Падшие в темноту

Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо. И. Гете.

Звонкий смех окружил девушку с волосами эбенового цвета, заставляя заткнуть уши ладонями. Она не могла спрятаться, она давно перестала чувствовать мир вокруг себя, ей руководили черти внутри. Эти черти издавали гулкий и противный смех. Она больше не хотела убегать от самой себя, но она привыкла так делать. - Регина, мы знаем, что ты здесь, - снова послышался противный, громкий смех невиданных существ. Он наносил шрамы на сердце с такой силой, что боль от них отдавалась по всему телу. В уши врезался звук бьющейся керамики, девушка повернула голову, увидев, как сотни тысяч осколков бежевой вазы разлетелись по холодному полу. - Прекратите! – кричит она в пустоту, но кроме отдаленного хихиканья, раздающегося теперь уже из осколков, королева больше ничего не слышит. – Я знаю, знаю! Я все знаю! Но ничего уже не изменить, слышите?! Уже поздно! Прекратите надо мной издеваться! Прекратите! – она захлебывается собственными слезами, ловя воздух ртом, - мне жаль... – это ее последний шепот, прежде чем холодное, хрупкое и бессознательное тело подхватывают чьи-то теплые руки... - Счастье, - почти шепотом произнесла она, не смея говорить слишком громко. – Где мне найти любовь? - Она сама найдет вас... Стало слишком невыносимо быть хранителем всех своих эмоций. Регина давно потерялась, давно не может найти выход из собственного безумия. Это безумие превратило ее в камень, что преспокойно издевается над чужими душами, что усмехается над чужими чувствами, не имея собственных. Боль порождает безразличие. Разочарование убивает любовь. Она находится в глубоком сне, ее грудная клетка с трудом вздымается, а чьи-то теплые руки осторожно убирают черную прядь волос с ее лба. Чистейшее зло плескалось в душе злой королевы, создавая черную ауру вокруг нее. В темноте мы все одиноки. Все захлебываемся пустотой, думая, что это и есть истинное наше счастье. Обычно ей не снятся сны, но сейчас она снова видела много алых роз и персиковое дерево позади себя. Королева, как обычно, вдыхала этот непревзойденный аромат, не смея насладиться пьянящим запахом, но что-то толкнуло ее в спину, заставляя упасть на холодную и мокрую землю. Это показалось ей знакомым. Кажется, она где-то это видела. Да. Точно... Совсем недавно. Вокруг стало темно, тучи затянули ясное небо, среди облаков пронеслась тонкая вспышка молнии. Тогда она точно убедилась в своей правоте. Регина знала, что спит, знала, что сон повторяется, но что-то в нем должно измениться... Сердце ее снова из-за чего-то темнело. Перед взором явилось демоническое существо в мрачном одеянии и капюшоне, скрывающем лицо. Оно окунуло свою склизкую руку в грудь королевы, но та мгновенно отпрянула, устремляя свой взгляд на неизвестное существо. Сзади были лишь зеленые кусты, магии в себе она не чувствовала, вариантов было немного... Регина протянула руку, срывая с демона капюшон, но это было что-то неосязаемое, от ее ладони исходил лишь черный дым. - Эмма? – произнесла она одними губами. Голос исчез. Ей не было под силу закричать. Королева открыла рот в немом молении, смотря, как спасительница не отводит от нее взгляда серо-зеленых глаз. Там не было даже тьмы. Лишь сущая пустота... Блондинка снова окунула руку в грудь королевы, а та не смогла больше сопротивляться. Ее постигло бессилие. Темный пульсирующий орган оказался в руках беспощадного монстра, что с жадностью смотрел на то, как светлые красные участки пропадают с хрупкого сердца злой королевы. Регина умерла. Но конец ли это на самом деле? Конец – это пустота. Пустота – это начало. Она часто не смотрела вглубь, часто не оставляла возможности разобраться до конца. Что, если не все так просто? Спасительница провела рукой над сердцем. Еще один раз. Оно исчезло. На его месте появился белый пепел, что родился в новом пульсирующем органе. Новое сердце являлось абсолютной чистотой. Блондинка вернула его хозяйке, в немом диалоге встретившись с ее карими глазами. - Что произошло? – прошептала она. - Катарсис. Королева с трудом разлепляет веки, видя перед собой лишь темноту, темноту этого вечера. Постепенно изображение перестает быть расплывчатым, показывая своей хозяйке четкую картинку потолка. Ее голова раскалывается от боли на несколько частей, из-за чего женщина не может даже приподняться. Взгляд ее проходится по собственной спальне, где царила необычайная тишина. Осколки бежевой вазы так и не покинули деревянного пола, а окно почему-то было открыто настежь, впуская теплый июльский ветер в комнату. Белые прозрачные шторы кружились в разные стороны, и вся атмосфера напоминала какой-то фильм ужасов. Королева испуганно вздохнула, поняв, что упала она, сидя на полу, а сейчас ее тело неподвижно лежало на кровати. Женщина нашла в себе силы повернуть голову в другую сторону... - Тебе стало плохо, - безразлично, почти холодно произнес тихий голос. - Эмма, - прошептала она. – Эмма... – никого другого. Никого другого она не могла и не хотела видеть сейчас. – Как ты здесь оказалась? – ее спасительница. Навсегда. - Дверь была открыта. Ладно, я пойду, наверное. - Нет. Стой... - Что? - Не уходи... - Что ты сказала? - Не хочу, чтобы ты уходила... - Я тоже много, чего не хотела, - блондинка развернулась к двери, но ее глаза застыли, а губы чуть приоткрылись, выпуская немое прохладное дыхание. - Я тебя люблю, - прошептала она, надеясь, что никто этого не услышит. Никто. Даже Эмма. - Ты лжешь. Как всегда, впрочем... – Регина тяжело вздохнула, осторожно поднявшись на своей кровати. - Тепло сегодня, правда? - Как обычно, в июле, - спасительница коснулась дверной ручки, но сзади нее раздался негромкий щелчок пальцами. – Открой дверь. Я могу выйти через окно. - Выходи, - блондинка самоуверенно подошла к окну, оценивая расстояние до земли. Оно было слишком высоким. – Ты бежишь от себя, Эмма. - Нет. Я бегу от тебя, Регина. Я бегу от той женщины, что вечно совершает зло. - Я больше не злая королева. - Ты хуже. - Тьма неотделима от света. Она создана только для того, чтобы существовали испытания на пути к добру. Как такового зла не существует. Ты это знаешь. - Я знаю, что существуешь ты. Может, ты и не чистейшее зло, но постоянно приносишь людям только боль. - Эмма, я не хотела. - Не говори глупостей. Ты не хотела возвращать мне чувства, ты не хотела делать вид, что я тебе не безразлична, чтобы сделать еще больнее? - Нам нужно было все обсудить. - Тут нечего обсуждать. Тебя не исправить. - Знаешь. Когда сегодня я... – девушка замолчала. Она никогда и никому такого не говорила. Даже Робину. Ей всегда было трудно говорить о своих чувствах. – Когда сегодня я поняла, что потеряла тебя... - Прекрати. Я не хочу этого слышать. - Я знаю, что поступила, как последняя тварь, - перебила она на последнем слоге. – Я это знаю. Ты вправе ненавидеть меня. - Я ненавижу тебя, - слова больно ударили по грудной клетке, что и так с трудом совершала движения. Регине казалось, что она сейчас снова провалиться в беспробудный сон, но каждый раз женщина заставляла себя держаться, словно от этого зависела чья-то жизнь. Нет, вы не поняли. Любовь. Настоящая любовь. Она подарит вам надежду и счастье. - Я никогда никого не любила. До этого. Никого. Ни Дэниела, ни Робина. Я думала, что любила. - Регина... - Эмма, - она замолчала. – Я устала, что мне приходится строить из себя непонятно кого. Всю жизнь. Всегда. Никто не видел ее такой. Она сама никогда не была такой. Слабой. Ей было не жаль, что спасительница увидела другую сторону ее почерневшей души. По бледным щекам королевы катились слезы, а Эмме стало страшно от того, что происходит с Региной. - Ты любишь меня? – вдруг прошептала спасительница, садясь напротив Миллс, а она лишь прижалась к ней всем телом, уткнувшись в ее плечо. - Я люблю тебя. Однажды она написала историю, сотворила целую эпоху, а ее последствия – это дочь Белоснежки и Прекрасного Принца. Спасительница. Женщина великой силы света. Эмма. Эмма Свон... Ее корона пала слишком низко, а гордость и презрение снизошли до самой земли. Регина на секунду заглянула в серо-зеленые глаза Эммы... Знаешь, что это за ощущение... ? Когда ты смотришь в глаза человеку и понимаешь, что кроме него больше ничего не существует, что твое сердце бьется лишь о нем? - Я люблю тебя, - еще раз прошептала Регина в припадке сумасшествия. – Я, черт возьми, люблю тебя... - Мы будем строить из себя идиоток? - Что ты чувствуешь? - Ничего. - Ложь. - Мы были подругами, Эмма! Как в зеркале, в глазах спасительницы отражалась все то, что связывало их столько времени. - Я ничего не могу с собой поделать, - блондинка схватила руками лицо королевы, - Слышишь? Я бы хотела больше никогда не видеть тебя, но это сильнее. - Кто мы такие, Эмма? Кто мы, что так легко поддаемся каким-то чувствам? – девушка страстно поцеловала спасительницу в губы, не давая той возможности что-то произнести. Блондинка, не разрывая поцелуя, опрокинула ее на кровать, нежно проводя пальцами по незабвенным королевским чертам лица. - Я тоже тебя люблю, - наконец, ответила спасительница. Она тут же сцеловала счастливую улыбку с лица королевы, крепко обняв ее за талию. - Что нам теперь с этим делать... ? - Об этом я хочу думать сейчас меньше всего, - блондинка целует ее шею, услышав тяжелый вздох над своим ухом, потом невесомо прикасается пальцами к низу ее живота, груди, наконец, и к губам. Она не смеет/ не хочет целовать их, лишь касаться, отчего в висках брюнетки начинает жутко пульсировать. Она протяжно стонет, захлебываясь в ощущениях, утопая в диком желании больших прикосновений. Ее на части разрывают собственные чувства, что так долго спали в потемневшем сердце. Хоппер был прав. Ей всего лишь нужна любовь....