Бесконечная жажда огня

◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►◄●► ● Кусь последний. Цель ● ◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►

◄●►◄●►◄●► Секс – одна из девяти причин для реинкарнации. Остальные восемь неважны ◄●►◄●►◄●►

Крис даже не пытался запомнить в подробностях дорогу в Кампече. Помнил лишь, что Чонин долго говорил с водителем автобуса по-испански, потом отдал ему свои недешёвые часы, тогда им разрешили сесть в автобус до Кампече. Автобус был забит пассажирами под завязку, поэтому пришлось ехать большую часть пути стоя и дремать в процессе. Чонин валился с ног от усталости, а Крис отходил от последствий укуса змеи. Кроме того, древний автобус так скрипел и громыхал при езде, что Крис постоянно опасался поломки или аварии, и если бы автобус рассыпался на ходу, Крис не удивился бы. По счастью, добраться в Кампече им удалось, хотя Чонин выглядел серым и смертельно уставшим и заметно прихрамывал, когда они искали полицейское отделение. Дальше начался ад. В отделении их заперли в разных кабинетах и долго расспрашивали, потом посадили в один кабинет, снова допросили, но уже вместе. После Чонин показывал на карте, где искать джип, тела мексиканцев и свалившегося в колодец блондина. Ещё несколько дней они провели за решёткой в ожидании подтверждения из посольства. Из двух посольств, точнее. Из канадского посольства пришло подтверждение на имя Криса и справка из университета, что у них числится гражданин Южной Кореи Ким Чонин. К вечеру того же дня пришло и подтверждение из корейского посольства. Утром их отправили в Мехико — короткая передышка перед новым адом. В Мехико они носились от посольства к посольству, иногда забегая в главное полицейское управление. Заодно узнали, что джип нашли, как и город. Тела двух мексиканцев тоже обнаружили — те числились в розыске. Зато блондин пропал без следа. Наконец им выдали на руки временные документы, билеты на рейс в Канаду и отпустили, порекомендовав напоследок хороший отель. До того, как снять в отеле номер, они зашли в банк. Чонину понадобилось. В банке выяснилось, что у Чонина есть анонимный счёт, откуда можно было снять деньги, если знать пароль. Деньги Чонин с безразличным видом сунул Крису, проверил мешок с камнем, дневником и трофеем из подземного города и двинулся в нужном направлении, чтобы добраться до отеля. За всё это время они друг с другом практически не говорили. Хотя они уже просто устали говорить — говорили без отдыха последние дни с полицейскими и в посольствах, да и оба вымотались вконец. Крис механически переставлял ноги и смотрел прямо перед собой, поэтому спохватился только на пешеходном переходе. Оглянулся и растерянно замер — Чонин пропал. Встрепенувшись, Крис рванул обратно — измерял широкими шагами тротуар и озирался в поисках Чонина. Чонина он нашёл довольно быстро. Тот стоял, прислонившись спиной к стене дома. Опирался на левую ногу и едва касался правой ступнёй асфальта. Чонин наклонил голову и отвернулся, когда услышал звук шагов Криса. Сначала Крис решил, что дело в больной ноге, поэтому спокойно ухватил Чонина за запястье и хотел уже привычно подставить плечо, но тут понял, что всё серьёзнее, потому что Чонин едва не упал, лишившись опоры в виде стены. Крис крепко обхватил его руками за пояс, привлёк к себе и удержал. И заметил, как Чонин с силой закусил губу от боли. Крис прижался щекой к виску Чонина и тихо спросил: — Идти сможешь? Пауза длиной в бесконечность, и в ответ едва слышное: — Не уверен. Мне нужно... в аптеку. Крис огляделся, заметил чуть поодаль скамью и отвёл Чонина туда. Почти отнёс, потому что Чонин в самом деле не мог идти. Крис не знал, почему. И дело было не в ноге. Просто стоило ослабить поддержку всего лишь на миг — и Чонин падал, даже стоять сам не мог. Усадив Чонина на скамью, Крис коротко велел ему не двигаться с места, а сам помчался в ту сторону, откуда они пришли. Помнил, что видел там аптеку. В аптеке купил обезболивающее и те самые витамины, которые уже как-то брал Чонину, заодно в магазине напротив взял бутылку воды и кинулся обратно. Чонин всё так же сидел на скамье, серый и грустный. Крис вручил ему витамины. — Сначала пьёшь эти, потом получишь это. — Крис показал обезболивающее. Чонин молча выпил витамины и две белые капсулы. — Ну как? — Крис опустился на корточки, чтобы видеть лицо Чонина. Безуспешно — тот отвернулся. — Давно это у тебя? — Со мной всё в порядке, — упрямо возразил ему Чонин и одарил мрачным взглядом исподлобья. — Я вижу. Часто это бывает? Ну... ноги отнимаются? Чонин помотал головой. — Просто пришлось много побегать, а таблетки кончились. Крис на минуту задумался, сделал логичные выводы и поднялся. А потом Чонин удивлённо покосился на него, когда он сел на скамью рядом и неловко провёл ладонью по светлым волосам, чуть потемневшим от пота, откидывая их со лба. — Скажи, когда станет получше, тогда пойдём дальше. Или тормознуть такси? Крис мог бы и отнести Чонина в отель, но ему хватило ума понять, что тем самым он сильно заденет гордость Чонина. Быть может, Чонин даже воспринял бы это как оскорбление. Таскать его на руках дома, когда никто не видит, ещё терпимо, но нести его по улице у всех на глазах... Такое он точно не простит. — Не надо такси, — отказался Чонин. — Через десять минут смогу идти. В этом Крис сильно сомневался — в том, что Чонин в самом деле сможет идти без помощи. По крайней мере, не через десять минут. И он решительно сунул Чонину в руки мешок с вещами, полюбовался на удивлённое выражение на смуглом лице и слабо улыбнулся. — Это тебя нехило заряжает. Вот, пощупай свои игрушки и наберись сил. Твоя каменюка тут, как и трофейный дневник с астрологией. А ещё там новая каменюка, которую ты стащил из храма. Подумать только, отсобачил от алтаря, никакого уважения к религиозным чувствам ацтеков. Или анасази? Всё твоё, так что улыбайся и пой. — Отсобачил не я. Отсобачили до меня. Я просто наложил лапу на то, что плохо лежало. — Чонин не удержался от тихого смешка, но всё же сгрёб своё сокровище и прижал к груди. — Никому не отдашь, ага... — весело прокомментировал Крис. — Хотя я не понимаю, зачем тебе это теперь? Город ты же нашёл, ведь так? — Толку-то? — Чонин поскучнел и крепче ухватился за мешок. — У меня нет возможности его исследовать. Прямо сейчас — нет. А я хотел не просто найти город, я хотел узнать историю анасази. Город ты и сам видел. Помнишь, что я говорил? — Когда? — У ворот. Там даже не разобрать пока, чей именно это город. А что, если город не имеет никакого отношения к анасази? Что, если город построил кто-то другой? Что, если они пришли из другого места? — Думаешь, они могли прийти на готовое? Но даже если так, они ведь там жили очень долго. Готовыми могли быть первые несколько ярусов, а вот нижние уже... — Туда нельзя спуститься, — опустив голову, пробормотал Чонин. — Если болезнь действительно существует. — Сейчас — нельзя, но потом можно будет. Или с помощью специального оборудования, защиты какой-нибудь. Конечно, туда сейчас кинутся местные светила истории и археологии, но они всё равно начнут изучать тот город, что на поверхности. Когда доберутся до первого уровня, ты уже закончишь учёбу и сможешь к ним присоединиться. Просто подожди немного. — Ты забываешь о типах, подобных тому блондинистому каброну. И есть учёные, методы которых вызывают... сомнения, скажем так. — Вряд ли они смогут на виду у всех протащить туда оборудование какое-нибудь, а если не протащат, то там и останутся. Из-за болезни. Уймись, твоя Шибальба никуда от тебя не денется и дождётся тебя. — Крис осторожно тронул ладонью плечо Чонина и ободряюще сжал пальцами. Чонин слабо улыбнулся, вновь уставился на мешок с камнями и дневником и тихо пробормотал: — Всё моё... — Правильная позиция, — довольно протянул Крис. — Ты голодный? — А сам как думаешь? Нас кормили так себе, когда вспоминали, что нам есть вообще-то надо. — Угу, надо будет заказать еду в номер в отеле. Как нога? — Крис соскользнул со скамьи, привычно опустился на корточки и аккуратно ощупал пальцами правую ногу Чонина от колена к лодыжке и обратно. Мышцы под джинсовой тканью были твёрдыми и напряжёнными. — Болит? Нет? Вскинув голову, посмотрел Чонину в лицо и встретил задумчивый взгляд. — Зачем ты это делаешь? — Беспокоюсь о тебе. Это, что, запрещено законом? Что-то не припомню такого. И ты всё равно знаешь, как я к тебе отношусь. Или ты хочешь, чтобы я лицемерно делал вид, что мне наплевать? — Твои внезапные переходы от туманности к откровенности и обратно сбивают меня с толку, — тихо произнёс Чонин, не отводя глаз от Криса. — Если ты не заметил — ты страдаешь тем же. — Нет, — Чонин покачал головой, — я всегда говорю то, что думаю. Или не говорю ничего. — Но эффект тот же — для меня. Чонин закусил губу, продолжая рассматривать Криса и смущать прямым чистым взглядом. Он определённо хотел что-то спросить, но сомневался. — Что? — тихо выдохнул Крис, чтобы подтолкнуть Чонина немного. — Просто думаю о том, что в университете тебя считают бабником, а ты признавался, что гей. И не понимаю. Если ты спишь с девчонками, какого чёрта тебя на парней тянет? — Ты тоже спал с парнем. — Это не то. — Вот теперь Чонин рассердился. — Я тебе жизнь спасал, а не... не... Это другое. — Но тебе понравилось, — подытожил Крис. — Откуда тебе знать? — возмутился Чонин и отвернулся. — И так не бывает. Мне девушки нравятся. — И я. — Негромко, но уверенно. — Я этого не говорил. Это... невозможно. Так не бывает. И ты знаешь, что я не гей. — Я и не говорил, что ты гей. Но я тебе определённо нравлюсь. Я один. Вот когда ещё кто-нибудь понравится, это уже будет... — Хватит, — отрезал Чонин. — Нам надо в отель. Он поднялся сам со скамьи и сделал шаг. Немного неуверенно. И у него явно болела нога. Крис выпрямился, отобрал у Чонина мешок, привычно закинул руку Чонина себе на шею, подставил плечо и повёл к пешеходному переходу. — Это не обязательно... — Меня ничуть не затруднит. Будь лапочкой и не буянь, ладно? Я просто предлагаю помощь, а не домогаюсь. Веду себя воспитанно и безукоризненно, так что поводов для ворчания у тебя нет. Если только ты их сам себе не придумаешь и не решишь в самом деле податься в гомофобы. — Я сомневаюсь, что ты способен остановиться на этом, — после долгого молчания пробормотал Чонин. — И это меня беспокоит. — Слава Богу, что тебя хоть что-то беспокоит. К тому же, я не собираюсь останавливаться на этом. Уж прости, но я не отношусь к людям, которые любят страдать из-за неразделённых чувств и молча восторгаться объектом своего интереса на безопасном расстоянии. Так что готовься — я буду тебя соблазнять любыми способами и настойчиво домогаться. — Звучит пугающе, — отозвался Чонин и хмыкнул. — Представил, как ты танцуешь стриптиз. Попытался. Не получается что-то. — Ого, а ты, оказывается, любитель стриптиза? Возьму на вооружение, — развеселился Крис. — Только знаешь, существует куда больше вещей, которыми можно соблазнить. — Даже не надейся, — тут же обломал его Чонин. — Я не гомофоб, конечно, но и не гей. Не напрягайся понапрасну. Швейцар распахнул перед ними дверь отеля, и они пересекли просторный холл, чтобы остановиться у стойки. Дальше говорил в основном Чонин — по-испански, а Крис вертел головой и осматривался, одновременно размышляя, что же ему предпринять. Когда они вернутся в Канаду, им придётся разбежаться в разные стороны, ведь у Криса нет ни разрешения, ни повода остаться в доме Чонина. Всё, на что он мог рассчитывать, — это короткие встречи в университете. И Криса это не устраивало. Исключение или нет, романтика или не романтика, но ему нравилось жить у Чонина. Ему нравилось жить с Чонином. Ему даже нравился тот погром, что Чонин устраивал на полу в гостиной. И нравилась возня Чонина с булыжником. Конечно, Чонин повернут на истории и анасази, тот ещё псих, но и это тоже Крису нравилось. Ему вообще импонировала такая одержимость. Он сам, когда чем-нибудь увлекался, тоже становился одержимым и шёл до самого конца. И по этой причине он всегда уважал людей, способных на нечто подобное. Ведь не так просто хранить верность мечте и следовать за ней до самого конца. Большая часть людей сворачивает с пути, так и не достигнув желанного результата и оправдывая это то сменой интересов, то усталостью, то внезапной ненужностью мечты или ещё чем. Но это всего лишь жалкие оправдания, не более того. Сам Крис предпочитал сдохнуть по пути к цели, чем быть жалким. И в этом отношении они с Чонином были похожи. — Они могут предложить нам только двухместный номер, — тихо сообщил Чонин. — Пойдём в другой отель? — Ещё чего. Один номер, значит, один. Там две кровати? Крис внутренне ликовал — идеально просто. Один номер на двоих и целая ночь в их полном распоряжении. Мозг Криса заработал на полную мощность, выстраивая хитроумные планы по соблазнению Чонина. — Да, две кровати, но я... — Уймись. Кровати две — это то, что нужно. Место, где можно упасть и до утра обо всём забыть. Я отведу тебя туда и потом сделаю заказ — видел тут рядом вывеску ресторана. Поедим и заляжем в спячку. Крис внутренне напрягся и приготовился настаивать на этом отеле и двухместном номере. Однако Чонин смерил его испытывающим взглядом, поколебался, но всё же кивнул. После чего Крису пришлось раскошелиться, так как деньги таскал он. Добирались они до номера на лифте. Третий этаж всего, но Крис не одобрял лестницы при состоянии Чонина, пусть тот и выглядел уже намного бодрее и мог идти сам, без помощи. — Тебе точно надо отдохнуть, а то весь бледный и измученный, — авторитетно заявил в лифте Крис. Чонин недоверчиво покосился в сторону зеркала. Тут Крис явно погрешил против истины, потому что Чонин уже не казался серым и измотанным. — А теперь... — Крис ловко подхватил Чонина, когда лифт остановился, и понёс по коридору. — Собираешься постоянно таскать меня на руках? — хмуро поинтересовался Чонин. — При моём состоянии это естественно. И мне нравится таскать тебя на руках, хоть ты гораздо тяжелее, чем кажешься. — Это комплимент или упрёк? — задумавшись ненадолго, уточнил на всякий случай Чонин. — Наверное, первое. Приятно осознавать, что ты материален, а не плод моей буйной фантазии. — Не знал, что материальность определяется весом, — буркнул Чонин и решительно завозился на руках у Криса перед дверью номера. Пришлось поставить его на ноги. — Стереотип, конечно, но что-то в этом есть. — Крис запустил Чонина в номер и зашёл следом. — Отнести тебя в кроватку? — Спасибо, обойдусь. Чонин деловито устроился на ковре и потянул из мешка свой драгоценный булыжник, дневник и обломок камня из подземного города, потом нашарил на столе блок листков для записей, ручку и вытянулся на полу на животе. — Только не говори, что ты опять... — Не скажу. Просто иди уже за едой — есть охота. — И Чонин уткнулся в дневник. Его рука тут же принялась летать над листком, оставляя короткие записи. — Ты точно псих. Ни минуты не можешь без своего булыжника и анасази. — Отстань. Крис выразительно закатил глаза, но Чонин даже не взглянул в его сторону. Пришлось убраться за дверь номера в полной тишине и неудовлетворённости. Крис спустился в холл, уточнил по-английски у портье, хороший ли ресторан рядом и доставляют ли они еду в отель. Получив положительные отзывы, в этот самый ресторан и отправился. По-английски в ресторане никто не говорил, зато владелец оказался китайцем, старым и со сморщенным, как печёное яблоко, лицом. — Здравствуйте, молодой господин. Позвольте пригласить вас на чашечку чая. Тут не так часто случаются люди, говорящие на моём родном языке. Крис благосклонно принял предложение и последовал за китайцем в небольшую уютную комнату на первом этаже ресторана. Там повсюду висели странные штуки, засушенные цветы и ветки, круглые тёмно-зелёные и коричневые шарики и куча вещей, о которых Крис не имел ни малейшего представления. — Это всё используется для приготовления особых блюд, — пояснил старик, заметив интерес Криса. Он без спешки занялся приготовлением чая. Крис уселся на предложенное место и принялся молча наблюдать за ловкими движениями старика в молчании — того требовал этикет. Пока ждал, размышлял над многозначительным тоном старика и словами «особые блюда». Потом перед ним возникла чашка из нежно-белого фарфора с ароматным горячим чаем. Крис тронул её кончиками пальцев. — Вы один здесь? В отеле остановились? Крис кивнул. — В отеле, но не один. Я с... другом. Из Кореи. — Пришли сделать заказ? Хотите что-нибудь из китайской кухни? — Пожалуй. На ваш вкус. Мы здорово проголодались. Хотелось бы утолить голод, но без тяжести в желудке. А что это? — Крис указал на заинтриговавшие его тёмно-зелёные и коричневые шарики. — О, это пейотль. Мескалито. О пейотле Крис слышал, но видел впервые в жизни. — Но разве это не считается наркотиком? — Крис читал, что употребление этого вида кактуса вызывало галлюцинации. А ещё... ещё пейотль обладал возбуждающим действием. Вроде как. — Смотря как и для чего применять, — тонко улыбнулся старик. — Хотите попробовать? — М-м-м... Не для себя. И если пейотль в самом деле обладает возбуждающим действием. — Обладает. Надо лишь знать дозировку. Лучше всего, конечно, использовать его свежим — в первый раз. Но правильная доза сушёного пейотля... Хотя если вас интересует бурная ночь с женщиной, то принять пейотль лучше бы вам. Крис сделал глоток из чашки, рассматривал после её с минуту, а затем тихо спросил: — А если меня интересует ночь с мужчиной? — О, вот в чём дело, — понимающе кивнул старик. — А уверены, что выдержите? Если ваш... друг вынослив сам по себе, то после пейотля он будет... в силе гораздо дольше обычного. Ему может не хватить одного партнёра. — Я что-нибудь придумаю, не волнуйтесь. — Загляните тогда в аптеку. И вам самому лучше вовсе не есть. — Не вопрос. Кстати, вы можете приготовить блюдо из курицы и добавить нужную дозу пейотля туда? — Чонин любил куриное мясо и от такого блюда точно не отказался бы. — О, так это маленькая хитрость? — Похоже на то. Мой друг порой чрезвычайно упрям. Нужно немного ему помочь. Старик задумался на минуту, перевёл взгляд на Криса и вздохнул. — Я могу приготовить то, что вы хотите, но должен честно предупредить... Это будет искра. Разгорится огонь или нет — будет зависеть только от вас. Если ваш друг не разделяет ваши предпочтения... сами понимаете. — Я рискну. В том случае, если пейотль не повредит ему. — После пейотля мышцы приходят в тонус и сохраняют гибкость. Пейотль жевали лучшие бегуны и курьеры перед долгой дорогой. Разумное его применение ещё никому не вредило. Крис сделал заказ старику, внёс предоплату, сообщив, в какой номер требуется доставить еду, а потом воспользовался советом и прогулялся в аптеку. Там он купил всё необходимое, включая большую упаковку презервативов — так, на всякий случай. Заодно поразмыслил над вопросом старика. Тот спрашивал, употреблял ли Чонин пейотль раньше, но Крис не знал ответа. Старик рассказал, что при первом употреблении эффект всегда самый сильный и стойкий, яркий. При последующих — эффект слабее. И старик выразил надежду, что Чонин уже пробовал пейотль, иначе ночка грозила стать для Криса чересчур насыщенной. Крис решил рискнуть, потому что ничего лучше придумать ему не удавалось. Этой ночью он хотел заполучить Чонина во что бы то ни стало. Интуиция говорила ему, что упускать момент нельзя, а своей интуиции Крис доверял целиком и полностью — она никогда ничего плохого ему не советовала. Тем более, сейчас — после всего, что им с Чонином довелось пережить — их отношения были в достаточной степени близкими и доверительными. Крис понимал, что его хитрость может вызвать неприятие у Чонина, но ещё понимал и то, насколько тяжелым для Чонина было испытание близостью в джунглях. Он понимал, что, должно быть, мир Чонина и его восприятие рухнули в одночасье, когда Чонин осознал, что секс с парнем тоже дарит удовольствие, возможно, более острое, чем с девушкой. По большому счёту, проблемой являлось именно восприятие Чонина. И бороться следовало именно с этим. Или же Крис просто искал оправдание тому, что собирался сделать. Но только потому, что ему не хватало сил отказаться от Чонина. Ещё никогда и ни к кому он не испытывал таких сильных чувств. Ему даже думать не хотелось рядом с Чонином, а вот жить эмоциями — очень даже. Крис вернулся в номер и нашёл на кровати футболку и джинсы Чонина. В ванной шумела вода, а на полу валялись исписанные листочки, раскрытый дневник и два проклятых булыжника, которыми Чонин дорожил. — Сумасшедший и одержимый, — с удивительной для самого себя нежностью прошептал Крис и принялся собирать разбросанные листки в стопку. Чонин торчал в ванной долго — заказ принести успели. Крис как раз выпил травяной настой, когда Чонин соизволил выйти. В полотенце, да уж. Жестоко. — Замори червячка, пока я займу твоё место и поплещусь в водичке. — А ты? — Уже поел, — соврал Крис, отставил чашку в сторону и прошёл мимо Чонина в ванную, стараясь не смотреть на широкие плечи и грудь, усыпанные прозрачными капельками. Он плотно прикрыл дверь и щёлкнул задвижкой, хоть и не сомневался, что Чонин не стал бы ломиться в ванную или подглядывать. Раздевшись, забрался под горячие струи воды и сделал глубокий выдох. Стоило подготовиться как следует. Чёрт его знает, насколько быстро проявится эффект от пейотля, а если доверять воспоминаниям, то Чонин и без пейотля горяч и вынослив. Но Крис надеялся, что всё же выдержит это. Пусть даже ему придётся завтра лететь в самолёте, сидя на мягкой подушечке... это неважно. Крис провёл в ванной около часа, может, чуть меньше, а когда вернулся в комнату, увидел Чонина на полу. Тот лежал на спине, широко раскинув руки и плотно прикрыв глаза. Он дышал тяжело, хоть и размеренно. И полотенце, обёрнутое вокруг бёдер, слабо скрывало его возбуждение. Похоже, Чонин волком налетел на еду, успел перекусить и даже убрать всё, сложив коробки и бумажную посуду в пакет. И теперь вот... — Спишь? — тихо спросил Крис, уронив собственное полотенце на пол и шагнув к Чонину. — Нет, летаю, — так же тихо ответил ему Чонин, не потрудившись открыть глаза. — И смотрю на небо. Ты собираешься делать это всякий раз, как возжелается затащить меня в постель? — Ты сейчас о чём? — Крис опустился на колени рядом с Чонином, положил на ковёр смазку и презервативы, потом кончиками пальцев прикоснулся к полотенцу. — Пейотль. Или ты думал, я не пойму? Теперь мне кажется, что ты специально полез к змее, чтобы она тебя цапнула. — Я ни о чём не думал. Так ты, выходит, уже пробовал его? — Крис аккуратно смахнул чёлку со лба Чонина и провёл пальцами по щеке. Чонин кивнул и сделал глубокий вдох, едва Крис тронул ладонью его шею. — Я не такой примерный мальчик, как ты считаешь. И я не впервые в Мексике. — Злишься? Теперь Чонин покачал головой. — Наверное, чего-то в этом духе я и ждал от тебя. Ты же сам сказал, что не остановишься на достигнутом. — Ты поэтому согласился на двухместный номер? — Если б не согласился, ты придумал бы что-то другое. Когда у тебя есть мотивация, ты горы способен перевернуть... — Угу. И как ощущения? — У твоего голоса есть вкус и цвет. У прикосновений есть звук... Как музыка... Обычно после пейотля ощущения путаются, но это здорово. Только имей в виду — всё, что я тебе наговорю сейчас, это... — Я знаю. — Крис наклонился и прикоснулся губами к подбородку Чонина. — Чего ты хочешь сейчас? — Ты вряд ли оценишь мои желания по достоинству. — Хм... но ты говоришь вполне связно и рассудительно, вряд ли это... — Это пока что. — Чонин одним гибким движением вскинулся вверх и через миг уже сидел напротив Криса. Полотенце соскользнуло с его бёдер и осталось на ковре. — Ну, по крайней мере, ты хочешь, — не удержался от лёгкой насмешки Крис и кончиком пальца нарисовал невидимую линию на бедре Чонина. — Хочу не я. Всего лишь один из эффектов... — Знаю, но всё равно. Так чего ты хочешь? — Крис потянулся к Чонину и осторожно обнял его, привлекая к себе поближе. — Тебе это знать не обязательно. Мне не хочется рассказывать. Это тайна. — Чонин забавно свёл брови к переносице и потянул носом воздух. — Пахнет горячим. — Это как? — Крис притянул Чонина ещё ближе к себе, провёл ладонями по гибкой спине и потёрся носом о плечо. — Просто. Горячим. Ты смеёшься надо мной? — Скорее, над нами обоими. — Крис в самом деле улыбался, пока трогал Чонина. Он увлечённо водил ладонями по узким бёдрам, напряжённым бокам и животу, гладкой груди, широким плечам и спине. — Почему? — Неважно. Так что там у тебя за тайна такая? — Только ты никому-никому?.. — Никому не скажу, — торжественно пообещал Крис. Пушистые ресницы слабо дрогнули, потом на полных губах заиграла довольная улыбка. — Хочу на паровозике кататься, ту-ту-у-у... — Чонин уткнулся лбом Крису в грудь и ещё что-то неразборчиво пробормотал. Крис положил ладонь Чонину на голову, погладил, пару минут пребывая в прострации от неожиданного заявления, оклемался и отчётливо хмыкнул. — Знаешь, а ты чертовски милый, когда под кайфом... — Угу, — протянул Чонин и прижался к груди Криса уже щекой. — Я вообще весь замечательный и неповторимый. — А вот и мания величия проснулась, — подытожил Крис. — А она спала? — Обычно ты её душишь, когда ты в себе. Мне так кажется. А вот когда ты под кайфом, она поднимает голову. И не только она. Ты на паровозике прямо сейчас хочешь кататься? Или потерпеть можешь? — А можно прямо сейчас? — Чонин заинтересованно закопошился в его объятиях. — Если в качестве паровозика я сойду, то можно и прямо сейчас. Чонин потрогал указательным пальцем собственную нижнюю губу, вздохнул и снова завозился в объятиях Криса. — Нет, такой паровозик меня не устраивает, — подумав, решил он. — Привереда, — выдохнул Крис с нескрываемой нежностью и коснулся губами внешней кромки уха Чонина. — Угу... На рычаг переключения скоростей это не потянет. Крис едва не подскочил на месте, когда Чонин уверенно сжал в ладони его член. — А вот тут я бы поспорил, — хриплым голосом отозвался он и прижал Чонина к себе сильнее. — И паровозики не лезут обниматься. — Ничего, завтра прокатишься на самолёте. — Не хочу. Не люблю самолёты. Хочу паровозик. — Надо же. Ты передумаешь. Самолёты по-своему хороши. — Я и так умею летать, — упёрся Чонин, вздохнул и едва слышно спросил: — Зачем тебе это? — Ты уже спрашивал. Я хочу тебя. А ты хочешь меня. — Не хочу я тебя, — пробормотал Чонин в ответ, но тут же это опроверг, вскинув голову и припав к губам Криса, а после поцелуя заявил: — У тебя губы мягкие и сладкие. И в тональности ля-минор. — Рад, что ты заметил. Уверен? — прошептал Крис, разглядывая смуглое лицо с прикрытыми глазами. — Сейчас... — Чонин снова поцеловал его, пробуя его губы собственными, проводя кончиком языка и слегка нажимая. Потом выдохнул: — Уверен. Мягкие. — И как тебе? — Это... — Чонин нахмурился, подыскивая определение. — Это сладко. Как ваниль. С ванилью Криса ещё не сравнивали, но Чонину можно было всё. Даже это. Особенно под кайфом — под кайфом он в самом деле становился невыразимо очаровательным и непосредственным. — Хочешь ещё немного ванили? — Крис запустил пальцы в тёмные волосы, коснулся затылка Чонина и мягко надавил, заставляя вновь подумать о поцелуях. Чонин что-то промычал, но поддержал начинание Криса. Пока его быстрый язык проскальзывал меж губ Криса, тот возился с защитой. И Чонин даже не заметил, как ловко Крис раскатал латекс по его члену. Постепенно Крису стало не до мелочей — его никогда ещё так жадно не целовали, выбивая из лёгких весь запас воздуха и все мысли до единой — из головы. Он сам вскоре увлечённо посасывал нижнюю губу Чонина, крепко обнимал за пояс, прижимая гибкое тело к себе и остро чувствуя и чужое возбуждение, и своё собственное. Свалив Чонина на ковёр, Крис склонился над ним. Опираясь на левую руку, правой водил по сильной шее, кончиками пальцев повторяя очертания мышц и лаская гладкую кожу. Тронул ямочку меж ключиц, погладил, а затем прижал подушечку большого пальца, проверяя теорию о скульпторе. Его палец подходил идеально, словно сам Крис и был тем неведомым скульптором, сотворившим эту красоту и оставившим ямочку меж ключиц лёгким нажатием большого пальца. Наклонившись ещё ниже, Крис заменил свой палец языком. — Щекотно... — запрокинув голову, поделился с ним впечатлениями Чонин. — Не убивай романтику, — задыхаясь от усилившегося возбуждения, шёпотом попросил Крис. — Но мне щекотно, — заупрямился Чонин и немного приоткрыл глаза. Живой блеск под пушистыми ресницами. И задорные искорки в тёмной глубине глаз. — Ты всё неправильно делаешь. — Правда? Чонин фыркнул, упёрся руками ему в грудь, и через какой-то миг Крис лежал на ковре, а Чонин показывал, как надо делать правильно. Горячие губы каждым касанием обжигали кожу на шее Криса, вынуждая его тихо стонать и сильнее запрокидывать голову. Влажный язык уверенно прошёлся от ямочки меж ключиц вверх, задержался на подбородке, добрался до губ и уже знакомо проскользнул внутрь. Крису нравились эти глубокие и долгие поцелуи, нравилось ощущать каждое лёгкое касание к языку собственному или чувствительному нёбу. Словно крылом бабочки — почти невесомо и невыразимо сладко. Эти касания отдавались дрожью во всём теле. Непроизвольно Крис сжал ладонями жёсткие бока Чонина, позволил рукам сползти на узкие бёдра и даже тронуть твёрдые ягодицы в мимолётной ласке. — Пушистый... — Что? — Ты пушистый. Ниже пояса, — с широкой улыбкой заявил ошарашенному Чонину Крис. Чонин всмотрелся в его лицо, словно размышляя — обидеться ему или не стоит, слегка помотал головой и вздохнул, а потом заявил с убийственной уверенностью: — Это мех. — Как скажешь. Будешь меховым. Мне нравится. Пушистик. Меховой. — А если в глаз? — мрачно поинтересовался с нескрываемой угрозой Чонин. — В глаз давай потом, а пока не отвлекайся... Удобнее расположив ладони на ягодицах Чонина, Крис мягко привлёк его к себе и потёрся собственным напряжённым членом о член Чонина. До слабого сдвоенного стона. — Скажи, что хочешь, — попросил Крис, касаясь губами ямочки на подбородке Чонина. — Я много чего хочу. — Не увиливай, ладно? Чонин провёл ладонью над его лицом, едва дотрагиваясь кончиками пальцев, большим пальцем задел губы и помедлил. — Чонин? — Я не знаю. Правда. Ты... — Что? — прошептал Крис. — Странный. Я не понимаю, почему ты... — Чонин умолк и закусил губу, потом вдруг прижался к Крису плотнее и занял поцелуем. И как только Крис пытался что-нибудь спросить вновь, Чонин опять целовал его, не позволяя словам прозвучать. Потом стало не до слов: и дыхание сбилось окончательно, и куда важнее было нашарить тюбик со смазкой. Хорошо ещё, что Крис подготовился, так что не потребовалось тратить время. Крис вообще сомневался, что Чонина хватило бы на это, потому что его била дрожь нетерпения. Пальцы, влажные от смазки, легко проскользнули в Криса. И одновременно с этим Чонин снова поцеловал его. И продолжал целовать, покусывая нижнюю губу, даже тогда, когда убрал пальцы и прижался бёдрами. Целовал и тогда, когда медленно входил, без спешки, но и без лишней осторожности. Крис бросил ладони на твёрдые скулы, удержал, попытавшись поймать взгляд Чонина. Различить зрачки так и не смог — они терялись на фоне потемневшей от желания радужки. Он притянул Чонина к себе, чтобы заглушить поцелуем тихий стон на первом сильном толчке. Движения Чонина с самого начала были быстрыми и уверенными. Он с силой прижимался к Крису, хоть и отвлекался на поцелуи. Смуглая кожа под ладонями Криса постепенно увлажнялась от пота и становилась всё горячее. Пальцы как будто обжигало, они соскальзывали с плеч на спину, со спины на поясницу и ниже. Крис сам притягивал Чонина ближе к себе и упивался медленно разливавшимся по телу жаром — точно таким же, что жил под смуглой кожей и обжигал его руки. Чонин что-то пробормотал неразборчиво, скользнув губами по подбородку Криса и шее, принялся осыпать поцелуями грудь, прерываясь иногда на тихий смех. Крису очень хотелось спросить, что так развеселило Чонина, но не получалось — из-за неровного дыхания, когда воздуха то не хватало, то было слишком много, и из-за быстрых и сильных толчков, отдававшихся острыми и резкими нотками удовольствия сразу во всём теле. Чонин вывернулся из рук Криса и отдалился. И Крис с сожалением ощутил, как напряжённый член выскользнул из него, оставив после лишь пустоту — холодную и гнетущую. Зажмурившись, он тихо позвал Чонина. Имя походило на выдох больше, чем на полноценное слово. Чонин через миг стоял на коленях и водил руками по его бёдрам, тянул к себе. И скоро с удовлетворённым стоном Крис запрокинул голову и закусил губу, ощутив мягкое давление, приятное растяжение кожи у входа и скольжение внутри толстого члена, постепенно раздвигавшего эластичные стенки. Сильный толчок заставил его немного выгнуться и слабо улыбнуться. На его бёдрах дрожали горячие ладони. Крис приоткрыл глаза и провёл кончиком языка по нижней губе, сладко саднившей после множества несдержанных поцелуев. Он зачарованно смотрел на Чонина и любовался резко проступавшими под смуглой кожей мышцами при каждом движении. Смотрел, как по гладкой груди скатывались крупные капли пота, смотрел на почти чёрные соски, лениво переводил взгляд на широкие плечи и крепкую шею, тоже расчерченную влажными «дорожками». И смотрел на лицо Чонина, притягательное лицо — из-за притаившихся в чертах оттенков страсти. Той самой страсти, что Крис прямо сейчас ощущал всем телом. Той страсти, что горела в венах вместе с кровью. Когда-то Чен в шутку спросил Криса, с кем у него был самый лучший секс. Тогда Крис не знал, что ответить. Если бы Чен спросил об этом ещё раз — сейчас, Крис ответил бы без раздумий. Он прикрыл глаза, чтобы лучше чувствовать толчки, которые стали ещё быстрее и резче. Чтобы чувствовать нарастающий внутри его тела жар, захлёстывающий удовольствием. Рассудок благополучно отключился, не оставив Крису ничего, кроме эмоций. Самое любимое состояние, достичь которого у Криса выходило очень редко. И он едва не разучился дышать от мощного разряда наслаждения, пронзившего тело, когда Чонин вдруг обхватил его член ладонью. Жар внутри и тепло ладони на члене снаружи — убийственный коктейль, невыносимо сладкий. Наверное, это называлось умопомрачением. Или как-нибудь ещё. Хотя неважно, потому что Крис с силой выгнулся, пачкая спермой пальцы Чонина и собственный живот и уже почти не ощущая движений Чонина. Он прерывисто дышал и пытался прийти в себя, а потом Чонин прижался лбом к его груди и едва слышно прошептал: — Не могу... До Криса не сразу дошло, что из-за действия пейотля Чонин всё ещё не мог кончить, но опасался продолжать, потому что Крис уже достиг оргазма. Крис, поразмыслив немного, столкнул Чонина с себя на ковёр, приподнялся, с трудом переводя дыхание, и снял защиту, потом прикоснулся пальцами к толстому стволу, повторяя рисунок набухших вен самыми кончиками. Чонин тяжело дышал и смотрел на него из-под полуопущенных ресниц, смотрел пристально, с вызовом. Крис сдвинул ладонь и провёл ею по бедру Чонина, отметил, как Чонин закусил губу, и улыбнулся. Через минуту он вновь сжимал член в ладони, иногда задевая большим пальцем головку, дразня обещанием. Чонин запрокинул голову и сильнее закусил губу. Крис не выдержал, наклонился и обхватил головку губами. Всё-таки именно он был виноват во всём, что происходило сегодня. Ему нравилось дразнить Чонина, но он не мог оставить Чонина неудовлетворённым. К тому же, он пытался Чонина приручить. Облом вряд ли хорошо послужил бы этой цели. Крис крепко сжимал губами толстый ствол, размеренно двигал головой и одновременно гладил ладонями напряжённые мышцы живота. Выпустив член изо рта, обвёл головку языком, пуская на неё слюну и помогая себе пальцами. Провёл рукой по внутренней стороне бедра, подхватил тугие яички и вновь обхватил губами ствол. На вкус Чонин оказался терпким и солоноватым. И Чонин по-прежнему кусал губы, храня молчание. Тихий, но горячий. О своём удовольствии он рассказывал не голосом, но движениями тела, искусанными губами и стиснутыми кулаками. Иногда Крису казалось, что Чонин вот-вот кончит, но это впечатление было обманчивым. Пришлось неплохо поработать, чтобы наконец довести Чонина до оргазма. Член во рту Криса ощутимо напрягся, отчётливо запульсировал... Крис облизнул губы, вытянулся рядом с задыхающимся Чонином на ковре и привлёк его к себе, обнял, потёрся носом о висок, к которому прилипла влажная от пота тёмная прядь. Чонин уснул в объятиях Криса раньше, чем смог выровнять дыхание. Хотя неудивительно, если учесть, насколько он смог растянуть во времени их близость. Крис долго разглядывал резкие черты смуглого лица, прикасался пальцами. Только через полчаса смог оторваться от этого занятия, встать и отнести Чонина в нормальную постель. Сам улёгся рядом, вновь притянул Чонина к себе, обнял и уснул, уткнувшись носом в тёмные волосы. Как ни странно, проснулся Крис раньше и начал утро с лёгких поцелуев, которыми осыпал лицо Чонина и шею. Чонин сонно завозился в его объятиях. Крис не дал ему толком проснуться — прижался к полным губам собственными и уверенно поцеловал. Поцелуй походил на подпись: «Моё! Руками не трогать даже в мыслях». — У нас меньше часа на сборы, — торопливо заявил он после поцелуя ошарашенному Чонину. Голос прозвучал ломко и хрипло из-за вновь проснувшегося желания. Сонный и ошарашенный Чонин выглядел настолько очаровательным, что Крис мог убить кого-нибудь за право видеть его таким каждое утро. — Верни пушистую ногу на место. Куда собрался? — Что ты... Договорить Крис ему не позволил и опять поцеловал, прижав его к себе ещё плотнее. — Всё ещё хочешь покататься на паровозике? — Каком паровозике? А... нет. Самолёт тоже сойдёт. Может, ты меня отпустишь? — Мне не хочется, — лениво пробормотал Крис и прикоснулся губами к ямочке на подбородке Чонина. — Надо в душ и собираться. — Угу. — Крис дотянулся до колена Чонина, провёл ладонью по голени. — Пушистый... — Ну так пусти меня. И убери лапы от моих волосатых ног. — Неа. И это мех, ты сам сказал. Кажется, я люблю меха... — Крис! — М-м-м? — Крис провёл ладонью уже по спине Чонина, добрался до бедра и слегка сжал жёсткие мышцы пальцами. — Приди в себя. — Мне не хочется. — А чего тебе хочется? — сменил тактику Чонин и снова завозился в объятиях Криса. — Ещё разок. Хотя бы. Как подумаю, что мне потом снова придётся с боем затаскивать тебя в постель, так и не хочется выпускать тебя из постели вовсе. Чтобы лишний раз не напрягаться. — В твоём напряжении всё самое интересное. Без этого тебе будет скучно. Тебе нужна мотивация, чтобы с размахом переворачивать горы. Крис неохотно поразмыслил и пришёл к выводу, что Чонин, как ни крути, прав. Потому что Крису нравилось напрягаться и придумывать всякие хитрые планы. И горы переворачивать. — Ладно... Только... — Что? — Это. — Крис притянул Чонина поближе и ещё раз поцеловал. — Вот теперь пущу. Только не зависай в ванной надолго. Гибкое тело легко ускользнуло из рук Криса, и он проводил печальным взглядом своё личное смуглое и меховое совершенство, помешанное на истории и всяких странных древних булыжниках, — его Чонина.

◄●►◄●►◄●► Милосердие — привилегия сильнейших ◄●►◄●►◄●►

В Монреале они первым же делом взяли такси и съездили в университет, чтобы подтвердить своё возвращение, после чего Крис отвёз Чонина домой. Разумеется, сам он поднялся тоже на второй этаж и зашёл в уже хорошо ему знакомую квартиру, по которой скучал почти две недели. Крис сидел за кухонным столом, пока Чонин размешивал в чашках чайный напиток. Долго он не выдержал — поймал Чонина за запястье и дёрнул к себе. Спустя миг Чонин сидел у него на коленях, прикасался ладонями к его скулам и позволял себя целовать. Ответил не сразу, но всё же ответил. Продолжили они уже на кровати в спальне, и Крис на опыте убедился в правильности своих предположений — кровать была идеальной для приятных занятий. Любых. Он стянул с Чонина футболку и джинсы, отправил их на пол и дал Чонину раздеть себя. Потом они жадно целовались, ещё чуть позднее Крис обхватил ладонью сразу оба члена и принялся неторопливо доводить их обоих до предела. Под пальцами их смазка смешивалась точно так же, как смешивалось их дыхание. Чонин отворачивался, чтобы спрятать лёгкое смущение и слабый румянец на скулах, и Крис помечал поцелуями его лицо, наслаждаясь близостью горячего тела и пленяющей чистотой Чонина. — Так ещё лучше... — хрипло пробормотал он после, едва смог говорить. — Когда по-настоящему. Без примесей... — В Канаде так трудно достать пейотль или парочку ядовитых змей? — Полные губы коснулись его пальцев, тронули центр ладони и скользнули по запястью. — Не нарывайся, ладно? Ты мне любым нравишься. Под кайфом — тоже. Под кайфом ты очень милый... — Крис зажмурился, когда Чонин стал целовать каждый палец на его руке. Горячее дыхание согревало ладони, а кончик языка проходился по тонким голубым линиям, пролегавшим под светлой кожей на кистях и запястьях Криса. Они засыпали вместе под одним одеялом. И Крис уже привычно притянул Чонина к себе и по-собственнически обнял, не собираясь отпускать его в ближайшие лет семьдесят-восемьдесят. А то и сотню... Наверное, он здорово промахнулся со словом «нравишься», но всех остатков его романтичности не хватило на более весомое признание. Уж точно не вслух. А жаль. Более весомое признание, вероятно, могло многое изменить, но в тот вечер Крис об этом не думал. Пробуждение утром получилось не таким замечательным, как в Мехико. Потому что Криса бесцеремонно потыкали дулом пистолета в спину, а после грубо сдёрнули с кровати — он рухнул на пол, больно ударившись локтем и бедром. Из-за шума и тихой ругани проснулся Чонин: приподнял голову над подушкой и замер, когда на него наставили пистолет. — Ты не говорил, что они ещё и гомики, — проворчал здоровяк, стянувший Криса с кровати. У него пистолета не было, зато пистолет был у хорошо знакомого Крису и Чонину блондина. — Сам не знал. Так, где камень и дневник? Крис молча растирал ушибленные части тела и мрачно смотрел на блондина. Чонин тихо лежал под одеялом и переводил внимательный взгляд с блондина на здоровяка, что был тяжелее его фунтов на сорок, а то и все пятьдесят, и обратно. Блондину ждать надоело, он дёрнул за одеяло, ухватил Чонина за руку и заставил подняться с кровати, после чего приставил пистолет к виску, где к смуглой коже прилипла тёмная прядь, и раздражённо вопросил, уставившись на Криса: — Ну? Или я к чёрту вышибу мозги твоей подстилке! Чонин при этих словах побледнел и невольно дёрнулся, за что получил удар рукояткой пистолета по голове и зажмурился. По лбу, справа, пробежала струйка крови и добралась до брови. — Ещё дёрнись у меня, всажу с десяток пуль — от головы вообще ничего не останется, — прошипел блондин Чонину на ухо и окликнул Криса: — Я устал ждать. — Можно хоть одеться? — буркнул Крис, с трудом выговаривая слова. Челюсти сами сжимались от ярости. — Потом отдам вам эту чёртову каменюку и дневник. Отдать Крис ничего не мог, потому что не помнил, куда Чонин дел мешок, но это уже не имело никакого значения. Он хотел выиграть немного времени и улучить момент, чтобы прибить к дьяволу блондинистого каброна, сидевшего у него в печёнках. Козёл посмел прикоснуться к личной собственности Криса, а такое Крис никогда и никому не прощал. Что ещё хуже, этот козёл парой слов разрушил почти всё, чего Крису удалось добиться. Ведь Чонин побледнел и дёрнулся вовсе не потому, что испугался. А потому... Неважно. Выиграть время — это самое главное. Чонин и время, а потом Крис что-нибудь придумает... — Одевайся, — кивнул ему блондин. И позволил Чонину тоже потянуться к джинсам, валявшимся на полу. Крис постарался не глазеть на Чонина, когда тот провёл ладонью под кроватью, прикрыв руку джинсами. Чонин потом медленно выпрямился, застегнул молнию и пуговицу и вскинул голову. Дальше всё случилось настолько быстро, что не осталось времени на детали. Блондин напрягся, встретив прямой взгляд Чонина. Чонин удерживал его внимание этим взглядом — достаточно для того, чтобы поддеть пальцами левой ноги что-то под кроватью и подбросить вверх. Воздух со свистом рассекло нечто длинное, тускло блеснувшее в рассветных лучах холодным металлом. Брызнуло красное, а пистолет с громким стуком упал на пол. Здоровяк кинулся к Чонину, но Крис вцепился в его лодыжки обеими руками. С грохотом незваный гость повалился на пол под хриплый крик блондина — тот баюкал правую руку и пятился к двери. Здоровяк ногой отпихнул Криса и ринулся было снова к Чонину, но замер, увидев прямо перед носом остриё старинной рапиры. Чонин отвёл рапиру, перебросил в левую руку и сделал короткое движение кистью. Здоровяк отпрянул, прижав ладонь к рассечённой щеке. — Уйми его как-нибудь, — на ходу бросил Чонин и кинулся за блондином, удравшим уже в гостиную. Крис тихо выругался и залепил кулаком здоровяку в челюсть, тот лишь помотал головой и сцапал Криса, сдавил рёбра обеими руками с такой силой, что Крис чуть не задохнулся. Кое-как он ногой придвинул к себе пистолет, дотянулся кончиками пальцев, ухватил поудобнее, долбанул рукояткой здоровяка по голове, выдрался из захвата и отпрянул в угол, после чего навёл пистолет на противника и глухо велел: — Не рыпайся, а то у меня пальчик дрогнет. Здоровяк послушно застыл в полуприседе. — Упал на пол, быстро! Мордой в пол и руки за голову! Здоровяк помедлил, но всё же приказ выполнил. А Крис пытался краем глаза увидеть, что там вообще творится в гостиной. Судя по всему, блондин швырял в Чонина диванные подушки и старался держаться подальше, чтобы не угодить под стальной клинок. Чонин отбил коленом последнюю подушку, пальцами левой руки поймал кончик рапиры и потянул к себе, изогнув оружие чуть ли не дугой. Метнувшись вперёд, он резко отпустил кончик, и рапира с силой ударила блондина аккурат по заднице плоской стороной клинка. Блондин взвыл от боли и кинулся обратно в спальню, где напоролся на Криса, державшего в руках пистолет. Разумеется, Крис не мог просто стоять и смотреть, ведь блондин не так давно покусился на его Чонина, поэтому он пальнул в блондинистого козла с чистой совестью и нескрываемым удовольствием. Грохот выстрела сменился звоном, когда Чонину на голову посыпались осколки люстры. — Придурок, ты хоть целься перед тем, как стрелять! — возмутился Чонин. Блондин дёрнулся к двери, но Крис вновь наставил на него пистолет, бросив через плечо: — Прости. Блондин резко метнулся к окну и сиганул наружу прямо через стекло. До ошарашенного таким поворотом Криса долетел приглушённый крик. Чонин подобрался к подоконнику, ступая так, чтобы не поранить ноги осколками, выглянул наружу, весело хмыкнул и закинул рапиру на плечо. — Что? — А ты сам погляди, — предложил Чонин. — Камень и дневник ему, ага... Раззява. Хоть бы прыгать научился. Или смотрел, куда его несёт. Крис осторожно подошёл к Чонину и тоже выглянул наружу. Блондин выпрыгнул неудачно и повис на металлической оградке. Его бедро застряло намертво меж прутьями, и без посторонней помощи он в жизни бы оттуда сам не слез. — Позвоним в полицию? — Думаю, соседи это уже сделали после первого выстрела, если не раньше. — Как ты? Твоя голова... — Крис бросил пистолет себе под ноги и потянулся к лицу Чонина, но тот сделал шаг назад и смахнул его руку в сторону. — Ничего страшного. На улице взвыла полицейская сирена. — Опять... — с тоской протянул Крис и поспешно припечатал ступню к спине вздумавшего улизнуть под шумок здоровяка. В полицейском участке они проторчали полдня, пока давали показания. Оказалось, что блондинистый каброн в розыске в нескольких странах. Кража и контрабанда исторических ценностей. Ещё немного — и за его поиски взялся бы Интерпол. Крис и Чонин подписали все необходимые бумаги, но их успокоили тем, что свидетельских показаний хватало на несколько десятков лет, поэтому в суд их, скорее всего, вызывать не станут. И полицейские любезно отвезли их обоих домой к Чонину на патрульной машине. У двери Чонин помедлил, потом оглянулся на Криса. У Криса без того кошки скребли на душе с самого утра, ну а теперь под внимательным взглядом Чонина он напрягся — дурное предчувствие не отпускало, лишь становилось сильнее. — Думаю, тебе лучше вернуться в общагу, — тихо сказал Чонин и отвернулся. Ну вот... У Криса душа ушла в пятки. Спрашивать, что случилось, он смысла не видел. Догадывался, то есть, даже знал наверняка. И сожалел о том, что блондин довольно удачно рухнул на оградку. Лучше б он грудью на те прутья напоролся, чем бедром. И совсем замечательно было бы, если б блондин свернул себе шею ещё в подземном городе. — Чонин... — Мне надо о многом подумать. Без тебя. Уходи, ладно? Крис вздохнул. Спорить тут тоже было бесполезно — Чонин уже всё для себя решил. Пока не в пользу Криса. И чёрт его знает, что из этого выйдет. — Чонин, я всего лишь хотел сказать, что ты, в любом случае, можешь на меня рассчитывать, — негромко произнёс он, протянул руку, чтобы ободряюще коснуться плеча Чонина, но не смог — духа не хватило. Медленно развернулся и деревянно стал спускаться по лестнице на негнущихся ногах. Внутри у него начиналось землетрясение, грозившее разбудить вулкан. Только вот ярость не на кого обрушить: блондинистый козёл за решёткой, а Чонин уж точно ни в чём не виноват.

◄●►◄●►◄●► Сомнения — привилегия тех, кто имеет собственное мнение ◄●►◄●►◄●►

На первый взгляд, ничего не изменилось. Никто в университете даже не представлял, что приключилось с двумя студентами с юридического факультета. Всё шло своим чередом, но Крис знал, что это неправда — изменилось всё. Абсолютно. Он торчал на лекции по прикладной криминалистике, пропускал мимо ушей слова преподавателя и неотрывно смотрел на Чонина, занявшего привычное место у окна. Прямая спина, свободно расправленные широкие плечи, лёгкий наклон головы, длинная чёлка до самых глаз, смуглая ладонь с сильными пальцами, сжимавшими тонкую чёрную ручку... Хотелось подойти к нему, наклониться и коснуться губами идеального уха, провести кончиком языка по внешней кромке. Но нельзя. Крис с трудом отвёл взгляд, полюбовался на собственные несвязные записи и помрачнел. Ему вообще ничего не хотелось. Ничего и никого, кроме Чонина. А ещё хотелось объяснить этому упрямому придурку, что в их отношениях не было ничего плохого и неправильного. Потому что любой человек может любить кого угодно — вне зависимости от пола, вероисповедания, цвета кожи и... какие там ещё бывают отмазки? И даже пресловутая содомия из Библии не подразумевала любовь между двумя людьми одного пола, а всего лишь сексуальное — и не только — насилие по отношению к свободному человеку и нарушение законов гостеприимства. У тех же евреев любовь мужчины к другому мужчине не каралась, таким людям всего лишь запрещали становиться священниками, а подобным им женщинам запрещали выходить замуж за священников — всего-то. Крису много чего хотелось, но сделать он ничего не мог. Только подглядывать украдкой за Чонином, когда тот занимался в танцклассе один или с кем-нибудь. Интуиция советовала пока не трогать Чонина и позволить ему самому в себе разобраться. Другое дело, что Чонин не похож на других и такого мог себе там наанализировать — Крис и за десять лет не расхлебал бы. Ну, то есть, Крис вполне верил в здравый смысл Чонина... Временами. Но паниковать меньше от этого не получалось. — А, ну да, у меня ж Венера в падении, — пробормотал себе под нос Крис. — Я точно истеричка. Попытки взять себя в руки и перестать мысленно истерить ни к чему не привели. Крис уже который день играл отвратительно, на что тренер сердито сопел и не ленился его отчитывать, а ребята из команды смотрели волками и молча недоумевали. Крис отрешённо кивал тренеру, шёл в общежитие, запирался в комнате и падал на кровать. Он просто закрывал глаза, приманивая Морфея, но почему-то вспоминал подземный город, джунгли, Мехико, горячую ладонь на своей руке и мягкое прикосновение полных губ к пальцам. Потом, правда, не оставалось ничего, кроме долгих вечеров, когда он валялся с сердечными приступами на диване, а на полу Чонин возился с проклятым булыжником, картами и снимками. Наверное, это были самые лучшие воспоминания, как и разгадывание записей в дневнике в самолёте. Крис продал бы душу, чтобы вернуть те вечера и часы, только на горизонте что-то дьявол не маячил и не предлагал подписать контракт. А жаль. Крис подмахнул бы все бумаги не глядя, чтобы вновь оказаться на полюбившемся диване и смотреть на увлечённого загадками истории Чонина. Шла третья неделя после ареста блондина и его подельника. Крис выдержал визит родителей и безучастно выслушал ворчание отца по поводу «подозрительного корейца», из-за которого Криса таскали в полицию и вывозили в Мексику без документов в принудительном порядке. — Тебе следует думать о будущем и учиться, иначе как ты собираешься работать в моей компании? — А я там собираюсь работать? — ядовито уточнил Крис, не выдержав больше чтения нотаций. Это было в его характере: когда кто-то пытался решать что-то за него или указывать, что ему делать, Крис срывался с цепи — фигурально — и делал всё наоборот, по-своему. Работать в компании отца он никогда не намеревался — скука же смертная. Крису хотелось куда больше быть частным адвокатом или судьёй. Ещё лучше — государственным обвинителем. — Тебе так нравится обвинять людей? — как-то спросил у него Чонин в один из тех долгих вечеров, по которым Крис тосковал уже так, что готов был выть на Луну волком. — Обвинять всегда проще, чем защищать, но дело не в этом. — А в чём тогда? — Мне не нравится думать о том, что состоятельные люди, как правило, избегают ответственности благодаря своим денежкам. В конце концов, разве будет знаменитый и успешный адвокат за гроши защищать какого-нибудь нищего эмигранта? Сомневаюсь. А даже если и будет, ему придётся из собственного кошелька оплачивать все расходы. Один такой клиент, другой, третий — и потом сам адвокат станет таким же нищим. Неперспективно. Не в том смысле, что останешься без денег, а в том смысле, что помочь сможешь всего нескольким людям. И всё. Не грабить же банки ради этого. — Поэтому ты решил, что быть обвинителем лучше? — Какое-то время. Идеально — судьёй, но им так просто не станешь. — А ты думал о том, что твои решения не всем покажутся верными? — Уймись, я в курсе, что справедливость — понятие относительное. Просто я готов к этой справедливости. И на суды насмотрелся вволю с детства. Может быть, мои решения и не будут безупречными, но претендовать на справедливость смогут определённо. — Да ты альтруист, как я посмотрю, — тихо смеялся Чонин, поглаживая кончиками пальцев свой булыжник с картой. — Ничуть. Я эгоист и циник. — Однажды кто-то сказал, что циник — это разочаровавшийся романтик... На этом Крис запустил в Чонина диванной подушкой. Спустя пару дней после визита родителей Крис метался по залу с мячом и сносил всех на своём пути, как танк. Лекции утром он беспечно прогулял, потому что видеть Чонина стало невыносимо больно. Особенно если учесть, что ночью накануне ему снились вечера с Чонином и то, что было в Мехико. Перебор. Крису требовалось сделать вдох полной грудью, без боли. Поэтому он не пошёл на занятия — только в спортзал. — Нет, вы посмотрите, и кто это к нам заявился... Крис забросил мяч в корзину и оглянулся. Попытка сделать вдох полной грудью накрылась медным тазом с хрустальным звоном, потому что рядом с тренером торчал Чонин. Собственной персоной. — Ну сейчас я ему всё скажу... — Микки, стой на месте. И вообще, ну-ка все по стеночке двинули в раздевалку. Молча. Только попробуйте мне тут что-нибудь ляпнуть! — Кэп, ты сам что-нибудь не ляпни, — хмыкнул Микки, послушно двинув в раздевалку. Крис нахмурился и стиснул кулаки. Совет хороший, как ни посмотри, тем более, Крис на собственном опыте знал, каким мощным оружием может стать слово — ему это прекрасно продемонстрировали как раз в случае с Чонином. Он ждал и смотрел на Чонина, а тот закончил короткую беседу с тренером и направился к нему. Шёл без спешки, сунув руки в карманы джинсов. Из-за длинной чёлки не различить, что отражалось в глазах. И верхние пуговицы на рубашке небрежно расстёгнуты, а там — ямочка меж ключицами. И шея ещё... Идеальная шея, сильная и гибкая. Как весь Чонин — с головы до пят. Его Чонин. Чонин, которого всегда слишком много, но никогда не хватает. — Привет, — негромко и мягко низкими нотами, что ласкали слух. И как будто горячей ладонью — по спине, вдоль позвоночника. Стульчик бы не помешал, потому что Крис прямо сейчас не ощущал ног — они словно в кисель превратились. — Привет, — хрипло и ломко в ответ — лучше не получилось, хотя Крис честно старался. И прикусил кончик языка, чтобы не сорваться в язвительность. Язвительность была самозащитой, просто чтобы спрятать истинные чувства. Но с Чонином эта язвительность могла сослужить Крису плохую службу, потому он прикусил язык сильнее, чтобы ничего не испортить. — Хотел попросить тебя о помощи, — внезапно огорошил его Чонин, отвернулся и принялся с преувеличенным интересом разглядывать корзину и сетку на ней. Крис далеко не сразу обрёл дар речи. — О помощи? Какой помощи? Чонин медленно повернулся к нему и пожал плечами. — Астрология. Я зашёл в тупик с дневником. Не получается. Пробовал сам делать расчёты по этим грёбаным таблицам, но это очень медленно. И я часто сбиваюсь. И не уверен, что всегда получаю правильный результат. У тебя выходит намного быстрее. — Я просто помню последовательности, — озадаченно отозвался Крис. — Это же просто. — Я тоже помню последовательности, но это ни черта не просто. — Чонин раздражённо взлохматил пальцами чёлку и вздохнул. — У тебя просто мозги для этого под нужным градусом повёрнуты, наверное. У меня вот нет. К тому же, мне ни черта не говорит, например, Луна в Козероге. Всего лишь пометка, а что она означает... — В Козероге Луне приходится туго, — пробормотал Крис. — Тебе в самом деле нужна моя помощь? — Издеваешься? Если бы была не нужна, я бы тут не торчал... как придурок... Так что? Мне топать обратно несолоно хлебавши? Или ты таки соизволишь помочь? — Я как раз об этом думаю, — тихо признался Крис. — Ко мне или к тебе? — Ко мне, — тут же решил Чонин. — Не хочу таскаться по городу с дневником и камнем. Мало ли. — Но что ты там разгадать пытаешься, если уже нашёл город? — не понял Крис, подхватил со скамьи полотенце и зашагал к раздевалке с Чонином на хвосте. — Я ведь говорил уже, что дневник — это ключ, но ключ не к карте, а к камню. А вот что там зашифровано — понятия не имею. Разгадаем и узнаем первыми. Они зашли в общежитие, чтобы Крис смог оставить там лишние вещи и прихватить парочку астрологических талмудов, заодно переодеться. — Забавно... — хмыкнул Чонин, листая один из крисовских талмудов. — Что забавно? — отозвался Крис из ванной, где пытался рассовать по карманам презервативы и тюбики со смазкой. Так, на всякий случай. Ну а вдруг? — Такая кипа страниц всего о двенадцати знаках Зодиака. Я забегал неделю назад в книжный. Мне предложили тонюсенькую брошюрку. И в интернете ничего особо... — Это для обывателей. Чтобы потешить их эго. Такие вещи — настоящие — легко не купишь, потому что гороскоп каждого человека уникален. Его надо для начала составить и рассчитать, а потом уже делать выводы. — Угу... А ты кто? Ну, по Зодиаку. — Шестое ноября. Сам посчитай. — Крис одёрнул футболку и критично осмотрел отражение в зеркале. Когда он вышел из ванной, Чонин сидел на подлокотнике кресла, держал в руках раскрытый талмуд и увлечённо читал статью «Скорпион». — Не слишком на это полагайся, потому что... — ...это общее описание? Кое-что всё равно сходится. Если полагаться на моё мнение. И я помню, что ты говорил о себе, когда рассказывал о гороскопе ацтеков. Оказавшись в знакомой квартире, Крис испытал приступ воодушевления, сам намешал две порции чайного напитка и обосновался на полу в гостиной в компании Чонина, испанского дневника и неизбежного булыжника, с которым Чонин носился, как курица с первым яйцом. Разгадывали шарады они почти до полуночи, но успеха не добились, после чего Крис притворился спящим. Лежал на ковре в обнимку со своим талмудом и чувствовал себя опоссумом, правда, опоссумы притворялись трупиками в момент опасности, но это детали. Крис лежал на ковре и гадал, разбудит его Чонин и выкинет за дверь или?.. Пришлось призвать на выручку всю свою выдержку, потому что на плечи легло покрывало. Потом Чонин осторожно вытянул у него из рук толстую книгу и подложил под голову подушку. Крис не знал, что ему делать. Сесть, обнять Чонина и попытаться поцеловать, одновременно объясняя, что именно он чувствует? Или не рисковать? Пока он терзал себя сомнениями и возможными вариантами, Чонин прикоснулся к его руке кончиком пальца, провёл невидимую линию по тыльной стороне ладони, погладил костяшки и потрогал подушечкой указательный палец, добрался до самого ногтя и двинулся обратно. Крис смирно лежал и старательно выдерживал ровный темп дыхания, как у спящего человека. Но продолжал сходить с ума, потому что Чонин обласкал каждый палец на его руке, оставив на десерт большой. Принялся поглаживать чуть выступающую косточку в нижней части пальца. И только тогда до Криса дошло, что Чонину всегда нравились его руки. В самом деле, как можно было не замечать? Особенно после того, как они таки оказались в одной постели, и Чонин целовал его пальцы и запястья... Чёрт. Блаженство длилось недолго. Чонин спохватился, отодвинулся, а потом ушёл в спальню. Крис лежал смирно ещё полчаса, после — долго вертелся, пока, наконец, заснул. Утром он проснулся первым, сбегал в ванную, затем услышал писк будильника в спальне. Рискнул приоткрыть дверь и сунуть нос в образовавшуюся щель. И получил новый сердечный приступ, потому что одеяло почти сползло с Чонина, а спал Чонин обнажённым. Полностью. Будильник снова требовательно запищал. Чонин с недовольным ворчанием сгрёб подушку и накрыл ею голову, заодно свалив с полки над изголовьем кровати медвежонка. Медвежонок плюхнулся Чонину на спину, вызвав новое приглушённое ворчание. От улыбки Крис не удержался, раскрыл дверь пошире, зашёл в спальню и остановился у кровати, беззастенчиво изучая взглядом гибкое смуглое тело, раскинувшееся на белой простыне. — Чонин, подъём. Пора в универ собираться. Снова недовольное ворчание из-под подушки. — И как ты только умудрялся ни разу не проспать, если такой соня? Будильник снова противно запищал. — Чонин. — Отстань... — У тебя чудесные природные меховые штанишки. — Иди к чёрту!.. Крис опустился на колени у кровати, опёрся локтями, наклонился немного, вытянул губы трубочкой и подул. Ноль реакции. Ну ладно. Он наклонился ещё сильнее, выискивая место поуязвимее, потом пощекотал рёбра кончиком пальца. Чонин настолько неожиданно подорвался с кровати, что врезал макушкой Крису в нос. — Чёрт! — Чтоб тебя!.. — У тебя кровь из носа... — Ыгы, — протянул Крис, зажав пострадавший нос пальцами. — Ты вставать собираешься? Через полчаса оба сидели за столом. Правда, Крис щеголял торчавшими из ноздрей кусочками бинта, а Чонин потирал ушибленную голову. — И как ты? — Жить буду, не волнуйся. У тебя самого сегодня как со временем? — После трёх свободен, — поразмыслив, ответил Чонин и задумчиво помешал ложкой в чашке. — А ты? — Тоже. Подожди меня тогда у центрального входа, я тебя отвезу. Ничего не было — вообще ничего. Они не говорили о том, как им быть дальше и что делать с отношениями, но Крис всё равно чувствовал себя счастливым. И дело даже не в том, что Чонин водил пальцами по его ладони ночью, когда думал, что Крис уснул. Просто быть вместе — это уже прекрасно. Для Криса. На третьей лекции Крис отловил Чена и молча сунул ему в руки пластиковую коробку. Не сказав ни слова, ушёл. И наплевать, что там себе Чен думал, когда обнаружил то самое видео. Крис не привык объяснять свои поступки и, тем более, душевные порывы. Помощь Чена оказалась весьма кстати, к тому же, Чен в своё время позаботился о Чонине. Быть может, с Ченом они не будут никогда особенно ладить — это неважно, но Крис умел быть благодарным, несмотря на все свои заскоки и жёсткость. В три он забрал Чонина у главного входа и отвёз домой, где они вместе вновь вцепились бульдожьей хваткой в проклятый булыжник и дневник. — Знаешь, я по-прежнему не вижу тут никакой системы, — признался Крис, вытянувшись на полу рядом с Чонином и листая пожелтевшие страницы дневника. — На камне науатль и никаких астрологических расчётов. А тут, в дневнике, никаких знаков нет, хоть сколько-нибудь походивших бы на знаки на камне. Ты уверен, что дневник — это ключ к камню? — Полностью. Может, мы просто пока не догоняем систему шифровки? А если перевести Зодиак в двадцатизначие ацтеков? Ну вот, например, если считать, что Телец и Труба — это одно и то же? — Это не одно и то же. Так нельзя. В знаках ацтеков всего тринадцать дней, понимаешь? Да ещё и количество дней в годах разное. У нас триста шестьдесят пять, а у них — двести шестьдесят. Какие-то знаки так или иначе будут повторяться и попадать в разные знаки Зодиака дважды. Ахинея, короче. — Значит, этот путь неверный. Надо найти другой. А если брать дни? — В каком смысле?.. То есть... Погоди! Ты предлагаешь брать тринадцать дней знака за неделю и приравнивать к западной системе? — Почему бы не попробовать? Смотри, понедельник — это в большинстве языков день Луны, так? Вторник — Марс, среда — Меркурий, четверг — Юпитер, пятница — Венера, суббота — Сатурн, а воскресенье — Солнце. Ничего не напутал? — Нет, всё правильно. — Угу, тогда вот... — Чонин придвинул к себе дневник, открыл первую страницу и ткнул пальцем в первый же набор цифр. — Что тут у нас? — Венера в Стрельце. — Угу. Стрелец — это конец ноября и декабрь, а Венера — пятница. Вот год. Посчитаешь ацтекский эквивалент? Крис склонился над листком и взялся за расчёт. Через несколько минут вздохнул и пробормотал: — Верёвка получается. — Так... — Смуглый палец скользнул по камню и остановился на нужном знаке. — Вот она. Верёвка. Давай дальше. Крис сделал ещё несколько расчётов, в итоге они получили три знака, но из них только Верёвка совпадала с тем, что было на камне. Остальные два — мимо. — Не понимаю, — выдохнул Чонин, уткнувшись лбом в ковёр. — Всё же правильно, почему тогда не получается? Крис машинально протянул руку и погладил Чонина по голове. — Попробуем найти другую систему? Может, не надо расшифровать слова на испанском вовсе? Только положения планет и астрологические пометки? — Но зачем тогда их написали? Для отвода глаз? Идиотизм чистой воды. — А зачем это вообще зашифровали? — Значит, это что-то важное или ценное. — Рассчитываешь на клад? — Вообще-то нет. Я думал о чем-то более... в смысле, о какой-то информации, наверное. Хотя я уже не знаю, что думать. Ум за разум заходит. Крис смелее запустил пальцы в густые тёмные волосы и мягко поворошил. — Крис. — Что? — Не надо. — Прости. — Он неохотно убрал руку, оставив волосы Чонина в покое. Подумал немного, потом наклонился и прикоснулся губами к смуглой шее, поцеловал, потёрся кончиком носа и снова поцеловал. Чонин медленно перевернулся на спину и посмотрел на него снизу вверх. С осуждением. — Прости... — едва слышно повторил Крис, провёл пальцами по лицу, повторяя резкие черты и смахивая со лба чёлку. Вновь наклонился и тронул губами подбородок. — Просто не могу остановиться... Прикрыл глаза, когда горячие пальцы забрались в его светлые волосы. И спустя жалкое мгновение они жадно целовались. Чонин слабо поморщился от боли, когда Крис рухнул на него. — Смерти моей хочешь? — Прости... Они перекатились по ковру, и Крис врезался локтем в диван. — Чёрт... Теперь Чонин упал на него сверху, поймал запястья и прижался к губам Криса собственными, целуя несдержанно и напористо. Быстрые пальцы скользили по внутренним сторонам ладоней Криса, переплетались с его пальцами, гладили, крепко сжимали — по-собственнически, но без боли. Касания губ — по шее, как шёлком. Цепкие пальцы — уже на запястьях. Ладонями — под футболкой. — Не останавливайся, — выдохнул Крис, тронув руками жёсткие бока Чонина. — Так... не должно быть, — в перерывах между поцелуями раскалённым шёпотом на подбородке. — А что такого плохого в... любви? — с трудом спросил Крис, обняв Чонина за шею и притянув к себе. — Если это любовь... — Неожиданно серьёзный взгляд из-под пушистых ресниц. — А что ещё? Ты же не гей. — Нет. — Вот именно. И я — нет. — Но ты же... Крис заставил его замолчать, запечатав губы новым поцелуем. Футболка неумолимо поползла вверх, вжикнула молния, ещё раз. Тяжёлое сдвоенное дыхание мешалось с тихими стонами. Крис стянул с Чонина футболку вовсе и уронил на пол, ладонью накрыл тёмный сосок, погладил. А потом как-то сами собой его пальцы оказались у губ Чонина. Поцелуи по всей ладони, кончиком языка по венкам на запястье. Чонин прижал его руку к своей щеке и мягко потёрся, словно кот, потом внезапно свалился на ковёр и перекатился обратно к ноутбуку и дневнику с камнем. — Я понял! Есть! — Что? — растерянно уточнил Крис, приподнявшись на локтях. — Мы идиоты! Надо было по четыре брать, а не по три! Двадцать на четыре группы, так? Четыре стороны света, ну! А мы считали по три. Почему? Потому что идиоты! Надо всё переделать! Крис обречённо закрыл глаза и рухнул спиной на ковёр. — Я тебя просто обожаю... — убито подытожил он, сообразив, что презервативы и смазка пока точно им не понадобятся. По крайней мере, не понадобятся до тех пор, пока они не расшифруют этот чёртов дневник. — Чем быстрее закончим, тем... Крис приоткрыл один глаз, подумал и подкатился поближе к Чонину. — Так, что у нас там? — Мне нравится твой энтузиазм, — отметил Чонин, хитро прищурившись. — Я рассчитываю на достойную награду, знаешь ли. Так где у нас там Венера была? На каждые четыре подсказки у них получался один знак на булыжнике. К полуночи они вычислили все, снова разбили на четвёрки и получили фразу на науатль. — Что там? — нетерпеливо спросил шёпотом Крис. — «Бог ветра повелевает временем и может повернуть его вспять». Погоди. — Чонин придвинул к себе булыжник. — Смотри, всего их восемь. Четыре тут и четыре вот тут... Он аккуратно прикоснулся четырьмя пальцами к знакам слева и четырьмя пальцами к знакам справа. — Вот так. — И что? — не понял Крис. — Не знаю. — Чонин закусил губу, разглядывая собственные пальцы, затем мягко надавил, сильнее, ещё сильнее... до отчётливого щелчка. Они переглянулись, после чего Чонин ослабил хватку. Камень тут же будто бы раскололся пополам, и на ковёр посыпались тонкие квадратные пластины, исчерченные непонятными знаками. — Что это? — Может быть, нефрит... Или похожий минерал, — предположил Чонин. — Жадеит, наконец... — Нет, я не про материал, а вообще. Что это? — Не науатль, — помрачнел Чонин, разглядывая ближайшую к нему пластинку. — Что-то вообще левое. Надо изучать. — Угу. — Крис поднялся на ноги, прогулялся в ванную, покрутил вентили, подождал, пока наберётся достаточно тёплой воды, и вернулся в гостиную. Чонин успел за это время надеть футболку, притащить ворох газет и пинцет. Пинцетом он аккуратно брал пластинки и раскладывал на газетах. Ушёл с головой в очередную загадку и возвращаться явно не собирался. Ну ладно. Крис подошёл ближе, ловко ухватил Чонина за пояс, поднял и закинул себе на плечо. — Пусти! Что ты делаешь? — Ничего такого. — Крис танком двинулся в ванную с перекинутым через плечо Чонином. — Тебе пора сделать паузу. — Крис, сейчас же отпусти меня! У меня там... — Да-да, я это уже слышал. Ша! Отдыхать! — Да не устал я! — Да-да, рассказывай. Ты на часы вообще смотрел? — Какие часы? У меня их нет. Пусти меня! — Чонин ощутимо приложил кулаком Крису по спине, за что был безжалостно брошен в ванну прямо в одежде. Крис медленно стёр с лица крупные капли и невольно улыбнулся под аккомпанемент возмущённой ругани на корейском. — Ты сейчас похож на тритона, знаешь? — Подойди ко мне поближе — и тритона будет два, — с нескрываемой угрозой посулил Чонин, сердито сверкая глазами из-под мокрой чёлки. — Мне и так неплохо, — благоразумно отступив на шаг от ванны, отозвался Крис. — Неужели? — Чонин с вызовом вскинул голову и нарочито медленно облизнул полные губы кончиком языка, спровоцировав у Криса очередной сердечный приступ или нечто похожее. А как ещё это называлось? Сердце гулко бухнуло в груди, перестало биться будто бы на целую вечность, а потом сорвалось в бешеный перестук. Крис, словно под гипнозом, шагнул вперёд, ещё, наклонился и потянулся к влажно блестевшим губам. Смуглые пальцы цепко ухватились за футболку на груди. Рывок — и Крис плюхнулся в ванну, скользнув собственными губами по сильному плечу, обтянутому мокрой тканью. Повозившись немного, он сел, стиснув коленями узкие бёдра Чонина, бросил ладони на усыпанную прозрачными каплями шею и легонько укусил Чонина за нижнюю губу. — Что думаешь насчёт кровати? — пробормотал он после долгого поцелуя. — А что с ней? — Ничего. Она удобная. И я... Горячая ладонь легла на губы Криса, заставив его замолчать. — Я знаю, — шепнул Чонин за миг до нового поцелуя. — Просто немного сомневался. Совсем чуть-чуть. — А теперь не сомневаешься? Потому что…

◄●►◄●►◄●► …любовь, как и пламя, живёт бесконечной жаждой огня ◄●►◄●►◄●►

◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►◄●► ● Семь лет спустя ● ◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►◄●►

Без пятнадцати десять Эмма Талон остановилась под вывеской «Wu&Kim», отключила сигнализацию и открыла дверь офиса. Первым делом она запустила кофеварку и компьютер, проверила электронную почту и сходила за почтой обычной. Пока перебирала письма, в приёмную ввалился практикант из университета — О Сэхун. — Я не опоздал? Шеф ещё не нарисовался? — Который из двух? — флегматично уточнила Эмма, заправив за ухо короткую русую прядь. — Который самый главный. — Сэхун попытался жестами изобразить Криса Ву. Получилось так себе, но Эмма его поняла. Она едва заметно улыбнулась, потому что считала самым главным другого шефа. Крис Ву, конечно, не подарок, требовательный и жёсткий, но он никогда не лез в чужие дела. Ему вообще было наплевать, на месте ли Эмма и чем занимается, лишь бы она выполняла всю работу аккуратно и вовремя, а как она это делает — её личное дело. Впрочем, это не мешало порой Крису скандалить и устраивать «извержение Везувия с жертвами среди мирного населения в Помпеях». Зато Ким Чонин всегда подмечал мельчайшие недочёты и не стеснялся говорить о них напрямик. Без скандалов и ругани, спокойно и сдержанно, но получалось жутко неприятно. Эмма, определённо, предпочитала скандалящего Криса: изредка поорёт, выскажется и уймётся. Не то что Чонин, который не успокоится, пока до собеседника не дойдёт, где он накосячил, почему и как, и что должен делать, дабы это не повторилось. Когда Чонин отчитывал Эмму, она чувствовала себя зелёной школьницей при всём том, что была лет на десять старше любого из своих шефов. Распахнулась дверь, и в приёмную зашёл Крис Ву с толстой папкой в одной руке и свежей газетой — в другой. Он мрачно буркнул утреннее приветствие, пулей пролетел к двери в свой кабинет и скрылся с глаз. Сэхун испуганно посмотрел на Эмму. — Не стой столбом! Тащи ему двойной кофе без сахара и почту! Сэхун послушно ухватил стакан с кофе, ворох писем и робко заглянул в кабинет. Крис уже сидел за массивным столом и просматривал новости в интернете. Сэхун осторожно поставил перед ним кофе и протянул письма. Письма Крис буквально вырвал у него из рук, посмотрел волком и жестом велел проваливать. Сэхун умчался из кабинета со скоростью звука, прикрыл дверь и прижался к ней спиной, переводя дух. — Чего он злой такой? Эмма пожала плечами и уткнулась в монитор компьютера. Через минуту хмыкнула. — В Южном Китае нашли старое захоронение времён царства У. Предполагают, что там где-то должна быть спрятана копия императорской печати династии Хань. — И что? — не понял Сэхун. Ему было простительно, ведь он проходил практику по юридической части и чаще имел дело с Крисом, который как раз занимался именно этим. Чонин тоже занимался юридическими вопросами, но узкой направленности. Он разбирал дела, связанные с историческими находками, их оценкой и вопросами принадлежности и правообладания в таких случаях. Но это лишь вспомогательное направление. Вообще Чонин занимался как раз археологией и историей в большей степени. — И всё. — Эмма откинулась на спинку стула и улыбнулась. — Очевидно, шеф сегодня попросит купить билет на рейс в Гонконг или Макао... Затрезвонил телефон. Эмма выждала полминуты и сняла трубку. — Доброе утро, Ву и Ким, слушаю вас. А, господин Ким... Да, конечно. На какое время? А ещё что-нибудь требуется?.. Да, поняла вас. Да, он уже у себя, что-то передать? Хорошо. По поводу затерянного города... Я звонила в медицинский институт в Мехико, они сказали, что пока нет никаких новых данных. Болезнь очень опасна, но новые исследования пока ничего не дали. Как только будут подвижки, они сразу вам сообщат. Да, третий уровень по-прежнему опечатан. Ещё нашли несколько любопытных фресок. Они хотят, чтобы вы взглянули на них. Состав краски, фотографии и прочие данные вышлют в конце недели. Да, именно... Как скажете. Эмма положила трубку и вновь улыбнулась. — Сэхун, закажи обычный билет на четыре часа. Макао. И подготовь документы из жёлтой папки, которая лежит на столе в кабинете господина Кима. Ну, что я говорила? Приготовься заказать второй билет, кстати. Или закажи сразу два, попроси соседние места. — Зачем два? — не понял Сэхун. — Летит же только тихий шеф. Эмма пожала плечами и смерила Сэхуна загадочным взглядом. — Лучше закажи два сразу. Соседние места. Это проще, чем заказать один, а потом гавкаться и перезаказывать так, чтобы места были рядом. — Думаете, злой шеф тоже полетит? — Он всегда никуда не летит, а потом внезапно передумывает. Почему на сей раз должно быть иначе? К тому же, он всегда злой, когда появляются подобные новости, и господин Ким туда собирается. — Но зачем ему туда? Он же не историк. — Пути Господни неисповедимы. Закажи билеты и подготовь документы, а то сейчас гроза нагрянет. Если документы не подготовишь, узнаешь на собственной шкуре, насколько неприятным может быть недовольный господин Ким. Сэхун грустно поплёлся за жёлтой папкой в кабинет. Он как раз вышел оттуда с проклятой папкой, когда в приёмную ввалился Ким Чонин с походным рюкзаком в руках. Рюкзак Чонин оставил в углу, улыбнулся Эмме, кивнул Сэхуну и направился прямиком в кабинет Криса с весьма решительным видом. Через минуту из-за толстой двери долетели возмущённые вопли Криса. Слов было не разобрать, но негатив легко улавливался. Крис бушевал недолго, после чего за дверью воцарилась тишина. Эмма щёлкнула пальцами, привлекая к себе внимание прислушивавшегося Сэхуна. — Документы. И точно два билета. Сэхун обречённо вздохнул, пытаясь уловить взаимосвязь между воплями, тишиной и двумя билетами. Получалось паршиво. — Кстати, у злого шефа кольцо на руке, но он вроде без жены. Второй-то точно без жены. И кольца у него нет. — Сэхун снял с полки фотографию в простой светлой рамке. Чонин и Крис там были в белых костюмах и широко улыбались. — Довольные какие... Это где? — В Вегасе, — бесстрастно ответила Эмма, с некоторым трудом подавив улыбку. И подумала, что практикант не такой уж и сообразительный.

◄●►◄●►◄●►

— Тебе надо? Вот ты и поезжай! — гремел Крис, нервно перебирая письма, разбросанные по столу. — Правда? — Чонин подобрался ближе, хищно глядя на длинные пальцы Криса. На левой руке, на безымянном пальце, поблёскивало тонкое кольцо. — Тебе там мёдом намазано! Вперёд! И можешь не возвращаться! — Точно? — Видеть тебя не желаю! — Крис, — вкрадчивым голосом позвал Чонин. — Что?! — Императорская печать. С драконами. Из яшмы. Крис не поддался искушению. — В задницу эту грёбаную печать! Что мне с ней делать? Тебе на лбу оттиски ставить? Больно надо! Сам поедешь, сам найдёшь и сам вернёшься! — Ага, то есть, возвращаться мне всё-таки надо? — уточнил Чонин на всякий случай. — Мне уже всё равно! У тебя вечно какие-нибудь проблемы на ровном месте! Сплошные перелёты! Заснули в Гватемале — проснулись в Анголе! Это вообще как называется, я тебя спрашиваю! — Чёртовы мины, да? — с сочувствием спросил Чонин. — Но я же не знал. — Ты вообще ни черта не знаешь! Кто тебя просил лезть в ту пирамиду? — Но ведь всё хорошо закончилось... — А могло и не очень хорошо закончиться! Могло вообще отвратительно закончиться! — Зато ты теперь лучший стрелок и... — Это не слишком нам помогло в Нан-Мадоле против акул! — Ты преувеличиваешь. — Это я преувеличиваю?! — взъярился пуще прежнего Крис. Чонин обошёл стол, медленно опустился на край напротив Криса и улыбнулся. — Я не знаю китайского. Ты же не отпустишь меня одного? — Отпущу! Ещё и ускорение придам! Пинком под зад! Возьмёшь переводчика! — И будет как в тот раз, в Турции? Крис раскрыл рот, но осёкся. Чонин воспользовался паузой, чтобы сбросить ботинок с левой ноги, тронуть ступнёй лодыжку Криса и без спешки повести вверх — к колену. — Сам подумай... легендарная печать, из-за которой началась вся та заварушка между У, Вэй и Шу... — Печать была лишь поводом, — тихо возразил Крис, с укором глядя на ступню Чонина, добравшуюся до его колена. Его взгляд на ступню Чонина впечатления не произвёл и устыдиться не заставил. — Неважно, но печать была. И была копия этой печати. И она почти у нас в руках. Представь, как здорово она будет смотреться на твоём столе. Почувствуешь себя императором Поднебесной, м-м-м? Или отдашь в дар музею. К тому же, ты разбираешься немного в старых иероглифах, в которых я ни в зуб ногой... Пальцы на ступне Чонина были длинными и подвижными. И они прямо сейчас поглаживали бедро Криса. — Я паршиво знаю историю того периода, — слабо запротестовал Крис, не выдержал и сжал лодыжку Чонина, потянул к себе — через миг Чонин сидел у него на коленях и едва ощутимо касался губами его губ. — Зато я — отлично знаю. Дело быстрое, ну правда. Метнёмся туда, сцапаем печать и сразу обратно. И я займусь расшифровкой истории анасази. Только таблички — ничего больше. Крис? — В прошлый раз ты мне это уже говорил! Ещё раз не куплюсь, даже не рассчитывай. В квартире уже не развернуться из-за всякого древнего барахла. У меня чуть инфаркт не случился, когда я проснулся в обнимку с африканским щитом. Открыл глаза, а там — рожа... И череп. — Я прибил тот гвоздь как следует — больше не свалится. Подумаешь, одна досадная случайность... — Мне нужен комфорт, любовь и ты... И я тяжёлый на подъём, ты же знаешь. Мы живём как на вулкане. Двадцать четыре часа в сутки... И вообще, я голос твоего разума... Чонин провёл губами по его шее, добрался до уха и слабо прикусил мочку, потом прошептал: — И тебе это всё равно нравится. Просто тебе надо порычать для приличия. — Вовсе нет. У тебя через неделю международная историческая конференция в университете, между прочим. А в воскресенье — танцевальный вечер. — Я знаю. Мы успеем вернуться. — В прошлом году ты то же самое говорил, когда мы застряли в плену у повстанцев. — Но мы же успели. — Ага, на угнанном самолёте с преследователями на хвосте за полчаса до твоего выхода на сцену, — ядовито напомнил Крис перед долгим поцелуем. — Зато ты вволю пострелял из пулемёта — мечта сбылась. — Пулемёт против танка — это как-то... — Так ты теперь хочешь сидеть в танке и стрелять оттуда? Размер имеет значение? — Поиздевайся мне тут... — Крис прикрыл глаза, когда полные губы согрели центр его правой ладони. — Мы купим тебе танк. — Мягкий поцелуй и языком вдоль мизинца. — Как вернёмся из Китая. Кстати, что говорят твои гороскопы? — Ничего хорошего. — Ну например? — Чонин озорно подмигнул. — Рассказывай. — Например... если я полезу с тобой в Китай, с нами случится то, чего со мной никогда не случалось. Хотя это как посмотреть, если учесть, что я с тобой уже семь лет мотаюсь по местам, о существовании которых и знать не хотел. По-моему, со мной уже всё случилось. Хотя с тобой невозможное возможно. Как ты говоришь, нужно всего лишь выбрать цель и упрямо идти к ней. И ты плох тем, что постоянно случайно внушаешь мне комплекс неполноценности... — Даже не пытался. — Я потому и сказал — случайно, без задней мысли. А ещё ты слишком выносливый, хотя уже радует то, что терпеливый и не раздражаешься из-за чужих слабостей. Но если мы поедем в Китай, скорее всего, нам придётся что-то минировать по предельно сложной схеме и без единой ошибки. И если тебя возьмут в плен, ты меня не выдашь. А я, как придурок, пойду тебя спасать... Может, не поедем в Китай? — Почему по предельно сложной схеме? — Потому что. Хоть раз у тебя было что-то просто и легко? Да у тебя вечно головоломные загадки какие-то и... полный гевальт, в общем. Так, может, ну его к чёрту, Китай этот? — Погоди, теперь я про тебя. — Крис тоскливо вздохнул и закусил губу, а Чонин негромко начал: — Поскольку ты серьёзно относишься к жизни и из принципа не носишь розовые очки, нам в Макао придётся вынести все магазины, закупая всё необходимое и нужное. Ты плох тем, что значительно сильнее, чем нужно, ещё и эгоцентрик при этом, хотя я всё равно не понимаю, почему ты кажешься таким значимым. Потом ты непременно будешь настаивать на разведке, чтобы не лезть никуда очертя голову. А раз ты потащишь меня в разведку, нам придётся взять на душу много грехов: брать пленника, снимать в темноте часовых, чистить сейфы и делать прочие нехорошие вещи. И в один прекрасный момент я сам не замечу, как начну выполнять твои команды. И мы будем делать ставки на то, чем всё это закончится. И ни один не выиграет, потому что с тобой это бесполезно — с нами непременно случится что-то совершенно дикое и неожиданное. Интересно, да? — Хорошо подготовился, — хмыкнул Крис. — Влез в мои талмуды? — Ну что ты? Я же не в первый раз куда-то еду с тобой. Просто систематизировал накопленный опыт. Крис запрокинул голову, подставив шею под жадные губы. Смуглые пальцы завозились с его галстуком. — А если сейчас кто-нибудь зайдёт? — прошептал он. — Не зайдёт. Я запер дверь. — Хитрый и изворотливый, — с укором пробормотал Крис, сжав ладонями узкие бёдра Чонина, обтянутые кожаными брюками. — Тебе ещё не надоело вить из меня верёвки? — Неа. Мне всегда мало. — Горячий шёпот и кончиком языка над ключицей. — Ладно. Метнёмся за твоей проклятой печатью, но с одним условием. — Каким? — Чонин забрался ладонью под рубашку Криса и на ощупь отыскал выпуклую вершинку соска. — На мой день рождения никаких полётов, поездок и прочей муры. Тихо сидим дома и отмечаем. Вместе. Только мы, вдвоём. Только твои таблички можно. И никаких гвоздей. — Идёт. Пойду скажу Эмме, чтобы заказала два билета вместо одного. Чонин хотел отстраниться и встать, но Крис резко притянул его к себе и крепко обхватил руками за пояс. — Разбежался. Нет уж, продолжим с того места, где мы остановились. Вот когда закончим, тогда и скажем Эмме по поводу билета. И отель буду я выбирать. — Как скажешь, — не удержался от смешка Чонин и тут же прикусил нижнюю губу Криса на миг. — Так чего ты хочешь прямо сейчас? — Тебя и огня. Побольше, — пробормотал Крис, уткнувшись носом в шею Чонина. — Мне нужны компенсация, мотивация и поощрение. И хватит уже так бесчестно соблазнять меня, когда я с тобой не согласен. Это запрещённый приём. — С отключенным рассудком ты очарователен. Как тут устоять? — широко улыбнулся Чонин. — Ого, трусы с мишками... — Заткнись, я тебя умоляю! Можно подумать, на твоих трусах... — На мне их нет. Только мех. — Вот чёрт... За спиной Чонина ожил телефон. Он лениво вытянул руку, снял трубку и приложил её к уху Криса, одновременно задрав другой рукой рубашку. — Да? — выдохнул Крис в трубку и зажмурился, потому что полные губы сомкнулись вокруг его соска. — Нет, Эмма... А было назначено на сегодня? Чонин помедлил, потом вскинул голову, отобрал трубку у Криса и приложил к собственному уху. — Эмма, пошлите его к чёрту и закажите второй билет в Макао. Тот же рейс. Да, соседние места. Нет, всех посылайте к чёрту, Крис сегодня не принимает никого. Документы уже готовы? Чудесно. Тогда два билета. Угу. Чонин положил трубку на её законное место и вернулся к прерванному занятию. — Невыносимый упрямый придурок, — слабым голосом подытожил Крис, запустив пальцы в густые тёмные волосы. Вместо ответа Чонин втянул его сосок в рот, отпустил и лизнул кончиком языка. Только после этого тихо спросил: — И я тебе ещё не надоел за восемь лет? — Семь, — поправил Крис, притянув Чонина ближе. — Семь лет. И нет, не надоел, даже не надейся. Я же говорил, что ты будешь моим. — А всё своё ты носишь с собой? Веселье Чонина Крис унял новым поцелуем, забрался рукой под тёмную футболку и провёл ладонью по спине, упиваясь прикосновениями к гладкой коже. — Вроде того. Поцелуешь меня ещё? — Там? Или тут? Или здесь? Крис жмурился и улыбался под градом быстрых поцелуев. — Где хочешь. Везде. Только мне надо собрать вещи... — Не надо. Я уже всё собрал. — Засранец. — Связать тебе руки галстуком? — Извращенец, — выдохнул в губы Чонину Крис и решительно потянул вверх футболку. — Кто бы говорил... — Хочу тебя. — Я сам себя хочу. — Надо потом что-нибудь сделать с твоей манией величия, кстати. — Крис медленно повёл ладонями по смуглой коже. — Не надо. Это была всего лишь шутка. — Проворные пальцы скользнули по животу Криса. — Чонин... — М-м-м? — Заткнись и продолжай. Иначе... — Что? — тихо засмеялся Чонин, потеревшись щекой о щеку Криса. — Иначе никакой дурацкой печати и Китая. Под замок посажу. Если выживу... На столе снова затрезвонил телефон. Чонин дотянулся до него и сразу включил громкую связь. — Крис, — прозвучал недовольный низкий голос. — Доброе утро, папа, — с обречённым вздохом отозвался Крис и сильнее прижал к себе Чонина. — Ты в курсе новостей? Надеюсь, я тебя застал не за сборами в Китай? — А что... такое? — Крис отвлёкся на поцелуй. Перебирал густые тёмные пряди на затылке Чонина и ловил губами кончик розового языка. — Как будто сам не знаешь! Стоит где-нибудь чему-нибудь случиться, и этот сумасшедший кореец тебя туда тащит как козу на верёвке! — Никуда он меня не тащит... — Крис пальцем обвёл контур полных губ и не удержался от улыбки, отметив, как Чонин обиженно нахмурился. — И вовсе я не сумасшедший, — возмущённым шёпотом на ухо. — Я знаю, а вот он — нет. Не обращай внимания. Меховой медвежонок... — Нет? Так ты точно никуда не едешь? Неужели тебе хватило благоразумия? — строго уточнил отец Криса. — Да... Именно так... — Крис откинул голову назад и зажмурился — Чонин жадно припал губами к его шее, совершенно не беспокоясь о том, что оставит на светлой коже красноречивые следы. — Даже не верится. — Ну извини. Папа, у меня тут важное дело, давай позже поговорим? — Перезвоню через пару часов. — Раздались короткие гудки. — Чонин... — У тебя тут важное дело, не отвлекайся. — Чонин... Оставь в покое мой галстук!

◄●►◄●►◄●►

Сэхун аккуратно положил стопку документов на стол Эммы и покосился на запертую дверь. За дверью было непривычно тихо. — Чем они там занимаются? — пробормотал он. — Обсуждают детали, — пожала плечами Эмма. — Странно как. Господин Ким редко задерживается в офисе надолго. — Иногда случается. Дверь в кабинет распахнулась примерно через час. На пороге возник Чонин с помятым галстуком в руках. — Кролик бежит вокруг дерева, а потом забирается в норку... Чёрт! Эмма, вы умеете завязывать галстук? — Несомненно, господин Ким. Только, боюсь, этот галстук уже не годится для выхода. Купить новый? — Д-да... наверное. Похожий, желательно. У вас влажные салфетки есть? — Конечно. Принести вам горячий шоколад? — Будет не лишним. — Чонин забрал у Эммы упаковку с салфетками и сунул ей в ладони измятый галстук. — И кофе, пожалуйста. Для Криса. Принесите минут через пятнадцать. Сэхун. — Да, господин Ким? — Сделайте копии подготовленных документов. Сейчас. И вызовите такси через полчаса. — Чонин направился обратно в кабинет, но задержался на пороге. — Кстати, ваш внешний вид должен соответствовать офису. Будьте любезны приходить в костюме. Ну или хотя бы в рубашке. Сэхун возмущённо смотрел на закрывшуюся за Чонином дверь. — Нет, вы это слышали? А сам разгуливает в футболке и кожаных брюках! И командует! — Он работает в полевых условиях, а не в офисе. В отличие от тебя. Так что будь любезен, — тонко улыбнулась Эмма. — Подготовь копии документов, пока я сбегаю за новым галстуком. — И что они с этим галстуком делали? Посмотрите только на него... — Лучше тебе не знать, поверь. И мне тоже лучше не знать. Ты билеты заказал? — Угу. Два. Соседние места. Они всё-таки летят вместе? — Как всегда, — снисходительно улыбнулась Сэхуну Эмма, двинувшись к выходу. — Они всегда летят вместе. Господин Ву никогда не отпускает господина Кима одного. — Почему? — Он всегда трепетно относится к своей частной собственности и паникует на пустом месте. До сих пор влюблён по уши, как мальчишка. Хотя второй не лучше... Оба хороши. — Что? Влюблён? В кого? Вы имеете в виду, чёрт возьми?.. Эмма закрыла за собой дверь, оставив ошарашенного Сэхуна переваривать услышанное и размышлять о превратностях судьбы в одиночестве. Потому что...

◄●►◄●►◄●► Не каждый вопрос заслуживает ответа ◄●►◄●►◄●►