Крис пошуршал страницами. — «Только благодаря Марсу Козерог может взойти на вершину горы. Это самое сильное стояние Марса. Он дает человеку целенаправленную волю, сконцентрированность, направленность, стратегию, тактику, выверенность позиций и ударов. Марс, огненная планета, пропускается через трубу Сатурн, который сжимает Марс. Это мощный Марс. У многих полководцев Марс был в Козероге». Очень мило. Вулкан против полководца. Дамы и господа, делайте ваши ставки. Крис сердито захлопнул талмуд, улёгся поудобнее, сложил руки под головой и тоскливо вздохнул. Пришло время делать выводы и разрабатывать стратегию. По поводу мелочей... Чонин жил один в собственной городской квартире, его семья осталась в Лондоне. Это создавало некоторые трудности. Пока что. Пока у Криса нет его адреса. Чонин давал уроки по общей истории права, истории и праву Мезоамерики и занимался танцами. В голове не укладывалось, что парень мог предпочесть танцы баскетболу, тем не менее, именно это Чонин и отмочил. При его сильном Марсе. Финт ушами, чёрт бы его!.. Всего неделя прошла, но Чонин уже мог похвастать прекрасной репутацией. Он нравился и студентам, и преподавателям. Его считали тихим и умным, примерным. Крис ни разу не видел его на студенческих вечеринках и в клубе. Хотя всего неделя ведь... Ладно. Крис перевернулся на живот и побарабанил пальцами по твёрдой корочке талмуда. — Это должно походить на военную кампанию, тогда ему станет интересно. И надо выяснить пределы его... гм... предпочтений. Крис взялся за телефон и принялся методично долбить звонками Чена, пока тот не соизволил ответить. — И что тебе надобно от меня ещё, диавол? Душа? — мрачно вопросил Чен. — Твоя? Вряд ли. Позови его в клуб. — Зачем? И как ты это себе представляешь? Он про клуб ни разу не спрашивал, да и зачем? Ему хватает танцев на занятиях. Так что его душу заполучить ты точно не сможешь. — Меня не волнует, как ты это сделаешь. Просто позови и скажи мне, когда он туда явится. Соблазни чем-нибудь. Там же танцевальные конкурсы всегда бывают. Не поверю, что ему так уж не хочется посостязаться. Упомяни... ну не знаю... Исина? Дескать, самый крутой танцор в универе. — Исин в самом деле самый крутой танцор в универе, — скучным голосом напомнил ему Чен. — Вот именно. Скажи, что он круче Чонина. Пусть сам посмотрит. Наверняка ведь захочет глянуть на танцы Исина. А ты скажи, что Исин только в клубе и танцует. Чен позвонил на следующий же день и порадовал Криса согласием Чонина прийти в клуб, чтобы поглядеть на загадочного Исина. Был всего один минус — Чонин согласился прийти в клуб только в конце недели. Вечером того же дня Крис ошивался в университете в западном крыле, где никогда прежде не бывал. Он бродил по пятому этажу и искал нужный танцкласс. Сам он заниматься танцами не планировал, просто Чен рассказал ему, что вечером Чонин будет тут. Нужный класс он нашёл в конце коридора. Дверь, к счастью, оказалась распахнута. Крис осторожно подобрался к проёму и заглянул внутрь. Там играла музыка, и Чонин танцевал с какой-то девицей. В танцах Крис не разбирался, так что понятия не имел, как назывался их танец. Чонин придерживал девушку за талию и что-то тихо объяснял, она кивала время от времени, пялилась то на ноги Чонина, то на свои ноги и неловко переступала по полу. Чонин улыбался после каждой её неудачи и вновь что-то терпеливо объяснял. Едва Крис с облегчением выдохнул, как парочка в классе переключилась с танцев на поцелуи. Это ещё что за?.. Крис с негодованием смотрел, как Чонин нагло лезет рукой под блузку девицы и задирает её. Через минуту блузка валялась на полу, Чонин продолжал целовать девицу и пальцами правой руки медленно обводил её левую грудь, упакованную в кружево бюстгальтера. Пара круговых движений, и пальцы дерзко оттянули кружево, позволив аппетитному полушарию выскользнуть на свободу. Чонину потребовалось всего две минуты, чтобы отвальсировать красотку к зеркальной стене и прижать спиной к прохладной поверхности. — Ну нихрена себе урок танцев!.. — шёпотом возмутился Крис и тут же зажал себе рот ладонью. Не хватало ещё обнаружить себя в такой момент. Тем временем Чонин уже ловко избавил девицу от трусиков и провёл ладонью по обнажённому бедру под легкомысленной юбчонкой, задирая её вверх. Девица уверенно подняла ногу, прижала колено к бедру Чонина и глухо застонала. Ещё минута на расстёгивание брюк, возню с защитой и полную стыковку. Шустрый мальчик. После оставалось лишь любоваться на активные действия парочки: те жадно целовались и прижимались друг к другу. Чонин стиснул ладонями бёдра девицы и принялся двигаться быстро и резко. Поцелуи не помогали сохранять тишину — девица всё равно умудрялась стонать громко и со вкусом. Её спина ездила по зеркальной поверхности до и после каждого толчка. Правая грудь оставалась в кружевном плену бюстгальтера, а левая соблазнительно подрагивала при каждом движении Чонина. Даже музыка была с ними заодно — темп ускорялся, а ударные звучали всё отчётливее. Крис страдал, потому что одежда осталась на Чонине. А он так надеялся... Зато стало ясно, что Чонину ничто не мешало трахать девиц. Если на девиц у него стояло, то на парней могло и не стоять, что плохо. Хотя это в любом случае плохо — для Криса. Потому что вряд ли такой парень захочет лечь под другого парня — мотивации нет, раз ему нравится именно такой вид оргазма. А Чонину это явно нравилось. И действовал он умело, что намекало на большой опыт. Хотя неудивительно — при его внешности и умении производить приятное впечатление. Девица эта сама на него вешалась во время танца. Крис посмотрел на часы — парочка в танцклассе продолжала шуметь. Однако. Скоро Крис прислонился плечом к косяку и вздохнул. Позднее переступил с ноги на ногу и тоскливо посмотрел в потолок. Потом торчал у двери, уткнувшись лбом в косяк. Девица, кажется, уже и голос сорвала, а Чонин что-то не спешил заканчивать — он по-прежнему выдерживал ритм, прижимая партнёршу к зеркалу. Зеркалу полагалось к этому времени нагреться, раскалиться и лопнуть от жара или смущения, разлететься осколками. И Крис чуть сам не кончил от облегчения, когда, так сказать, парочка в танцклассе достигла желанного финала. На самом деле, финала достиг Чонин, а вот девица явно побывала на седьмом небе не один раз. Ещё немного времени ушло на то, чтобы двое в классе отдышались. Девица пошатывалась и едва стояла на ногах, цеплялась за Чонина, пока он помогал ей привести одежду в порядок. Крис прятался в тени за распахнутой дверью, пока девица уходила по коридору к лестнице. Тем временем в классе зазвучала более жёсткая композиция. Крис выглянул из-за двери и уставился на танцующего перед зеркалами Чонина. Железный он, что ли? Обычно после секса нормальные люди нежатся в кровати и восстанавливают силы, а этот псих резко и сильно двигался под музыку. Спустя минуту Чонин снял рубашку, оставил на подоконнике, подвернул штанины и сбросил кроссовки. Заодно и окно распахнул. Он взял плеер, выбрал другую композицию, выставил какие-то дополнительные параметры и через несколько секунд вновь стоял перед зеркальной стеной, хотя не смотрел на своё отражение. Он вообще никуда не смотрел — глаза закрыл. Тем лучше. Крис прислонился плечом к косяку, не особенно теперь скрываясь, и принялся разглядывать спину Чонина и отражение в зеркале. Тёмная бронза, гладкая и чистая, жгуты и узлы длинных мышц под нею, резко очерченные лопатки, ключицы... Чонин был не просто худощавым, а откровенно худым — рёбра и суставы заметно проступали под тёмной кожей. Собственно, кожа да кости, мышцы и сухожилия. Даже на вид он казался твёрдым и угловатым, сухощавым — ни единого намёка на мягкость или нежность. Крис даже удивился, когда смуглая кожа заблестела от пота. И удивился ещё больше, когда волосы Чонина намокли от этого самого пота. И откуда в этом сухом теле поту взяться? Склонив голову к плечу, Крис наблюдал за движениями Чонина и игрой мышц под блестящей кожей. А ведь в самом деле из него вышел бы отличный игрок: сильный, проворный, выносливый и юркий. Закусив губу, Крис неохотно признал, что танцует Чонин здорово. Через минуту изменил слово «здорово» на «бесподобно». К танцам Крис был равнодушен и не особенно понимал, почему все так восторженно пялились в клубе на того же Исина. Танцует и танцует, подумаешь. Что там такого особенного? Крис не видел разницы между танцорами во время конкурсов и не понимал, как их выступления вообще оценивают. На взгляд Криса, сам он в баскетбол играл зрелищнее и эмоциональнее — вот на что стоило бы посмотреть. В случае с Чонином всё выглядело иначе. Крис впервые чувствовал эмоции, переплавленные в движения. Мощные эмоции, встряхивающие и обрушивающиеся прямо на голову. Эмоции, которые отключали рассудок. Дикие и древние, как сам мир. В Чонине вообще сейчас этого было много — изначального и первобытного, той тьмы, из которой родились инстинкты. И того огня, что рассеивал тьму. Его огонь именно так и воспринимался — как дар небес. Древние люди не знали, что такое физика и электричество, для них огонь был чудом. А Крис прямо сейчас чувствовал себя древним человеком. Иначе не получалось. Его интерес к Чонину не играл особой роли в эту минуту. Он восторженно пялился бы на Чонина даже в том случае, если б тот был страшнее крокодила. Потому что... рассудок — это то, что Крис охотно отключал бы почаще, ведь эмоции намного сложнее и интереснее. Стремительный оборот, вскинутая вверх рука, взмах ногой и расправленные «крылья». Безупречные линии плеч, сильная шея, гордо вскинутый подбородок... Музыка всё звучала и звучала — без намёка на финал, и Чонин тоже не останавливался. Тёмные пряди липли ко лбу, вискам и шее, по лицу катились крупные капли пота, но он не открывал глаза и танцевал в том же ритме, с теми же силой и страстью, ни на миг не ослабляя эмоциональное напряжение. Крису даже казалось, что воздух вокруг Чонина загустел, стал вязким и плотным, а мир будто бы замедлился, словно планета сбавила скорость вращения. Или это Чонин так ускорился вместе с музыкой? Крис не знал и не хотел знать. Он впервые любовался танцем и танцором — ему было дико и непривычно, но это... Музыка стихла. Чонин замер перед зеркалами. С его подбородка срывались прозрачные капли и падали на грудь, что вздымалась и опадала при каждом глубоком вдохе и долгом выдохе. Спустя минуту Чонин подошёл к плееру, повозился с ним и неожиданно вскинул голову. Крис решил не рыпаться — всё равно он стоял в ленивой позе, так что шустро сбежать или спрятаться не вышло бы. Поэтому он повёл себя нагло и самоуверенно — лучшая линия поведения, если тебя застукали за предосудительным занятием вроде подглядывания. Крис молча рассматривал Чонина — откровенно любовался гордо расправленными плечами, блестящими каплями на смуглой коже, напряжёнными и рельефными больше обычного мышцами — норма после интенсивной физической нагрузки. Он остановил взгляд на тёмных сосках и непроизвольно облизнул губы — хотелось потрогать, попробовать на вкус. — Чем могу помочь? — выдернул его из фантазий низкий голос. Чонина явно сбил с толку изучающий взгляд Криса, но, похоже, он не понял значение этого взгляда, поскольку так и не потянулся за рубашкой. — Хотел узнать насчёт занятий танцами. Дополнительно. Чонин смотрел на него с таким недоверием, что Крис невольно смутился. Слегка. И вспомнил, что не планировал заниматься танцами. — Что? — Ничего, просто странно слышать подобное от капитана баскетбольной команды. И какие танцы тебя интересуют? — Чонин порылся в вещах и достал полотенце, вытер лицо и шею, затем прихватил плеер, одежду, сумку и двинул к выходу, вышел в коридор. Крис последовал за ним. — Вообще танцы. Парные. Ну, чтобы с девушками танцевать. Что-нибудь простое. — Для клуба, что ли? — не понял Чонин и остановился у двери в душевую. — Для клуба — в том числе, — подтвердил Крис. — Так как? Чонин пожал плечами. — Тебе всё равно надо решать этот вопрос не со мной. Учёт не я же веду. Как оформишь запрос и получишь расписание, приходи. И Чонин исчез за дверью душевой, оставив Криса в коридоре одного.

◄●►◄●►◄●► Когда постоянно чувствуешь боль, к ней привыкаешь ◄●►◄●►◄●►

Вечером Крис заявился в клуб раньше обычного и бродил по танцполу в поисках Чонина. Накануне ему позвонил Чен и подтвердил, что Чонин придёт. На часах уже было одиннадцать, но Крис до сих пор не увидел ни Чонина, ни Чена, посему пребывал в дурном расположении духа. В конце концов, он избавился от двух красоток, с которыми обычно проводил время в клубе, и решил подняться на второй ярус и посмотреть на танцующую толпу оттуда. Народу в этот вечер в клуб набилось изрядно, так что Крис больше не видел смысла в том, чтобы толкаться на танцполе и пытаться найти в густой толпе одного конкретного человека. Наверх он взобрался по лестнице, ухватился за шест, чтобы не свалиться вниз — перегородки до сих пор не поставили, хотя студенты уже падали со второго яруса — и осмотрел зал сверху. Идея оказалась так себе — даже сверху что-либо разглядеть толком в полумраке, скрашенном цветными вспышками, не удавалось. Крис раздражённо развернулся и налетел на кого-то. — Какого чёрта... Он замолчал тут же, едва разглядел при очередной вспышке резкие черты смуглого лица. Налетел он как раз на Чонина, державшего в руке стакан. И половина содержимого стакана выплеснулась на светлую футболку. — Было бы неплохо, если б ты смотрел, куда идёшь, — негромко произнёс Чонин во время паузы между треками. Крис ничего не мог ему ответить, потому что пялился на мокрое пятно на футболке. Ткань от влаги стала полупрозрачной, и не приходилось напрягаться, чтобы различить тёмный кружок слева на груди Чонина. Крис сглотнул и чуть повернул голову. Не помогло — глаза, заявившие вдруг о самостоятельности и независимости от Криса, таращились на этот проклятый кружок и отказывались смотреть куда-либо ещё. Не дождавшись извинений, Чонин вздохнул и попытался обойти Криса, однако Крис оказался не готов к столь скорой разлуке и машинально поймал его за запястье. В тёмных глазах застыло удивление. Это по-прежнему было очень красиво: сочетание чистоты и удивления в лице Чонина. Эта смесь эмоций странно действовала на Криса и делала то, что ему нравилось, — отключала рассудок. — Ты не танцуешь? — ляпнул он после долгой паузы. — И как это понимать? — вскинув брови, уточнил Чонин. — Я танцую, но не прямо сейчас. Если же ты собрался меня пригласить, то, по-моему, ты здорово ошибся адресом. Крис озадаченно моргнул, честно пытаясь вникнуть в смысл слов Чонина. Вникнуть не получалось, потому что теперь он заметил, что соблазнительные полные губы влажно блестели. Преступно блестели. И Крис даже представить себе не мог, что желание бывает настолько сильным, ошеломляющим и подчиняющим. Сам не понял, как и когда бросил руку Чонину на пояс и притянул к себе поближе. Всматривался в резкие черты лица и искал в тёмных глазах отблеск того же желания, что сейчас захлёстывало его с головой. Чонин решительно отстранился и двинулся вдоль края площадки к левой лестнице. Недолго думая, Крис рванул за ним и вновь схватил за запястье. — Подожди. Ты один пришёл? — Какое это имеет значение? Крис снова притянул Чонина к себе ближе, развернув спиной к залу. Чонин прикрыл глаза, чтобы вспышки от мигающих огней не слепили. — Я тебя тут раньше не видел, значит, ты тут впервые. Если ты один, я могу показать тебе клуб, — предложил Крис. — Обойдусь. Тут полно желающих сделать это. — И чем я хуже этих желающих? — уже сердито поинтересовался Крис. Прямо сейчас его неимоверно бесили закрытость и недоступность Чонина. — Ничем. Просто мне не особенно интересно в твоей компании. — Безмятежность и чистота продолжали зачаровывать Криса, как и резкие черты смуглого лица, как и низкий голос, не похожий на любой иной, как и своеобразный неповторимый акцент. Крис всё ещё не мог отпустить Чонина. — И что мне сделать, чтобы в моей компании тебе было интересно? — Крис с лёгкостью перешёл на корейский, чтобы расположить к себе. Чонин взглянул на него с недоумением. — Мне кажется, я перестал тебя понимать вовсе. Он явно собрался сделать шаг вперёд, но Крис тут же толкнул его в грудь, позабыв, где они стояли. Крис всего лишь хотел задержать Чонина и даже предположить не мог, чем всё это закончится. На лице Чонина проступило изумление в тот самый миг, когда под его ногой оказалась пустота. Крис выбросил руку вперёд, но поймал в кулак лишь воздух. Похолодев, застыл на месте. Он не рискнул посмотреть вниз, кинулся к лестнице, торопливо спустился и замер, уставившись на столпившихся под навесом второго яруса студентов. Столпившихся, несомненно, вокруг свалившегося сверху Чонина. Крис хотел подойти, но не смог. Ноги будто приросли к полу. Потому что только сейчас до Криса окончательно дошло, что именно он сделал. Случайно сделал, без злого умысла, но стало страшно. Он боялся, что если подойдёт и встретит осуждающий взгляд Чонина, то умрёт на месте от стыда и чувства вины. Конечно, второй ярус находился не на такой уж большой высоте, но всё равно... Крис поспешно отступил в тень, после и вовсе заперся в туалете, склонился над раковиной и принялся плескать в лицо холодной водой. Чёрт возьми, он собственными руками столкнул Чонина с приличной высоты! Случайно. Но как это будет выглядеть в глазах всех прочих? И как это выглядело в глазах Чонина? Чёрт! Криса разрывало на части от противоречивых желаний. Он не хотел скандала, не хотел, чтобы кто-то узнал, что он сделал, зато хотел вернуться в зал и взглянуть на Чонина. Всё ли с ним в порядке? А вдруг... Он сам не понимал, о чём думал и что чувствовал. Даже руки тряслись от эмоционального напряжения. Позднее Крис успокоился немного и поймал себя на том, что прокручивает в голове исключительно плохие мысли и предположения. Додумался до заголовка статьи в газете: «Будущий юрист в двадцать один убил человека по неосторожности». Чёрт! Когда Крис обрёл душевное равновесие и вернулся-таки в зал, никого под навесом второго яруса не нашёл. Пришлось ему ухватить за шиворот ближайшего студента и расспросить с пристрастием. — Ничего я не знаю. Упал парень какой-то. Сам идти не мог, ему помогли добраться до крыльца, скорую вызвали... Крис сглотнул и кинулся к выходу. Через минуту он заводил машину и звонил в процессе Чену. — Да? — Ты с Чонином? — Где ж ещё. Ну, то есть, не совсем с ним. Он у врача. — Что случилось? — Понятия не имею. Он упал со второго яруса. Ну знаешь, там у края нет перил. Оттуда народ уже падал. Вот и Чонин свалился. Что-то с ногой, но что именно, не знаю пока. — Где вы? Как обычно? — Обычно студенты их университета получали медицинскую помощь в Центральной больнице. — В Центральной, — тут же подтвердил предположение Криса Чен. — Ясно. Он сам как? — Ну вроде ничего, хотя... — Что?! — прорычал в трубку Крис, выруливая на нужную улицу, чтобы добраться до Центральной городской больницы. — Ну, мне показалось, что он расстроен. Из-за ноги. Так-то он держался отлично, но он же танцует. Сам понимаешь, с травмой ноги ему запретят танцевать. Хорошо, если недолго, а если нет? — Он говорил что-нибудь по поводу падения? — Крис вцепился одной рукой в руль, второй крепко стиснул телефон — ждал ответа в нервном напряжении. — Просто сказал, что край не заметил. Неудивительно. Он же впервые был в клубе. Крис отрешённо нажал на «отбой» и закусил губу. Чонин не сказал, что свалился вниз по вине Криса. По крайней мере, не сказал Чену. Но почему? Если сложить воедино все факты... у Чонина не было ни одной причины для выгораживания Криса. Тем не менее, Чонин скрыл причастность Криса к случившемуся. Крис нашёл Чена на шестом этаже в коридоре, тот сидел на лавке у синей двери и скучал. — Пока ничего, — лениво протянул он. — Никто не выходил и не заходил. Побудешь тут, пока я сгоняю перекусить? И пить жуть как охота. Крис молча уселся на лавку и проводил Чена внимательным взглядом. Ему хотелось задать уйму вопросов и услышать на них ответы, только вот Чен знал и так больше, чем ему следовало бы знать, и Криса это совершенно не устраивало. Проще... Синяя дверь распахнулась. Крис вскочил с лавки и уставился на врача в голубом халате. Тот рассматривал его с некоторым недоверием, затем уточнил: — Это вы сопровождаете Ким Чонина? Из студенческого совета? Крис решительно кивнул. — Идёмте. — Врач жестом указал направление и сам двинулся вперёд, рассказывая на ходу: — Упал он довольно удачно. Несколько ушибов, но это мелочи. С ногой в целом всё неплохо. Конечно, придётся пару недель поберечь её от нагрузок и поносить эластичный бинт, но могут быть и осложнения. Врач завёл Криса в кабинет, усадил на стул и даже угостил чаем. — Какие осложнения? — напомнил о важном Крис, отставив чашку. — Общие. Ваш однокурсник слишком много занимается, а отдыхать забывает. Общая картина хорошая, но исключительно на первый взгляд. Я с ним поговорил и подозреваю, что он сам виноват в том, что некоторые старые травмы до сих пор напоминают о себе. Он просто не даёт долечить их. Он вот спрашивал, можно ли ему танцевать. Две с половиной недели — никаких танцев. Долгие пешие прогулки тоже под запретом. Но, судя по его виду, танцевать он собирается уже через неделю, а запрет на прогулки благополучно пропустил мимо ушей. Я пытался объяснить ему, но он сказал, что плохо понимает по-английски. Корейским, простите, не владею. Хотя понимает он отлично, просто упрям, как баран — уж извините за прямоту. Нужно, чтобы за ним кто-то присматривал. Я так понимаю, он один живёт? Крис кивнул, продолжая обдумывать слова врача. — Сейчас ему делают повязку на ногу. Домой его вы повезёте? Машина у вас своя? Крис снова кивнул. — Отлично. Не позволяйте ему идти пешком. Тем более, сейчас. Через неделю уже можно, но не слишком долго. И проконтролируйте, чтобы он не танцевал. Ему вообще не помешал бы полноценный отдых. Крис задумчиво закусил губу. Легко сказать, но легко ли сделать? И какую выгоду из этой ситуации можно извлечь? Чонин не состоял ни в одном студенческом клубе или братстве — пока что. Если бы состоял, было бы проще, поскольку Крис входил в руководящий состав большинства этих клубов. Разве что... Разве что Крис мог сослаться на студенческий совет. Он покопался в памяти. Кажется, в уставе упоминался пункт о социальной опеке. Можно этим воспользоваться. — Вы сказали, две с половиной недели? И только после этого ему можно вернуться к нагрузкам? — Верно. Ну и как «вернуться»... Пусть делает то, что любит, но отдыхает нормально. Комплекс витаминов я не стал ему прописывать, но лучше зайти в аптеку и купить. Лишним не будет. Крис кивнул в очередной раз, попросил написать на бумажке название, забрал листок и сунул в карман. После этого ему почти что на руки выдали Чонина. Тот смотрел на Криса мрачно и недоверчиво. И когда Крис подставил плечо, Чонин помедлил. Чен всё ещё не вернулся, поэтому особого выбора у Чонина просто не осталось. Вместе они в лифте спустились на первый этаж, где Крис купил в аптеке нужные витамины, затем отвёл Чонина на стоянку и усадил в машину. Устроившись за рулём, Крис молчал добрые две минуты, наконец тихо пробормотал: — Извини, я не хотел, чтобы так вышло. Это случайно получилось. Из головы вылетело, что... Эй, ты меня вообще слушаешь? — Крис с возмущением уставился на отвернувшегося к окну Чонина. — Нет. — А напрасно. Ты можешь на меня смотреть, а не в окно? — Зачем? — Потому что я тут пытаюсь признать вину и получить прощение. Я не так часто это делаю. Ты мог бы проявить капельку внимания, — на одном дыхании выпалил изрядно выведенный из себя Крис. Чонин так быстро повернул голову, что Крис чуть не отшатнулся от неожиданности. — Ты считаешь, что это я тебе что-то должен, включая внимание? — негромко уточнил Чонин по-корейски. Взбешён он был не меньше, чем Крис, но понять это удавалось только по глазам и переходу на родную речь. — Я не сказал, что ты мне что-то должен. Я лишь попросил проявить немного внимания. Ты готов принять мои извинения? — Нет. Но суть я уловил. Что-то ещё? — Хотелось бы услышать, что я прощён, и ты не держишь зла. — Держу, — отрезал Чонин и снова отвернулся к окну. — И что мне сделать, чтобы ты не держал зла? — Вряд ли у тебя есть машина времени или дар целителя. Ты ничего не можешь сделать. Крис завёл машину и покатил к выезду, на повороте тихо спросил: — Вообще ничего и никогда? — Не знаю, — после долгой паузы устало отозвался Чонин, продолжая смотреть в окно. — Это потому, что тебе теперь нельзя танцевать какое-то время? Прости. — Крис вздохнул и ещё тише добавил: — Я, правда, не хотел. И мне очень жаль, потому что ты прекрасно танцуешь. Знаю, что мне следовало сказать это раньше и самому отвезти тебя в больницу, но я сам не сразу понял, что именно случилось, и... было не по себе. Не знал, насколько всё серьёзно, и... — Хватит, — перебил его Чонин. — Я не собираюсь злиться на тебя всю жизнь, но сейчас не хочу говорить об этом. — Ладно. Тогда скажи адрес. — Какой адрес? — Я не знаю, где ты живёшь. Мне нужен адрес, чтобы отвезти тебя туда. Чонин неохотно назвал адрес и замолчал. Крис предпочёл бы продолжить разговор, но не представлял, о чём и как говорить, так что до дома Чонина они доехали в молчании. Крис машинально отметил, что Чонин жил не особенно близко к университету, в доме старой постройки в два этажа. Вряд ли в таком доме было больше двенадцати квартир. Выбравшись из машины, Крис снова подставил плечо Чонину. Они поднялись на второй этаж, Чонин повозился с ключами, открыл дверь и покосился на Криса. Прежде чем он успел раскрыть рот, Крис быстро согласился на воображаемое предложение. — От чая не откажусь. По выражению лица Чонина без труда удавалось прочесть: «А тебе чай кто-то предлагал?» Озвучивать это Чонин не стал, поэтому Крис нагло сунулся в квартиру и деловито закрыл дверь. Он выглянул из прихожей, отметил просторную гостиную и пять дверей. Одна из дверей была плотно закрыта, за другой располагалась кухня, за третьей — помесь кабинета и библиотеки, за четвёртой — спальня, за последней — нечто, смахивавшее и на тренажёрный зал, и на танцкласс. В самой гостиной в центре стояли диван, кресла и низкий журнальный столик, а вдоль стен — небольшие узкие шкафчики из дерева, внутри которых лежали на высоких подставках странные штуки. Крису пришлось удовлетвориться этим быстрым осмотром, потому что Чонин отправился делать упомянутый чай. Крис предсказуемо отправился вместе с ним, сдав плечо в аренду. Он удерживал горячее и твёрдое запястье пальцами, чувствовал привалившуюся к боку приятную тяжесть, уютное тепло и едва уловимый цитрусовый аромат. И думал, что прямо сейчас мог бы отдать плечо в дар навсегда — Чонину. Вопрос лишь один: нужен ли Чонину такой подарок? Потом Крис стоял рядом с Чонином, разглядывал смуглую шею со спадавшими на неё длинноватыми завитками тёмных волос, склонённую голову и чеканный профиль. А ещё думал о всяких глупостях вроде пушистых ресниц, агрессивной горбинки на носу и притягательных губ. Смотрел, как длинные узловатые пальцы сжимают ложку, скользят по фарфоровым бокам чашек, трогают большую банку с яркой наклейкой. — Это чайный напиток? — Растворимый, — кивнул Чонин. — Другого у меня нет. Либо это, либо ничего. Включи чайник. Он там. Крис подошёл к подоконнику, проверил, есть ли внутри чайника вода, и ткнул пальцем в кнопку. Чонин за это время поставил чашки на стол и медленно опустился на табурет, постаравшись не потревожить правую ногу. Крис дождался, пока чайник закипит, налил воды в обе чашки и сел напротив Чонина. Выдержал паузу, после чего будничным голосом поинтересовался: — Мне спать на диване или ещё где? Чонин вскинул голову и опалил его знакомым сердитым взглядом. — Тебе ночевать негде? — Ну почему же? Просто мне надо за тобой присматривать. — Обойдусь. — Не выйдет. Я останусь у тебя на две с половиной недели. — Что?! С какой это радости? — Социальная опека, — невозмутимо пожал плечами Крис, поднёс чашку к губам и сделал осторожный глоток. Напиток на вкус оказался очень даже ничего. — Я не нуждаюсь в опеке. — Ошибаешься. Как представитель студенческого совета я обязан остаться с тобой и убедиться, что ты окончательно поправился. Потому что ты тут совсем один, без родных. И ты не сможешь сам добраться до универа. А так я буду тебя возить на занятия и обратно. — Студенческий совет состоит из тебя одного? — ядовито хмыкнул Чонин. — Нет. Но только у меня есть машина, — солгал Крис, не испытав ни малейших угрызений совести. — Не волнуйся, я тихий и много места не займу. Чонин с нескрываемым скепсисом окинул Криса быстрым взглядом, но больше никаких возражений выдвигать не стал. Наверное, понял, что порой Крис бывает не менее упрямым, чем он сам. А Крис не собирался сдавать позиции, коль уж ему представился случай провести рядом с Чонином две с половиной недели. Двадцать дней, чтобы пусть не завоевать, но хотя бы приручить. — В зале есть спальник, устроит? Или можешь прикорнуть на матах. — А почему не на диване в гостиной? — Чтобы не мешался под ногами, придурок. Гостиная — центральная и проходная комната, там вечно свет включен. — Это не очень богатые люди — придурки, а такие, как я, — эксцентрики, — лениво поправил Крис, отставил чашку, поднялся, шагнул к Чонину, тронул левой рукой спину, а правой подхватил под коленями, выпрямился, удерживая Чонина перед собой. Тот непроизвольно ухватился за его шею, явно хотел что-то сказать, но промолчал, лишь одарил недоброжелательным взглядом. Крис отнёс его к запертой двери. — Ванная тут? Вместо ответа Чонин левой рукой открыл дверь и включил свет. Ванна была большой и квадратной, с удобным бортиком, а стены вокруг и потолок выложили зеркальной плиткой. Крис усадил Чонина на бортик, дотянулся до вентилей и пустил горячую воду. Вновь осмотрев Чонина, Крис вцепился в футболку и потянул её вверх, снял и повесил на перекладину у стены. С каменной рожей возился с ремнём, пуговицей и молнией на брюках, заставил Чонина встать и снял с него брюки вместе с бельём. Чонин вновь опустился на бортик и задумчиво потянул за эластичный бинт. Крис отстранённо отметил у себя внезапный инфаркт, приступ астмы, нарушение зрения, падучую, ящур, мандраж, затем пришёл к выводу, что ему пора в кому. Потому что он не мог заставить себя не смотреть на Чонина, а смотреть на Чонина было опасно для здоровья и жизни. На Чонина, на котором из одежды остался только эластичный бинт на правой ноге. На Чонина, который даже не смутился из-за собственной наготы и вёл себя так, словно он по-прежнему полностью одет. Крис медленно опустился на колено, отобрал у Чонина конец бинта и принялся аккуратно разматывать. Закусив губу, изучил голень и лодыжку — те выглядели жутковато. Крис невесомо тронул пальцами правую ступню, бережно прикоснулся к лодыжке и тихо спросил: — Болит? — Нет. Крис вскинул голову и встретил прямой и чистый взгляд, тот самый взгляд, что поразил его, когда он впервые увидел Чонина. — Врать не обязательно. Должно болеть. — Когда постоянно чувствуешь боль, к ней привыкаешь. — Это Чонин сказал по-корейски — быстро и едва слышно, после чего высвободил ногу, перекинул уже обе ноги через бортик и вытянулся в ванне. — Всё в порядке, тебе не обязательно торчать тут от и до. Можешь заглянуть через полчаса. Крис послушно вымелся из ванной, прикрыл дверь, шумно сглотнул и попытался сделать нормальный вдох. Не получилось. Перед глазами всё ещё стояла картина «Обнажённый Чонин». Крис всякое себе представлял, но и подумать не мог, что вид обнажённого смуглого тела способен зажечь его кровь, лишить дыхания и стать причиной того, что сердце колотилось с перебоями. Руки сами желали прикоснуться, потрогать, погладить... Крис провёл ладонью по лицу, сделал глубокий вдох носом и торопливо отошёл от двери ванной. Раз уж выдались свободные полчаса... Крис осмотрел зал, обнаружил в углу маты, а в стенном шкафу — свёрнутый спальник. Терпимо, хотя Крис мог и на голом полу спать, лишь бы неподалёку от Чонина. Он через пару минут воровато заходил в спальню и шарил взглядом по стенам, кровати и окну. У двери высился массивный шкаф, в который Крис тут же сунул нос. К створкам крепились зеркала, а внутри висела одежда и издавала слабый, но уже знакомый цитрусовый аромат. Не апельсин и не мандарин, что-то прохладное и без примеси свежести, как у лимона, например, но и без горчинки, как у грейпфрута. Аромат не поддавался определению, дразнил обоняние и не позволял себя разгадать. Это сводило с ума ещё больше. Крис осмотрел одежду, невольно улыбнулся — простота и элегантность, как он и ожидал. Он аккуратно закрыл створки шкафа и подошёл к кровати, та занимала много места и была сдвинута ближе к окну, изголовьем упиралась в стену. Широкая, просторная, хоть и странно низкая, на толстых коротеньких ножках. Зато устойчивая и довольно жёсткая — Крис попробовал её на жёсткость ладонями и даже присел на край. Идеальная кровать для приятных — во всех отношениях — занятий. Крис поднялся, расправил чуть смявшееся покрывало и полюбовался на изголовье. На стене над ним крепилась узкая деревянная полка, где сидел забавный плюшевый медвежонок с алым шарфиком на шее. Крис тронул его пальцами, потом вовсе взял в руки и осмотрел деревянную поверхность. Судя по едва заметным следам, медвежонка часто снимали с полки, быть может, он целые ночи даже проводил на кровати. Крис не удержался от смешка, попытавшись представить себе Чонина, который спал в обнимку с медвежонком. Как мило. Хотя, быть может, медвежонок просто сваливался с узкой полки, если Чонин спал беспокойно и во сне задевал его одеялом или рукой. Но это всё равно мило. Крис вернул медвежонка на место и попятился к двери. На очереди ждал то ли кабинет, то ли библиотека. Много полок с книгами, уютное кресло, старый стол-бюро и большой стул ему в пару. На столе валялись какие-то снимки и распечатки, толстая папка и с десяток карандашей. После Крис вновь оказался в кухне и осмотрелся там получше. Открыл микроволновку, убедился, что ей не пользовались, заглянул в корзину с мусором и отметил там несколько картонных коробок с логотипом ресторана. Сделал вывод, что Чонин заказывал еду на дом, а сам не готовил. Неудивительно, бедняга даже чай заваривать не умел, если вспомнить о растворимом чайном напитке. Как его вообще одного отпустили в незнакомую страну? На холодильнике Крис нашёл полупустую пластмассовую банку, долго смотрел на наклейку. Обезболивающее, причём из тех, какие так просто в аптеке не купишь. Крышка держалась слабо из-за частых открываний — Крис специально проверил. Плохо. Если часто пить эту дрянь... Такой сильный препарат не просто отключал боль, он вообще конкретно глушил чувствительность рецепторов. Крис знал это по собственному опыту, когда пару раз принимал эту гадость из-за травм. Крис вернулся в спальню, подмигнул медвежонку, разобрал подушки и откинул край одеяла в сторону, чтобы удобно было принести сюда Чонина из ванной и уложить на кровать. Крис не смог отказать себе в удовольствии помечтать о том, что на кровати они с Чонином могли бы оказаться и вместе. Воображение немедленно разошлось не на шутку, когда Крис погасил свет, и нарисовало ему картину с обнажённым Чонином, раскинувшимся на молочно-белой простыне и одетым только в тонкое лунное сияние. Стиснув зубы, Крис прижал ладонь к паху и сердито велел: — Лежать! Помогало слабо, так что Крис поспешно покинул спальню, прихватив с танкетки у шкафа серые шорты и белую футболку, двинулся к двери ванной и помедлил, чтобы взять себя в руки. Сделав резкий выдох, костяшками пальцев стукнул по дереву и потянул за ручку.

◄●►◄●►◄●► Никогда не спрашивай, если не уверен, что хочешь услышать ответ ◄●►◄●►◄●►

Чонин сидел на бортике и полотенцем сушил волосы. Второе полотенце белело на его бёдрах. Левая ступня касалась пола, а правую Чонин держал на весу. — Я нашёл шорты и футболку, вот. Тебе помочь? Чонин молча забрал у него шорты, сунув взамен влажное полотенце в руки, быстро и ловко шорты надел, поднялся с бортика, выпрямился, перенёс тяжесть тела на левую ногу и застегнул молнию и пуговицу на шортах. Опустившись вновь на бортик, взял футболку и вскоре лишил Криса возможности любоваться смуглой кожей. Крис повесил полотенца на перекладину, прихватил эластичный бинт и опустился на колено. Кончиками пальцев предельно осторожно прикоснулся к распухшей лодыжке и сглотнул. — Я сам могу, если ты не умеешь. — Чонин неверно истолковал колебания Криса. — Умею, в баскетболе травмы, знаешь ли, не редкость. Просто не хочу потревожить ногу. Зря он поднял голову и посмотрел Чонину в лицо. Задумчивые тёмные глаза вновь поразили его безмятежностью и чистотой. Крис терялся под этим прямым и честным взглядом. Ему казалось, что Чонин видит его насквозь и осуждает за непристойные мысли. Крис взял себя в руки и занялся бинтом, управился быстрее, чем сам от себя ожидал, проверил, надёжно ли закрепил повязку, и вновь вскинул голову. Чонин неожиданно подался чуть вперёд и тихо спросил: — Ты гей, что ли? Это прозвучало настолько внезапно, что Крис замер на месте, не представляя, что ему делать. — С чего вдруг такой... вопрос? — с трудом собрав мысли в кучку, пробормотал он и покосился на Чонина. Тот слегка повернул голову, уставившись на что-то... Крис проследил за его взглядом и сглотнул, обнаружив, что согревает в левой руке пальцы на ступне Чонина, даже поглаживает их подушечками. Крис поспешно отдёрнул руку, отшатнулся и шлёпнулся на задницу. — Чёрт... — Так я прав? — Может быть, какое тебе дело? — оклемавшись, огрызнулся Крис, поднялся на ноги, машинально отряхнул брюки и взглянул на Чонина. Тот сидел всё с тем же задумчивым видом и внимательно рассматривал Криса. — Ну что? — Нет, ничего. — Чонин пожал плечами и слабо улыбнулся. — Просто пытался представить, каково это — трахать парня. Крис спохватился только через пару минут и закрыл рот. Повод для столбняка у него имелся весомый: то, как Чонин это сказал, и как смотрел при этом, словно в самом деле представлял себе, как... Спятить можно! Сначала Крис хотел посоветовать Чонину представить нечто иное, но не рискнул. В конце концов, глупо отталкивать грубостью того, кого хочешь приблизить к себе. Особенно когда этот «некто» предпочитал девушек и не вписывал в категорию возможных партнёров парней вообще. Тут уж любые варианты хороши, лишь бы не выставили за дверь. Чонин поднялся, оперевшись на левую ногу, неуверенно коснулся пола пальцами правой ступни, и Крис протянул руку к нему. — Я могу... — В свете недавно открывшихся обстоятельств я бы предпочёл свести твою помощь к минимуму, — предупредил его Чонин. — В свете того, что... — Нет, — перебил его Чонин. — Просто не хочу, чтобы какие-то поступки казались двусмысленными или становились источниками ложных надежд. Можешь думать обо мне всякое, но я не любитель играть чужими чувствами. Ничего против тебя не имею, но влюбляться я предпочитаю в женщин, заниматься сексом — тоже. — Ясно, — уныло отозвался Крис, закинул руку Чонина себе на шею и подставил плечо. В нос снова ударил загадочный цитрусовый аромат, а бок согрело уютным теплом. Невольно Крис потянул носом, чтобы вдохнуть побольше таинственных ноток и разгадать их наконец. — Ты чего? — Так... пытаюсь понять, чем от тебя пахнет. — Ючжа с можжевельником. Крису потребовалось время, дабы пошевелить мозгами и вспомнить, что корейский «ючжа» — это японский «юдзу», природный гибрид мандарина и ичанского лимона. Любопытный выбор... Он помедлил, когда Чонин вдруг взял правее, чем нужно. Не сразу дошло, что Чонин собрался не в спальню, а в кабинет. — Разве ты не хочешь лечь спать? — Нет, у меня полно дел. Если хочешь, я останусь тут, а тебе просто надо будет принести мне кое-что. Потом можешь лечь спать. Я обычно в гостиной обитаю — тут удобнее. Крис подвёл Чонина к дивану, усадил и вопросительно вскинул брови. — Тащи всё, что найдёшь на столе. Ещё прихвати с полки у двери зелёную книгу большого формата, она там самая толстая и тяжёлая, не ошибёшься. Крис прогулялся в кабинет, собрал со стола все снимки, распечатки, карты, листы, карандаши и хотел уже двинуть к полке, когда услышал голос, долетевший из гостиной. — Я забыл. В верхнем правом ящике стола лежит ноутбук, он тоже нужен. Со всеми проводами. — Я тебе вьючная лама, что ли? — машинально проворчал Крис, но в ящик полез. — Что? — Ничего! Сейчас принесу! За время отсутствия Криса Чонин умудрился сползти с дивана и устроиться на полу, на пушистом ковре. Он забрал у Криса ноутбук, открыл и поставил рядом с собой, ловко подсоединив все провода туда, куда надо, затем бросил на диван толстую книгу, а снимки и прочие бумаги свалил себе на колени. Крис наблюдал, как он копошился и раскладывал листы и снимки в какой-то непонятной последовательности вокруг себя на ковре. Крису вскоре надоело ломать себе голову, и он отвернулся к странным шкафчикам у стены, опустился рядом с одним на корточки и принялся разглядывать ту штуку, что лежала внутри. Штука походила на булыжник с какими-то пиктограммами, выбитыми на плоской стороне. В итоге Крис не выдержал и протянул руку, чтобы достать штуку из шкафчика и посмотреть поближе. — Эй, руки прочь! — сердито окликнул его Чонин, даже запустил карандашом и попал в шею. — Я просто хотел посмотреть на булыжник поближе, — возмутился Крис. — Сам ты булыжник! Это ценная археологическая находка. Уникальная. Нефиг лапы распускать. — Чушь какая-то... Крис вскинул голову и уставился на Чонина, который поднялся с ковра и подобрался к шкафчику в два длинных прыжка на левой ноге. Чонин аккуратно прикоснулся к булыжнику и достал его из шкафчика, тут же опустился на ковёр, скрестив ноги. Помедлив, Чонин вытянул немного руку с камнем, чтобы Крис тоже мог видеть выбитые на серой поверхности рисунки. — Знаешь, что это такое? — Каменюка, — обиженно буркнул Крис и устроился напротив Чонина, тоже скрестив ноги. — Придурок. Посмотри внимательно и вспомни хоть что-нибудь из материала лекций по праву Мезоамерики. Ну? Крис честно напряг память, покопался в тех познаниях, что у него были, и неуверенно предположил: — Ацтекский Камень Солнца? Ну, типа наглядное изображение того, как ацтеки воспринимали мир и космос? Но разве там не должен быть в центре череп? — Умница, — скупо похвалил его Чонин. — Только это не Камень Солнца. Это вообще не имеет никакого отношения к ацтекам. Потому и черепа нет. — А к кому тогда? Майя? И если это такая ценная археологическая находка, то какого чёрта она тут делает, а не хранится в музее под кучей замков? — Этот камень нашёл я, поэтому я могу забрать его из музея в любое время, когда пожелаю. А из музея его уже дважды пытались выкрасть, поэтому мне отдали его с восторгом. Вряд ли кому-то придёт в голову, что он хранится здесь. Официально владельца не называли. Да и он мне всё равно нужен, потому что я пишу диплом... — Не рановато ли ты пишешь диплом? — искренне изумился Крис, который о подобных вещах даже не задумывался ещё. — Нет. Диплом будет полной работой. Я одним выстрелом убью кучу зайцев сразу. Части диплома я смогу использовать в качестве курсовых и практических работ. Удобно, как видишь. — Ну ладно. Если эту штуку сделали не ацтеки, то кто? — А ты посмотри, чем этот камень отличается от Камня Солнца. — Можно подумать, я много знаю о Камне Солнца. Я только в ацтекских гороскопах разбираюсь. Про череп я уже сказал — его нет. Чонин запрокинул голову, тяжело вздохнул и снова посмотрел на Криса. — У этого камня нет названия. Я предложил называть его Камнем Исхода. На другой стороне камня, если присмотреться, можно увидеть нацарапанную карту. Это Камень Исхода анасази. — Чего? — выдержав паузу, уточнил Крис. Сейчас он затруднялся определить уровень своего умственного развития, потому что непрерывно пялился на Чонина. Лицо Чонина в эту минуту дышало внутренней силой, почти фанатизмом. Крис даже решил, что пресловутый Архимед выглядел примерно так же, когда возгласил: «Эврика!» — Анасази — народ такой. Используют это слово. В переводе с языка навахо это значит «древний враг». Самоназвание неизвестно. Сохранились города в скалах в Аризоне там, где жили анасази. Но примерно в четырнадцатом веке анасази покинули эти города. В один день. Или умерли все — в один день. — Вот так прямо все и в один день? — недоверчиво спросил Крис. — Возможно. Дело в том, что никто не знает, откуда вообще явились эти анасази, а в легендах некоторых народов Мезоамерики и Южной Америки говорится, что это именно анасази правили землями от прерий до Огненной земли в течение нескольких веков. — А что сами анасази рассказывали по этому поводу? — Это. — Чонин кивнул на камень, который держал в руке. — Видишь выемку в центре? Ты не найдёшь ничего подобного на Камне Солнца или поделках майя. Анасази говорили, что они пришли из дыры в земле. Из мира богов, подземного. — Из Шибальбы, что ли? — Крис припомнил, как майя называли подземный мир, состоявший из девяти уровней. — Именно. Все храмы анасази выделяются наличием шипапу — дыры в земле. Как видишь, — Чонин провёл пальцами по рисункам на камне, — тут чётко прослеживаются как ацтекские элементы, так и майя, но этот камень принадлежал анасази. Если у ацтеков и майя неоспоримо солнечный культ, то у анасази... — Наоборот. Угу. Замечательно. Но тебе не кажется, что это просто религиозный бред? Может, они просто захотели выделиться? — Нет, мне так не кажется. Если они строили жилища внутри скал, то что мешало им строить жилища в земле? Пещеры какие-нибудь, подземные города... К тому же, есть упоминания об экспедиции в «дыру в земле» накануне второго исхода анасази или их гибели. А ещё говорилось, что вернувшиеся члены экспедиции принесли с собой проклятье. Вероятно, речь всё-таки о болезни. Мне кажется, у Шибальбы был реальный прототип — город в земле или пещере. Из девяти уровней. Быть может, анасази пытались построить десятый уровень — глубже. И нашли нечто... какой-то источник болезни, почему им и пришлось покинуть город, а после искать новое место. Примерно в восьмом веке они добрались до Аризоны и остались там. Через несколько веков они решили зачем-то отправить экспедицию в покинутый город. Думаю, из-за резкого изменения климата и частых засух. Вероятно, они какое-то время даже голодали, потому что урожай стал скудным, а пригодных для возделывания земель почти не осталось. Эту версию подтверждают найденные останки. Несомненные следы каннибализма присутствуют — в крупных размерах, а такое характерно именно в тех случаях, когда народ голодает. И вот, они отправили экспедицию в покинутый город, чтобы проверить, не ушла ли болезнь. В том случае, если город был чист, они собирались вернуться туда. Но, как видно, болезнь не ушла, а стала сильнее. И экспедиция принесла её с собой. Поскольку из-за голода люди ослабли, болезнь их прикончила всех и почти сразу. Крис молча пялился на Чонина и переваривал услышанное. Бред бредом, но Чонин говорил так убеждённо и уверенно, что Крис позволил себе слегка «поехать крышей». — Ты сказал, на другой стороне камня есть карта. Что за карта? — Карта, оставленная членами той самой экспедиции или кем-то ещё. — Погоди... Ты хочешь сказать, что они сходили туда, откуда пришли, — вроде как в саму Шибальбу — и заодно начертили карту, как туда добраться? — В точку. Может быть. — Тогда в чём проблема? Помимо страшной и ужасной болезни. Хотя я просто не могу себе представить болячку, которая не выдохлась бы за шесть веков. — В том, что карту надо расшифровать. — Чонин слабо улыбнулся и аккуратно положил камень на ковёр. — На карте есть пометки — знаки науатль. Но это довольно своеобразный науатль. Знаки очень редкие, есть и такие, каких никто раньше не видел. Письменный науатль тем и сложен, что у многих писцов были собственные уникальные знаки. А тут и вовсе камень оставлен анасази. И их собственный язык отличался. А болезнь... — Чонин пожал плечами. — Это могла быть и не болезнь, а радиация, например. Если город в самом деле в земле. Или сочетание какой-то эпидемии и радиации. Не суть важно, просто охота убедиться, что родина анасази не миф, и... Крис помахал руками перед собой, закрыл глаза и уточнил на всякий случай: — Я правильно тебя понял? Ты трясёшь тут каким-то булыжником, треплешься о народе, о котором известно чуть больше чем ничего, говоришь, что на обороте булыжника есть карта пути в Шибальбу — мир богов, которую надо расшифровать, собираешься на основе этого написать дипломную работу и сгонять туда, откуда вылезли эти самые анасази — то есть, в ту самую Шибальбу из мифов и легенд, где, предположительно, свирепствует какая-то болезнь, за день выкосившая тех самых анасази? Я ничего не упустил? Чонин молча смотрел на него целую минуту, потом коротко и совершенно серьёзно ответил: — Да. — Да ты больной псих просто, — беспомощно развёл руками и подытожил Крис. — Большего бреда я в жизни не слышал, не говоря уж о том, что страшной болячке ничто не помешает скосить тебя самого точно так же, как толпу анасази. — Прекрасно. Тогда можешь проваливать к спальнику и смотреть розовые сны. Крис советом не воспользовался и взял один из снимков. — А это что? — Снимки джунглей к западу и к северу от города Четумаль на полуострове Юкатан. — Территория майя, так? — Ну да. — Ты думаешь, анасази пришли оттуда? И твоя грёбаная Шибальба тоже там? — Я не знаю. Это лишь предположение. Я прикинул по срокам, сколько экспедиция провела времени в пути, и рассчитал примерный пункт назначения — куда они могли за это время добраться и вернуться обратно. У меня получается Юкатан, район Четумаля. Нет никаких упоминаний о том, что на этой территории когда-то были города, однако в старых письмах ацтекских торговцев не раз упоминался древний путь именно через эту территорию. Если подумать, то у ацтеков торговцы фактически объединялись в гильдии — если помнишь лекции по ацтекскому праву, поэтому им было выгодно пользоваться надёжными и проверенными дорогами, такими дорогами, где всегда можно либо купить ходовой товар, либо выиграть по деньгам, либо просто пройти без риска. Коль уж они там ходили, это означает, что там было хотя бы безопасно, как минимум, или же там было выгодно ходить. Если выгодно и безопасно, значит, там был когда-то город. И не маленький. Логично? Крис пожал плечами. Он пока слабо вникал в слова Чонина. Всё равно вся эта история больше походила именно на бред. Этот бред, что забавно, вдохновлял Чонина. Ну и если вспомнить про кое-чьи упёртость и твердолобость... — Может быть, для карты нужен «ключ»? — тихо предположил Чонин, разглядывая камень. — Но ключа у меня нет. Без ключа — сложно. Через час Крис лежал на диване, уронив голову на скрещенные руки, и продолжал смотреть на Чонина. Тот перекатывался по ковру от одной стопки распечаток и снимков к другой, обратно, потом прикасался к клавишам ноутбука и набирал текст. Время от времени Чонин подушечкой указательного пальца нажимал на нижнюю губу и сверлил монитор задумчивым взглядом. Крис вырубился, когда Чонин обмотал Камень Исхода калькой и принялся легонько заштриховывать белую поверхность карандашом, снимая копию карты.

◄●►◄●►◄●► Поддайся соблазну, ведь он может и не повториться ◄●►◄●►◄●►

Это было не так уж и сложно — присматривать за Чонином. Крис отвозил его в университет, подставлял плечо и помогал добираться в нужную аудиторию. Потом они расставались, когда Крису требовалось заниматься баскетболом и командой, а у Чонина шли занятия по тем курсам, какие Крис не посещал. Тогда забота о Чонине ложилась на плечи Чена. После трёх Чонин давал частные уроки в библиотеке по истории права. Крис планировал тоже походить к нему, но пока решил отложить это. Всё же он и так проводил вечера и ночи у Чонина дома, где ему хватало возни с тем странным булыжником и будущим дипломом Чонина. Обычно в пять или шесть часов вечера Крис забирал Чонина из библиотеки, заезжал в ресторан по пути, покупал коробки с едой и направлялся сразу домой. К Чонину. Сложность представляли только водные процедуры. Даже не столько они, сколько вид обнажённого Чонина, к которому Крису никак не удавалось привыкнуть. Это всегда выбивало из колеи и отключало способность думать трезво и ясно. Точно так же, как прикосновения к ноге Чонина, когда Крис занимался повязкой. А ещё Крис не уставал поражаться работоспособности Чонина. Тот постоянно был чем-то занят. Крис даже не видел его спящим ни разу и уже сомневался, что Чонин хоть когда-нибудь попадал в собственную кровать. Крис мужественно продержался половину недели, после чего решил, что каждый раз мотаться в общежитие, чтобы переодеться или прихватить какие-то вещи по учёбе, накладно. На следующий день он привычно привёз Чонина домой и спровадил в ванную. Раздел, снял повязку, затолкал в воду, выскочил из ванной, подышал под мысленный отсчёт секунд, чтобы прийти в себя от эмоциональной встряски, и отправился в общежитие. Там он вывалил из шкафа горы одежды, долго выбирал, что взять с собой, складывал выбранное в чемодан, туда же побросал лекционные записи, несколько справочников, ноутбук, другие нужные вещи. Затолкав чемодан в багажник, он поехал обратно. Оставив машину на площадке у дома, вместе с чемоданом поднялся по лестнице и завозился с замком. Машинально посмотрел на часы и ускорился, потому что отсутствовал в два раза дольше, чем намеревался. А это означало, что, скорее всего, Чонин уже сам выбрался из ванной на своих двоих, и это, с точки зрения Криса, нарушало распорядок. Он ввалился в квартиру, запер дверь, сбросил ботинки и промчался по комнатам. Чонина не нашёл, значит, тот всё ещё торчал в ванной, что уже хорошо. Крис отволок чемодан в спальню, распахнул шкаф и деловито освободил немного места для своих вещей. Нагло развесив одежду в шкафу, он закрыл створки, отнёс другие вещи в зал, побросал на маты и оставил пустой чемодан в прихожей в углу, чтобы не мешался под ногами. Потом Крис торчал у двери в ванную и собирался с силами. Он тихо стукнул в дверь и распахнул её, зашёл в ванную и обнаружил, что Чонин просто-напросто уснул. Неудивительно, если вспомнить, что за эти несколько дней Крис Чонина спящим не видел вообще. Крис бесшумно опустился на бортик и попробовал воду кончиками пальцев. Не холодная, а приемлемо тёплая. Немного успокоившись, Крис принялся разглядывать Чонина с интересом. Тот спал, откинув голову на подставку. Правая нога была свободно вытянута, а левая — согнута в колене, левая ладонь покоилась на бедре, правая — под грудью, на солнечном сплетении. Размеренное дыхание, едва заметно приоткрытые губы — сухие и чуть потрескавшиеся, на лице — спокойствие и привычная безмятежность. Крис скользил взглядом по смуглому телу и продолжал любоваться. При мысли, что сейчас он может делать это совершенно безнаказанно и не таясь, его обдавало волной внутреннего жара. Репутация дамского угодника не мешала Крису восхищаться гармонией в теле Чонина. Ему нравилось смотреть на сильную шею, красивые линии широких плеч, очертания ключиц, гладкие мышцы на груди... Ему нравилось смотреть на всего Чонина и вспоминать его танец. Крис перевёл взгляд на правую ногу Чонина и решил, что она уже выглядит неплохо — намного лучше, чем в предыдущие дни. Полюбовался на узкую ступню с длинными пальцами, затем принялся разглядывать резкие черты лица. Полные губы неизменно вызывали у него жгучий интерес и нестерпимое желание прикоснуться к ним. Поколебавшись, Крис всё же опёрся ладонью о бортик и стал медленно клониться к Чонину. Остановился, когда расстояние между их губами едва ли превышало сантиметр. Крису вдруг пришло в голову, что если бы дыхание имело цвет, то сейчас он увидел бы, как два цвета смешиваются в один, и именно одним цветом они бы с Чонином и дышали. Крис зажмурился, отгоняя проклятую романтику подальше, а после решительно преодолел крошечное расстояние, чтобы поймать губами нижнюю губу Чонина, на миг мягко сжать и отпустить, потом повторить это ещё раз и ещё. Крис даже осмелился провести кончиком языка по губам Чонина, поймать тихий вздох и попытаться углубить поцелуй... И рухнул в воду, подняв кучу брызг. Он смахнул с груди горячие ладони, поймал твёрдые запястья, сжал покрепче, продолжая настойчиво целовать Чонина. Просто не мог остановиться. Понимал, что должен, но не мог. Это было выше его сил — отпустить Чонина. Пальцы скользили по влажной коже, хватка получалась слабой, а Чонин ещё и ловко выворачивался, словно змея или угорь, не позволяя удерживать себя. Потом у Криса в голове зазвенело от неплохого удара правой в челюсть. Пока он мотал головой и приходил в себя, оказался на месте Чонина. И уже Чонин удерживал его запястья, умудрившись одновременно втолкнуть колено между его бедёр. Они тяжело дышали и неотрывно смотрели друг на друга. И ни один не ждал пояснений или оправданий. Да и что тут объяснять? Всё и так предельно ясно. — Тебе придётся уйти, — наконец нарушил тишину Чонин и отпустил запястья Криса, заодно немного отодвинулся и убрал колено. — Не собираюсь этого делать, пока твоя нога не придёт в норму. — Мне плевать, что ты собираешься делать или не собираешься. Я не хочу тебя видеть в моём доме. — Только из-за какого-то поцелуя? Так сильно испугался? — Крис не удержался от улыбки. — Если ты рассчитываешь, что я поведусь на «слабо», то обломись. — Кажется, Чонин был пуленепробиваемым, как бронированное стекло или сейф. — Я сразу тебе сказал, что тут тебе ничего не светит. Думал, дошло, но увы. И меня ничуть не прельщает перспектива быть разбуженным с помощью твоих домогательств. Я понятно объясняю? Ответа Чонин не дождался, поэтому кое-как поднялся и сел на бортик, чтобы выбраться из ванны. Он отвернулся, но Крис всё равно успел заметить отпечаток боли на его лице. Скорее всего, потревожил ногу, когда забирался на бортик. А может, ноге неслабо досталось во время короткой потасовки. Крис быстрее вылез из ванны — ступил на ковёр, поливая его водой, стекавшей с одежды, сдёрнул полотенце с перекладины и завернул в него Чонина. Тот хотел что-то сказать, но Крис не дал ему такой возможности: просто подхватил, перекинул через плечо и понёс в спальню под аккомпанемент тихих корейских ругательств. В спальне бросил Чонина на кровать и выразительно прижал палец к собственным губам. — Тихо. Сейчас ты будешь спать. Только когда выспишься и перекусишь как следует, вернёшься к своему дипломному бреду и булыжнику. Не раньше. И никаких гвоздей! — Крис торопливо закрыл Чонину рот ладонью, предотвратив попытку сказать что-то резкое. — Да, ещё одно. Если я тебе дам слово, что подобное больше не повторится, ты уймёшься? Не пойми меня превратно, просто ты слишком красивый, когда обнажён и спишь в ванне. Мягко говоря. Никто бы не устоял. Так как? Обещаю, это было в первый и последний раз. Крис осторожно убрал ладонь, горевшую от прикосновения к чувственным губам Чонина. Тот молча смотрел на Криса и явно не испытывал ни малейшего восторга из-за сложившейся ситуации. Ну и ладно. Крис снял с полки медвежонка, сунул в смуглые руки и двинул к двери. Напоследок обернулся, чтобы оценить ошеломлённый вид Чонина. Тот непонимающе смотрел на медвежонка. И Крис поспешно сбежал, едва Чонин начал поворачивать голову в его сторону. Прислонившись спиной к двери, Крис с трудом перевёл дух и прикоснулся кончиками пальцев к губам. Они тоже горели, как и ладонь, как и запястья, как и бёдра с внутренней стороны — от прикосновения твёрдого колена. И Крис до сих пор отчётливо ощущал тяжесть Чонина на своём плече, помнил, как гибкое тело выскальзывало из рук, как под пальцами перекатывались узлы жёстких мышц, облитые влажной смуглой кожей... Он отправился в ванную, потому что явно нуждался в холодном душе. Да и промокшую одежду стоило снять. А ещё его грызло чувство вины, ведь он, скорее всего, солгал Чонину. Он не мог попробовать вкус губ Чонина лишь раз и забыть об этом. Он не мог так быстро и так легко сдаться. Особенно сейчас, когда речь шла о человеке, который будоражил все чувства Криса, приводил его в смятение и притягивал к себе с непреодолимой силой. И завораживал своей чистотой и целеустремлённостью, безмятежностью и прямотой. Чонин был таким же уникальным, как и его пресловутый Камень Исхода. И Крис собирался получить его рано или поздно — вместе с камнем, если потребуется, толпой растворившихся в веках анасази и дурацкой Шибальбой, которой, наверное, даже не существует.

◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►◄●► ● Кусь второй. Ключ ● ◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►